Общественно-политическая мысль и духовная культура эпохи индустриализации (XIX -начало XX веков)

    Что касается перспектив отображения политической жизни в экономической деятельности, то они, очевидно, будут связаны с  демократизацией международных  отношений, повышением роли политики и  экономики в решении проблем  международной и государственной  безопасности, бесперспективностью войн и военных конфликтов как для политики, так и для экономики, учетом в тактике и стратегии политического и экономического развития соотношения общечеловеческих, национальных и классовых ценностей.

    ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА ЭПОХИ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ

    XIX в. — особая эпоха в развитии  духовной культуры Запада. Интеллектуальная атмосфера на протяжении всего столетия оставалась сложной и напряженной. Самые разнообразные точки зрения на мир, общество и человека сменяли друг друга, боролись и взаимодействовали. Ни одна философская система, даже если какое-то время она была очень популярной, не могла занять господствующее положение.

    Крушение кумиров  
Многие философы XIX в., особенно второй его половины, даже если они принадлежали к совершенно разным школам, были едины в одном — в стремлении подвергнуть беспощадному критическому анализу ценности, которые казались незыблемыми и предшествующим поколениям, и большинству современников.  
Критика разумности мироздания. Эту тему в XIX в. начал выдающийся немецкий философ А. Шопенгауэр (1788—1860) в своем знаменитом сочинении «Мир как воля и представление» (1819).  
Теория Шопенгауэра полностью противопоставлена всем попыткам найти в мироздании разумность и гармонию. С точки зрения Шопенгауэра, в основе мира, под покровом пестрого разнообразия его явлений, лежит Мировая Воля, или Воля к жизни.  
Мировая Воля — мощное творческое начало, но оно нерационально, это «слепое влечение, темный глухой позыв». Мировая Воля созидает, но одновременно и разрушает, чтобы снова созидать, творит и зло, и добро, ибо и то и другое для нее единое целое. Этот закон более всего очевиден в природе, но на самом деле универсален и распространяется и на жизнь общества, и на жизнь человека.  
Какой же выход для человека предлагает Шопенгауэр? Во-первых, нужно отказаться от иллюзий. Осознавать, что мир — это переплетение добра и зла, причем зла в нем неизмеримо больше. Проявления фальши и зла философ обнаруживает буквально везде: в обществе, которое считает себя цивилизованным и гуманным, царят жестокость, пошлость и зависть; за религиозными порывами прячется ханжество; за любовью и, казалось бы, искренней заботой о ближних скрывается холодный эгоизм.  
Во-вторых, поняв все это, человеку следует отрешиться от обманчивого мира, «убить» в себе волю к жизни, которая вовлекает людей в водоворот зла, отказаться от своего эгоистического Я.

    Таким образом, разрушая веру в гармонию мира, Шопенгауэр требовал от человека умения сохранить внутреннюю гармонию. К нравственному миру личности предъявлялись высокие моральные требования.  
Бунт против морали. Но вскоре и сама мораль превратилась в «идола», которого стали ниспровергать философы. На почве разочарованности в просветительской идее общего блага вырастали эгоизм, индивидуализм и анархизм.  
Одним из первых на этот путь встал Макс Штирнер (1806—1856) — немецкий литератор, теоретик анархизма. Он оставил заметный след в духовной жизни XIX в. своей нашумевшей книгой с вызывающим названием — «Единственный и его собственность» (1844). Ей давались самые противоречивые оценки: и резко отрицательные, и хвалебные. Но, так или иначе, книга стала сенсацией и вызвала огромный интерес, в том числе и в России.  
Главной причиной этой сенсационности было то, что книга содержала открытый, ничем не замаскированный апофеоз эгоистической анархической личности.  
Макс Штирнер бунтовал против ханжеской морали современного общества, которое недостаточно сильно, чтобы действительно служить добру, и недостаточно беспощадно, чтобы жить совершенно эгоистически. Но одновременно отвергалась и мораль в целом. Не только государство и религию, но и совесть Макс Штирнер считал «тиранами », которые делают человека рабом.  
Единственная ценность для Штирнера — это абсолютно свободная личность, осознающая себя цент-^ ром мироздания: «для меня нет ничего выше меня»] Немецкий философ предлагал изъять из обихода поня| тия греха и святости, встать над понятиями добра зла: «ибо и то и другое не имеют для меня смысла». Человек должен сам решить, на что он имеет право.  
Штирнер (кстати, очень добропорядочный и скромный человек, проживший тихую и спокойную жизнь), конечно, не призывал совершать безнравственные поступки. Но в его идеях таилась огромная опасность, катастрофические последствия которой ощущали и западноевропейские, и русские мыслители, прежде всего — Ф. М. Достоевский и Л. Н. Толстой. Так, Ф. Достоевский, всегда внимательно относившийся к идеям, которые витают в воздухе, в романе «Преступление и наказание» (1866) показал трагедию саморазрушения личности индивидуалиста Раскольникова, пожелавшего преступить границу между добром и злом. Писатель стремился доказать, что нормы христианской морали, как бы они ни искажались в обществе, вечны и неизменны.  
Теория индивидуализма, однако, продолжала развиваться и в 80-е гг. обрела новые формы в творчестве немецкого философа Фридриха Ницше (1844—1900), ставшем своего рода символом кризиса системы ценностей на рубеже двух столетий.  
Ницше был во многом близок Шопенгауэру, так как тоже признавал дисгармоничность мира. И природа, и человек имеют, по его словам, «жуткий двойственный» характер. Но в отличие от своего предшественника Ницше не думал, что лучшим выходом являются пессимизм и отказ от воли к жизни. Напротив, осознав, что мир — это «бушующий хаос» и лишь «тонкая кожура культуры» отделяет нас от него, человек должен научиться радоваться такому миру.  
В этом смысле идеальными и абсолютно свободными людьми, как считал Ницше, были древние греки. Они интуитивно чувствовали дисгармонию мира. Но греки обладали мудростью и силой, и потому их страх превращался в возвышенное счастливое изумление. Мир — это игра, и в нее надо включиться, не принимая ее всерьез и не ища в ней нравственного основания.  
Впоследствии этот здоровый, естественный взгляд на жизнь, как считает Ницше, был искоренен христианством, идеями общего блага и другими «призрачными» теориями. В XIX в. человек освободился от многовековых иллюзий и снова ощутил, что вокруг все зыбко и хаотично. Однако Ницше видит в нигилизме своей эпохи предвестие рождения новой сильной породы людей, к которым вернется «греческий дух».  
Совершенный человек будущего, который впоследствии в массовом сознании выродился в образ сверхчеловека, был описан Ницше весьма неопределенно, а потому интерпретировать его можно по-разному. Личность нового типа как бы вольется в дисгармоничный ритм мироздания и, подобно «доморальным» грекам, будет способна и к добру, и ко злу («Зачем надо быть беднее природы?» — спрашивает Ницше). Способность к самоотдаче поэтому может сочетаться с принципом «жить ради себя», с презрением к «стаду» духовно несвободных, слабых людей.  
«На свете все дурное и фальшивое!» — руководствуясь таким лозунгом, Ницше, как Штирнер в свое время, показывает аморальность общества, которое заявляет, что основано на морали. Философ стремится освободить человека от гнета слов «ты должен», с помощью которых общество им манипулирует.  
Однако в этом стремлении взглянуть на все известные истины и мир в целом с другой стороны, сделать знакомое незнакомым скрывалась и большая опасность. Многие афоризмы Ницше, особенно вырванные из контекста, могли служить основой для человеконенавистничества: «В учении морали проявляется... стремление слабых ассимилироваться с сильными»; «Мораль — отговорка для людей лишних и случайных, для червей, бедных духом и силой, которым не следовало бы жить»; «Какая польза в том, чтобы возможно большее количество людей жило возможно дольше? »  
Примитивные практические выводы из учения Ницше были сделаны позже, в XX в., когда крушение традиционной морали дало свои горькие плоды — в частности в виде немецкого фашизма.  
Новый взгляд на цивилизованного человека. В процессе переоценки ценностей свой вклад внесли и естественные науки. В первую очередь это касалось системы традиционных представлений о человеке как существе разумном, которое умеет «властвовать собой» и сознательно направляет свою волю на достижение определенных целей. Такой человек появился в культуре Запада далеко не сразу, а в результате долгого процесса становления цивилизации манер. Под влиянием церкви и государства постепенно росла система запретов, вырабатывалось чувство стыда и самоконтроля, человек приучался сдерживать свою агрессивность, более тонкими становились его манеры, совершенствовались правила личной гигиены и т. п.  
Одним словом, человек становился цивилизованным, и это все больше отделяло его и от далеких предков, и от природы. В XVIII—XIX вв. цивилизация манер достигла своего апогея. Поэтому неудивительно, что книги Ч. Дарвина (1809—1882) «Происхождение видов» (1859) и «Происхождение человека» (1871), в которых излагалась теория эволюции, произвели такое глубокое впечатление на современников. Это было своего рода потрясением основ: Дарвин показал связь человека с грубыми животными, с силами природы. Это была уже не та поэтичная и таинственная нриро-да, к слиянию с которой призывали романтики. Это была природа, в которой царствуют инстинкты и идет безжалостная борьба за существование.  
Человек конца XIX в. стал открывать в себе «зверя». Теория Дарвина была лишь первым шагом на этом пути. Вторым — и еще более решительным — стали открытия австрийского ученого Зигмунда Фрейда (1856—1939) в области психоанализа. Фрейд заглянул в тайная тайных души человека и под покровом цивилизованности увидел темную бездну, в которой кипят первобытные необузданные страсти. Фрейд впервые в истории науки доказал, что личность многослойна. Он выделил в ней область сознания («окно», через которое мы воспринимаем мир), подсознания, которое представляет собой « кипящий котел инстинктов» и подчиняется только принципу удовольствия, и предсознания, которое и является разумным началом в человеке, осуществляет «цензуру» над страстями, переводит их в другую, более высокую область.  
Открытия Фрейда, сделавшие переворот в медицине, вышли далеко за пределы психиатрии, так как в его работах были сделаны глобальные выводы, касающиеся не только больных людей, но и человека вообще, а также роли культуры и цивилизации в истории человечества.  
Впервые Фрейд показал обратную сторону цивилизации манер: победа сознания над бессознательным обходится человеку дорого. Подавленные и вытесненные желания выливаются в психические расстройства, комплексы вины и неполноценности, необоснованные страхи.  
Фрейд не утверждал, что цивилизация — это зло, но он описал цивилизацию как насилие над человеческой личностью, которое осуществляется через сложную и разветвленную сеть запретов — запретов, столь прочно закрепившихся в сознании, что человек уже давно перестал понимать, каков он на самом деле.

    Философия равенства  
Несмотря на острую критику, вера в прогресс и возможность переустройства общества продолжала существовать и в XIX в.  
Недостатки в социально-экономической и политической жизни ощущались болезненно во всех странах Запада. И это побуждало вновь, как и в XVIII в., обратиться к вопросу о том, как достичь социального идеала. Своего рода ответной реакцией на рыночную экономику и капиталистическую конкуренцию, на резко обозначенные социальные контрасты было воз рождение коллективистских идеалов. Их провозгласили социалисты-утописты Сен-Симон (1760—1825), Шарль Фурье (1772—1837) и Роберт Оуэн (1771 — 1858).

    Идеал коммуны. Сен-Симон, французский аристократ, не удовлетворенный результатами революции 1789 г., полагал, что главное — это избавить общество от «балласта», т. е. от аристократии, чиновников и духовенства, которые ничего не создают. В современном мире жизнь, утверждал Сен-Симон, определяется людьми труда, и власть должна принадлежать ученым и промышленникам (к ним философ причислял рабочих и буржуазию). Только после этого общество, основанное на принципе ассоциации, превратится в единый коллектив, и для управления им не потребуется насилия власти. Ведь насилие нужно лишь в том случае, если в обществе есть недовольные.  
Фурье был близок Сен-Симону в критике общественного строя современности, называя его «миром навыворот». Однако способ изменения этого абсурдного мира он представлял себе иначе. Фурье считал необходимым в первую очередь изменить самый принцип производства, которое является стержнем жизни общества. Частному производству, господствующему при капитализме, он противопоставлял коммуну-фаланстер, в которой наука и промышленность будут органично сочетаться с сельским хозяйством. Плоды коллективного труда будут делиться между членами фаланстера, в который могут входить самые разные люди: ученые, бедняки, богатые капиталисты.  
Фурье не был сторонником полной уравнительности и видел цель не в том, чтобы отнять все у одних и передать другим. Он мечтал об обществе, в котором для общего блага будет использоваться все, что имеют люди: талант, знания, богатства, умение трудиться, в котором разнообразные страсти будут направлены в нужное русло.  
Попытки воплотить в жизнь идеал коммуны не удались никому из социалистов-утопистов, в том числе и Р. Оуэну, истинному подвижнику социалистических идей. Наибольшим успехом увенчались только его стремления улучшить жизнь и условия труда рабочих на текстильной фабрике в Нью-Ланарке (Англия), где Оуэн был управляющим. Но настоящая коммуна («Новая гармония»), созданная им в США, просуществовала недолго.

    Однако  эти неудачи не смогли поколебать коллективистского идеала. В 1830—1840-е гг. появились новые теории социализма. Французский историк Луи Блан призывал создавать кооперации, надеясь, что они вытеснят частные предприятия. П.-Ж. Прудон, типографский наборщик, которому принадлежала знаменитая фраза: «Собственность — это кража», предлагал вернуться к мелкотоварному производству и натуральному обмену. Этьен Кабэ, автор утопии «Путешествие в Икарию», рисовал процветающее коммунистическое общество, в котором полностью отсутствует частная собственность. Возникали и теории христианского социализма.  
Подобно Сен-Симону и Фурье, социалисты 1830— 1840-х гг., как правило, были сторонниками мирных путей перехода к гармоничному обществу. Основой для этого была просветительская вера в человека, который способен совершенствовать и себя, и окружающий мир. Гуманистический пафос звучит в словах Кабэ: «Богатые такие же люди, как и бедняки. Они наши братья...» Но при этом от просветителей была усвоена и другая идея: все проблемы гармонизации мира и личности решались только за счет изменения социальных отношений.

    Идея коммунизма. На волне интереса к социологии, а также к политэкономии в социалистической мысли появилось новое направление — марксизм. Первые работы К. Маркса и Ф. Энгельса были написаны еще в начале 1840-х гг., но окончательно марксизм оформился в 1847 г., когда был издан «Манифест коммунистической партии». Основоположники марксизма выделили в историческом процессе одну доминанту — социально-экономическое развитие. Вся история предстала как смена способов производства, начиная с первобытнообщинного и рабовладельческого и заканчивая коммунистическим, происходящая (после эпохи первобытности) через острую классовую борьбу.  
Марксизм внес существенный вклад в изучение закономерностей исторического процесса, его этапности и динамики, в разработку политэкономии капитализма. Но при этом история рассматривалась односторонне — она превратилась в историю экономического развития и политической борьбы. Человек — главный герой истории — предстает в марксизме прежде всего как представитель того или иного класса, той или иной социально-экономической структуры. И в этом смысле является своего рода абстракцией. Такое абстрагирование в принципе естественно, если речь идет о социологии, но марксизм претендовал на роль универсальной, всеохватывающей системы знаний, объясняющей законы мира в целом.  
Классики марксизма исходили из реального исторического опыта прошлого и настоящего: ведь история не дала ни одного примера гармонического общества, в котором соблюдались бы интересы каждого. Кроме того, они ориентировались на чисто практическую цель — консолидацию рабочего класса во имя свершения революции. Но получалось, что марксизм обращался не к человеку вообще, а к его классовому сознанию, подменяя им общегуманистические ценности. Классовым сознанием объяснялись поведение человека (точнее, капиталиста или рабочего), его жизненные цели.  
Марксизм сыграл важную роль в развитии социал-демократического и рабочего движения — этой новой социальной силы, которая начиная с 1840-х гг. заявляла о себе все более активно. Важным шагом было создание I Интернационала — Международного содружества рабочих (1864). Однако лидирующего положения в социал-демократии марксизм не занял. Движение в основном пошло по пути реформ, борьбы парламентскими средствами в рамках существующего строя. Наименьшим успехом учение Маркса пользовалось в тех странах, где издавна сложились возможности для диалога власти и общества (Англия, США). И наоборот, в полуфеодальных Германии и России, где власть всегда была склонна к тоталитарной политике, марксизм находил благодатную почву.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

    Список  Литературы 
 
 

    1. Горький М. "Несвоевременные мысли" и рассуждения о революции и   культуре. М., 1990.

    2. Дмитриев С.С. Очерки истории русской культуры нач. XX в. М.,1985.

    3. Ермилова Е.В. Теория и образный мир русского символизма. М., 1989. История русской литературы. XX век. Серебряный век. М., 1995.

    4. Кричевская Ю.Р. Модернизм в русской литературе: эпоха серебр. века. М., 1994.

    5. Лапшина Н. "Мир искусств": Очерк истории и творческой практики. М., 1977.

    6. Лейкина-Свирская В.Р. Русская интеллигенция в 1910-1917гг. М.,1981.

    7. Рапацкая Л.А. Искусство серебряного века. М.,1996.

    8. Сарабьянов Д.В. История русского искусства конца ХIX нач. ХХв. М.,1993

    9. Серебряный век в России. Избранные страницы. М., 1993.

    10. Стернин Г.Ю. Художественная жизнь России нач. XX в. М., 1976.

    11. Стерпин Г.Ю. Художественная жизнь России: 1900-1910-х гг. М., 1988.

    12. Федотов Г.П. Трагедия интеллигенции (О России и русской культуре). М., 1990.

    13. URL:http://lib.vvsu.ru/books/Bakalavr01/page0089.asp

    14. URL:http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Svesh/04.php