Скоморохи и древнерусская концепция веселья

       Здесь мы приведем «Небылицу», записанную от знаменитой сказительницы М. Д. Кривополеновой.

       Небылица  в лицах, небывальщинка,

       Да  небывальщина, да неслыхальщина.

       Старину спою да стародавнюю,

       Небылица  в лицах, небывальщинка,

       Да  небывальщина, да неслыхальщина.

       Ишша  сын на матери снопы возил,

       Вот снопы возил, да все коноплены.

       Как стара матерь да в корню была,

       Молода  жена да в пристяжки была. (Т.е. обе  были в упряжи – А. Ю.)

       Как стару матерь да попонюгивал, (Т.е. понукал)

       Молоду  жену да присодерживал.

       На  гори корова белку лаяла,

       Ноги  расширяя да глаза выпуча.

       Ишша  курица под осеком траву секет, (Т.е. в загоне для скота.)

       Как овца в гнезде да яйцо садит.

       По  поднебесью да сер медведь летит.

       Он  ушками, лапками помахивал,

       Он  черным хвостом да принаправливал.

       По  синю морю да жорнова плывут,

       Жорнова плывут да тут певун поет.

       Как гулял гулейко по печну столбу.

       Как увидел гулейко в лоханки воду:

       «А  не то ли, братцы, всё синё море?»

       Как увидел гулейко, и чашки ложкой шти  хлебают:

       «А  не то ли братцы, корабли бежат,

       Корабли бежат, да все гребцы гребут?!»

       Скоморохи, согласно данным источников, были непременными участниками народных календарных  праздников, связанных с карнавальной культурой. Изначальный смысл их деятельности – ритуальный, как и у святочных ряжен. Скоморохи тоже ряженые – в «анти-одежду», иногда в масках (также издавна присущих языческим игрищам), с деревянными или струнными музыкальными инструментами (гудки, сопилки, рожки, гусли и т.п.), которые сами и изготовляли. Они потешают народ на свадьбах. Обеспеченные люди звали их домой. Постепенно скоморохи все более «профессионализировались»: кроме оседлых, которые занимались и обычным трудом, существовали бродячие скоморохи, жившие только за счет своих представлений.¹⁸

       Существовало несколько категорий  русских  скоморохов: 

1. оседлые - непрофессиональные скоморохи, постоянно жившие в деревне, пристраивавшиеся на продолжительное время при дворах князей, бояр и т. д.;
2. городские - были  профессионалами, постоянно жили в городе; 
3. скоморохи  "походные",  или  бродячие,  странствующие, обходившие села, города, простой народ и князей, бояр, богатых людей, не имеющие хозяйства, безусловно, профессионалы. 

       В  деревнях  и  селах  нужда  в  скоморохах  ощущалась  главным  образом в дни праздников, составной  частью которых являлись народные  игрища. Скоморохи были  также  непременными  участниками  свадеб  и  общественных пиров-братчин. В  остальное время  скоморохи  мало  чем отличались от остальных деревенских  жителей.   Какая-то часть скоморохов, живших в городах,  вела  аналогичный  с деревенскими образ жизни, занимаясь  в периоды  между  праздниками  свойственными горожанам делами - ремеслами, торговлей и др.

       О том, что князья наши любили увеселения с пением, музыкой и т. д., мы имеем  достаточно свидетельств в древнерусской  литературе. Так, в летописи под 1015 г. о Святополке Владимировиче говорится: "люте бо граду тому и земли  той в нем же князь юн, любяй  вино пити с гуслми." Под 1135 г. сообщается, что князь Всеволод Мстиславич Новгородский "возлюби играти и утешатися". Но особенно хорошо обычай князей веселиться при помощи скоморохов отмечен преподобным  Нестором в житии преподобного Феодосия Печерского. Феодосий, явившись однажды  во дворец князя Святослава Ярославича, попал в разгар веселья: он увидал "многих играющих перед ним: овых гуслные гласы испускающих, иных органьные писки гласящих, иных же мусикийские, и тако всех веселящихся, якоже обычай есть перед князем." При дворах князей находилось во время  пира и особое место для скоморохов - "скоморошье".¹⁹

       Но  в то  же время условия городской  жизни  давали  больше  возможностей  для  профессионального скоморошества. Для городских скоморохов запретным  (да и то до некоторой  степени  условно)  оставалось  только  время  постов, во все же остальные  дни они вполне могли, особенно в  больших  городах, находить  применение  своим  способностям.  Свидетельством  могут служить "Песня о госте  Терентьище" и некоторые документы  XVI - XVII вв. Это же  подтверждают  и наши  изыскания относительно  наместничьих скоморохов. По-видимому, постоянную работу  скоморохам  обеспечивали и развлечения в кабаках.²⁰

       Типы  скоморохов

       В былевом эпосе некоторые герои  переряживаются в скоморошный костюм, появляются на пир к Владимиру  и здесь показывают свое искусство. На основании тех данных, которые  при этом сообщаются в песнях, можно  воссоздать тип скомороха, ведущего "великую игру", т.е. певца-поэта. Воссоздающиеся на основании этих данных черты очень напоминают черты  древнего Бояна.

1. Скоморох - в одно и то же время музыкант (гусельщик) и поэт:

он по стрункам похаживает и голосом поваживает; его пение, сопровождаемое игрой  на гуслях, производит сильное чарующее впечатление: под впечатлением "великой  игры" все на пиру притихают, прислушиваются, оглядываются, ужасаются; его игра признается "великой", его "утехи" - "нежными".

2. Скомороху, ведущему "великую игру" приписывается такая же разносторонность, какой обладал вещий Боян:

подобно последнему скоморох-поэт ведет "игру", "выигрыши", "тонцы" (т.е. рассказы), приплетая в ним события из разных стран; тонцы ведутся от Киева, Новгорода, Чернигова, Царьграда, Иерусалима, Сорочинской земли (Сарацинской). Эта  особенность "великой игры" в  некоторых былевых песнях прямо  формулируется самими певцами: "Высота ли, высота поднебесная глубота, глубота  океан-море, широко раздолье по всей земли, глубоки омуты Днепровские". Или: "Реки то, озера ко Новугороду, мхи  то, болота ко Белоозеру, широки раздолья ко Опскому, тесные леса ко Смоленскому, чистые поля к Ерусалиму".

3. Скоморох - поэт, как и Боян, поет "про старые времена и про нынешние и про все времена доселюшны".

Он и  начинает свои песни на подобие Бояна  или подражавшего последнему автора "Слова о полку Игореве": "Благословите, братцы, старину сказать, как бы старину стародавнюю". Подобно  тому, как автор "Слова о полку  Игореве" припоминал времена Траяна, так и скоморох-поэт начинает свою "великую игру" с воспоминания о самых далеких от него временах: "При царе Давиде Евсевиче, при старце Макарье Захарьевиче было беззаконство великое".

4. Скоморох-поэт вводит в свои песни "припевы", "припевки", "наигрыши", т.е. остроумные изречения, поговорки и намеки из-за синя моря, или из-за Лукоморья.

Так, переодетый скоморохом, Добрыня, ведя "великую  игру" на свадебном пиру своей  жены с Алешей Поповичем (после долгого  отсутствия), наигрывает два наигрыша, предназначенные для его жены; первый наигрыш: "Ох, вы гусли мои, гуслицы, гусли мои звончатые! Вы лежали сорок шесть лет, а еще  лежали ровно три года, а еще  лежали ровно круглый год, на десятом  играть стали". Это - намек на собственное  десятилетнее отсутствие из дому. Второй "наигрыш": "Где это видано, еще где же слыхано, от жива мужа замуж идти"?

5. Цель скомороха-поэта, как и у вещего Бояна, - величание минувших героев и современных князей.

Поэтому былевые песни заканчиваются  обыкновенно возглашением славы  воспетому герою. Иногда, как и  в "Слове о полку Игореве", величаются сперва старшие герои, а  потом младшие. Так, Добрыня-скоморох по выиграл всех от старого до малого. 

Плата скоморохам и презрение к ним, как к  слугам антихристовым 

       Мы  видели выше, что скоморохи, начиная  с певца-гусельника, развлекавшего  своим искусством, своей «игрой», участников пиров и свадебных  празднеств, и кончая веселыми разудалыми музыкантами-плясунами, глумотворцами, потешавшими народную толпу своими песнями играми и представлениями, - издревле были душою всяких увеселений, центром всяких торжественных сборищ. Скоморох был в старину единственным представителем музыкального, музыкально-эпического и музыкально-сценического искусства, проявлявшегося, разумеется, по большей части лишь в самой простой, грубой, но соответствовавшей современному вкусу народа форме. Народ, начиная с князя или царя и кончая разгульной чернью, любил своих веселых потешников, щедро награждая их за доставляемую ими утеху.²¹

       Добрыню, переодетого скоморохом, Владимир приглашает за искусную игру сесть рядом с  ним на золотом стуле, вместе с  ним "хлеба кушати и лебедей  рушати"; Владимир говорит Добрыне:

       "Ай  же ты мала скоромошина! 

       За  твою игру великую,

       за  утехи твои нежные

       Без мерушки пей зелено вино,

       Без рассчету получай золотую казну".²² 

Рядом с любовью к искусству скоморохов, душе всякого веселья и утехи, народ (в особенности более просвещенная его часть, воспитанная на духовной литературе) к личности самих потешников исстари питал призренье. Немало способствовало тому нередко предосудительное поведение самих скоморохов, но главною причиною этого презрения и известной брезгливости к скоморохам и их атрибутам служил воспринятый от Византийской церкви и воспитывавшийся духовенством в народе взгляд на греховность скоморошьего промысла, на бесовский характер творимых ими игр, глумов, «позоров», на музыку вообще и даже на музыку орудия, - как на изобретение дьявола или дьявольскую лесть, на игреца или потешника, - как на слугу сатаны, слугу антихристова, исчадие дьяволово.²³

       Ремесло скомороха, как и предмет его  служения – смех, во всем противостоит официальному мировоззрению с его  социальными нормами и религиозными догмами (смирением, самоуничижением, скорбью и др.). До XVII церковь «терпит» этот смех. Скоморохи играют в обстановке полной свободы, им не возбраняется принуждать людей к игре; изгонять скоморохов нельзя, за это предусмотрен особый штраф. Такое сосуществование скоморошества и церкви было предопределено средневековым «правом на смех», аналогичным европейской карнавальной вольности, санкционированной церковью. Это – нужда выйти из-под бремени повседневности, чтобы вернуться к житейским заботам с новыми силами. Русская церковь, впрочем, не санкционировала этот смех – церковник и скоморох приблизительно до XV века существовали, скорее, в разных сферах, создавая особую двойственность культуры и антикультуры.  

       Большинство известий о скоморохах – церковное  их обличение за греховное ремесло  смеха. «Повесть временных лет» их осудила: дьявол «всякими хитростями отвращает  нас от Бога, трубами и скоморохами, гуслями и русалиями»²⁴. Внешний вид скоморохов говорил о занятиях «бесовским» промыслом: они одевались в короткополые кафтаны, а ношение короткополой одежды в Руси считалась грехом. Также в своих выступлениях они часто прибегали к маскам, хотя еще в IX в. маскирование встретило резкое осуждение церкви, в своих выступлениях сквернословили. 

       Скоморохи также являлись представителями  языческой культуры и языческой  традиции. Это вызывало негативную реакцию православной церкви. Разнузданность массовых забав, по мнению священников, отвращали народ от веры. Еще одним  немаловажным фактором, лежащим в  основе гонения на народную смеховую культуру, была основанная на Библии сама философия православного монашества, которую, как известно, церковь пыталась предложить обществу в качестве идеальной  модели поведения, некой базовой  философии для каждодневных поступков. 

       Если  отцы церкви начали осуждать скоморохов еще с XI в., то первые территориальные  запреты на их представления появились  четыре столетия спустя. Официальные  гонения на скоморохов усиливались  в продолжение долгого времени, пока не достигли своего апогея в конце XVI — начале XVII в., когда церковь  активно поддерживало государство, что повлекло за собой реальные репрессии, вероятно, отразившиеся в фольклоре, например, в пословицах: «Заиграл в  сурну, да и попал в тюрьму», «Шутил Куприяшко, да попал в тюряшку»²⁵. С конца XVII столетия скоморохи постепенно исчезают из центральных областей России, вынужденные под давлением обстоятельств менять место жительства и часто саму профессию. Странствующие ватаги исполнителей как явление народной культуры окончательно исчезают в царствование Петра I.