История молодежного движения в России в дореволюционный период

Необходимо отметить, что идеологическая направленность КСП 50-ых, 60-ых годов существенно  отличалось от таковой более позднего периода, о котором речь пойдет дальше. Тогда же основным объектом, о котором  и для которого писались песни, был  простой советский труженик, “пашущий”, не покладая рук на плато Расмвумчорр  или где-нибудь на таежной стройке. Помните, у Визбора:

По сегодняшний  день, по сегодняшний час 

Мы, как  черти, здоровы, есть харч и табак,  

Мы еще  не устали друзей выручать,  

Мы еще  не привыкли сидеть на бобах.

А “Атланты”  Александра Городницкого стали КСП-шным гимном:

И жить еще надежде 

До той  поры, пока 

“Атланты” небо держат 

На каменных руках.

Cам Александр  Моисеевич не раз признавал,  что песни первых российских  бардов были преисполнены тогда  юношеской наивности, потому как  они и были такими - романтическими  юнцами, верящими в победу светлых  идеалов. Появилась обойма песен,  воспевающих красноармейцев гражданской  войны: “Надежда” Окуджавы, “Красный  Командир” Синельникова, “Маленький  Трубач” Никитина, “Трубачи” Берковского  и пр. От некоторых из них  патриархи авторской песни впоследствии  открестились.

Третьим мощнейшим  направлением неформального молодежного  движения, возникшим в этот период, стало коммунарство в своем последнем  варианте, несколько отличающемся от макаренковских коммун. Основателем  этого направления был ленинградский  педагог Иванов, создавший в Ленинграде Фрунзенскую Коммуну.

А дело было так. В один прекрасный день директора  ленинградских школ получили телефонограммы из комитета комсомола, предписывающие прислать от каждой школы по одному активисту с цветочком в руках (первые коммунары любили такие приколы) в такое-то время в такое-то место. Поскольку все это выглядело  весьма странно, директора, подумав, предпочли  в основном послать на встречу  народ думающий. Так Иванову удалось  собрать в одну кучу умных активистов. Когда они собрались, Иванов сказал: “Здравствуйте, ребята. А теперь положите цветочки куда-нибудь, и займёмся делом...”  Таков был первый шаг на пути образования  Фрунзенской коммуны, от которой  в дальнейшем пошел еще ряд  коммунарских объединений.

Первым отличительным  признаком коммунарства был и  остается культ самоуправления. И  в этом смысле опять-таки можно говорить о преемственности от довоенной  волны. В основу коммунарской методики был положен принцип 3-х “сами”: сами планируем дело, сами его проводим и сами его обсуждаем. Последнее  было весьма важно, так как рефлексия  в коммунарской методике всегда занимала очень важное место. Был разработан, а, точнее, возрожден с макаренковских времен, но на новой деятельностной почве ряд важнейших институтов и понятий самоуправления: СД (Совет  дела), дежкомы и т.д.

Новая страница в истории коммунарства началась в начале 60-ых, и местом ее начала стал пионерский лагерь “Орленок”, что  близ поселка Ново-Михайловка в Краснодарском  крае на берегу Черного моря. Сначала  “Орленок” был просто одним из нескольких лагерей, которые были построены, как аналоги “Артека”, потому что  “Артек” не справлялся со столь  большим потоком премируемых  детей из СССР и из-за рубежа. Таким  образом “Артек” был оставлен международным, а кроме него в  Крыму и на Черноморском побережье  Кавказа были построены несколько  лагерей, одним из которых был  “Орленок”.

И вот однажды  Фрунзенская Коммуна была приглашена в “Орленок” и провела там  смену по собственной программе. Коммунарская методика зажгла многих активных работников “Орленка” и  с тех пор он стал транслятором коммунарства. Педагоги-коммунары, работавшие в “Орленке” (наиболее известными из них были Матвеев и Газман), собирали туда активистов школьных пионерских организаций и проводили с  ними серии дел по коммунарской методике. Загоревшиеся ребята возвращались в  школы и пытались организовывать там нечто подобное. Так коммунарская система работы начала распространяться на школьную внеклассную жизнь.

Но, к сожалению, многие коммунары поначалу не смогли сохранить преемственность в  смысле ориентированности на ОПД. Первые коммунары были преимущественно  ориентированы на Коллективную творческую Деятельность (КТД), и, как следствие, возник синдром “розовых очков”. Ребятам, прошедшим через такие отряды, впоследствии бывало весьма тяжело адаптироваться к окружающей жизни, которая отличалась от внутриотрядных отношений, как нетрудно догадаться, очень сильно. Многие ломались и проклинали потом все, что было в отряде.

Впрочем, это  явление было вполне объективным  и было связано с перегибами в  программе “Охраны Труда”, в  результате работы которой детский  труд на взрослой работе был запрещен. Однако, вскоре многие дальновидные коммунарские лидеры осознали проблему и стали  искать дело на, так сказать, “нетрудовом  фронте”.

Один наш друг любит повторять, что коллектив  является наиболее живым тогда, когда  он живет подвигами. Это и поднимает  эмоциональный настрой членов коллектива, и вызывает к нему повышенный интерес  у окружающих. О коммунарских подвигах ходило и ходит множество легенд.

Особенно отличался  “подвигами” тульский “Искатель”. Так, например, они провели акцию  по борьбе со спекулянтами (в то время  существовало такое понятие). Ребята на вертолетах (клуб был при ДОСААФ) забрасывались в глухие леса, где  в изобилии росли грибы. Они набирали ведра грибов и продавали их на рынке по 5 копеек за кучку ненормированной  величины рядом с торговцами, продававшими те же грибы по весьма высоким ценам. Кончилось все тем, что рыночники  собрались с силами и пошли  бить морду коммунарам, но те были к  этому готовы и дали достойный  отпор.

Другая история, связанная с этим отрядом, случилась, когда для проведения коммунарского  сбора им необходимо было выбить базу, а один ответственный чиновник никак  не хотел ее им дать. В один прекрасный момент за этим человеком начала ходить шеренга барабанщиков, следовавшая  за ним повсюду: он на работу, и они  за ним, он к любовнице, и они за ним и т.д. В общем, в конце  концов чиновник сломался.

Впрочем, в истории  коммунарства из больших дел были не только экстремистские акции. Однажды  в Горловке местная шпана изнасиловала девушку, которая, не выдержав позора, повесилась. Но главное то, что происходило  все это в весьма густонаселенном  районе, и на крик девушки о помощи не вышел никто. Ребята-коммунары  замкнули в пленку лицо девушки, и  на его фоне была сделана очень  сильная постановка на тему равнодушия. С прокатом этой постановки они выступали  по разным ДК, через которые в  то время проходила масса активного  народа, в том числе и молодежи. Результатом акции явился небывалый  ажиотаж, представивший жителей  того района, как последних сволочей и заставивший всерьез задуматься.

Еще один пример - по-своему героический поступок архангельских  коммунаров. Однажды Архангельск  накрыла полоса сильных снегопадов, в результате которых транспортное сообщение с городом и внутри него было полностью парализовано. Пока горсовет и горком партии заседал  и судорожно решал, что же делать, ребята-коммунары вышли на улицу, собрали все свое ядро и почти  всю ауру, и за день расчистили подъезды для работы машин.

Еще одной заслугой коммунарства стали первые шаги в  области теоретизации развития группы, коллектива и т.д. До того отечественные  педагоги и психологи выпускали  лишь литературу, касающуюся личностного  развития ребенка. Уманским были выделены стадии развития группы. Были выделены также ассоциативные аналоги этих стадий для детей: рассыпчатый песок, мягкая глина, мерцающий маяк, алый парус, пылающий факел.

Тогда же, в начале 60-ых начинает зарождаться движение интербригад. Этот факт был приурочен  к началу революционной волны  в Латинской Америке, Азии и Африке. Естественно, что советское руководство  отнеслось к этому положительно, поэтому интердвижение поначалу пользовалось поддержкой правительства.

Интербригады  крутились на двух основных направлениях деятельности. Первое - это крутой туризм под флагом подготовки партизанских отрядов для заброски в помощь повстанцам Латинской Америки. Другое направление - это сбор гуманитарной помощи для революционных стран. “Намибия воюет за освобождение, - говорили интера, - там все делают оружие, и  никто не делает игрушки для детей. Давайте соберем игрушки и  пошлем их в подарок детям Намибии.”

Нетрудно заметить, что все вышеперечисленные направления  неформального молодежного движения, возникшие в этот период: и поисковики, и коммунары, и КСП, и интера - так  или иначе были в своей деятельности связаны с туризмом. При этом у  некоторых лидеров и участников стало складываться ощущение самоценности туризма, и, как результат, начинают возникать детские и молодежные турклубы, для которых туризм становится основным профилем. С другой стороны, обилие проводимых походов породило необходимость разработки новых  маршрутов и необходимость работы по изысканию оптимальных конструкций  туристского снаряжения, ибо снаряга  первых туристов отличалась низкой эффективностью и большим весом. Все это тоже дало толчок развитию детского и молодежного  туризма.

Следующий период в развитии неформального молодежного  движения с полной уверенностью можно  охарактеризовать, как “диссидентский”, так как хрущевская оттепель кончилась, и на вольномыслящих “детей оттепели”  началась новая волна давления.

Но прежде, чем  начать разговор о противостоянии правительства  и неформалов, хотелось бы отметить еще один исторический момент. Долгое время у неформального молодежного  движения было принципиально два  основных центра: Москва и Ленинград. Действительно, наиболее мощные лидеры и команды и в КСП (клуб “Восток” в Ленинграде и команда Чумаченко, Гербовицкого, Каримова в Москве), и  в туризме базировались в этих двух городах. Что касается коммунарства, то Ленинград с ивановской Фрунзенской  Комунной был центром уже тогда, а Москва стала таковым в семидесятых  годах. Но, так или иначе, два центра образовались.

И вот в конце 60-ых начинается постепенное вызревание третьего центра в городе Свердловске (ныне Екатеринбург). А началось все  до неприличия просто. Одному свердловскому  студенту-литератору надоело сидеть дома. Он с завистью смотрел из окна своего дома на двор, где в это  весеннее время вовсю радовалась жизни ребячья компания, которая  собиралась на чердаке заброшенного дома, где стоял штурвал, доказывающий то, что это вовсе никакой не чердак, а парусный корабль. И вот  однажды не выдержала душа поэта, и вышеупомянутый студент вышел  на улицу. Он пришел к ребятам и  начал рассказывать им разные морские  истории, которых знал предостаточно. Ребята слушали, раскрыв рты, и, конечно  же, сразу же попросили его быть ихним капитаном.

Этим человеком  был будущий “один из комиссаров детской литературы” Владислав  Петрович Крапивин. Никаких педагогических и социологических теорий он на тот  момент не знал и не признавал, но романтики в душе было хоть отбавляй, и именно из этой дворовой компании в скором времени образовался прогремевший на всю страну и существующий по сей день отряд “Каравелла”.

Со временем Крапивин стал известной фигурой, начал  знакомиться с другими ветками  молодежного движения. И в конце 60-ых годов он сошелся с московскими  педагогами, работавшими в коммунарском ключе - семейной четой Ады и Олега  Лишиных и Юрием Устиновым, работавшим тогда в Москве. И коммунарские традиции (свечки, песенный круг, откровенный  разговор) стали постепенно внедряться и в “Каравеллу”.

В своей работе с детьми достаточно скоро Крапивин столкнулся с таким явлением, как  “кризис стариков”, заключающимся  в том, что для выросших в отряде ребят в определенный момент начинается нехватка “экологических ниш”, соответствующих  им по уровню и по запросам. В этой связи в клубе или отряде может  начаться развитие линий, противоречащих политике лидера. Поскольку Владислав  Петрович предпочитал всегда вести  отряд в авторитарном стиле, он не нашел никакого более подходящего, с его точки зрения, способа  решения проблемы, как проведение регулярного выпуска из отряда ребят, достигших 14-15 лет.

Таким образом, из недр “Каравеллы” выбрасывалась  в жизнь молодежь, которая будучи воспитанной в отряде на принципиально  иных, нежели в окружающей жизни, взаимоотношениях уже не могла адаптироваться к  ней. Многие ломались, но некоторые, наиболее сильные психологически, помаявшись некоторое время, начинали пробовать  создавать разновозрастные отряды сами.

Иногда отряды создавались старшими людьми, уходящими  из “Каравеллы” или выгнанными оттуда вследствие конфликта с командором, который всегда работал в жестком  стиле, и взаимоотношения в “Каравелле”  существенно отличались от взаимоотношений  героев его книг. Другой отрицательной  стороной крапивинизма стало четкое противопоставление детей взрослым, то что было названо Т. Кертисом Системой “против”.

Характерно также  то, что большинство последователей не имели кроме “Каравеллы” никакого другого примера перед глазами  и потому создавали отряды по шаблону. Неправ Т.Кертис, утверждающий, что  Крапивин за все время работы так  и не создал никакой методики. Еще  как создал, только сделал он это  неосознанно.