Мировоззренческие основы споров нестяжателей и иосифлян

Вокруг Максима  образовалась только небольшая группа учеников, но впечатление он произвел вообще очень большое и сильное, а его страдальческая судьба и  заточение только подавали новый  повод чтить его долготерпение. Слава приходит к нему еще при  жизни, о нем с глубоким уважением  и искренней похвалой отзываются Вассиан Патрикеев, Андрей Курбский, Зиновий Отенский Герман Казанский  и другие. Спустя всего несколько  лет после кончины Максима  его изображение появляется на стенах паперти Благовещенского собора Московского Кремля, который был  расписан в 1564 г. Там Максим оказался запечатленным в виде благообразного старца среди весьма авторитетных писателей  и философов античности - Гомера, Платона, Аристотеля, Анаксагора, Вергилия и др. М.Н. Громов отмечал, что подобной чести на Руси не удостаивался никто  ни до, ни после Максима Грека. Поэтому  и был он так скоро канонизирован, уже при Федоре Иоанновиче, в 1591 г.

Митрополит Даниил

 
Ревностным идеологом иосифлян выступил митрополит (1522-1539) Даниил (вторая половина XV в. - 1547), при котором было создано  обвинительное дело против Максима  Грека. Он был непосредственным, хотя и не очень близким (и не самым  любимым) учеником Иосифа и в его  творчестве можно обнаружить прямые черты подражания сочинениям Волоколамского игумена.

Митрополит Даниил известен как автор многочисленных слов и поучений. В соответствии с традиционной организацией произведений ораторской прозы каждое из этих слов состоит из трех частей, но части  эти довольно-таки необычны. В первой части содержится изложение основного  содержания, во второй - иллюстрирующие и подкрепляющие мысль автора цитаты из Священного Писания и святоотеческих сочинений, третья часть - "наказание" - состоит из нравственных наставлений, которые вытекают из основных положений  слова. А.А. Зимин отмечал, что каждое из слов митрополита Даниила - скорее ученый трактат, чем поучение.

Адресатом проповедей Даниила А.А. Зимин считал главным  образом молодых иосифлянских проповедников. Даниил считал, что народу следует  внимательно слушать наставления  проповедников, а не мудрствовать самим. Он активно боролся против распространения  еретического вольномыслия и стремился  дать богословское обоснование ряду догматов православной церкви. Так, два  слова митрополита посвящены  вопросу о воплощении Христа и  об искуплении первородного греха человека. Одиннадцатое слово Даниила посвящено  осуждению астрологов: Даниил отстаивает представления о всемогуществе  Божьего промысла и о невозможности  для греховного и несовершенного человека познать Божественные предначертания; в этой ситуации никакие звезды не могут предсказать судьбу человека.

Не прошел Даниил и мимо популярной и актуальной в XVI столетии темы взаимоотношений человека и власти. В 8 слове он говорит  о необходимости покоряться "властям". Исследователи отмечали, что здесь  недаром не уточняется, о какой  именно власти, духовной или светской, идет речь: Даниил говорит о покорности властям вообще и запрещает сопротивление  любой власти. Вслед за Иосифом  Волоцким, Даниил трактовал царя как  Божьего слугу, но предпочитал обходить молчанием тему "царя-мучителя", обращая внимание лишь на то, что "достойно и праведно есть воздавати честь  царем". Более того, в одном из посланий, адресованном некоему человеку, находящемуся в опале, Даниил призывает адресата к покорности царю и упованию на Бога.

Обличал Даниил и различные человеческие пороки. Он резко осуждал увлечение скоморошьими игрищами, следование моде. В одном  из его слов ярко рисуется образ  модника, бреющего волосы, обувающего "сапоги велми червлены и малы зело". Не одобряет митрополит и увлечение  соколиной охотой. В 15 слове он с  горечью восклицает: "Вси плотская любят, всем греховнаа и беззаконнаа  радостна, вси на земли хотят жити".

К Иосифу восходит и обличительная манера Даниила, и своеобразный "грубианский" стиль - обилие уничижительных эпитетов и сравнений. Иными были только объекты  обличения: Иосиф в первый период своей деятельности решался иногда обличать и весьма сильных противников - митрополита и даже самого великого князя; обличения же Даниила были неизменно направлены сверху вниз - против тех или иных представителей его паствы. В связи с этой особенностью обличений Даниила в них гораздо  шире затрагивались темы бытового характера. В сочинениях Даниила преобладают  не столько полемические, сколько  назидательно-обличительные моменты  Стараясь убедить своих слушателей, он находит сильные и выразительные  детали. Словам-наставлениям Даниила  присущи свобода и смелость в  обращении с языком, широкое использование  просторечной лексики и бытовых  деталей. Обличая пороки, он акцентирует  внимание не на психологии носителей  пороков, а на показе их поведения.

О Данииле весьма нелестно отзываются многие исследователи, видя в нем лишь льстеца, угождавшего  великому князю и благодаря этому  получившему столь большую власть. Однако, например, сам Максим Грек называет митрополита богословом "изящного разума", искусным в толковании книг. Даниил уважительно относился к  философии, ссылался на Сократа и  Аристотеля. Б.М. Клосс приписывает  Даниилу составление Никоновского летописного свода. С другой стороны, в конфликте между Даниилом и  Максимом Греком все-таки отчетливо  видны, с одной стороны, иерарх, облеченный всей полнотой власти, а с другой - простой инок, несмотря на свою "простоту" активно и существенно влиявший на русское общество того времени. Известно, что когда сам Даниил подвергся  опале, Максим написал ему письмо с предложением забыть старые обиды  и примириться, но опальный митрополит на примирение не пошел.