Фельдмаршал Кутузов: мифы и факты

Победа России над непобедимым дотоле Наполеоном столь величественна, что не нуждается  ни в каких преувеличениях. 

III.V. Последний поход 

В приказе  по войскам от 25 декабря 1812 г. Александр  I так объяснил цель их похода в чужие страны: «Вы идете доставить себе спокойствие, а им — свободу и независимость». Кутузов, естественно, поддерживал своего Государя, обещая от его имени в специальном воззвании к «народам германским» «возвращение их свободы и независимости». И таково было тогда совершенно искреннее настроение большинства российских солдат и офицеров. Конечно, после разгрома империи Наполеона выяснится сакраментальная цель всех семи антинаполеоновских коалиций, а именно — возвращение народов Европы из-под наполеоновского диктата под власть прежних, свергнутых революциями династий и установление нового «европейского порядка» под наблюдением Священного союза монархов во главе с русским Императором.

Если у  Кутузова были сомнения в том, как  рациональнее для России готовить заграничный  поход, надо ли с ним спешить и нужен ли он вообще, то Александр I был настроен более чем решительно. Будучи в Вильно, он признался графине С. Шуазель-Гуффье: «Эта несчастная кампания стоила мне десятка лет жизни»¹⁶¹. Действительно, за 1812 год он столько пережил, мужественно держась своей линии не идти ни на какие условия мира с Наполеоном, что Н.Г. Чернышевский с полным основанием включал его стойкость в перечень решающих факторов русской победы: «Главнейшими же причинами нашего торжества в 1812 г. должны быть признаваемы твердая решимость Императора Александра Благословенного, патриотизм народа, мужество наших армий и искусство полководцев»¹⁶². Кстати, советские историки цитировали это высказывание Чернышевского, изъяв из него все относящиеся к царю и, как правило, даже не обозначив пропуск отточием¹⁶³.

Пережив взлет  от глубочайшего унижения к высочайшему  торжеству, Александр I теперь, когда непобедимый доселе враг был побежден, не хотел останавливаться на достигнутом. Он решил, что недостаточно отомстить врагу за Аустерлиц и Фридланд, Смоленск и Москву, за позор Тильзита только изгнанием его из России. Теперь Император посчитал возможным достроить 6-ю коалицию¹⁶⁴, возглавить ее и стать на правах коалиционного вождя Агамемноном Европы. Ради этого он проявил столько инициативы, настойчивости и энергии, что можно согласиться с мнением ряда русских дворянских историков: «Без Александра не было бы войны 1813 г.»¹⁶⁵.

С первых же дней заграничного похода Александр  I старался быть не просто во главе, но и на виду у всех. Наблюдая" за ним по пути от Плоцка до Калиша, А.И. Михайловский-Данилевский записал в дневнике: «Государь был всегда верхом, одетый щеголем; удовольствие не сходило с прекрасного лица его»¹⁶⁶. Казалось, что даже то подчеркнутое внимание, которым царь окружал в те дни слабеющего от недугов фельдмаршала, доставляло ему самому удовольствие. Кутузов, по воспоминаниям того же Михайловского-Данилевского, «хотя и не имел, как в Отечественную войну, диктаторской власти, но без воли его ни к чему не приступали. Когда недуги не позволяли ему лично докладывать Императору по делам, Теперь мы знаем, что «всевозможное уважение» Императора к фельдмаршалу было чисто внешним. Главный штаб уже возглавлял князь П.М. Волконский. Дежурный генерал и правая рука Кутузова П.П. Коновницын был спроважен «в отпуск»¹⁶⁷, а на его место назначен полковник из Императорской свиты Н.И. Селявин. Что касается барона К.Ф. Толя, оставленного в должности генерал-квартирмейстера, то он, естественно, старался услужить монарху еще ревностнее, чем фельдмаршалу. Дело не в том, что Александр I «принимал решения сам», а в том, что любые решения, исходившие от Главного штаба или же непосредственно от Кутузова, контролировал и нацеливал их на форсированное наступление вслед за остатками «Великой армии» Наполеона. Численность русских войск под командованием Кутузова по сводной ведомости от 23 января 1813 г. составляла 138 318 человек при 645 орудиях¹⁶⁸. Армия пополнялась за счет резервных частей, а также присоединения к ней отставших и выздоровевших солдат. Тем временем спешили к ней соединения ополченцев: по ведомости от 26 января в пути за кордон были 65 тыс. ратников. Важное изменение последовало в руководстве войсками: после неоднократных просьб адмирала П.В. Чичагова об отставке (адмирал, естественно, был оскорблен подозрениями в измене) 31 января 1813 г. Кутузов сообщил Чичагову, что Александр I наконец «уважил» его прошение «по случаю болезни» и назначил вместо него командующим 3-й Западной армией Барклая-де-Толли.

Именно в  Калише 15—16 (27—28) февраля Кутузов  по поручению Александра I подписал с государственным канцлером Пруссии К.-А. фон Гарденбергом договор о «наступательном и оборонительном союзе» между Россией и Пруссией для борьбы с Наполеоном¹⁶⁹. Так к 6-й коалиции присоединилась Пруссия. Михаил Илларионович тут же, 15 (27) февраля, написал жене о своей радости: «Это даст нам тысяч сто войска». Со временем так и вышло. Летом 1813 г. в составе войск 6-й коалиции было уже 168,5 тыс. пруссаков. Но Кутузов до этого не дожил. По ведомости от 3 (15) апреля 1813 г. числилось под его командованием 55 694 прусских солдат и офицеров.

Жители Пруссии, натерпевшиеся страха от Наполеона  с 1806 г., теперь встречали русские войска с восторгом, как освободителей. «Вообразить нельзя, как мы приняты в Пруссии, — писал Кутузов жене. — Никогда ни прусского короля, ни его войска так не принимали»¹⁷⁰. Особенно горячий прием был оказан Кутузову. «Воздух сотрясался от восклицаний — свидетельствовал А.И. Михайловский-Данилевский. — Растроганный фельдмаршал, призвавши меня к себе,

сказал: «Опиши, как можно повернее, в военном  журнале встречу, нам сделанную в Силезии»¹⁷¹. Разумеется, пруссаки не забывали приветствовать и Александра I. Так, в Иоганнесбурге «перед окнами Государя воздвигли пирамиду с транспарантом, на котором красовалась надпись: «Слава Освободителю Европы Александру Великому!» Народ запрудил улицу, и не смолкало «ура» по адресу России»¹⁷². Но Александр I благородно «подставлял» под эти приветствия Кутузова. Когда жители г. Штейнау на Одере поднесли Александру лавровый венок, «Государь отослал его к князю Кутузову»¹⁷³.

Апогеем демонстраций русско-прусской дружбы стала встреча  Александра I с королем Пруссии Фридрихом-Вильгельмом III в Бреслау 3 (15) марта. Король выехал навстречу Императору к силезской границе. Александр, увидев его, «вышел из коляски и бросился к нему в объятия; молча несколько минут они прижимали один другого к сердцу», а потом вместе въехали в Бреслау «при колокольном звоне и громе орудий»¹⁷⁴. 9 (21) марта Фридрих-Вильгельм нанес ответный визит Александру I в Калише. Русская армия по этому случаю выстроилась на высотах близ города под начальством Кутузова. Михаил Илларионович, не имея сил держаться на лошади, «стоял впереди строя»⁵.

Перед отъездом из_Калиша Фридрих-Вильгельм III наградил Кутузова сразу двумя высшими орденами Пруссии — Черного Орла и Красного Орла — и предложил ему прусское гражданство (дополнительно к российскому) с имением в придачу. Фельдмаршал ордена принял, но гражданство прусское с благодарностью отклонил, заявив: «Император Александр никогда не допустит, чтобы я или кто-либо из детей моих в чем-нибудь нуждался» ¹⁷⁵ 
 
 
 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

Кутузов предводительствовал  русскими войсками в Отечественной войне с августа 1812 года. Но с точки зрения вклада в победу России над Наполеоном больше, пожалуй, сделал Барклай-де-Толли. Он как военный министр подготовил русскую армию к войне, и он же спас ее в самое трудное для России время войны. Поэтому такой знаток 1812 г., как художник-баталист В.В. Верещагин, именно Барклая считал «истинным спасителем России»¹⁷⁶, хотя, конечно, дело не столько в Барклае (или в Кутузове), сколько в совокупности сил армии и народа, мобилизацию которых начал Барклай, а продолжил и завершил Кутузов. Во всяком случае, Барклай-де-Толли, уезжая из армии (уже после оставления Москвы), имел основания заявить: «Я ввез экипаж на гору, а с горы он скатится сам при малом руководстве».

Еще до Бородина, а в особенности после пожара Москвы, стало ясно для наиболее проницательных современников (не говоря уже о позднейших историках), что  Наполеон войну проиграл — не Кутузову и не Барклаю, а русскому народу. Барклай-де-Толли прямо говорил  своему адъютанту В.И. Левенштерну еще в Тарутине: «Я считал дело Наполеона проигранным с того момента, как он двинулся от Смоленска к столице. Это убеждение перешло у меня в уверенность с той минуты, как он вступил в Москву»¹⁷⁷. В те же дни, когда Наполеон хозяйничал в Москве, дежурный генерал 2-й Западной армии С.Н. Марин и полковник П.А. Кикин, исполнявший обязанности дежурного генерала 1-й Западной армии, со всей определенностью внушали своим корреспондентам: «обстоятельства <...> ведут неприятеля к бездне», «остается одно отступление и то по дурным дорогам с изнуренными лошадьми и имея одну армию перед собою, другую на его дороге, которые не обещают ему ничего доброго»¹⁷⁸.

Из Москвы Наполеон уходил фактически побежденным. Кутузову оставалось только надлежаще проводить его. Это мог сделать тогда на месте Кутузова и любой другой из высших российских военачальников, а Барклай-де-Толли или, может быть, Беннигсен даже лучше его (если бы не ввязались в какие-либо необдуманные сражения и не проиграли их, как это много раз происходило в 1813 г., уже без Кутузова. — Ред.), В таком случае это позволило бы России избежать еще двух лет тяжелейшей борьбы с Наполеоном. Сам Кутузов, с его умом, без сомнения, понимал это. Не случайно он удалил из армии именно этих двух, самых опасных для него соперников по славе — первого, более опасного, еще перед началом, а второго в ходе «проводов» Наполеона. Барклай так и понял подспудный смысл своего удаления. «Фельдмаршал не хочет ни с кем разделить славу изгнания»¹⁷⁹.

Только при  специфическом руководстве боевыми  действиями россиян со стороны Кутузова стал возможным беспрецедентный в истории войн феномен: за все время кампании 1812 г., в ходе которой «Великая армия» Наполеона была большей частью истреблена, а ее остатки изгнаны из пределов России, сам Кутузов не выиграл (а Наполеон, соответственно, не проиграл) ни одного большого сражения.

Гениальный  Пушкин поставил Барклаю-де-Толли свой, поэтический, памятник. Вспомним еще раз строки из его «Полководца», написанного в 1835 г.:

О, вождь несчастливый, суров был жребий твой, Все в  жертву ты принес земле тебе чужой. Непроницаемый для взгляда черни  дикой, Один ты шел в молчании великом. И в имени твоем звук чуждый не взлюбя, Своими криками преследуя  тебя, Народ, таинственно спасаемый  тобою, Ругался над твоей священной  сединою.

Отметим же, к чести российской власти и общественности, что и М.Б. Барклай-де-Толли, и Л.Л. Беннигсен вскоре были возвращены на самые высокие позиции в русской и союзнической армии.

Барклай-де-Толли, как и Кутузов, стал генерал-фельдмаршалом, князем и вторым в нашей истории кавалером ордена Святого Георгия всех четырех степеней. А в декабре 1837 г. в Петербурге у Казанского собора торжественно и одновременно были открыты памятники и Кутузову, и Барклаю-де-Толли. Справедливость, можно сказать, восторжествовала. 
 
 
 
 
 
 
 

ОСНОВНЫЕ  ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

М.И. Кутузов. Сб. документов. М., 1950—1956. Т. 1 — 5.

М.И. Кутузов. Письма. Записки. М., 1989.

Фельдмаршал Кутузов: Документы, дневники, воспоминания. М., 1995. 1812—1814. Реляции. Письма. Дневники. М., 1992

Глинка  Ф.Н. Письма русского офицера. М., 1987.

  Глинка С.Н. Записки о 1812 годе. СПб., 1836; Записки. СПб., 1895. Аанжерон А.Ф. Записки // Русская старина. 1907. № 9; 1910. № 7— 10; Военный сб. 1900. №8—11.

Вильсон Р.Т. Дневник... Письма к разным лицам. СПб., 1995 (ук.). Ае Местр Ж. Петербургские письма. СПб., 1995 (ук.).

Синельников Ф.М. Жизнь, военные и политические деяния... М.И. Голенищева-Кутузова-Смоленского. СПб., 1813 —1814. Ч. 1—6.

Панаев  В. И. Историческое похвальное слово светлейшему кн. Голенишеву-Кутузову-Смоленскому. СПб., 1823.

Бантыш-Каменский  ДН. Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов. СПб., 1840 (М., 1991). Ч. 3.

Бутовский И.Г. Фельдмаршал кн. Кутузов при конце и начале своего боевого поприща. СПб., 1858.

Бутурлин  Д. П. История нашествия императора Наполеона на Россию в 1812 г. СПб., 1823 — 1824. Ч. 1—2.

Михайловский-Данилевский  А.М. Описание Отечественной войны в 1812 г. СПб., 1839. Т. 1—4.

Богданович  М.И. История Отечественной войны 1812 г. по достоверным источникам. СПб., 1859—1860. Т. 1—3.

Отечественная война  и русское общество. М., 1912. Т. 4.

Тарле Е.В. Нашествие Наполеона на Россию. Любое издание.

Муньков Н.П. М.И. Кутузов — дипломат. М., 1962.

Помарнацкий А.В. Портреты А.В. Суворова. Очерки иконографии. Л., 1963.

Мелентьев В.Д. Кутузов в Петербурге. Л., 1986.