Открыть этот путь удалось Васко да Гама (через юг Африки), но одновременно поиски шли и в юго-западном направлении. Колумб, Бальбоа, Кабраль, Магеллан - открыли миру Новый Свет. Европа бросилась делить сей лакомый кусок. Римский папа Александр Боджиа по-третейски рассудив отдал все, что лежало западнее Азорских островов Испании, восточнее - Португалии, что было, в общем-то, справедливым решением ... для Испании и Португалии... Но, к великому огорчению оных в тот момент уже существовали и другие морские державы - Англия, Франция, Голландия. Выяснение отношений затянулось на столетия, из которого правой во всех отношениях вышла, как нам теперь известно, Англия, которая и объявила себя владычицей семи морей³.

     Россия  к тому времени уже успела стать  морской державой и, естественно, не могла уступить полмира могучей, но все-таки крохотной Англии. Поэтому  вопрос покорения морей и проникновения  в Китай всегда был актуален для  начинающей набирать силу империи.

     Где-то там была еще никому неведомая "земля  да Гама", богатая пушниной.

     Осваивая  Дальний Восток, Россия тем самым  принимала участие в  мировой  колонизации. Взор таких крупных  держав, как Англии и Франции, был  обращён  к южным территориям, где природные условия были более благоприятны, нежели  на севере.

     К началу русской колонизации южные  страны  в  большинстве  своём  были захвачены Европейскими странами, поэтому России оставалось двигаться  только на восток и север.

     Новые русские земли  с  их  неисчерпаемыми  богатствами,  плодородными почвами и лесами вошли неотъемлемой частью в  состав  русского  государства.

     Мощь  государства заметно увеличилась. «Изумленная Европа, в начале  княжения Ивана  Третьего,  едва  ли  даже  подозревавшая  о  существовании  Московии, зажатой между Литвой  и татарами,  была  ошеломлена  появлением  огромной империи на восточных своих окраинах».

     Главное отличие многонациональной России от империй Запада заключалось в  том, что своим возникновением она  обязана не только и  даже,  быть  может, не  столько  завоеванию,   сколько   мирной   крестьянской   колонизации   и добровольному  присоединению  к  ней  нерусских  народов.   Основные   черты крестьянской колонизации сохранялись и в XVI,  и  в  XVII-XIX  веках.  Ни  у одного земледельческого народа, будь то в Поволжье, на  берегах Балтики,  в Закавказье и Средней Азии, землю не отобрали..

     Нигде русские переселенцы  не  ущемили  жизненно  важных  интересов  и  кочевого населения. Нигде русская  община не напоминает  английскую колонию, нигде не держится обособленно -  высокомерно по  отношению к «туземцам».

     Повсеместно  она  органично  врастает  в  окружающую   иноплеменную   среду, завязывает с ней хозяйственные, дружеские и родственные  связи,  повсеместно срастаясь с ней, служит связующим звеном  между нерусскими  и Россией.  Не было комплекса «народа-господина», с одной стороны; не  было  и реакции на него – с другой, а потому  вместо  стены отчужденности выковывалось  звено связи.

     Русские переселенцы и  администрация  в  основной  своей  массе  легко устанавливали плодотворные контакты с  народами  Дальнего  Востока.  Недаром противодействие миграции русских было столь ничтожно. Конфликты с  русскими, если они и возникали на первых порах быстро улаживались и не  имели  тяжелых последствий в виде национальной розни. Единственным практическим  следствием русского присутствия для аборигенов стал ясак (уплата одного-двух соболей  в год), который иногородцы  понимали  как  подарок,  дань  вежливости   «белому царю». При огромных пушных ресурсах дань была ничтожна, в то время, попав  в списки  «ясашных»  иногородцев,  местный  житель  получал  от   центрального правительства твердые гарантии защиты жизни и имущества.

     Никакой воевода  не имел права казнить  «ясашного»  иногородца:  при  любых  преступлениях  дело посылалось  на  рассмотрение  в  Москву,  а   Москва   смертных   приговоров аборигенам никогда не утверждала.

     За  считанные десятилетия русский  народ  освоил  колоссальные,  хотя  и малонаселенные пространства на востоке Евразии, сдерживая при этом  агрессию Запада. Включение в Московское царство  огромных  территорий  осуществлялось не за счет истребления присоединяемых народов или насилия над  традициями  и верой туземцев, а за счет комплиментарных контактов  русских  с  аборигенами или добровольного перехода народов под руку московского царя.

     Таким образом, колонизация Дальнего Востока  русскими не была похожа ни на   истребление   североамериканских   индейцев   англосаксами,    ни    на работорговлю, осуществлявшуюся французскими и португальскими  авантюристами, ни на  эксплуатацию  яванцев  голландскими  купцами.  А  ведь  в  пору  этих «деяний» и англосаксы, и французы, и португальцы, и голландцы  уже  пережили век Просвещения и гордились своей «цивилизованностью».

     2.2. Продвижение  к берегам Северной  Америки

     В январе 1725 года Петр 1 отдал указ о  подготовке экспедиции на Тихий океан  для достижения берегов Северной Америки. Экспедиция должна была достичь  какого-нибудь “города европейских  владений” в Америке:

1. Надлежит на Камчатке, или другом там месте, сделать один или два бота с палубами.
2. На оных ботах (плыть) возле земли, которая идет на норд, и по чаянию (понеже оной не знают) кажется, что та земля - часть Америки.
3. И для того искать, где оная сошлась с Америкою, и чтоб доехать до какого города европейских владений; и ежели увидят какой корабль европейской, проведать от него как оной куст называют, и взять на письме и самим побывать на берегу и взять подлинную ведомость и, поставив на карту, приезжать сюды.

     По  рекомендации Адмиралтейств-коллегии экспедицию возглавил Витус Ионассен Беринг (1681-1741).

3. Камчатская экспедиция

     Первая  Камчатская экспедиция затормозилась  где-то у берегов Камчатки. В 1726 году она достигла Охотска, оттуда добралась  до Большерецка и Нижне-Камчатска. Лишь в 1728 году Беринг прошел от восточного побережья Камчатки до мыса Дежнева, но непогода так и не позволила добраться до конечной цели экспедиции - берегов Америки.

     В 1732 году корабль под началом  М. Гвоздева настолько близко подошел к берегам Америки, что матросы смогли различить ее берега, но посточный встречный ветер вновь не дал “Архангелу Гавриилу” подобраться к заветной цели⁴.

     Состав  экспедиции. В 1733 году правительство приняло решение об организации второй Камчатской экспедиции, называемой также Великой Сибирской или Великой Сибирско-Тихоокеанской.

     На  эту экспедицию возлагались большие  надежды. Экспедиция должна была отыскать пути судоходства по Северному Ледовитому океану, разведать пути в Америку, Японию, провести картографические исследования (уточнение расположения "земли да Гама" ), изучить быт и нравы народов, населяющие эти земли.

     В экспедицию входили натуралисты, географы, историки. Будущий герой этой экспедиции Георг Стеллер попал в нее только благодаря своей настойчивости. Беринг всячески отказывался брать на борт второго медика, но желание молодого натуралиста ... ко всяким трудностям и трудам, а также стремление побывать в новоизобретенных местах было настолько сильно, что он добился от Беринга разрешения пребывать на судне не ученым или медиком, а на любых условиях.

      4 июня 1741 года пакетботы “Святой апостол Петр” под руководством Беринга и “Святой апостол Павел” под командованием Чирикова отправились к берегам Америки. Беринг пытался отыскать пресловутую "землю да Гама", а Чириков хотел доказать, что Америка находится не весьма далече Чукотского восточного угла.

     Командор  Беринг напрасно утюжил Тихий океан  в тщетных попытках найти затерявшуюся землю. Ее не было тогда, не появилась  она и ныне.

     Штормы  трепали суда ... Терпение Беринга заканчивалось (терпение команды, надо полагать закончилось много раньше). И он отдал приказ поворачивать на северо-восток... 20 июня, в сильном тумане, корабли потеряли друг-друга. Далее им предстояло выполнять задачу раздельно⁵.

     Достижение  Америки. 15 июля Чириков и его “Святой апостол Павел” достигли земли близ берегов Америки, носящей теперь имя первого правителя русских поселений в Америке - земли Баранова. Через два дня, послав к земле шлюпку с десятком матросов под командованием штурмана Дементьева и не дождавшись их возвращения в течение недели он посылает вторую с четырьмя матросами на поиск сотоварищей. Не дождавшись возвращения и второй шлюпки и не имея возможности подойти к берегу Чириков отдал приказ продолжить плавание.

     “Святой апостол Павел” посетил некоторые из островов Алеутской гряды.

     Из  рапорта А. И. Чирикова о плавании к берегам Америки. 1741, 7 декабря: «А при земле, при которой мы ходили и осмотрели около 400 верст, видели китов, сивучей, моржей, свинок, птиц... множество... По земле оной везде высокия горы и берега к морю имеют крутыя... а на горах близ того места, где пришли к земле, как выше показано, лесу довольно большого росту... Оказался наш берег на западной стороне в 200 саженях расстоянием... Выехали к нам в 7 кожаных малых лотках, в каждой по одному человеку... А после полудня... приезжали к судну нашему в таких же 14 лотках по одному ж человеку».

     После посещения островов Алеутской гряды "Святой апостол Павел" взял курс на Камчатку и 12 октября 1741 года прибыл в Петропавловскую гавань.

     Пакетбот "Святой апостол Петр" искал "Святого  апостола Павла” с самого первого  дня их разлуки, Беринг и не подозревал, что находится рядом с грядой островов, которые уже посетил  Чириков. Доводы Георга Стеллера, наблюдавшего в море чаек, что рядом должна находиться земля и необходимо повернуть на север не возымели никакого действия на озабоченного пропажей судна капитан-командора, и даже наоборот - раздражали умудренного опытом 60-летнего Беринга. Еще два месяца блуждал командор в надежде обнаружить "Святого апостола Павла". Но, казалось, неудачи преследовали его. "Земля да Гама" так и не найдена, судно потеряно... Дальше тянуть было нельзя - вся экспедиция оказывалась под срывом... И 14 июля флотский мастер Софрон Хитрово, после длительного совещания внес необходимую для этих случаев запись в судовой журнал:

     А понеже мы, по выходе нашем из гавани, на означенный курс зюйд-ост-тень-ост  имели плавание не токмо до 46, но и до 45 градуса, однако ж никакой  земли не видели... Того ради положили переменить один румб, держать ближе к норду, то-есть иттить на ост-норд-ост...

     Потеря  надежд на нахождение "земли да Гама" и судна Чирикова были не единственными  причинами, заставившими командора  изменить курс - из 102 бочек воды осталась только половина, вернуться в Петропавловск надлежало не позже конца сентября, если будет найден берег Америки. Но его не было... 14 июля пакетбот "Святой апостол Петр" пошел к северным широтам, и уже через день Стеллер увидел очертания земли.

     Утром при ясной погоде все сомнения отпали. Но ввиду слабости ветра пакетбот смог приблизиться к берегу лишь 20 июля.

     Это был северо-запад Америки.

     Несколько матросов, офицер Софрон Хитрово и  натуралист Стеллер ступили на долгожданный берег⁶.

     Всякий  легко себе вообразит, как велика была радость всех, когда мы, наконец, увидели берег, со всех сторон посыпались поздравления капитану, до которого более всего относилась честь открытия - писал возбужденный событием Стеллер. Лишь Беринг не разделял всеобщего ликования - он уже был болен. Груз ответственности за экспедицию, неудачи в самом начале пути - все это сильно угнетало Витуса Беринга. Все ликовали по поводу откровенной удачи, отблесков грядущей славы, но необходимо было еще и возвращаться. Только умудренный долгим опытом мореплавания, пожилой, стремившийся к этой цели 9 лет, и вот, наконец, получивший ее, Беринг осознавал это: Почем знать, не задержат ли нас здесь пассатные ветры? Берег нам незнаком, провианту у нас на перезимовку не хватит.

     По  инструкции Адмиралтейской коллегии следовало искать американских берегов и островов с крайней прилежностью и старанием, ... на оных побывать и разведать подлинно, какие на них народы, и как то место называют и подлинно ль те берега американские.

     В прилежании Берингу было не отказать, но, вероятно, он встал перед труднейшим выбором: донести до конца “крест первооткрывателя” и исследовать с таким трудом найденную землю или не рисковать экспедицией и немедленно отправиться обратно с призрачной надеждой вернуться сюда с “третьей экспедицией”... Поздние исследователи будут часто укорять Беринга в нерешительности, но большой жизненный опыт, по свидетельству того же Стеллера (который был в весьма натянутых отношениях с командором с самого начала экспедиции) доказал, что Беринг был более предусмотрительней всех своих офицеров.