Правление Елизаветы Петровны

Оглавление

Введение

Актуальность темы исследования. Выбор темы предопределен усилившимся интересом к исследованиям отечественной истории в периоды неустойчивой социально-политической обстановки. Выяснение основных закономерностей протекания социального кризиса в истории России и способов его разрешения способствует преодолению схожих ситуаций в действительности. Время правления императрицы Елизаветы Петровны (1741-1761) совпало с пиком обострения общественных противоречий "эпохи дворцовых переворотов", когда все более настойчивее стали заявлять самодержавию о своем существовании две ведущие политические силы - крестьянство и дворянство. Кроме того, двадцатилетнее царствование дочери Петра Великого наиболее характерно отражает бессилие русского монарха перед лицом обстоятельств и его зависимость от воли господствующего класса.

1. Государственный переворот и вступление на престол Елизаветы Петровны
1. Переворот 1741 года

17 октября 1740 г. умерла Анна Иоанновна. Наследником престола был объявлен сын Анны Леопольдовны и герцога Антона-Ульриха Брауншвейгского грудной младенец Иван Антонович, регентом при нем Бирон. В ночь на 9 ноября 1740 г. Бирон был свергнут Минихом и отправлен в сибирский город Пелым, регентство перешло к родителям Ивана Антоновича. Между тем в русской армии (прежде всего в гвардии) зрел заговор в пользу младшей дочери Петра I – Елизаветы.

Восшествие на престол Елизаветы Петровны (1741–1761) было подготовлено всем ходом предшествующих событий. Бироновщина, долголетнее преобладание в высших сферах управления и в армии выходцев из немецких государств, преследование тех, кто открыто протестовал против этого или был под подозрением – все это вызвало недовольство в среде русского дворянства и, прежде всего, в гвардейских полках, где служила наиболее энергичная часть дворянской молодежи. Гвардейские полки находились в сердце государства, в Петербурге, несли службу при императорском дворе, охраняя венценосную особу. Это была организованная военная сила в самом центре столицы. Как правило, командный состав полков назначался из представителей лиц, приближенных к трону. При Анне Иоанновне на эти должности назначались немцы или выдвиженцы немецкой партии, что вызывало возмущение основной массы офицерства, да и рядового состава, в значительной своей части состоявшего из представителей дворянского сословия. И взоры недовольных все чаще останавливались на Елизавете Петровне – «дщери Петра Великого». В ней видели то лицо, которое установит желаемый порядок вещей в высших сферах власти, покончит с национальным унижением. Таким образом, предпосылки государственного переворота во многом обусловлены были мотивами национальными. К тому же, и это облегчало задачу, среди немецкой верхушки, узурпировавшей власть, не было единства. Племянница Анны Ивановны Анна Леопольдовна и ее новорожденный сын Иван Антонович были фигурами номинальными. Подлинное руководство государственными делами первоначально осуществлял Бирон, а после его удаления в ссылку честолюбивый генерал-фельдмаршал Б.Х. Миних, его низвергнувший. Но ему противостояли, претендуя на первое место в управлении государством, А.И. Остерман и его единомышленники. Слабость существующей власти стала одной из главных причин успешного осуществления заговора.

Елизавета Петровна, дочь Петра Великого от его второй супруги Екатерины Алексеевны, родилась в 1709 г. Петр любил своих дочерей и в своей беспокойной жизни постоянно возил их за собой, что не способствовало их воспитанию и образованию. Атмосфера, в которой росла Елизавета, ее окружение, причудливо сочетали и то новое, что было внесено в жизнь реформами преобразователя, и черты старины. Даже по меркам своего времени она получила образование самое поверхностное и могла гордиться разве тем, что говорила по-французски как на родном языке, и при Дворе никто не мог с ней соперничать в танцах. Природный ум и энергия соединялись в ней с отвращением к серьезному, систематическому труду. Высокая, статная с изумительным цветом кожи, с румяным круглым лицом, приветливая и простая в обращении, она производила чарующее впечатление на окружающих, любила наряды и увеселения и вместе с тем была религиозна до набожности.1

Смерть Петра, не оставившего завещания, круто изменила ее жизнь. Она становится заметной фигурой в борьбе за трон, где лица и группировки, стремившиеся к власти, рассматривали ее то как опасную соперницу своих креатур, то как персону, воцарение которой поставит их у руля правления, откроет доступ к чинам и богатству.

Елизавета чуть было не стала невестой своего племянника, императора Петра II. Стремясь от нее избавиться, ее сватали не только за представителей правящих династий Европы, но и за сына персидского шаха Надира. Ее браку с принцем Карлом Голштинским помешала только внезапная смерть жениха. В годы царствования Анны Ивановны Елизавета была удалена от Двора, отстранена от участия в политической жизни. Выделяемые ей средства заставляли вести жизнь самую скромную, к тому же она проводила свое время «не назидательно». Среди ее окружения был Алексей Разумовский, из певчих, сын простого казака, с которым, как говорили, она была тайно повенчана.

После падения Бирона и объявления Анны Леопольдовны регентшей при малолетнем сыне положение Елизаветы Петровны еще более ухудшилось. Б.Х. Миних и А.И. Остерман, сосредоточившие в своих руках всю полноту власти, не скрывали враждебного к ней отношения. В условиях непопулярности царствующей персоны, Елизавета представляла собой реальную угрозу власти, поэтому к ней приставили соглядатаев. Вновь стало реальностью ее замужество. На этот раз речь шла о представителе одного из захудалых немецких княжеств. При этом она должна была отказаться от претензий на российскую корону. Елизавета осознавала, что ее положение является критическим, что тем или иным способом она будет устранена, противодействовать этому было необходимо. Таким образом, и сама Елизавета, и российское дворянство, которое воспринимало ее как достойную преемницу престола, были недовольны засильем немцев и готовы к осуществлению правительственного переворота.2

Подготовка заговора имела ту особенность, что самое активное участие в нем приняли послы иностранных держав – Швеции и Франции, чьи правительства были недовольны пропрусской ориентацией внешней политики России. Обстановка была столь напряженной, что о предстоящем перевороте как о неизбежности говорили почти открыто. Однако другая сторона, по-видимому, недооценивала степень опасности.

На рауте 25 ноября 1741 г. Анна Леопольдовна обратилась к Елизавете с вопросом: «Правда ли, сестрица, что Вы замышляете против меня заговор»? Стало очевидным: медлить нельзя. Однако Елизавета колебалась: в случае неудачи последствия могли оказаться самыми тяжелыми. Есть сведения, что ее посетил посол Франции маркиз Де-Шетарди и показал два рисунка. На одном она была изображена в темнице, на другом – в царской короне.

События развернулись в ночь на 27 ноября 1741 г. Гренадерская рота Преображенского полка провозгласила царствующей персоной Елизавету Петровну. Правительнице Анне Леопольдовне вместе с сыном разрешили поначалу выехать за границу, но затем последовал приказ отправить их в ссылку на север – в Холмогоры. Позже бывший император Иван VI Антонович был заключен в Шлиссельбургскую крепость и в 1764 г. был убит при попытке его освободить3.

Новая царствующая персона прежде всего поспешила обосновать необходимость переворота и свои права на корону. В манифесте, изданном в день переворота, провозглашалось, что содеянное было необходимо для предотвращения в государстве потрясений и осуществлено по «единогласной» просьбе всех верноподданных, что восшествие на престол осуществлено было по законному праву близости крови с великими предками. По-видимому, составителям манифеста этой мотивировки показалось недостаточно. Через три дня последовал еще один манифест, где уже обстоятельно эти права разъяснялись. Права эти, «преступно попранные теми, кто призвал к власти угодных лиц», обосновывались завещанием Екатерины I, которое и было ими сокрыто, что стало главным пунктом обвинения для Остермана, Миниха и Левенвольда.4

2. Утверждение на престоле Елизаветы Петровны

Церемония коронации российской императрицы Елизаветы Петровны состоялась в старой столице – Москве, в Кремле, как дань традиции, которая отныне включала дочь Петра Великого в длинную вереницу российских правителей.

Чтобы быть признанной Россией, Елизавета Петровна венчалась с властью в Кремле. Весной 1742 она стояла в Успенском соборе, там же, где восемнадцать лет назад, весной 1724 года, стояла ее мать – Екатерина. Тогда Петр I водрузил императорскую корону на голову своей супруги, а теперь Елизавета Петровна уже сама возложила на свою голову корону, кстати, ту же самую, которой в 1730 году венчалась на царство Анна Иоанновна. Нельзя не удивляться, насколько быстро, уже в первые дни и недели царствования Елизаветы возникло удивительное для XVIII века сочетание идей, жупелов и штампов, которые иначе, как идеологией, и не назовешь. Конечно, сама императрица до этого додуматься не могла – помогли ученые люди, архиереи, верные последователи покойного к тому времени архиепископа Феофана Прокоповича, потом подхватили писатели, драматурги, артисты и всякие доверчивые люди5.

Суть идеологии властвования Елизаветы была предельно проста: она, дочь великого Петра, видя неимоверные страдания русского народа под властью ненавистных иноземных временщиков – всего «счастия российского губителей и похитителей», – восстала против них, и с нею взошло солнце счастья. Мрак прежде – и свет ныне, разорение вчера – и процветание уже сегодня – эта антитеза повторялась все царствование Елизаветы. Никогда раньше так плодотворно для режима не обыгрывались патриотические мотивы, чтобы утвердить законность узурпированной темной ночью власти. «Воистину, братец, – задушевно говорит один из персонажей пьесы-агитки „Разговоры, бывшие между двух российских солдат“ (1743 год), – ежели бы ЕлисаветаВеликая не воскресла, и нам бы, русским людям, сидеть бы в темности адской и до смерти не видать света».

В начале 40-х годов XVIII века на вершине власти огромного государства оказались люди, далекие от интересов России, не знавшие и не понимавшие ее проблем . С вступлением на престол Елизаветы Петровны началось народное движение, направленное против преобладания иноземцев, утвердившегося в два последних царствования. Ссылка Остермана, Минниха, Ленвольда показывала, что это господство прекращается при новом режиме. Можно было опасаться волнений в низших слоях народонаселения, где уже давно с воцарением Елизаветы соединяли изгнание всех иностранцев из России, еще в царствование Анны здесь толковали: «Государыня цесаревна Елизавета Петровна имеет ссору с ее императорским величеством за иноземцев».

Теперь цесаревна приняла государство, но иноземцев не высылала, хотя и жили они постоянно между страхом и надеждою, слыша угрозы от солдат6.

Своей последовательной политикой Елизавета довольно быстро убедила всех, что не намерена изгонять иностранцев из России. Как и Петр Великий, она исходила из идеи использования иностранных специалистов, в которых остро нуждалась Россия. Такой подход оставался неизменным в течении всех лет правления Елизаветы, и не мог не принести свои плоды. Сотни иностранных первоклассных специалистов нашли в России вторую родину, и внесли свой вклад в развитие ее экономики, культуры и науки7.

Можно с уверенностью сказать, что приход Елизавета к власти положил начало беспрецедентной по тем временам кампании, которую иначе как пропагандистской и не назовешь. Цель ее состояла в том, чтобы сформировать благожелательно настроенное к новой монархине общественное мнение, убедить возможно более широкий круг подданных в законности власти дочери Петра I на престол8. В пропаганде того времени отмечалась не только кровная, но и идейная близость Елизаветы к Петру:

Во дщери Петр опять на трон взошел,

В Елизавете все свои дела нашел …

(А.П. Сумароков).

Таким образом, вступая на путь заговора и намереваясь захватить власть, Елизавета не имела никакой конкретной программы. У нее и ее ближайшего окружения не было таких конструктивных идей, которые знаменовали бы принципиальные изменения социально-экономического курса страны. Довольно смутные мысли о необходимости восстановить попранные немецкими временщиками «начала» Петра, реставрировать отмененные после смерти реформатора учреждения, восстановить забытые законы Петра – вот собственно и все, с чем пришла к власти императрица.9

2. Внутренняя политика
1. Дворянство

Государственная служба при Елизавете Петровне все в большей степени становилась дворянской привилегией (но вместе с тем и обязанностью). Представителям других сословий стало труднее продвинуться по служебной лестнице – в этом состояло одно из отличий политики Елизаветы от политики ее отца, возвышавшею людей не за «породу», а за личные качества

Для внутренней политики Елизаветы было характерно сочетание двух параллельных линий – расширения дворянских прав и вольностей и усиления крепостной зависимости крестьянства. Дворянство давно возражало против обязательной и бессрочной службы, введенной для него Петром Великим. Надо сказать, от этой бессрочной службы в определенной степени страдало дворянское землевладение, поскольку хозяин земли сам фактически ею не занимался, проводя жизнь в армии или на гражданской службе.10

Уже при Анне Иоанновне в 1736 году дворянство добилось замены бессрочной службы 25 годами, отслужив которые дворянин получал право выйти в отставку. Елизавета пошла еще дальше навстречу пожеланиям дворянства. Она отменила закон Петра о недорослях, предусматривавший обязательную службу дворян с юных лет, причем с низших чинов (солдатом). При Елизавете дворянских детей стали записывать в соответствующие полки уже с рождения. В десять лет эти юнцы, сидя дома, становились сержантами, а в полк впервые являлись 16–17-летними капитанами, не знавшими военного дела. Таким образом, им оставалось прослужить всего 10–12 лет, после чего они могли вернуться в свои имения. Этот порядок не был оформлен специальным указом, но стал обычаем, на который правительство Елизаветы смотрело сквозь пальцы.

Интересам развивавшегося помещичьего хозяйства отвечало решение набирать рекрутов в армию только с одной пятой территории Российской империи. Этим же интересам служили указы 1743, 1746 и 1758 годов, запретившие лицам недворянского происхождения приобретать в личную собственность, как населенные имения, так и людей без земли. По инициативе П. И. Шувалова правительство несколько снизило размер подушной подати; которая разоряла не только крестьян, но и помещиков, поскольку последние вынуждены были выплачивать все крестьянские недоимки из собственного кармана Несомненный социальный эффект приносили демонстративные «прощения» недоимок неимущим налогоплательщикам, время от времени практиковавшиеся правительством.11