Политические партии в России начала XX века: образование, программы

     Как правило, в «Союз 17 октября»  вступали люди зрелого возраста  и высокого образовательного  уровня, со вполне определившимся  и весьма солидным общественным и имущественным положением. Большинство октябристов принадлежали поколению, давшему российскому освободительному движению целую плеяду революционеров-«восьмидесятников». Однако лишь немногие из них отдали дань юношескому радикализму, предпочитая служить России иным, законным путем. «Союз 17 октября» привлекал в свои ряды крупнейших представителей просвещенного чиновничества, непохожего «на тех уродов дореформенной России, которых описывали Гоголь и Щедрин» . Октябристы не могли, конечно, похвастаться столь же блестящим, как у кадетов, «букетом» привлеченных в партию имен, что, к слову ска  зать, было предметом постоянной озабоченности их руководящих органов, особенно в предвыборные периоды. Однако и среди них мы находим людей ярких и по-своему замечательных.

   Помимо упомянутых, это видные земские и общественные деятели — граф П.А. Гейден, М.А. Стахович, князь Н.С. Волконский; столичные профессора, адвокаты, ели науки и культуры — Л.Н. Бенуа, В.И. Герье, Ф.Н. Плевако, II.И. Сергеевич, Н.С. Таганцев; издатели и журналисты — Н.Н. Перцов, А.А. Столыпин, Б.А. Суворин; крупнейшие представители торгово-промышленного мира и банковских кругов — Н.С. Авдаков, А.Ф. Мухин, Э.Л. Нобель, братья В.П. и П.П. Рябушинские; деятели других профессий, в частности глава известнейшей ювелирной фирмы К.Г.

Фаберже.

    Если попытаться нарисовать социальный  портрет некоего усредненного  октябриста, то он будет выглядеть  примерно так: мужчина , 47—48 лет,  потомственный дворянин (или, несколько  реже, купец, потомственный почетный гражданин) с высшим образованием (чаще I — юридическим или вообще гуманитарным), чиновник V—VIII класса, житель города одной из земских губерний, член Совета банка или акционерного предприятия, земле- и домовладелец, нередко земский.

или городской  гласный.

    Вопреки расчетам создателей  «Союза 17 октября» привлечь в  свою(партию представителей демократических  слоев населения, в первую очередь  рабочих и крестьян, им это  не удалось. 

    В целом по своей социальной  природе «Союз 17 октября» был партией служилого дворянства (еще не целиком порвавшего, однако, с традиционными дворянскими занятиями) и крупной, частично «одворяненной» торгово-промышленной и финансовой буржуазии. 
 
 
 

4.2 Программа 
 

      Разработка  программы «Союза 17 октября» прошла несколько этапов. Первый из них относится к ноябрю 1905 г., когда были изданы упомянутый и весьма общий ее первый вариант, а затем и программное воззвание, подписанное 33 членами ЦК партии первого состава. Второй период охватывает 1906 и первую половину 1907 г., когда на I съезде «Союза 17 октября» (февраль 1906 г.) программа была принята в значительно расширенном и доработанном виде, а на II съезде (май 1907г.) — подвергнута некоторой редакционной обработке. Наконец, третий период включает в себя работу двух партийных конференций (tj октябре 1907 г. и ноябре 1913 г.), а также III съезда «Союза 17  октября» (октябрь 1909 г.). Особенностью этого периода было то, что программные положения в это время конкретизировались и дорабатывались с прицелом на внесение их в Думу в качестве законопроектов.

     Центральное место в программе  «Союза 17 октября» занимает вопрос  о характере и структуре государственной  власти в России. «Российская  империя,— говорилось в первом  ее параграфе,— есть наследственная  конституционная монархия, в которой император, как носитель верховной власти, ограничен постановлениями Основных законов». Таким образом, октябристы заявляли о себе как о противниках)» идеи сохранения неограниченной власти монарха.

    Выступая за упразднение неограниченного самодержавия, октябристы вместе с тем категорически возражали против введении в России парламентского строя, считая его неприемлемым как с исторической, так и с политической точек зрения. В сохранении монархической формы правления они видели залог «связи с прошлым, ручательство в правильном направлении» «государственного корабля, ограждении его от напрасных бурь и шатаний, словом, залог закономерного (органического) развития России из основ ее тысячелетнего прошлого». Характерно, что октябристы, правда, не без некоторых колебаний, признали целесообразным сохранить за конституционным монархом титул «самодержавный», видя в этом титуле «историческое достояние» России.

    Согласно выработанной октябристами  схеме, в структуру высшей государственной власти России должны были войти монарх, царствующий и управляющий одновременно, и двухпалатное «народное представительство», формируемое на основе цензовых выборов, прямых в городах и двухстепенных «в остальных местностях». Так представляли себе октябристы способ формирования нижней палаты, Государственной думы. Что же касается верхней законодательной палаты, Государственного совета, смысл существования которого заключался в том, чтобы исправлять и корректировать решения Думы, то это должен быт узкоцензовый орган, половина членов которого к тому же назначалась монархом.

     В распределении прав между  «народным представительством»  и монархом октябристы делали  явное предпочтение в пользу  последнею. Без императорской  санкции не мог вступить в  силу или быть отменен ни один закон; царю же принадлежало право назначения и смещения министров. Однако, чтобы добиться смещения министра,    «народному представительству» требовалось возбудить против него судебное преследование.

    Второй раздел октябристской  программы был посвящен требованиям партии в области гражданских прав. Здесь содержался обычный для либеральной партии перечень положений, включавший свободу совести и вероисповедания, неприкосновенность личности и жилища, Свободу слова, собраний, союзов, передвижения и т.д. По своему содержанию этот раздел программы «Союза 17 октября» был, пожалуй, наиболее демократичным. Беда заключалась в том, что на практике сами октябристы часто нарушали эти положения своей программы. Особенно это касалось требования гражданского равноправия вообще и еврейского в частности. Под давлением своих западных и юго-западных отделов, выступавших в своем большинстве против предоставления равноправия евреям, октябристское руководство всячески тормозило решение этого вопроса даже внутри самой партии.

    Что касается национального вопроса  вообще, то октябристы исходили  здесь из необходимости сохранения  «единой и неделимой» России (эти  слова были внесены в 1-й  параграф партийной программы  по решению II съезда) и считали нужным противодействовать «всяким предположениям, направленным прямо или косвенно к расчленению империи и к идее федерализма». Исключение было сделано только для Финляндии, которой предполагалось предоставить «право на известное автономное государственное устройство» при условии «сохранения государственной связи с империей». Формулируя права национальных меньшинств, октябристы высказывали готовность удовлетворять и защищать их культурные, но не политические «нужды». Таким образом, в решении остро стоявшего в России национального вопроса октябристы не смогли выйти за пределы узконационалистической и великодержавной точки зрения. Характерно, что в официальной программе «Союза 17 октября» национальный вопрос вообще был обойден. Приведенные выше положения содержались не в программе Союза, а в его ноябрьском воззвании и в подготовленном позднее «постатейном изложении» этого же воззвания.

    Большое внимание в программе  «Союза 17 октября» было уделено  социальным вопросам, среди которых  на первом месте стоял аграрный, названный «самым острым, самым больным вопросом на пространстве всей почти великой России». Октябристы осознавали, насколько тяжелым было положение страдавшего от малоземелья крестьянства, и, более того, находили требование крестьян об увеличении наделов вполне справедливым. Удовлетворить просьбу крестьян октябристы предполагали, во-первых, за счет государства в результате раздачи

крестьянам  через особые земельные комитеты пустующих казенных удельных, кабинетских земель и, во-вторых, путем «содействия покупке крестьянами земель у частных владельцев» при посредстве Крестьянского банка.  В крайних случаях программа «Союза 17 октября»

предусматривала и «принудительное отчуждение»  «части» частновладельческих земель с обязательным вознаграждением  владельцев. Выкупить землю, подчеркивали октябристы, обращаясь к крестьянам«надо по справедливой оценке и без ущерба для помещичьего хозяйства

Даром же отбирать землю нельзя, это несправедливо, да и добру не поведет»

     Основной акцент в октябристской  аграрной программе, однако, был сделан не на земельном, а на хозяйственно-правовых вопросах Октябристы считали необходимым уравнять крестьян в правах с остальными гражданами путем отмены всех законов, юридически принижавших податные сословия, а главное — административной опеки над ними; ликвидировать общину и осуществить ряд мер для улучшения экономического положения крестьян (развитие сельскохозяйственного кредита, широкое внедрение агрономических знаний, распространение кустарных промыслов и т.д.).

     Выдвижение на первый план сравнительно второстепенных вопросов было характерно не только для аграрно-крестьянского раздела программы «Союза 17 октября», но и для раздела, касавшегося положения рабочих. Первые два параграфа его были посвящены проблемам поднятия культурно-образовательного уровня и улучшения жилищно-бытовых условий жизни рабочих и только затем излагалась система мер по урегулированию отношений между рабочими и. предпринимателями и говорилось об отношении «Союза 17 октября» к массовым пролетарским организациям и движениям. Октябристы  были готовы признать свободу рабочих организации, союзов, собраний и даже стачек, но только «на почве» их экономических, профессиональных и культурных «нужд». В отраслях, «остановки в деятельности коих нарушают важнейшие государственные и общественные интересы», забастовки   предлагалось   вообще   запретить.   В      вопросе   о продолжительности рабочего дня позиция октябристов была отмечена стремлением защитить интересы русской промышленности. В программе Союза этот вопрос трактовался в весьма общем виде: речь здесь шла о необходимости «нормировки» предельной продолжительности рабочего времени и об «урегулировании» сверхурочных работ.

     Нежелание октябристов идти на какие-либо радикальные уступки рабочим проявлялось и позднее, в частности в 1907 г. на конференции «Союза 17 октября». Разрабатывая программу своей думской деятельности, октябристы высказались против распространения социального Страхования, предусмотренного их программой, на все категории наемного труда. Несмотря на это, в своей пропагандистской литературе октябристы утверждали, что преследуют в рабочем вопросе такие же цели, что и социал-демократы с той только разницей, что предпочитают «путь мирной и спокойной, однако верной и определенной созидательной работы».

     Заключительные разделы октябристской программы были посвящены вопросам народного образования, реформе суда и системы местного административного управления, а также мерам в области экономики и финансов. «Политическая и гражданская свобода, провозглашенная Манифестом 17 октября,— отмечалось в послесловии к программе,— должна пробудить к жизни, дремлющие народные силы, вызвать дух смелой энергии и предприимчивости, дух самодеятельности и самопомощи и тем самым создать прочную основу и лучший залог нравственного возрождения». Выраженный здесь оптимизм довольно резко диссонировал с робкими и умеренными попытками решить коренные вопросы российской действительности в праволиберальном духе. 
 
 
 
 

5. Кадеты 

          Конституционно-демократическая партия (кадеты), организационно оформившаяся в период высшего подъема революции 1905-1907 гг., прочно заняла место на левом фланге российского либерализма. Ее учредительный съезд состоялся 12-18 октября 1905 г. в Москве. На нем присутствовал 81 делегат. В связи с октябрьской Всероссийской политической стачкой, парализовавшей железные дороги и другие средства коммуникации, многие делегаты не могли прибыть на съезд.

    Определяя место кадетов в системе политических партий России, докладчик от организационной комиссии П.Н. Милюков подчеркнули, что справа они отмежевались от тех общественных элементов, которые со временем рассчитывали создать «политические группы аграриев и промышленников», отстаивавших узкоклассовые интересы помещиков и капиталистов. Граница слева прошла там, где демократические партии выступали за вооруженное восстание и установление демократической республики. Эти требования «союзников слева» Милюков считал лежащими «вне пределов практической политики, и поэтому, заявил он, кадеты поддерживать их никогда не будут. Опровергая обвинения правых и октябристов в том, что якобы кадеты отрицают единство России и неприкосновенность частной собственности, и левых социалистов, что они являются выразителями классовых интересом либеральной буржуазии, Милюков категорически заявил, что кадетская партия является «внеклассовой» и по своему характеру полностью соответствует «традиционному настроению русской интеллигенции».   
 

5.1 Социальная природа партии кадетов 
 

    Основным ядром партии кадетов  стали идеологически и политически родственные элементы из двух либеральных организаций — «Союза освобождения» и «Союза земцев-конституционалистов». Октябрьский учредительный съезд заложил основы организационной структуры конституционно-демократической партии, принял ее устав и программу, избрал ее временный ЦК. На II съезде, состоявшемся в январе 1906 г., произошло уже окончательное конституирование. Январский съезд принял решение о добавлении к основному названию партии — конституционно-демократическая — слов: партия «народной свободы»; на нем был избран новый состав ЦК, внесены изменения в программу и устав.