Арктические плавания поморов в XIII – XVII веках

      В последующее время уровень добычи рыбы падает вследствие ухудшения промысловой  обстановки на западном Мурмане, весенний промысел трески почти исчезает. Основным местом рыбодобычи становится район становищ Гаври-лово — Териберка. В начале XX века Мурман давал 500—600 тысяч пудов рыбы в год.

      В XVI—XVII веках сушеную треску сбывали преимущественно в страны Западной Европы, а затем все более и более мурманской рыбы стапо поступать на внутренний российский рынок. В посты она являлась важнейшим подспорьем к хлебу.

      С развитием пароходства около  трети мурманской рыбы стали отправлять в Ригу и Петербург. Исследователь  мурманских промыслов В. Л. Кушелев в 1885 году считал округленно: 100 тысяч пудов рыбы весеннего улова поступало с Мурмана в Архангельск и 250 тысяч пудов — на осеннюю, Маргаритинскую ярмарку; в Петербург отправлялось около 200 тысяч пудов, остальная рыба потреблялась самим промысловым населением. Тресковый промысел на Мурмане постепенно совершенствовался. В начале XX века появились первые траулеры. Но по-прежнему преобладал старинный ярусный лов на наживку.

ХОЗЯЙСТВЕННОЕ ОСВОЕНИЕ ВОД МУРМАНА  РУССКИМИ ПРОМЫШЛЕННИКАМИ 

      Предприимчивые  поморы не довольствовались промыслом в Белом море. Они смело выходили на просторы полярного океана. В поисках лежбищ морского зверя отдельные промышленники плавали к Новой Земле и Груманту (Шпицбергену).

      Поморы  научились строить большие парусные суда, хорошо   приспособленные   для   плавания   в   арктических водах. Благодаря этому создались условия для хозяйственного освоения богатств Мурманского побережья. Во время систематических поездок в Финмаркен русские сборщики дани хорошо изучили морские пути вдоль Мурманского берега. В 1496 году, когда Россия воевала со Швецией, целая русская рать с Двины на судах прошла в Каянскую землю, шведское владение у северного побережья Ботнического залива. Морским путем вдоль Мурмана пользовались иногда и для дипломатических сношений с западноевропейскими странами. В том же 1496 году из Холмогор в Данию отправились четыре корабля, на одном из которых до Тронхейма ехал русский посол Григорий Истома.

      Бывая на Мурмане, наблюдательные поморы заметили большие сезонные скопления рыбы, нашли места, удобные для промысла.

      В отличие от бассейна Белого моря, прибрежные воды Мурмана обогреваются одним  из ответвлений теплого течения Гольфстрим, поэтому подводные отмели (банки) и их склоны богаты растительностью и мелкими животными, которые служат пищей для рыбы.

      В отдельные периоды года к берегам  Мурмана подходят огромные косяки мелкой рыбы — мойвы, а вслед за ней  — трески, пикши, палтуса, зубатки  и другой рыбы. Прибрежные острова и заливы временами изобиловали тюленями и разной птицей. В реки заходила ценнейшая рыба — семга.

      Малочисленные группы саамов, жившие на севере Кольского полуострова ¹², были не в силах хозяйственно освоить обширные пространства края. Большинство угодий из года в год пустовало. Особенно слабо использовались рыбные ресурсы Мурманского моря. Почти так же, как в первобытную эпоху, саамы ловили рыбу только у берегов — в небольших заливах и на отмелях.

      Русские поморы, имея в своем распоряжении хорошие мореходные суда, разнообразные  рыболовные снасти и немалый промысловый опыт, сумели наладить лов трески и другой придонной рыбы в открытом море, на расстоянии 3—5, а в тихую погоду — 15—30 верст от берега.

      Зарождение  морских рыбных промыслов на Мурмане  относится ко второй четверти XVI века, когда здесь стали строиться промысловые станы русских поморов — избы, погреба.

      Среди тех, кто первым начал заниматься морскими промыслами на Мурмане, были и жители Терского берега. Так, свой стан на Мурманском берегу имел варзужанин Онцифор Кулик. В 1547 году, нуждаясь в деньгах, он заложил его вместе с угодьями в Варзужской волости Соловецкому монастырю.

      Первое  время треску промышляли только летом, после схода льдов в горле  Белого моря (узкой части его между  юго-восточным побережьем Кольского  полуострова и Зимним берегом). Промышленники на судах прибывали на Мурман и занимались ловлей рыбы два — два с половиной месяца.

      Однако  самым добычливым временем промысла на Западном Мурмане, воды которого были особенно богаты рыбой, являлась весна.

      В середине XVI века богатые рыбопромышленники стали посылать своих работников на Мурман, не дожидаясь открытия навигации на Белом море, сухопутьем, через Лапландию, с таким расчетом, чтобы они могли прийти в становища (временные рыбацкие селения) накануне путины.

      Так на Мурмане возник весенний (или, как говорили в старину, «вешний») тресковый промысел.

      Большую роль в зарождении его сыграли  жители Кандалакши — русские и карелы. Они основали постоянное селение в устье реки Колы ¹³ и одними из первых освоили лов трески на северном побережье полуострова Мотка, получившего вскоре название Рыбачьего. По свидетельству английских путешественников, уже в 1557 году русские, карелы и саамы вели здесь в довольно значительных размерах лов трески, которая вялилась и сбывалась норвежцам и голландцам.

      К июню рыба, двигаясь с запада на восток, перемещалась к острову Кильдину и в район Териберки. Здесь  летним промыслом занимались преимущественно  двиняне.

      С каждым десятилетием мурманские рыбные промыслы приобретали все более  важное значение в экономической жизни Севера. На них стали собираться жители почти всех селений Беломорья.

      В 1608 году на Мурманском берегу была проведена  перепись промысловых изб и других строений. К западу от Кольского  залива, в «Мурманском конце», было учтено 20 становищ, в которых имелась 121 изба, к востоку от Кольского залива, в «Русской стороне», — 30 становищ с 75 избами.

      Наиболее  крупные становища находились в  районе весеннего промысла, на северо-восточном побережье полуострова Рыбачьего: Типуново (21 изба), Лавышево (15 изб), Лок-Наволок (14 изб), Кегор (11 изб). В каждой избе помещались обычно две, а иногда три-четыре промысловые артели ¹⁴. На Восточном Мурмане становища были небольшие: в Териберке, Оленьем, Дальних Зеленцах по 6 изб, в Гаврил ове — 2.

      В течение весенне-летнего сезона одна артель вылавливала и обрабатывала около 500 пудов сырой рыбы ¹⁵, а всего на Мурманском море в начале XVII века приготовлялось сухой и соленой рыбы до 100—120 тысяч пудов. Из печени трески вытапливалось около 10 тысяч пудов жира. Однако уровень производства был неустойчивым. Размеры улова сильно колебались в зависимости от промысловой обстановки (подхода рыбы, погоды и т. п.). Помимо морских рыбных промыслов, на Мурмане занимались ловлей семги в реках, добычей жемчуга, который извлекали из раковин моллюсков, охотой на разного зверя. Иногда на берег во время шторма море выкидывало китов; случалось, что они сами выбрасывались на сушу, спасаясь от нападения «морских волков» — косаток. Из туш морских животных вытапливали сало, называемое ворванью.

      Известные промышленники Строгановы в 70-х годах XVI века построили на берегу Кольского  залива, напротив того места, где сейчас находится Мурманский телецентр, соляную  варницу.

      Но  главным из всех хозяйственных занятий  на Мурмане всегда был тресковый промысел. 
 
 
 
 

      ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

      Кольский  край, почти целиком находясь за Полярным кругом, во многом отличался  от основных, центральных территорий России. Природа здесь сурова и  неприветлива: почвы малоплодородные, каменистые и болотистые.

      Но  Кольский край — не беден. Он щедро одарен естественными ресурсами: недра полуострова таят несметное количество полезных ископаемых, а реки, озера и морские воды богаты рыбой и зверем. Благодаря теплому дыханию Гольфстрима судоходство и морские промыслы у Мурманского берега возможны почти круглый год.

      Восемь  тысячелетий назад сюда, на Крайний  Север, пришли первые жители — рыболовы и охотники каменного века. С тех  пор многие поколения людей, живя на Мурмане, упорным трудом добывали себе средства к существованию, осваивали этот холодный заполярный край.

      Древнейшими известными нам обитателями Кольского  полуострова были саамы (лопари).

      В XII—XV веках на Терском берегу появились  русские крестьяне.

      Преодолевая огромные трудности и лишения, наши далекие предки выстояли в борьбе с суровой природой, научились вести хозяйство в условиях Крайнего Севера, в меру своих возможностей обжили Кольский полуостров и сделали его неотъемлемой частью Российского государства.

      В поисках рыбы и зверя русские  мореходы бороздили гигантские просторы бурного Ледовитого океана, плавали далеко на север — до Шпицбергена и Новой Земли. Они открыли богатейший рыбопромысловый район у 6epeгoв заполярного Мурмана. Ежегодно крестьяне Поморья на многие месяцы покидали родные селенья и, работая в тяжелых природных условиях, добывали здесь большое количество рыбы и жира.

      Создание  регулярных морских промыслов на Мурмане было замечательным трудовым достижением русских людей XVI века. С тех пор рыболовный промысел на Мурмане на протяжении почти четырех  столетий стал одним из главных занятий поморского населения всего побережья Белого моря, а отчасти — и внутренних местностей Подвипья и Поонежья.

      С мурманских промыслов рыба поступала  дня продажи за границу и на внутренний рынок, нанялась важнейшим  продуктом питания жителей неземледельческого Севера России.

      СПИСОК  ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 

1. Башкиров, А. Паруса из оленьей замши // Терский берег. – 1986, № 28.
2. Белов, М. И. Арктическое мореплавание с древнейших времён и до середины XIX века // История открытия и освоения Северного морского пути. – М., 1956. – Т. I, гл. 17.
3. Мавродин, В. В. Русское полярное мореходство и открытия русских поморов на Севере Европы с древнейших времён и до XVI века // Вопросы истории. – 1954, № 8. с. 5
4. Ушаков, И. Ф. Кольская земля т 1. – Мурманск; Мурманское  книжное издательство, 1998
5. Ушаков, И. Ф. Кольский север в досоветское время т 2. – Мурманск; Мурманское  книжное издательство, 1998 .
6. Шаскольский, И. П. Об одном плавании древнерусских мореходов вокруг Скандинавии: Путешествие Григория Истомы // Путешествия и географические открытия в XV–XIX веках. – М.; Л., 1965