Автор работы: Пользователь скрыл имя, 17 Августа 2011 в 18:59, доклад
Приблизительно в середине VII в.1 при дворе династии Когеку произошел дворцовый переворот. Восхищенные китайским строем заговорщики стремились укрепить власти императора. Их заговор удался, и началась эпоха "Тайка" - Великие Реформы. Реформы эти были направлены на усиление централизованной власти и должны были привести к становлению империи, объединившей бы Японию под одной властью.
Тэссю прославился не только как мастер меча, но и как выдающийся наставник, оставивший после себя множество учеников. Тэссю любил говорить, что постигающий это искусство меча постигает суть всех вещей, ибо приучается одновременно видеть и жизнь, и смерть. Мастер учил своих последователей, что истинная цель искусства меча заключается не в уничтожении противника, а в выковывании собственного духа — только такая цель достойна времени, потраченного на ее достижение.
Эта философия Тэссю отразилась и в разработанной им системе так называемых сэйганов, до сего времени широко применяемой в различных японских традиционных видах единоборства. Сэйган в дзэн-буддизме означает обет, который дает монах, иначе говоря — суровое испытание, в котором проявляется сила духа. Согласно методике Тэссю, ученик должен был непрерывно тренироваться в течение 1000 дней, после чего он допускался к первому испытанию: ему предстояло за один день провести 200 поединков с одним лишь коротким перерывом. Если ученик выдерживал это испытание, то затем мог пройти второе, более сложное: за три дня он должен был участвовать в трехстах поединках. Третье же, заключительное испытание предполагало-прохождение через 1400 поединков за семь дней. Подобное испытание выходило за рамки обычного понимания фехтовального искусства: для того чтобы выдержать такую нагрузку, одного лишь владения техникой фехтования было мало. Ученик должен был объединить всю свою физическую силу с силой духа и достичь могучего намерения пройти это испытание до конца. Выдержавший такой экзамен мог с полным правом считать себя настоящим самураем духа, каким и был сам Ямаока Тэссю.
\
Женщины-самураи
| Как это ни странно для современников, но в средние века роль женщины была доминирующей в управлении делами клана. Да что там средние века, достаточно вспомнить матриархальный миф о Солнечной Богине – Аматэрасу, в котором явно подчёркивается её главенство над всеми богами японского пантеона, а также равенство в бою богини Идзанаги со своим братом-мужем Идзанами. Влияние этого древнего матриархата прослеживается во всём культе солнца, который был женским по своей природе в первоначальной японской концепции. Даже первые хроники японской истории наполнены описаниями подвигов воинственных цариц, лично водивших свои войска на штурм вражеских укреплений в Ямато или через пролив в Корею. Со временем растущее влияние конфуцианства заметно ослабило доминирующее положение женщины, оградив ее ограничениями различного рода. Но эти ограничения далеко не всегда принимались кротко и смиренно, в чем пытаются нас уверить историки более позднего времени. В период Хэйан женщин, возможно, и нельзя было встретить на поля боя, но они внесли немалый вклад в культурные достижения своей эпохи. Некоторые придворные дамы из кугё (старинной японской аристократии) проявили себя как творческие личности и их литературные произведения пользовались заслуженным вниманием у просвещённых людей того времени. И это несмотря на «несоответствие» жестким формам классических китайских произведений, считавшихся «классическими» для образованного человека. Такую популярность моногатари (сказания), имели потому, что в них нашло своё отражение истинно японское мировосприятие, благодаря этим произведениям мы сейчас можем понять, почему древние императрицы обладали такой колоссальной энергией для управления государством как напрямую, так и удалившись от мира. Другими «новыми» женщинами стали женщины из провинций, члены буке (новой, военной аристократии). Эти женщины не командовали войсками, как в архаичные времена, но, выращенные на тех же самых боевых традициях и приверженные тем же самым военным обычаям, которые позволили выделиться их мужчинам в отдельный общественный класс, они являлись точным отражением своих вторых половин. Будучи продуктом конкретной системы, самурайские женщины стали ее прочнейшим основанием и выразителями идей своего класса. свидетельствам историков, Масако была проницательной, ловкой и отважной женщиной, обладавшей огромным влиянием как при жизни своего мужа, так и после его смерти. Кстати, после смерти Ёритомо Масако, по сути, управляла страной – это был единственный случай, когда верховная власть в стране находилась в руках женщины, не являющейся императрицей. Разумеется, Масако ни в коем случае не правила официально, но её власти и влияния это нисколько не умаляло. Самурайских женщин, как и их отцов, братьев и мужей, учили абсолютной преданности своему непосредственному начальнику в клановой иерархии, и точно так же как и мужчины, они были обязаны беспрекословно исполнять все данные им поручения, включая и те, которые подразумевали использование оружия. Которым, разумеется, женщины-буке владели мастерски. Традиционным для этих женщин оружием было копье, как прямое (яри), так и изогнутое (нагината). Обычным для копья местом хранения было место над дверью в жилище, т.к. таким образом женщина получала возможность использовать его против атакующих врагов или любого незваного гостя, проникшего в дом. Также женщины с не меньшим мастерством умели обращаться с коротким кинжалом (кайкэн), который подобно вакидзаси воинов-мужчин, всегда находился при ней – в рукаве или за поясом. Кайкэном можно наносить как молниеносные удары в ближнем бою, так и метать его со смертоносной скоростью, также кайкэн «принимал участие» в совершении ритуального самоубийства («женский» вариант этого действа носит название дзигай и был распространён так же широко, как и сэппуку у мужчин). Причем, женщины не вспарывали свой живот подобно мужчинам, а перерезали себе горло. Ещё одним строгим правилом ритуала было обязательное связывание собственных лодыжек, дабы и после смерти выглядеть «пристойно» (мало ли сколько будет длиться агония, в самом деле…). Когда возникала реальная угроза попасть в плен к врагу, они не только решительно принимали смерть от рук родственников мужского пола или их командиров, но и сами убивали мужчин, если по какой-то причине они не могли или не желали совершить ритуальный акт и не щадили в такой ситуации ни себя, ни своих детей. Один из самых древних эпизодов, связанный с принятием и исполнением такого решения, можно найти в старинном сказании о доме Тайра. В части, описывающей морское сражение у Данноура Нииодоно, бабушка малолетнего императора Антоку, столкнувшись с угрозой попасть в плен к воинам Минамото, прижала ребенка к себе и сбросилась с обрыва. За ней последовали её придворные дамы, включая мать императора, которую единственную насильно удалось спасти. Женщины-самураи также использовали самоубийство как протест против несправедливого обращения с ними. В качестве примера можно привести историю правителя провинции Хиго, вознамерившегося завладеть женой своего верного вассала, для чего он решился на убийство. Женщина попросила немного времени для того, чтобы похоронить и оплакать своего мужа, а также собрать придворных для того, чтобы отметить конец траура. Придворных она предложила собрать на высокой башне, с которой в итоге и бросилась на глазах у правителя Хиго и всех приглашённых гостей. Такое самоубийство не следовало букве и духу ритуала, но было признано одной из самых действенных форм протеста (канси) против произвола господина. Но также канси порождал дилемму в умах военных, т.к. налицо было явное нарушение кодекса преданности господину, гласившему о том, что женщина не имеет права распоряжаться собственной жизнью, особенно таким образом. При необходимости самурайские женщины брали на себя обязанности по осуществлению мести, которая считалась единственно возможной реакцией (согласно японскому толкованию конфуцианства) на оскорбление или убийство господина. Даже в течение застойного периода сёгуната Токугавы женщины строго соблюдали принцип безусловной преданности своему клану – порой даже строже, чем мужчины. На протяжении веков самурайская женщина оставалась грозной фигурой, консервативной во взглядах и действиях, преданной этическим нормам своего клана – как их сути, так и внешним проявлениям. Даже сегодня многие из этих женщин продолжают сопротивляться переменам, выращивая своих детей в тени семейного коми - комплекта древних боевых доспехов, перед которыми постоянно воскуриваются благовония. Их сыновья поступают в военные академии, а дочери встречаются друг с другом в додзё, где их (а также девушек менее знатного происхождения, но также сохраняющих верность традициям) обучают древнему искусству нагинатадзюцу. |
Самураи!!!
Слово "самурай" происходит от древнего глагола "самурау" - "служить". Таким образом, "самурай" - это "служивый", "слуга". Другое популярное в Японии слово, обозначающее самурая - "буси" ("воин"). Отсюда "бусидо" - "Путь Воина".
Как особое сословие самураи существовали на протяжении всей истории Японии. Первоначально они были в услужении аристократических родов, корни которых лежали в древнейшей японской иерархии жрецов. В конце эпохи Хэйан крупнейшие кланы самураев обрели самостоятельный политический и военный вес, и аристократам уже нечего было им противопоставить. В течение веков одни самурайские кланы сменяли другие, сражаясь за титул сёгуна - военного правителя страны.
Основой идеологии самураев стали дзэн-буддизм и складывающееся веками учение бусидо, базирующееся на конфуцианстве. Во главу угла оно ставило полное подчинение самурая своему господину. Последнее, однако, не означало готовность подчиненного на совершение любой подлости и злодеяния по слову повелителя. Если самураю отдавался заведомо преступный приказ, то он должен был смиренно пытаться переубедить господина. Если же это было невозможно - совершить сэппуку - ритуальное самоубийство. Также самурай должен был совершать самоубийство в случае "потери лица" - когда он был чем-либо опозорен.
Идеологический смысл сэппуку заключался в том, что, вскрывая живот, воин обнажал перед всем миром свою душу и давал возможность судить себя по тем законам, по которым будет угодно его господину. Важно понимать, что сэппуку - это не самоубийство в обычном смысле слова. Все классики бусидо постоянно подчеркивали различие между "недостойной" и "достойной" смертью. Во втором случае это смерть, в которой есть смысл (очищение рода, указание господину на его промахи, выполнение приказа господина). В первом же - это бессмысленная смерть, пусть даже и "героическая" (в том числе и "глупая" смерть на поле боя).
Могущество самурая определялось доходом от пожалованных ему земель. Чем больше был этот доход, тем больший отряд мог привести самурай в армию господина. Пожалованные земли не воспринимались как реальная собственность самурая. Они могли быть легко отняты или переданы другому воину.
Важнейшим богатством для самурая были лошади. Природные условия Японии плохо приспособлены для выращивания этих животных, поэтому позволить себе содержать лошадей мог только состоятельный самурай. Также на это не был способен ронин - самурай без хозяина. Поэтому последние, в отличие от европейских "странствующих рыцарей", всегда путешествовали пешком.
От всех прочих самураи отличались двумя вещами - особой прической с выбритым лбом и зачесанными назад волосами и правом носить два меча - большой и малый. Право носить малый меч имели все совершеннолетние мужчины.
До начала правления клана Токугава самураем мог стать любой достаточно удачливый человек, в том числе и крестьянин, и горожанин. Четкого разделения между кастами тогда еще не было, а звание самурая присваивал князь за какие-либо военные заслуги. Среди самураев проводились своего рода "соревнования" с награждениями, скажем, первого взобравшегося на стену вражеской крепости или первого воина, вступившего в бой с противником.
Принято считать самураев мастерами не только меча, но и кисти. Действительно, многие самураи из влиятельных семей получали неплохое образование, умели писать стихи, практиковали каллиграфию и чайную церемонию и т.д. Конечно, самураи из семей бедных и незнатных отличались этим далеко не всегда.
Часто считается, что самураи военных периодов истории Японии руководствовались бусидо в том виде, в каком оно было описано в книгах вроде "Сокрытое в листве" [Hagakure] Ямамото Цунэтомо или "Книге пяти колец" [Gorin no Sho] Миямото Мусаси. Это не вполне соответствует действительности.
Дело в том, что эти и им подобные книги были написаны в поздние времена, когда самураи, оставаясь военным сословием, практически не воевали. Как, кстати, и авторы этих книг. Их представление о военном искусстве большей частью было подчерпнуто из хроник, легенд, рассказов престарелых очевидцев (речь именно именно о военном искусстве, а не об искусстве одиночных поединков).
Писалась такого рода литература для того, что закрепить в письменном виде и передать последующим поколениям военное искусство, которому в современной жизни места нет. Однако из этого отнюдь не следует, что древние воины действительно руководствовались правилами, выведенными самураями-писателями в период Токугава.
В реальности же все обстояло несколько иначе. То, на основании чего формулировались принципы бусидо - высшие достижения, подвиги наиболее выдающихся воинов. Очевидно, что, раз этот подвиг запомнился очевидцам, в целом самураи вели себя далеко не так героически. Однако подвиг фиксировался в хронике и действительно служил предметом изучения, преклонения и подражания для следующих поколений.
Возникла
парадоксальная ситуация - наиболее суровые
и строгие правила бусидо стали
общеизвестны и канонизированы
тогда, когда потеряли
практический смысл.
В разгар периода гражданских
войн самураи считали
для себя вполне возможным
поменять господина,
но когда войны кончились -
это стало считаться
страшным позором, хотя
теперь уже не угрожало
жизни господина.
Ниндзя
Несмотря на то, что о ниндзя известно довольно много, определенно писать о них довольно трудно. Слишком уж много легенд о них бытует в Японии и за ее пределами.
Ниндзя (или синоби - "прячущиеся") - это те же самураи, но наделенные несколько другим кругом задач. Если самураи должны были воевать за своего господина лицом к лицу с противником, то ниндзя занимались шпионажем и терроризмом, отслеживая передвижения войск противника и совершая покушения на его полководцев.
Изначально
ниндзя становились самураи
Кое-что в этих легендах было правдой, многое - ложью или полуправдой. Так, насколько мы можем об этом судить, ниндзя редко носили черные одежды, в которых они изображаются, поскольку лучший способ остаться незамеченным - это одеваться как все. Мало кто из них действительно был мастером боевых искусств, поскольку им это было не нужно, и мало кто из них мог в открытом бою рассчитывать на победу над самураем. Также, видимо, ниндзя-то (некий особый "меч ниндзя") - это позднейшее литературное "изобретение". В реальности ниндзя пользовались обычными короткими мечами. Их основным козырем была внезапность, а также активное использование метательного (сюрикэн - метательный кинжал, а также "звездочка" и дротик) и отравленного оружия.
Объединяя Японию, Ода Нобунага уничтожил основные поселения ниндзя в провинциях Кога и Ига. Оставшиеся в живых ниндзя в период правления клана Токугава переквалифицировались в сотрудников О-мэцукэ (тайной полиции) и шпионов, выведывавших секреты ремесленников. Так, впервые в истории человечества, возник профессиональный промышленный шпионаж.
Одним из следствий образования сословия воинов было оформление специфического мировоззрения самураев - бусидо - неписаного кодекса поведения самурая в обществе, представлявшего собой свод правил и норм "истинного", "идеального" воина.
Бусидо, первоначально трактовавшееся как "путь коня и лука", впоследствии стало означать "путь самурая, воина" ("буси" - воин, самурай; "до" - путь, учение, способ, средство). Кроме того, слово "до" переводится ещё и как "долг", "мораль", что имеет соответствие с классической философской традицией Китая, где понятие "путь" является некой этической нормой (дао-дэ). Таким образом, бусидо - это "самурайская мораль", "добродетель", "морально-этический" кодекс.
Бусидо касалось отношения самураев к социальной феодальной общности, к людям того или иного класса, к государству. Содержание бусидо вышло за рамки прежних традиций родоплеменного общества - оно включило в себя догмы буддизма и конфуцианства и имело в своей основе новые нормы поведения. Постепенно развиваясь, бусидо превратилось в моральный кодекс воинов, являющийся в то же время преимущественно частью различных религиозных учений (буддизма, конфуцианства и синтоизма - национальной религии японцев), становилось также областью философского знания, предметом этики. Будучи слитым воедино с восточной философией, бусидо носило характер практического нравоучения. Самураи считали его методом совершенствования психической и телесной гигиены. Бусидо нравственно осмысляло философское миро учение в целом и было призвано научить самурая "правильной жизни" в феодальном японском обществе. Оно совмещало в себе теорию бытия и изучение психики человека, решало вопросы, связанные с понятием сущности индивидуума, его роли в окружающем мире, смысла жизни, добра и зла, нравственных ценностей и нравственного идеала. Воин, воспитанный в духе бусидо, должен был чётко сознавать свой моральный долг, в частности свои личные обязанности по отношению к сюзерену, должен был сам оценивать свои действия и поступки, морально осуждать себя в случае неправильных действий, нарушения своих обязанностей и долга. Такое моральное самоосуждение влекло за собой, как правило, самоубийство, совершавшееся по определённому ритуалу путём харакири - вскрытия живота малым самурайским мечом. Таким образом самурай смывал кровью бесчестье, позорящее его.
Бусидо, как способ регулирования поведения воина, не опиралось непосредственно ни на какие специальные учреждения, принуждавшие к соблюдению моральных норм, оно основывалось на силе убеждения, общественного мнения, примера, воспитания, традиций и силе нравственного авторитета отдельных лиц, отмеченных в средневековой истории Японии.