Историческая школа Германии (Ф. Лист, Л. Рошер, Б. Гильдебранд, К. Книс)

различных стран  от США до России, но особенно выделил  три типа земельных

отношений в Европе, примерно соответствующих трем историческим этапам:  1)

крупнопоместное сельское хозяйство на старой феодальной основе в странах к

востоку от Эльбы; 2) отсталые мельчайшие держания в странах  к западу от

Эльбы; 3) английское крупнокапиталистическое сельское хозяйство, расширенное

«до масштабов фабрики». Оптимальным Лист считал путь «золотой середины»

между вторым и третьим  типами. Второй тип, характерный для  Фран­ции, по

мнению Листа, не только не обеспечивал развитие внутреннего  рынка, но и

готовил основу для  бонапартистского режима, тогда как  капиталистическое

сельское хозяйство  Англии, порождая огромную массу пролетариев  и пауперов,

грозило социальным взрывом. Идеалом Листа была освобожденная  от феодальных и

общинных стеснений  земельная система коммерчески  ориентированных владений,

при которой средние и мелкие единоличные держания являются правилом, а

крупные и мельчайшие - исключениями, что наилучшим образом соответствовало

бы представительной политической системе и принципам национальной экономии.

Лист учитывал, что  выполнение этой земельной реформы  должно было

сопровождаться обезземеливанием значительной части крестьян и лишь

меньшинство из них  было бы поглощено развивающейся германской

промышленностью. Это  ставило проблему колонизации, которую  Лист ввел в

геополитический контекст. Большинству, по мнению Листа, следовало

переселиться в  качестве сельскохозяйственных колонистов в область Среднего и

Нижнего Дуная вплоть до западных берегов Черного моря. Это направление

миграции немцев Лист рассматривал как альтернативу переселению в США.

Дунайская колонизация  могла бы преобразить сельское хозяйство  Венгрии и

превратить ее в  аграрную базу «Восточной империи германцев  и ма­дьяр».

Лист строил широкие планы подъема Венгрии, ее производительных сил за счет

развития ее транспортной сети и широкого товарообмена с австрийскими и

германскими землями. Он пытался найти поддержку своего германо-пандунайского

проекта у влиятельнейших политиков, начиная с австрийского канцлера

Меттерниха (который  десятью годами ранее назвал Листа  «одним из самых

активных и влиятельных  революционеров в Германии») и вождя  венгерских дворян

Штефана Сеченьи. Но агитация Листа не имела успеха. Усталый и разочарованный,

экономист-геополитик покончил жизнь самоубийством в  гостинице немецкого

города Куфстена.

В 1850 году  Листу  был воздвигнут памятник в его родном Рейтлингене, и тогда

же в Штутгарте вышло собрание его сочинений. Вторая половина XIX века

обеспечила Листу  волну посмертного признания. В  восторженных тонах писал о

нем автор единственной книги о Листе на русском языке С.Ю. Витте:

«Основательное знакомство с «Национальной системой политической экономии»

составляет необходимость  для всякого влиятельного государственного и

общественного деятеля». Во второй половине XX века система мер, напоминающих

"воспитательный  протекционизм" по Ф. Листу,  была с успехом осуществлена  в

Японии, что позволило  этой стране достичь статуса великой  экономической

державы.

    

 

Немецкая историческая школа 

Немецкая историческая школа представляет собой главное  еретическое

направление в экономической  науке XIX века. Подход представителей немецкой

исторической школы  отличался следующими особенностями.

1.                  Отрицательное отношение к любым  попыткам создания

универсальной экономической  теории и, в частности, к классической

политической экономии. По мнению адептов немецкой исторической школы,

экономическая наука  должна заниматься исследованием специфики  конкретных

национальных хозяйств; дело в том, что каждое национальное хозяйство имеет

свои специфические  свойства, зачастую не имеющие аналогов. Именно поэтому

универсальная экономическая  теория представляет собой нонсенс. Отсюда следует

другая особенность  учения немецкой исторической школы.

2.                  Антикосмополитизм. Представители немецкой исторической

школы в той или  иной степени были склонны подчеркивать роль национальных

факторов в хозяйственном  развитии. Кстати говоря, с их легкой руки даже в

настоящее время  экономическую науку в Германии и других немецкоязычных

странах часто называют «Национальной экономией» (Nationalokonomie) или

«Народнохозяйственным учением» (Volkswirtschaftslehre).

3.                  Отрицательное отношение к абстрактно-дедуктивным  методам

анализа. Главный  акцент в экономической науке  нужно делать на конкретные

историко-экономические  исследования (чем, как правило, и  занимались

большинство эпигонов этой школы).

4.                  Трактовка народного хозяйства  как единого целого, части

которого находятся в постоянном взаимодействии между собой, а не как простой

суммы отдельных  индивидов. Отсюда следует, что «жизнь»  такого «целого»

управляется особыми  законами, отличающимися от законов, которым подчиняется

жизнь отдельно взятых субъектов.

5.                  Отрицательное отношение к концепции  экономического

человека. «Немцы»  отвергают представление об индивиде как человеке, свободным

от воздействия  общественных факторов и автономно  стремящимся к достижению

максимальной личной выгоды. Как отмечал один из «немцев», Б. Гильдебранд,

«человек, как существо общественное, есть прежде всего продукт цивилизации и

истории, и... его потребности, его образование и его отношения  к вещественным

ценностям, равно  как и к людям, никогда не остаются одни и те же, и

географически и  исторически беспрерывно изменяются и развиваются вместе со

всей образованностью  человечества». Короче говоря, человек - это культурное

существо, ориентированное  на общественные ценности. Отсюда следует  еще одна

особенность учения немецкой исторической школы -

6.                  Трактовка хозяйства как одной  из частей социальной жизни

и, как следствие, учет разнообразных внеэкономических факторов - этических,

психологических и  правовых.

7.                  Понимание хозяйства как эволюционирующей  системы,

проходящий в своем развитии различные стадии. Кстати говоря, данный аспект

также является аргументом против универсальности экономической  теории,

поскольку разные стадии развития хозяйства отличаются специфическими, а

зачастую и уникальными  свойствами.

Благосклонное отношение  к государственному вмешательству. Такое отношение

вызвано прежде всего скептицизмом по поводу того, что свободная конкуренция,

характерная для рыночной экономики, в состоянии обеспечить гармонию интересов

разных хозяйствующих  субъектов. Без планомерного воздействия  государства на

хозяйство «сильнейшие» будут всегда оказываться в выигрыше за счет

«слабейших».

    

 

Происхождение и  развитие исторической школы 

Бесспорным основателем  школы является Вильгельм Рошер (1817 - 1894),

профессор Геттингенского университета, который опубликовал  в 1843 году свои

«Краткие основы курса политической экономии с точки  зрения исторического

метода». В предисловии  к этому маленькому произведению Рошер уже излагал

руководящие идеи, которыми он вдохновлялся и которые он развивал потом в своих

известных «Принципах политической экономии», появившихся первым изданием в 1854

году. Он задается тут  лишь целью изложить экономическую  историю. «Наша цель, -

говорит он, - описание того, чего хотели и к чему стремились народы в

экономической области; цели, которые они преследовали и  достигли; основания,

ради которых они преследовали и добивались их». «Такое исследование, -

прибавляет он, - может  быть сделано при условии, если остаешься  в тесном

контакте с другими  знаниями национальной жизни, в частности  с историей права, с

политической историей и историей цивилизации». Но он тотчас отгоняет от себя

мысль встать в оппозицию  к школе Рикардо. «Я, - продолжает он, - далек от того,

чтобы признавать этот путь единственным или наиболее кратким  для отыскания

истины; но я не сомневаюсь, что он ведет в весьма прекрасные и плодородные

области, которые, будучи раз возделаны, никогда не будут  окончательно

покинуты».

Таким образом, Рошер ставит себе задачу просто дополнить общепризнанную

теорию историей экономических событий и мнений. И действительно, в целом ряде

последовательно выходивших томов его «Принципов», к которым  с каждым разом

росли симпатии образованного  общества в Германии, Рошер ограничивается

приложением к изложению  классических доктрин ученых и плодотворных экскурсий

в область экономических  факторов и идей прошлого.

Рошер смотрел на свою попытку как на опыт применения к политической экономии

исторического метода, введенного Савиньи в науку права и доказавшего там свою

плодотворность. Но, как хорошо показал Карл Менгер, тут была чисто внешняя

аналогия. Савиньи пользовался историей, чтобы уяснить себе органическое и

самопроизвольное  происхождение существующих институтов. Он этим хотел

доказать законность их в противовес радикальным проискам реформаторского

рационализма - наследия XVII века. Ничего подобного нет у  Рошера, который сам

примыкает к либерализму  и разделяет его реформаторские стремления. У него

история служит главным  образом для иллюстрации экономической  истории, для

насыщения ее примерами, способными если не предписать правила государственным

людям, то, по крайней  мере, создать у них, по его выражению, «политическое

чутье».

Правильнее рассматривать  попытку Рошера как опыт связать учение политической

экономии с традицией  старых немецких «камералистов» XVII и XVIII веков.

Последние, преподавая студентам начала практических знаний в области

администрации и  финансов, прибегали главным образом  к конкретным примерам из

экономической и  социальной среды, на которую должна была распространяться

деятельность их учеников. Ведь и англо-французская  политическая экономия