Деятельность Государственной Думы в годы Первой мировой войны

Однако вместо И. Горемыкина царь вскоре отправил в отставку фрондирующих министров, тем самым демонстрируя, что какие-либо существенные перемены возможны только после победы над  врагом.

3 (16) сентября 1915 г.  на только что открывшейся  сессии Государственной Думы  был оглашен высочайший указ  о перерыве ее заседаний на  срок «не позднее ноября 1915 г., в зависимости от чрезвычайных  обстоятельств». По предложению  М. Родзянко, депутаты стоя выслушали  это решение под аплодисменты  правой части собрания. В этот  же день в знак протеста  против закрытия Думы рабочие  Путиловского завода и Балтийской  верфи объявили забастовку.¹⁴

Таким образом, в открытом противостоянии с властью радикальная  оппозиция потерпела серьезное  поражение. Тем не менее, она не оставила своих намерений, а, изменив тактику, перешла к активным закулисным действиям.

Глава 3. Внутриполитическая обстановка в 1916 – 1917 гг.

Начало 1916 г. прошло в  тревожном ожидании перемен. Самодержавие, отразившее первый серьезный натиск оппозиции, решило не торопиться с созывом  очередной сессии Думы, отложив ее начало на февраль 191 г. Основное внимание власть уделяла кадровым изменениям в правительстве. 20 января (2 февраля) было объявлено об отставке И. Горемыкина. Новым премьером стал мало чем  примечательный сановник, бывший тверской и ярославский губернатор 67-летний обер-камергер Б. Штюмер. Считали, что  своим неожиданным возвышением  он обязан Григорию Распутину, без участия  которого, по слухам, в тот год  не проходило ни одного заметного  назначения.

Не описывая в деталях  роль «святого старца» в придворной камарилье, благо этому посвящена  не одна сотня работ, отметим, что, став в силу различных обстоятельств  центральной фигурой дворцовых  интриг и так называемых «темных  сил» в последние годы царизма, «святой  черт» представил оппозиции удобную  фигуру для дискредитации режима. Распутину приписывали ряд шумных назначений 1916 г. – замену  марте  военного министра Поливанова генералом  Д. Шуваевым, выдвижение на должность  министра внутренних дел А. Протопопова  и отставку в июле министра иностранных  дел С. Сазонова, которого сменил на этом посту премьер Ю. Штюмер. Назначение Штюмера с особым раздражением было встречено оппозицией, хотя сам новый  министр стремился к смягчению  отношений с Думой.

9 (22) февраля 1916 г.  после полугодового перерыва  состоялось открытие думской  сессии, на которое приехал император.  Своим присутствием в зале  фрондирующей Думы Николай II как бы призывал к примирению власть и оппозицию.¹⁵

Однако оппозиционеры  были настроены не в пользу компромиссов. Демонстрируя кажущуюся покорность в Думе, они перенесли всю вою  антигосударственную работу в общественные организации, находящиеся полностью  под их контролем. Центром внедумской деятельности оппозиционеров с весны 1916 г. становится вторая столица империи.

12 – 14 (25 – 26) марта  в Москве созывается  всероссийский  съезд городов, в котором приняли  участие видные лидеры оппозиции.  С большим докладом о снабжении  армии на съезде выступил Н.  Некрасов. Он остро критиковал  правительство, характеризуя его  политику как «преступную бездеятельность». Он призвал к объединению всех  существующих общественных организаций  в единый Союз Союзов. Предполагалось, что этот «штаб общественных  сил» будет существовать вполне  легально и сплотит вокруг  себя как уже существующие, так  и вновь созданные самостоятельные  образования: Земский союз и  Союз городов, военно-промышленные  комитеты, кооперативные, торгово-промышленные, рабочие и крестьянские организации.

Процесс сплочения  антиправительственных сил весной 1916 г. шел весьма успешно и осуществлялся  по разным направлениям. В начале апреля 1916 г. на московской квартире супругов Е. кусковой и С. Прокоповича, по инициативе левого кадета князя Д. Шаховского, состоялось очередное обсуждение будущего состава кабинета министров. Согласованные  кандидатуры несколько отличались от списка, опубликованного в газете «Утро России» летом 1915 г. Так, на должность председателя Совета министров  планировался уже Г. Львов, а не М. Родзянко, как год назад, были и  некоторые другие изменения. В обсуждении кандидатов наряду с кадетами участвовали  и социалисты: эсеры и социал-демократы, включая большевиков (И. Скворцова-Степанова). Согласованный с представителями  различных партий состав кабинета затем был передан на утверждение съезда кадетов.¹⁶

Другая тайная встреча  лидеров оппозиции состоялась 30 апреля (13 мая) в Москве в доме князя  П. Долгорукова, на ней обсуждалось  правительство Штюмера, работа которого квалифицировалась не иначе как  «государственное преступление» и  «измена». Д. Шаховской за полгода  до скандального выступления Милюкова в Думе употребил именно эти выражения: «Начиная войну, - говорил он, - Вильгельм  мечтал о революции в России. Вильгельм  жестоко обманулся, но ему поспешили  на помощь господа Горемыкины, Хвостовы, Штюрмеры».¹⁷

Участники встречи  решили, что в урочный час они  публично выступят с обвинением правительства  и потребуют передачи власти. «Мы  живем сейчас как на вулкане, - заявил П. Долгоруков, - взрыв возможен в  каждую минуту… И вот когда  где-нибудь разразится голодный бунт –  наступит момент для возбуждения  того ходатайства, о котором я  говорю. Под свежим впечатлением стихийного взрыва народного возмущения обращение  к верховной власти может получить необычайную силу и убедительности. Пока же, в ожидании подходящего  момента, нужно готовиться к проектируемому шагу».¹⁸

Замысел радикальной  оппозиции, таким образом, не предусматривал ликвидации монархии, а был рассчитан  на перехват власти из рук дряхлеющей бюрократии. Предполагалось лишь совершить  переворот в верхах, используя  стихийное народное возмущение в  связи с трудностями в продовольственной  сфере, которые стали объектом политических манипуляций оппозиции.

Что касается Думы, то активность оппозиции и прогрессивного блока в ее стенах вплоть до ноябрьской сессии была минимальной. Тем не менее  ей отводилась важная роль в налаживании  контактов оппозиции с союзникам.

В апреле – июне 1916 г. парламентская делегация России с официальным визитом посетила союзные страны Англию и Францию. В составе делегации преобладали  оппозиционные депутаты. От Государственной  Думы семь депутатов, включая П. Милюкова и А. Шингарева, принадлежали к прогрессивному блоку, из шести членов государственного трое (В. Гурко, А. Васильев и А. Олсуфьев) примыкали к нему.¹⁹

Главной целью этих поездок было налаживание контактов  с западными парламентариям и  заручение поддержкой со стороны  правительственных и общественных кругов стран Антанты в условиях усилившегося противостояния власти и  оппозиции в России.

В значительной степени  поставленные задачи думскими оппозиционерами  были решены. Англичане тут же публично заявили о «великом братстве парламентов», была достигнута договоренность о создании регулярно функционирующей межпарламентской союзнической группы, к которой  Дума могла бы апеллировать в случае конфликта с правящим режимом.

Лидеры Запада проявили большой интерес к русской  оппозиции. За четыре месяца своего пребывания за границей Милюков имел ряд доверительных  бесед с европейскими государственными и общественными деятелями, банкирами, промышленниками, учеными и военными. Он был принят королями Англии, Швеции и Норвегии, президентом Франции  Пуанкаре, британским и французским  премьерами Асквитом и Брианом, имел встречи с представителями банков Ротшильдов и Морганов.

Многие из встречавших  Милюкова на Западе смотрели на него как  на одного из будущих лидеров новой  России, а сам П. Милюков усиленно обрабатывал собеседников, собирая  сведения для предстоящего выступления  в Думе.²⁰

Характерно, что царское  правительство не препятствовало визитерам  парламентского типа, попустительствовало  прямым контактам оппозиции с  союзниками, надеясь хоть как-то смягчить накал напряжения в стране. Однако надеждам этим не суждено было сбыться.

1 ноября 1916 г. начала  свою работу очередная сессия  Государственной Думы. И то, что  произошло в этот день в  зале заседания, современники  назвали «штормовым сигналом  революции».

Накануне своего выступления  в Думе оппозицией был разработан сценарий предстоящих акций с  участием широкого круга лиц различной  политической ориентации. В конце  октября в Петрограде прошел ряд  заседаний бюро Прогрессивного блока, на котором активно обсуждался проект думской декларации, составленный П. Милюковым и В. Шульгиным. Кадеты настаивали на включении в декларацию положения об особых заслугах союзников  и прежде всего Англии в войне. Правые же считали, что больше внимания следует уделять не внешнему, а  внутриполитическому аспекту и  критиковать следует «системы, а  не Штюмера». В результате был выработан  компромисс, из проекта было изъято требование левых об ответственном  министерстве, однако тон его был  вызывающим.

25 октября в Москве  на съезде председателей губернских  земских управ была принята  резолюция с беспрецедентным  требование к царю о замене  «реакционного министерства». Подобного  рода решения были приняты  в эти дни и на партийных  форумах кадетов и прогрессистов,  прошедших в Петрограде.

Перед открытием сессии на имя председателя государственной  Думы поступило обращение руководителя Земского союза князя Г. Львова, в  котором он писал о «зловещих  слухах о предательстве и измене, о тайных силах, работающих в пользу Германии». Аналогичное письмо направил в Думу и председатель Союза городов М. Челноков. Прямым вмешательством во внутренние дела России явилось выступление английского посла Д. Бьюкенена на торжественном заседании в Петрограде Общества английского флага (созданного стараниями М. Ковалевского в 1915 г.). В своей речи посол союзной державы призвал оппозицию довести войну «до победного конца» не только на поле брани, но и внутри страны, т. е. в России.

Таким образом предстоящий  демарш оппозиции был согласован и с депутатами, и с внедумскими  кругами, включая союзников. В таких  условиях Дума начала свою работу, и  оппозиция сразу же перешла в  открытую атаку на правительство  Штюрмера. Выступавший от имени Прогрессивного блока октябрист С. Шидловский заявил, что стране необходимо правительство  народного доверия и что блок будет добиваться его создания «всеми доступными ему способами».

Представитель левых  фракций А. Керенский разразился истерикой в адрес царских  министров, назвав их предателями интересов  страны. Однако «гвоздем» программы, подготовленной оппозицией, стала знаменитая речь П. Милюкова «Глупость или измена?».

«Мы потеряли веру в  то, что эта власть может нас  привести к победе», - заявил лидер  кадетов, поддержанный голосами с мест «верно». Не отвергая слухов о предательстве  и измене «придворной партии во главе  со Штюрмером и Распутиным», Милюков  заявил, что она «группируется  вокруг молодой царицы». Умело жонглируя  цитатами из зарубежных и русских  газет, сопровождая их собственными комментариями, Милюков повторял: «Что это: глупость или измена? Выбирайте  любое. Последствия те же».²¹

В один из таких патетических моментов речи лидер монархистов  Марков 2-й бросил Милюкову: «А ваша речь – глупость или измена?». «Моя речь, - ответил Милюков, - есть заслуга  перед Родиной, которой вы не сделаете!».

На следующий день после выступления Милюкова оскорбленный Штюмер обратился с заявлением о  привлечении его к суду за клевету. Царь поддержал своего премьера, однако его политической репутации был  нанесен сокрушительный удар.

Речь Милюкова в  тысячах копий расходилась по стране. Многочисленные переписчики, вставляя «от себя» целые абзацы, тиражировали и усиливали самые невероятные  слухи.

Между тем достоверность  фактов, приведенных Милюковым, не была доказана. Более того, позднее, уже  находясь в эмиграции, многие видные кадеты признавали, что выступление  Милюкова носило сугубо политический характер и не отражало реальные события.²²

Тем не менее оппозиция  добилась своего. Началось огромное давление на царя, в том числе и со стороны  ближайших родственников – великих  князей. 10 (23) ноября Штюрмер был отправлен  в отставку. Новым председателем  совета министров стал 52-летний А. Трепов, занимавший до этого пост министра путей сообщения и разделявший  многое из программы Прогрессивного блока.

Трепов стал третьим  за годы войны (после И. Горемыкина и  Б. Штюрмера) лидером правительства, но возглавлял его чуть больше месяца – накануне 1917 г. он был заменен  Н. Голициным, чье премьерство (27 декабря 1916 г. – 27 февраля 1917 г.) оказалось последним  в Российской империи и столь  же непродолжительным, сколь и неудачным. Фактическим главой кабинета министров  в это время был А. Протопопов, бывший оппозиционер, товарищ председателя Государственной Думы и член Прогрессивного блока, назначенный в сентябре 1916 г. на должность министра внутренних дел, ставший одним из самых доверенных лиц императора.²³

Так называемая «министерская  чехарда» явилась одним из признаков  все углубляющегося кризиса власти. За время войны сменилось 4 премьера, 6 министров внутренних дел, 4 военных  министра и 4 министра юстиции. Отсутствие стабильности кадров в результате придворных интриг и закулисной борьбы отрицательным  образом сказывалось на управлении страной в период, требовавший  величайшего напряжения и ответственности.

Что касается царя, то реальной возможности непосредственно  влиять на  государственные дела у него не было. Из 19 месяцев пребывания его на посту Верховного главнокомандующего 9 месяцев он находился в Ставке, 6 – в столице, 4 – в разъездах  между Могилевым, Царским Селом  и Петроградом.

Последние месяцы царствования прошли для Николая II в удручающем одиночестве. Убийство Распутина, в котором участвовали родственники царя, реакция высшего света на смерть «старца» повергли императора в глубокую депрессию. Вместе с семьей он жил преимущественно в Царском Селе, лишь изредка общаясь с Протопоповым. Стена отчуждения между Романовыми и обществом становилась все более неодолимой. Даже губернские дворянские собрания, бывшие в прошлом оплотом монархических устоев, теперь принимали резолюции в поддержку Думы. Даже в армии, в офицерской среде, усиливались антимонархические тенденции.²⁴