Брестская церковная уния

Минского, Брестского, Кричевского, Оршанского и других братств. 

Острожский почти  до 1595 года не знал о тайных договорах  епископов- униатов и про то, что  идею локальной унии поддерживал его соратник Ипатий

Потей. Поэтому  в 1593 году он рекомендовал последнего на пост Владимирского владыки. В  том же году он в письме Потею  изложил свое понимание церковного соглашения: 

- Соглашение  должно быть всеобщим и охватывать  московскую православную церковь, причем православная церковь должна сохранить свои обряды, храмы, верующих. 

- Все – и  православные, и католики – должны  иметь равные права не только  в церковной, но и в политической  жизни. 

- Соглашение  должны одобрить патриархи –  и Константинопольский, и 

Московский. 

- Объединение  должно произойти одновременно  с развитием школьного дела, свободных  наук, богословского образования. 

Потей как прагматичный политический и церковный деятель  не без основания посчитал его  утопией и не ознакомил с ним очередной церковный собор, который состоялся в 1593 году в Бресте. 

До конца 1594 года сторонниками унии уже были (кроме  вышеупомянутых епископов) епископ  Полоцкий и витебский Григорий, архимандрит  Кобринский

Иона Гоголь, а также митрополит Киевский, Галицкий и всея Руси Михаил

Рогоза. В конце  этого года епископами-униатами были выработаны условия локальной унии – артикулы, которые были представлены сначала митрополиту

Рагозе, а потом  королю. Условиями соглашения были: 

1) сохранение  православных обрядов; 

2) нерушимость  принадлежащих православным церквей,  монастырей и другой собственности; 

3) старый календарь; 

4) места в  совете для епископов-униатов; 

5) защита от  власти патриархов; 

6) запрет греческим  монахам пересекать границы ВКЛ; 

7) отмена привилеев, которые были даны братствам; 

8) выборы Киевского  митрополита епископами с благословления  римского 

Папы; посвящение избранного епископа Киевским митрополитом; 

9) апробация  всех этих артикулов универсалом  короля на латинском и белорусско-украинском языках; 

10) наделение  униатских священников теми же  привилеями, которые есть у католических. 

Подписавшие были предупреждены митрополитом, чтобы  дело унии пока оставалось тайной и  про нее не знали широкие круги  православного духовенства, а также  белорусские и украинские паны и шляхта. В то же время, дав согласие на унию, Рогоза пишет письмо Новогрудскому воеводе Федору

Скумину-Тышкевичу, криводушно заверяя последнего, что  без его одобрения он никогда  не согласится на объединение церквей. 

В начале 1595 года епископ Луцкий Кирилл Терлецкий в Кракове тайно встретился с папским нунцием и католическими бискупами и договорился с ними об унии. В то же время епископ Львовский Гедеон Балабан собрал в своей резиденции некоторых православных архимандритов (в их числе был настоятель

Киево-Печерской  лавры Никифор Тур) и убедил их дать письменное согласие на унию. Все  это происходило тайно. 

В июне 1595 от имени  епископов-униатов было направлено Папе Клименту

VIII “Соборное  послание”, которое в Рим доставили  Ипатий Потей и Кирилл

Терлецкий. Послание содержало условия унии, которые  в основном уже были выработаны епископами в конце 1594 года. Под ним стояли подписи ведущих православных иерархов Речи Посполитой. В послании епископы соглашались на объединение церквей  на следующих условиях: 

1) верить, что  Святой Дух исходит от одного  начала; 

2) сохранить  все обряды и церемонии восточной  церкви, которые должны проходить  на “нашай мове”; 

3) причащение  и крещение производить без  изменений; 

4) не возбуждать  споры насчет чистилища, а новый календарь принять с учетом неизменности празднования Пасхи и других праздников; 

5) не принуждать  к праздникам и церемониям, которых  нет в восточной церкви; 

6) сохранить  право священников на брак; 

7) разрешить  занимать церковные должности людям “русской” греческой веры; 

8) чтобы епископы  назначались митрополитом, а не  Папой, а митрополит выбирался  епископами, но получал грамоту  на митрополию из рук 

Папы; 

9) митрополит  и епископы-униаты должны иметь  места в сенате, как и католические бискупы; 

10) обязательно  получать декреты об открытии  генерального сейма и провинциальных  сеймиков; 

11) лишить силы  постановления восточных иерархов; запретить исполнять пастырьские  обязанности священникам, не подчиняющимся  епископам- униатам; запретить посещать страну греческим монахам и священникам; 

12) запретить  униатским священникам переходить  в католичество. 

“Соборное послание”  свидетельствовало, что, несмотря на значительные уступки католичеству, униатская  церковь стремилась сохранить определенную национальную православную окраску. В то же время оно показывало, что униаты отдают себя под власть Римского Папы, что они жестко относятся как к отечественной, так и к зарубежной православной церкви, что они намереваются монополизировать духовную жизнь страны, установить церковную цензуру, отказаться от религиозной толерантности. 

Часть 7. Первая волна антиуниатского протеста. 

Союз православных с протестантами. 

Скоро слухи  про унию и ее условия стали  доходить до широких кругов общества, преданных православию священников, шляхты, мещан. За годы

Возрождения, Реформации, развития светской культуры население  ВКЛ отвыкло от диктата епископов, привыкло жить в условиях толерантности, относительной религиозной свободы  и верховенства юридического закона. Унию они восприняли как посягательство на их право свободного религиозного выбора, духовную свободу, гражданские права. 

90 представителей  от киевской, галицкой, волынской  и подольской шляхты, собравшись  в Люблине, подали в Трибунальский  суд жалобу на преступный сговор епископов. В Вильне православные священники, мещане и представители братств обратились к воеводе кальвинисту Криштофу Радзивилу с просьбой о защите. 

Свой голос  против унии возвысили Скумин-Тышкевич и Острожский. Потей приложил большие  усилия, чтобы приобщить к делу унии князя Острожского, но тот оставался непоколебимым и не соглашался на локальную унию. В июне 1595 года Острожский обратился с окружным посланием ко всем православным Речи

Посполитой, в  котором убеждал одноверцев оставаться преданными “вере отцов”. Антиуниатского давления не выдержал львовский епископ Гедеон

Балабан и отказался  от унии. Скумин-Тышкевич и Острожский обратились к королю, требую созыва церковного собора. Но Жигимонт III посчитал его созыв нецелесообразным. 

В этот период устанавливается союз православных с протестантами. В то время у них были общие политические и религиозные цели, к тому же многие из них были связаны друг с другом родственными связями. На протестантский съезд в Таруни Острожский отправил своего посла с секретной письменной инструкцией, в которой говорилось, что православные и протестанты должны как можно быстрее объединиться в целях защиты своей религиозной свободы. 

Часть 8. Королевский  универсал от 24 сентября 1595 года. 

Миссия в Рим. 

Тем не менее  правящие круги были обеспокоены настроением Острожского, за которым стояла большая общественная и военная сила. В 1595 году на совете, который созвал король, и на котором присутствовал папский нунций, мнения разделились: одни (в том числе и нунций) советовали во имя гражданского мира и спокойствия не торопиться с делом унии, вторые – действовать решительно. Победили вторые, и епископам Потею и Терлецкому было прикпзано в скором времени отправиться в Рим к Папе. 

24 сентября 1595 года  король издал универсал, в котором официально объявил, что принял решение об унии католической и православной церквей во имя Речи Посполитой, общего благополучия ее граждан. Королевский универсал взволновал белорусское общество, но объектом нападок стал не король, а православный епископат, который был инициатором унии. 

В пользу унии епископами, митрополитами и королем приводились  аргументы гуманистического характера. О политическом смысле унии можно  было узнать лишь из конфеденциальных источников, например письма Жигимонта III

Папе от 24 февраля 1596 года. По мысли короля, уния должна охранять общественное сознание православных Речи Посполитой от влияния московского православия. В перспективе, считал Жигимонт III к унии надо присоединить и

Московское государство. Он также хотел освободить православных Речи

Посполитой от влияния греческого патриарха, которого он считал тайным агентом турок. Не трудно заметить, что для короля уния – в первую очередь акция  политическая. 

15 ноября 1595 года  Ипатий Потей и Кирилл Терлецкий прибыли в Рим.

Через 6 недель, 23.12.1595, произошла аудиенция у  Папы, к которому обратился с речью  Потей. От своего имени и от имени  епископов-униатов он согласился на включение в исповедание веры следующих положений: 

- Святой Дух исходит и от Отца, и от Сына; 

- причащение  как на пресном, так и на  кислом хлебе; 

- догмат о  чистилище; 

- первенство  церковной власти Римского Папы; 

- согласие со  всеми постановлениями Тридентского  собора; 

- эксклюзивное  право церкви объяснять святое писание; 

- семь таинств  и все католические обряды; 

- полезность  индульгенции; 

- первенство  римской церкви над всеми остальными; 

- осуждение схизмы  и ересей; 

- активная пропаганда  “истинной веры”. 

Климент VIII благословил  идею унии и ее создателей. В этот же день был составлен протокол о церемонии, а в январе 1596 года Папа поставил свою подпись под документом о церковной унии. Папа внес определенные коррективы в униатский договор, например он оставил неизменными обряды восточной церкви, православный символ веры (исхождение Святого Духа только от Отца). 

Часть 9. Брестская  церковная уния:униатский и православный соборы. 

Униатский собор  в Бресте, который собрался по указу  короля и митрополита, открылся 6 октября 1596 года. На нем присутствовали папские послы, представители короля, митрополит, пять из семи епископов, представители католической церкви, иезуиты, государственные деятели – воевода Николай Криштов Радзивил, канцлер ВКЛ Лев Сапега и другие духовные и светские лица. Два епископа – Гедеон Балабан (епископ Львовский) и Михаил

Копысьтенский (епископ Перемышльский) унию не поддержали. Униатский собор утвердил римский  договор Патея и Терлецкого и, таким образом, уния была принята. 

8 октября 1596 года в “соборной грамоте”  митрополита Михаила Рогозы и епископов была изложена основная идея Брестской унии. Коротко ее содержание в следующем. В христианской церкви должен быть “един господарь и шафар”, который бы “о порядку и о всем добром всех абмышлял”. Таким хозяином “от часов апостольских” являлся Папа Римский, “едины потомок Петра святого”.

Это следует  из “Соборов и правил святых Отец”, об этом свидетельствуют и

“наши Словенские писма з Греческих з стародавна преложоные”. Этого же правила придерживались “Царигородские патриархове, от которых  и сия страна