Духовная культура бурят

Введение 

По официальным  данным, в дореволюционный период западные буряты в основном исповедывали православие, восточные были приверженцами ламаизма, одной из форм буддистского вероучения. Ламаизм, утвердившийся на территории Бурятии в ХVШ в., действительно пустил там глубокие корни. Православие же, напротив, не сумело вытеснить древние шаманистские верования и имело поверхностный характер. 
Шаманистская идеологическая концепция у бурят развилась в стройную систему представлений о мире, которая отражала иерархию патриархально-феодального общества. Как и другие шаманисты, буряты населяли весь мир духами. Духи, по их представлениям, делятся на четыре ранга. Два высших ранга - тэнгэрины и их дети хаты - подразделяются на добрых (западных) и злых (восточных), между которыми идет постоянная война. Те и другие живут на небесах. Души умерших героев, знаменитых стрелков из лука, кузнецов и шаманов пополняют число хатов. Земной мир населяют заяны и эджины, которые являются хозяевами всей окружающей человека природы и находятся с ним в постоянном контакте. Заяны и эджины помогают человеку, но он должен им оказывать постоянные знаки внимания. К низшему рангу причислялись слабые и недоброжелательные анахаи, ада и бохолдои, сонм которых пополняют души простых смертных. В соответствии с делением мира духов на добрых и злых шаманы у бурят делились на белых и черных: белые служили добрым, черные - злым. Считалось, что способность общаться с духами передается по наследству, но вместе с тем молодые шаманы проходили специальное обучение, которое заканчивалось обрядом посвящения. Одежда шамана отличалась большим числом подвесок: бубенчиков. металлических фигурок, дисков, изображающих солнце, и т.д. Голову шамана украшал железный шлем с рогами. Шаманы руководили праздниками - тайлыганами, совершали жертвоприношения и моления духам. Действия бурятских шаманов несколько отличались от обычных камланий, совершавшихся шаманами других народов Сибири. Шаман редко употреблял бубен, основными его «инструментами» были колокольчик и трость. Шаманы, как правило, были связаны с отдельными родовыми подразделениями и внутри рода представляли интересы родовой аристократии. 
Распространение ламаистской религии было связано о ростом религиозных центров - монастырей-дацанов. К концу XIX в. их насчитывалось в Бурятии более сорока. Вместе о ростом числа монастырей росло и количество буддистских монахов - лам. По обычаю, каждая семья должна была отдавать в монастырь одного из двух сыновей. Накануне революции число лам в Бурятии достигло 16 тыс., что составляло около одной десятой всего ее населения. Главой ламаистов считался бандидо-хамбо-лама, резиденция которого находилась в Гусиноозерском дацане. В дацанах, кроме храмов, находились мастерские, где изготовлялись различные предметы культа (статуэтки будд, амулеты, иконы), широко распространявшиеся среди населения, и религиозные школы, в которых обучение шло на тибетском языке. Дацаны устраивали пышные религиозные празднества, сопровождавшиеся театрализованными представлениями, музыкой, танцами. Наиболее крупными иэ них были Цам, Майдари и Цаган-сара (праздник Нового года).

Семейно-брачные обычаи

        Семейно-брачные  отношения бурят представляли  собой сложные, веками выработанные  отношения люден, отражавшие не  только существующую социальную  структуру общества, но и явления  предшествовавших общественных  формаций.  
        Господствующей формой семьи являлась индивидуальная моногамная семья, которая включала главу семейства, его жену, детей и родителей. Обычай допускал многоженство, но оно встречалось преимущественно у состоятельных людей, так как за жену нужно было платить выкуп (калым).  
        Свадебные обряды бурят составляли комплекс различных ритуалов, касающихся почти всех сторон жизни людей—искусства, религии, фольклора, этики, физической подготовки и т. д. Во время свадьбы улусники показывали свое мастерство в стрельбе из лука, в борьбе, и состязании рысаков и иноходцев, в исполнении песен, знании мифологии, генеалогий, легенд и предании.  
        Все стороны семейно-брачных отношений регулировались обычаями и традициями. Экзогамия, сохранившаяся вплоть до начала XX века. не допускала вступления в брак лиц, принадлежащих к одному роду. Например, буряты Готольского рода брали жен из Ирхидеевского, Шаралдаевского и Янгутского родов. Существовал обычай сговаривать детей в младенческом возрасте, даже когда они находились еще в колыбели. В знак заключения брачного договора — худа оролсолго родители жениха и невесты обменивались поясом, и пили молочное вино. С этого момента девочка становилась невестой, и отец не имел права выдать ее за другого. Буряты женили своих детей рано: в 14--15 лет, а иногда и раньше. Для переговоров отправляли сватов; при успешном выполнении их миссии начинались переговоры о калыме— барил, величина которого зависела от состоятельности. «Есть жены, за которых их мужьями заплачено 60 лошадей, за некоторых даже 100, с добавлением к этому значительного количества быков и баранов и 20 и более верблюдов»—отмечал Ланганс.  
        Во избежание расходов по калыму иногда прибегали к обычаю-андалята — обмену, заключавшемуся в том, что две семьи, имевшие сыновей и дочерей каждая, обменивались девушками. Согласно обычному праву, приданое—энжэ являлось полной собственностью жены, и муж не имел на него никакого права. В некоторых местах, в частности у кударинских бурят, практиковалось умыкание — похищение невесты.  
        Свадебный обряд обычно состоял из следующих этапов: предварительный сговор, сватовство, назначение свадьбы, поездка жениха с родственниками к невесте и уплата калыма, девичник (басаганай наадан - девичья игра), разыскивание невесты и отправление свадебного поезда, ожидание в доме жениха, бракосочетание, освящение новой юрты. Свадебные обычаи и традиции в разных этнических группах имели свои особенности.  
        Брачный союз нуждался в религиозном освящении. У шаманистов это заключалось в том, что во время сватовства собравшиеся родственники и сваты делали возлияние духам-покровителям. С проникновением ламаизма многие свадебные обряды и традиции претерпели изменения. Постепенно роль лам в свадебном процессе, как и вообще в жизни бурят, становилась чрезвычайно важной. Ламы стали определять день и час увоза невесты из родительской юрты, масть лошади, предназначенной для нее, а также человека, который должен вынести ее из юрты и посадить на коня.  
        По существующим традициям, все сородичи невесты должны были делать подарки ей во время свадьбы. Родители молодоженов хорошо запоминали тех, кто преподносил подарки, чтобы впоследствии отплатить равноценным подарком.  
        На свадьбах обязательно произносили благопожелания и наставления — юроолы.  
        В отношении женщины существовала целая система правил, запретов и обязанностей. Она не имела права называть по имени свекра и старших родственников мужа, сидеть, если те стояли, в присутствии родных мужа должна была находиться с покрытой головой и в женском наряде. Женщина не допускалась на общеродовые тайлаганы. После смерти мужа она становилась женой его брата или другого родственника. Беременность не освобождала женщину от тяжелой домашней работы. При наступлении родов женщина изолировалась от других членов семьи, ибо считалась нечистой и не могла в течении определенного времени подходить и прикасаться к огню, держать щипцы, заниматься приготовлением пищи. Прежде чем приступить к домашним делам, она должна была пройти особый обряд очищения - арюулга. «Весь женский пол почитают они нечистым, и для того никакая женщина не может пройти по западную сторону разложенного в средине юрты огня, где идолы висят, но должна, хотя далее, идти другою стороною; ежели баба или девка поедет верхом, то по приезде ее лошадь, седло и узду окуривают богородской травою или пихтою»,—отмечал Ланганс.  
        В семейно-брачных отношениях еще сохранялись следы материнского рода. Среди родственников по матери особое место занимал ее брат—нагаса, который имел ряд прав и обязанностей по отношения к детям своей сестры. В терминологии родства у бурят сохранились черты классификационной системы. Термины относились к строго определенной категории родственников, среди которых различались старшие—аха и младшие—дуу, родня по мужской линии по отцу— абага и по матери — нагаса.

Погребально-поминальные обычаи

        О характере  старинных бурятских погребений  можно судить по данным археологических  раскопок. Так, например, некоторые  погребения на Ольхоне, датируемые XVIII веком, имели искусственные кладки из каменных плит. В одном из женских погребений обнаружены разнообразные предметы быта и украшения, а также зерна проса. На лобной части черепа по кожице, прикрытой шелковой материей, лежал посеребрённый диск. Несколько таких же украшений находились ниже шеи. По видимому, они были пришиты к головному убору и к одежде погребенной. Под шеей лежали три перламутровых диска с резным орнаментом. Около ушных отверстий находились сережки из медной проволоки с привесками из бисера — маржан. На груди лежали в один ряд мелкие бронзовые пуговицы. У правого плеча находилось 15 мелких монет английского, немецкого и французского происхождения, датируемых XVIII столетием. На запястьях обеих рук находилось по два бронзовых браслета, на правой руке, кроме того, три медных перстня, а на левой — два. У левой кисти лежал железный ножик в деревянных ножнах. У правой руки в кожаном, сильно истлевшем мешочке, лежали две бронзовые ложечки и небольшой железный ножичек в ножнах.  
        Под черепом найдены железные украшения лопатообразной фермы и большое количество мелких металлических привесок, пришитых, по-видимому, к воротнику костюма. Волосы заплетены в косичку и вправлены в медную трубочку. Нижняя часть полы костюма украшена мелкими пластинками из белого металла и белыми бусинками.  
        Мужчин хоронили подобным же образом. В могильнике, рядом с описанным женским погребением, были найдены около черепа небольшие пуговицы и металлическое украшение с вправленной в него монетой конца XVIII века. В правой руке лежала трубка с длинным чубуком, туго набитая табаком, и огниво с железным кресалом. С этой же стороны находились два куска железной руды в небольшом деревянном ящике. На обе руки были надеты бронзовые браслеты. Под шеей лежало большое количество мелких бусин. Ими, вероятно, был обшит воротник одежды. Кожаный головной убор украшен стеклянными бусами различного цвета и размера.  
        Все раскопанные на Ольхоне бурятские погребения имели одинаковую ориентировку в положении скелетов: женщины захоронены головами на восток, а мужчины — на запад, северо-запад и северо-восток.  
        В бурятских могильниках в долине реки Талькин (левый берег Ангары) обнаружены скелет лошади с железными удилами в зубах, скелет быка или коровы, железные наконечники стрел, срединные накладки луков сложного тюрко-монгольского типа, металлическая трубка— ганза и другие изделия. Возраст погребения, предположительно— XVI-XVII века. Эти погребения интересны тем, что ими представлено прошлое ангарских бурят, еще до их соприкосновения с русскими.  
        Формы погребения у этнических групп бурят были разные. По свидетельству путешественников, в частности Георги, у бурят мертвец погребался в той одежде, в какой умер. Вместе с покойником клали "нож, лук, стрелы". На месте погребения закалывали любимого коня умершего и оставляли там седло. Бурятские кладбища обычно располагались в небольших лощинах или на склонах возвышенностей вблизи таманских рощ. Иногда обходились без общих кладбищ. Обычай погребать умершего просто где-то в лесу сохранялся у аларских бурят до конца XIX века. По-видимому, гроб делался не всегда и не везде. Не редко умершего оставляли прямо на поверхности земли, прикрыв его деревьями или завалив камнями и валежником.  
        Другой формой захоронения было сожжение трупов. «Кто умрет из братских мужеска или женска полу, нарежают умерших в лутчее платье, с ним кладут огниво, трут, трубку, платье летнее и зимнее, хотя б было у кого золото и серебро с ними кладут, и отвозят в лес, обкладывают дровами и при них кладут лошадей по две или кто сколько богат, и зажигают дрова, где мертвой совсем сгорает. А для поминовения возят вино и еству, а что останется, отдают собакам»— отмечает М. Татаринов.  
        Людей, убитых молнией, хоронили другим способом. По шаманским представлениям, пораженный громом считался избранником неба—тэнгри — и его хоронили как шамана: одевали в оргой (специальный костюм), отвозили в шаманскую рощу, где и оставляли на особо устроенном помосте — аранга. Рядом с аранга клали пищу и ставили вино.  
        С распространением ламаизма у забайкальских бурят произошли изменения в погребально-поминальных обычаях и обрядах. Погребения стали связываться с предписаниями священных книг ламаизма. Лама определял по книгам день, час и способ погребения покойника. При определении дня и способа захоронения учитывались как время (год. и созвездие) рождения человека, так и час его кончины, его общественное положение и характер смерти. Тело умершего обычно обертывали куском дабы (материи), а лицо покрывали хадаками (лоскутками материи); чтобы придать ему вид уснувшего, сгибали колени и правую руку прикладывали к уху....  
        Покойника клали головой на запад, чтобы лучи восходящего солнца падали ему в глаза. Могилу рыли неглубокую, только чтобы поместить гроб. По ламаистским предписаниям, можно было оставлять мертвого в гробу на поверхности земли или подвергать частичному сожжению. Иногда труп бросали в воду или просто оставляли в лесу. Тела лам в некоторых случаях сжигали, и пепел в глиняном сосуде ставили в небольших часовнях — бумхан, построенных из дерева на вершине холма или горы.  
        Сближение с русским населением, влияние русской культуры и быта, распространение христианства в Прибайкалье внесли некоторые изменения в погребально-поминальные обычаи и традиции бурят. Изменения эти, в частности, заключались в том, что покойников стали зарывать глубоко в землю и устраивать по ним поминки через 49 дней после похорон.

Фольклор

Бурятская музыкальная  культура формировалась в тесном контакте с музыкой других регионов - Центральной Азии, Сибири, Дальнего Востока - и генетически родственна музыке монголов, тувинцев, эвенков, калмыков и других представителей алтайской  этноязыковой семьи.  
        С древних времен пение и музицирование составляли важную часть народного быта бурят. Многие древние виды бурятской музыки связаны с охотничьей и скотоводческой практикой (игра на дудках-манках, заклинание овцематки), с обрядами поклонения тэнгри (небесным божествам) и духам предков, обрядами шаманизма. В традиционной музыке бурят преобладает сольное музицирование, часто с инструментальным сопровождением, распространены также и хоровые танцевальные композиции. Распространена традиция индивидуального песнетворчества по различным поводам (приветственные, величальные песни). Бурятские народные песни имеют куплетную форму. Бурятской музыкальной культуре свойственны локальные различия соответственно географическим и этническим зонам. Для восточнобурятских песен характерны широкий диапазон, широкие интервальные ходы, полный пятиступенный звукоряд; в западнобурятских песнях преобладают узкообъемные лады (ангемитоника), вариантно-попевочное строение, их отличают прихотливость ритмики, обилие орнаментики.  
        Музыкальные жанры бурятского фольклора группируются в циклы: культовые, семейно-бытовые и календарно-производственные песни, которые являются обрядовыми, и произведения эпические, исторические и лирические, относящиеся к необрядовой народной поэзии. К культовым песням относятся следующие жанры: шаманские песнопения, песни ай дон и песни сэгээн зугаа, генетически восходящие к обрядам поклонения стихийным явлениям природы, тенгри, хозяевам местностей, духам предков. Отличительными чертами данного вида являются ритуальное брызганье специальными напитками (кумысом или молочной водкой) во время исполнения указанных песен и импровизационный характер.  
        Семейно-бытовые песни включают в себя жанры, которые сопровождают обряды, сопутствующие жизни семьи - от рождения человека до его кончины: рождение ребенка (милаангууд), обряд захоронения последа (тоонто тахиха), обряд укладывания в люльку (ообэйдэ оруулха), свадебный обряд (турэ хурим), похоронный обряд, на котором исполняли песни, называемые шаналахын дуун (скорбные, печальные песни).  
        К календарно-производственным песням относятся древнейшие виды обрядовых песен, которые связаны с охотничьим, скотоводческим, а позднее земледельческим бытом бурят. Песни сопровождали исполнение обрядов, которые способствовали, удачной охоте, размножению домашнего скота и плодородию. Охотничьи песни (ангуушадай дуун) первоначально были связаны с магией и заклинаниями. Перед началом охотничьего сезона совершался обряд поклонения покровителю охоты - владыке лесов Высокому Белому нойону ("Ойн эзэн Ута Сагаан-нойон"). В охотничьем коллективе всегда были улигершин и певец. Особый самобытный жанр устного народного творчества, связанный cо скотоводческой деятельностью, составляет тээгэ-род песенного заклинания овцематки. Само слово тээгэ не имеет определенного смыслового значения. Исполняется заклинание исключительно женщинами лишь в тех случаях, когда овца не принимает своего новорожденного ягненка. У тээгэ устойчивый стихотворный текст есть только для начала, а дальше он импровизируется исполнительницами. Нежная и напевная мелодия тээгэ вполне устойчива и с незначительными изменениями исполняется повсеместно.  
        Летней порой проводился календарный обрядовый праздник - Сурхарбан, устраиваемый после весенне-полевых работ, перед началом сенокоса. Национальный праздник включал три основных вида состязаний - борьбу, скачки и стрельбу из лука. На них исполнялись песни-прославления коня-победителя, лучших борцов и метких стрелков (соло дуу-далга). Хвалебные гимны имели свою специфику в каждом аймаке.  
        Жанры исторических песен (туухын дуун) составили песни разных эпох об исторических деятелях и событиях. На формирование исторических песен огромное воздействие оказали жанры исторической прозы - предания и устные рассказы. Образцы исторических песен представляют собой сочетание рассказа и песни. Прозаическая часть содержит описание основных этапов жизненного пути героя, а в песне передается его душевное состояние. По времени создания исторические песни можно объединить в циклы, объединенные по тематическому принципу: песни о Гэнэн-хутухте и Сухэр-нойоне отражают события из жизни бурят XVII столетия, когда территория Бурятии была населена разрозненными бурятскими племенами, отстаивавшими свою независимость в борьбе с феодальной Монголией. Эта песни в большей степени были распространены в западных районах Бурятии. Цикл песен о С. Рагузинском представляет следующий этап в эволюции исторической поэзии бурят. Они имели величальный характер, где восхваляется его ум и добрые дела. Песни бурят-казаков воссоздают разные события, рисуют солдатскую службу. Песни цикла о Шилдэ-занги (занги - до 1728 г. - титул главы рода у бурят; впоследствии обозначал звание начальника караула) созданы в форме монолога, содержащего рассказ героя о себе, о своих поступках и переживаниях. Они бытуют у бурят почта повсеместно.  
        К бытовым лирическим песням, или так называемым "обычным песням", хори-буряты (восточные) относят песни, которые по бурятской народной терминологии называются: домог дуун (рассказ-песня), юрын дуун (обычная песня), богони дуун (короткая песня). С древнейших времен и до настоящего времени они являются наиболее многочисленными и широко распространенными песнями. Для песен этого типа характерны небольшие поэтические тексты, состоящие из двух-трех четверостиший. В отличие от протяжных песен они обычно не содержат в себе глубоких обобщений. Основное назначение лирических песен - выражать мысли, чувства и настроения, вызванные различными жизненными явлениями.  
        Отдельный цикл образуют песни, сопровождаемые какими-либо телодвижениями. Обрядовые песни представлены следующими жанрами хороводных песен: древний хоровод нэръелгэ), круговой хороводный танец ёохор, а также песни, сопровождающие танцы; хурын наадан (танец тетеревов), бойр наадан (глухариный танец), дэрбзэшзн (бур. - размахивать руками) и др.  
        По материалам исследования Д.С. Дугарова, древний хори-бурятский обрядовый хоровод нэръелгэ связан с культом огня, неба и бога-громовержца. Нэрьеэхэ - в буквальном смысле означает "поднимать шум, греметь". Исполнялся он в следующем порядке: участники хоровода, разделившись на две группы, становились в два ряда друг против друга, лицом к лицу и, взявшись руками за спиной, пели песни хоровода, покачиваясь на одном месте. При этом одна группа (можо) исполняла один куплет, вторая - другой. Характерной чертой исполнения песен нэрьеэна являются возгласы типа "нэрьеэл бээри!", "буу-бай!" и диалоговая композиция. Районы бытования этого хоровода - забайкальские степи, в западных районах Бурятии песни нэрьеэл не исполнялись.  
        Традиционный хороводный танец ёохор был своеобразной формой коллективного камлания и магии. В разных районах Бурятии имеются свои локальные песенные варианты и танцевальные стили. Общая для всех районов черта - тенденция от спокойного, медленного начала к постепенному ускорению до быстрых, порывистых скачков вверх. По форме ёохорные песни - четверостишия, сопровождаемые припевом, два четверостишия, будучи параллельными по содержанию, составляют одну песню. Иногда встречаются и двустишия. Искусно сложенные ёохорные песни имеют зачин и обязательный подхват. Современный хороводный танец еохор тесно связан с традиционными праздниками бурятского народа и составляет часть народных представлений.  
        На основе народной музыки возникли практически все национальные профессиональные школы, каждая из которых содержит образцы различного использования фольклорного наследия.  
        Музыкальные инструменты  
        С древних времен наиболее распространенным и практике народного музицирования является струнный смычковый инструмент хур. Игра на струнных смычковых инструментах соответствует восточному идеалу музицирования, в основе которого лежит вокальное одноголосие, высокоразвитое искусство импровизации. При игре хур держат вертикально, опирая его на колени. В прежние времена хур был двухструнным, чаще квинтовой настройки, его четырехугольной формы корпус делался из кожи или дерева. На современном хуре четыре струны, корпус изготавливается из дерева. Это традиционный инструмент певца-сказителя. Но встречались и различные наигрыши на хуре, в том числе и инструментальные пьесы изобразительного характера, включавшиеся в улигерное повествование. В оркестре бурятских народных инструментов хур является ведущим инструментом. Разновидностью хура является хучир, отличающийся формой корпуса-резонатора и, как следствие, тембром, который имеет серебристый оттенок.  
        Чанза (шанза) трехструнный щипковый инструмент, имеющий своеобразный, дребезжащий тембр. В Бурятию пришел из Монголии. Одна струна - мелодическая, жильная, остальные - бурдонирующие, стальные. Оригинален внешний вид чанзы - длинная шейка с большими колками соединена с плоским овальным корпусом - резонатором, обтянутым кожей.  
        Чанза также была подвергнута реконструкции - добавлена четвертая струна, разработано несколько разновидностей инструмента.  
        Иочин - струнный щипковый инструмент, напоминающий гусли. Этот инструмент под различными названиями и с определенными конструкторскими отличиями известен у многих народов, как Востока, так и Запада. Он имеет деревянный трапециевидный корпус, на котором натянуты струны. Звук извлекается посредством удара о струны палочками (деревянными, тростниковыми, бамбуковыми) с утолщением на концах.  
        Лимба - старинный деревянный духовой инструмент типа поперечной флейты. Инструмент представляет собой бамбуковую трубку, закрытую в верхнем торце деревянной пробкой. Звук лимбы очень сильный, пронзительный.  
        Бишхур - деревянный духовой инструмент типа гобоя.  
        Сур - деревянный духовой инструмент типа продольной флейты, напоминающий по тембру лимбу, но звучащий несколько мягче. Имеет сигарообразную форму. Сур распространен преимущественно в западных районах Бурятии, в восточных чаще используется лимба. Существует две разновидности этого инструмента: сур-пикколо и сур-прима. В бурятской народной музыке широко представлены ударные инструменты - барабаны разных размеров, гонги, тарелки.  
        Особый интерес представляют дынчики - небольшие медные диски нанизанные на металлический стержень и при ударе палочкой издающие нежный вибрирующий звук.  
        Своеобразен инструмент дамара - барабан, обтянутый с одной стороны кожей, по которой при встряхивании инструмента ударяют кожаные шарики, прикрепленные на веревочках к корпусу.