Образ монополиста в эпоху империализма в американской литературе начала ХХ века

     В США с 1860-х годов стали создаваться союзы акционерных обществ - пулы,- временные соглашения между независимыми компаниями о единых ценах, тарифах, размерах производства в железнодорожном деле, промышленности. Их число быстро росло в 70-е годы. В 1872 году по инициативе компании «Стандарт Ойл» был создан первый нефтяной пул – «Petroleum Refinger’s Association», которому принадлежало 4/5 всей нефтепереработки страны. Но  пулы, как правило, оказывались неустойчивыми, ибо разногласия участников, выход одного из партнеров разрушали союз. Однако они сыграли свою роль, подготовив условия для более тесного объединения – треста,- первой современной крупной корпорации.

     Американское  производство. В отличие от западноевропейского  до начала XIX века, не испытывало трудностей в сбыте товаров. Благодаря емкому внутреннему рынку оно достигло таких размеров, каких не знал Старый Свет. Но с ними возникла и новая проблема – поиски наиболее эффективного управления производством столь крупного масштаба. Вот почему США стали родиной теории научного управления, по той же причине распространенной формой монополистических объединений в Америке оказались не синдикаты для регулирования торговли, а тресты, централизовавшие работу всей отрасли.

     Акционерная компания «Стандарт Ойл оф Огайо», в которую вошли братья Джон  Уильям Рокфеллеры, была образованна из партнерского общества в 1870 году. В те же времена ей принадлежало не более 10% переработки американской нефти. Но уже к 1879 году она контролировала 90-95%. А ее капитал вырос с 1 до 70 миллионов долларов. Одна из важнейших причин  такого успеха – установление связей с железными дорогами, обеспечивавших ей контроль над перевозкой нефти, что сразу дало неоспоримое преимущество перед соперниками. Происходило слияние железнодорожного и нефтяного капитала. Руководители «Стандарт Ойл» стали активно влиять на льготы по перевозке.

     Столь же прочные связи компания устанавливала  с владельцами нефтепроводов, также перешедших под контроль Рокфеллеров. Чтобы преимущество за собой «Стандарт Ойл» всяческими способами препятствовало созданию независимых нефтепроводов: скупала земли, по которым должно было идти строительство, пыталась задерживать поставки. Для монопольных объединений, таких как трест, характерен такой принцип борьбы, как «разная цена разным производителям. Союз с железнодорожными предприятиями и контроль над нефтепроводами позволил «Стандарт» подавить вслед за Кливлендом все крупные нефтяные районы страны: Питтсбург, Филадельфию, Нью-Йорк, западную Пенсильванию. А контроль над перевозкой  и переработкой нефти в свою очередь обеспечил господство в добыче черного золота. В результате «Стандарт Ойл» превратился в монополию.

     Таким примером быстро воспользовались. По всей Америке стали возникать тресты: по производству хлопкового масла (объединений 85 компаний юга), свинцовый трест с капиталом 90 миллионов долларов, сахарный трест (50 млн.), виски-трест.

     Трест привел к огромной централизации  капитала. До 1887 года в Америке существовало всего 6 крупных промышленных объединений с капиталом выше 1 млн. долларов, среди них самыми внушительными были именно объединения в форме треста. Другое экономическое преимущество треста – более совершенная система управления. Если пул занимался лишь координацией работы независимых компаний, трест, объединив их, создал централизованный контроль над отраслью, поэтому его политика шире и распространенней: отсюда рост эффективности в работе отрасли.

     Однако  почти не одному объединению не удавалось  надолго удерживать монополию, а значит единый контроль даже в пределах отрасли. Постоянно растущее производство, находящееся в частных руках, неизменно готовит почву для  появления новых конкурентов. Громадные размеры производства переросли возможности эффективного управления. Кратковременность монополистических объединений объясняется также дефектом самой монополии, склонной к застою, потере динамизма. «В нее как бы встроен тормоз экономической эффективности, что обусловливает деградацию монополистических структур» [14, c. 21]. Гигантский производственный комплекс «Ривер Руж», компания «Форд мотор» стали хрестоматийным примером неудачного инвестиционного решения: это были империи, включавшие рудные месторождения, угольные шахты, тысячи акров лесных угодий, лесопилки, домны, стекольные заводы, флот для транспортировки руды и угля и железные дороги. Монополизация не стала ведущей тенденцией развития капитализма XX века. В конце XIX века поднялась новая волна слияний, и ведущие места занял такой институт как держательская компания (holding company). Сущность ее оставалась как и у треста, т.е. объединение производства. Изменилась лишь форма финансирования: холдинг держит в руках акции или собственность компаний, бывших при тресте формально самостоятельными. Немаловажную роль в распространении новой формы сыграли судебные преследования трестов по акту Шермана. Процесс концентрации захватил и банковское дело. Финансовый центр страны переместился из Бостона в Нью-Йорк на Уолл-стрит. К началу XX века дому Морганов, который владел крупнейшими «First National Bank», «National Bank of Commerce»и рокфеллеровскому «National City Bank» принадлежало около половины основного капитала нью-йоркских банков. Группа Моргана благодаря могуществу своих банков стала самой крупной величиной в железнодорожном деле. Из шести  ведущих железнодорожных систем только две. Гарримана и Гульда, не попали в сферу ее влияния.

     Одна  из отличительных черт страны последних  десятилетий XIX в. – рост числа крупных состояний. Если в Филадельфии 1845 г. было 10 миллионеров, в Нью- Йорке – 28, то в 1892 г. в Филадельфии их насчитывалось 200 человек, а в Нью-Йорке – 2 тыс. усиление крупного капитала сопровождалось его вмешательством в политическую и социальную жизнь страны. Он приобретал все большее влияние на государственный аппарат, партии, а через прессу – на общественное мнение. В президентство Гаррисона сенат был впервые назван «клубом миллионеров», конгресс – «конгрессом миллиарда», а вся эпоха вошла в историю как «позолоченный век».

     Именно  в последние десятилетия XIX в. коррупция стала массовым явлением в Америке, использование денег в предвыборных кампаниях приняло систематический характер. Представители монополий с помощью подкупа добивались уничтожения неугодных и принятия нужных законов.

     Крупный бизнес проникал в политические партии, превращая их соперничество  в борьбу различных монополистических группировок. С 1890-х гг. Д. Рокфеллер приобрел влияние на республиканскую партию. Он был в близких отношениях с ее лидером М.А.Ханной, прослывшим «делателем президентов». В 1896 г. монополисты действительно «сделали» президентом Маккинли, организовав своего рода политический трест. Среди вкладчиков его – Рокфеллер, Хэвмэйр, Найт и другие крупнейшие миллионеры Америки. Одна только «Стандарт Ойл» внесла в избирательный фонд четверть миллиона долларов. Проблема монополий привела к изменению американской партийной системы, принявшей современный вид.

     Усиление  крупного капитала не только в экономике, но и в политике, общественной жизни  страны вызвало беспокойство широких  кругов американцев. Стремительные перемены в материальной жизни, вызванные индустриализацией, урбанизацией, усилением крупного капитала, тяжело отражались в обществе. В нём преобладали настроение подавленности, беспокойства, раздражения. Неприязнь к новым условиям вынуждала американцев искать средства их изменения. В США возникло множество организаций и движений, предлагавших свои пути решения проблем. Крупные корпорации стали главным объектом недовольства, поскольку воплотили новые тенденции капиталистической Америки, а их деятельность коснулась всех слоёв населения. Американцы отождествляли крупные корпорации и монополии, поэтому антимонополизмом были проникнуты все движения той поры. В  1870-х годах владельцы железнодорожных компаний получили прозвище «бароны - грабители», и средний американец долго отождествлял крупный бизнес с представлениями о грабеже, а само прозвище стало нарицательным. В народе тресты именовались монстрами, спрутами, говорили даже о наступлении в Америке нового феодализма.

     Борьбу  с монополистами поддерживали писатели, учёные, журналисты. С конца 1880-х  г.г. пункт о борьбе с трестами содержался в программах почти всех политических партий. Печать была наводнена антитрестовскими публикациями. Не проходило недели, чтоб не появлялся новый материал с обвинениями в адрес монополии. Однако чем больше сил набирали корпорации, тем гибче и разнообразнее становилась их защита. Обществу настойчиво внушалось, что крупный бизнес не только не опасен, но и полезен. Главный довод трестов в своё оправдание – их общественная полезность, поскольку они удешевляют производство и понижают цену на продукцию. Пытаясь всячески оправдать себя, монополисты прибегли к благотворительной деятельности.

     В США конца XIX века филантропия приняла значительные масштабы. В те годы Рокфеллер мечтал об организации треста благотворительности, что позднее реализовалось в его фондах. Он субсидировал строительство Чикагского университета, делал пожертвование церкви. Но особенно прославился филантропией Э. Карнеги, в конце жизни ушедший из бизнеса. Он даровал 20 млн. Питтсбургу, 2,5 млн. – своей родной Шотландии. Любой городок или посёлок на Земном шаре мог стать обладателем публичной библиотеки имени Карнеги, заплатив половину стоимости – вторую давал сталепромышленник.

     Американская  филантропия помимо общих для  всех богачей мотивов благотворительности – спасти душу добрым делом, стремление к самовозвеличиванию, славе, вечности – преследовало ещё одну, практическую цель – защитить крупный бизнес от нападок общества, доказать его социальную полезность, поэтому деньги направлялись в самые массовые организации: университеты, библиотеки, церкви.

     В борьбе с антимонополизмом конца  XIX века формировалась идеология большого бизнеса. Возникла мысль  «служения обществу», превратившаяся впоследствии «в социальную ответственность» бизнеса. Карнеги призвал богачей помогать благотворительностью, Г. Форд – самим производством. Миллионеры убеждали: целью большого бизнеса является не прибыль, а благо народа. Фордизм как – будто даже следовал этому, призывая удешевить товары и повышать зарплату рабочим. Было бы, конечно, наивно верить в озабоченность Форда и Карнеги судьбой общества. В условиях крупного производства изменились не мотивы, а тактика предпринимательства. При взаимодействии частей хозяйства прибыль отдельного бизнесмена определяется не только положением дел внутри фирмы, но ситуацией во всей стране, социальной политикой. Повышением зарплаты Форд рассчитывал расширить внутренний рынок для своих же товаров

     Авангардом  антимонополистического движения стала  либеральная и радикальная интеллигенция. С момента появления крупных корпораций  она принялась разоблачать их деятельность в периодической печати, книгах, судах, за что в начале XX века получила прозвище «разгребателей грязи». Её представители создали целый ряд организаций, существовавших, как правило, недолго и предлагавших всевозможные проекты реформ от единого налога на землю до общественного владения производством.  

       Борьба с монополиями стала  одной из характерных черт  монополистического капитализма в Америке - стране, где монополии охватили все области производства.

     В данной главе были рассмотрены основные черты империалистической системы, присущие западному обществу в целом, и национальные особенности на примере США. Можно выделить несколько особенностей: зона промышленности увеличилась, вырос международный рынок товаров, мировая экономика стала более плюралистской. Несмотря на то что Англия теряла позиции мирового лидера, лондонский Сити стал коммутатором и распределителем международных и коммерческих операций. Следующей характерной чертой стала техническая революция, так же произошла трансформация капиталистического предприятия. Произошло коренное преобразование рынка потребляемых товаров, появилось так называемое «массовое производство», в связи с чем изменился рынок труда: увеличилось число рабочих мест в офисах, магазинах и т.д. Наблюдается растущее слияние экономики с политикой.  

     Глава 2

Образ монополиста в  американской литературе начала XX в.

     2.1. Фрэнк Каупервуд  – представитель  финансовой олигархии  (по роману Т. Драйзера «Финансист»).

     Характерные черты каждой цивилизации в период ее расцвета проявляются в личностных особенностях определенного социального типа, который рядовые члены данной цивилизации берут за образец. В афинской цивилизации таким социальным типом был гражданин, представитель праздного класса, проявляющий склонность к искусству и философии; у евреев это был законодатель и пророк, в Римской империи – солдат-администратор; в средние века – духовное лицо, мечтающее стать святым, в китайской цивилизации – мандарин-ученый, у индийцев – аскет, в Италии эпохи Возрождения – патрон-кондотьер, во Франции в период расцвета абсолютизма – придворный, в Великобритании на вершине ее могущества – торговец-авантюрист и строитель империи; в истории германии и Японии это был отборный солдат из юнкеров и самураев.