Одежда русских женщин XIX — начала XX века

(Рыбакова В.М.)[*]

Одежда русских женщин XIX — начала XX века.

В начале XIX в. число женщин в России, предпочитающих традиционному старинному платью причуды моды, стало расти с нарастающей быстротой. И хотя костюм россиянки в деревне, а нередко и в столице позволял догадаться о национальной и сословной принадлежности его обладательницы, размере ее достатка, семейном положении, происхождении, все же знаковая символика костюма россиянок несколько стерлась или приняла иные формы.

Несомненное влияние на российский женский костюм XIX — начала XX вв. оказали два открытия в истории мирового швейного дела. Первым было изобретение в 1801 г. «жаккардовой» машины, позволявшей получать полотно с любыми переплетениями нитей и сложным орнаментом. Вторым событием было изобретение швейной машинки, получившей, распространение лишь после 1850 г.: именно тогда ее усовершенствованный вариант, созданный И. Зингером, в несколько лет приобрел мировую славу. Швейные машины распространялись, в основном, в городах. В деревнях одежда шилась по старинке вручную, двойным мелким швом. В начале же XIX в., когда промышленное производство гуртового платья (платья, выпускавшиеся оптом) еще не было налажено, вручную изготовлялись все роскошные наряды столичных щеголих.

В первые годы XIXв. женская мода России не отличалась сложностью форм. Во всем искусстве господствовал неоклассицизм с его законченностью и естественностью, получивший в российской моде наименование «стиль империя» или шемиз. В России этот стиль господствовал с конца XVIII и не исчез до конца 10-х гг. XIX в. «В нынешнем костюме, — писал журнал „Московский Меркурий” за 1803 г. — главным почитается обрисование форм. Если у женщины не видно сложения ног от башмаков до туловища, то говорят, что она не умеет одеваться...»[1] Тончайшие платья из муслина, батиста, кисеи, крепа, с завышенной линией талии, большим декольте и узким коротким рукавом, российские модницы носили подчас на одном лишь трико телесного цвета, поскольку самая тонкая юбка отнимала у такого платья всю прозрачность. Воцарение в моде нежных легких одеяний изменило и косметику: модницы стали стремиться к «благородной» бледности, которая оставалась в моде многие десятилетия.

Шали, шарфы и платки из разнообразных тканей, появившись в женском костюме еще во времена Московской Руси, прочно утвердились в повседневном и праздничном гардеробе буквально всех женщин России. И если дамы высшего света предпочитали воздушные накидки, соответствовавшие их «античным» нарядам, то в среднем сословии и в деревнях ценились яркие, цветастые шали из тонкой шерсти.

Шали и платки сохранились в костюме россиянок и при переходе от неоклассицизма к господствовавшему с 1810-х гг. стилю ампир. На смену изысканной простоте тонких античных «шемиз», пришли нарядно декорированные платья из тяжелых и плотных материй. Вернулся в моду и корсет, высоко поднимавший грудь и сильно перетягивавший талию. Облегающий лиф при покатой линии плеч, колоколообразная юбка — типичный силуэт российской горожанки «пушкинской поры». Буфы, бейки, рюши, оборки, зачастую набитые ватой или волосом для утяжеления подола и законченности силуэта, — отличительные черты моды 1830-1840-х гг. Остро модными считались тогда плетеные из шелка-сырца французские кружева, так называемые блонды.

«Решительное притязание на европеизм» как «резкая черта, которая отделяет образованные сословия от необразованных»[2] (В. Г. Белинский) выразилось в женской одежде 1840-х гг. появлением «парижского», «Х»-образного силуэта. Юбки, сильно присборенные на талии и потому выгодно подчеркивавшие тонкость и стройность женского стана, стали шить из нескольких полотнищ ткани, так что ширина подола порою достигала 4 метров! Для придания желаемой пышности, верхние юбки еще и надевали на нижние, сильно накрахмаленные или кринолиновые (кринолином называлась ткань из конского волоса в переплетении со льном). Пик увлечения кринолинами относится к 1850-1860-м гг., когда крахмальные юбки и каркасы из китового уса сменились металлическими конструкциями, похожими на клетки из стальных полос.

Узкий лиф на корсете российские модницы сочетали с широкими юбками и рукавами самых причудливых форм. В 1830-е гг. был популярен рукав «уши слона», пятилетие спустя — «бараний окорок», позже рукав плотно обрисовывал и обтягивал руку. Сложные формы рукавов диктовали особенности одежды для улицы, которая шилась достаточно свободной, прежде всего в верхней части. Исключительную популярность и практически у всех горожанок, любого достатка имели во второй трети XIX в. накидки.

Горожанки попроще носили шерстяные манто, в холодное время года — меховые или стеганые на вате. Они напоминали старые русские душегреи, епанчи и являлись удачным сочетанием изобретений парижских портных с удобством и функциональностью традиционного русского костюма.[3]

В 1830-1840-е гг. женщины особенно любили «меланхолические» цвета (черный, серый, лиловый), оттенки же их получили самые невероятные названия: цвет «упавшей в обморок лягушки», «влюбленной жабы», «мечтательной блохи» или «паука, замышляющего преступление». Но если своим выходным туалетам провинциальные красотки уделяли весьма заметное внимание, то дома, они могли ходить в старых халатах или кофтах.

Особенно неизящной была в провинции повседневная обувь. Атласные, прюнелевые и лайковые башмачки, равно как светлые тонкие чулки носили лишь в больших городах, да и то по праздникам. Провинция довольствовалась обувкой попроще. Самые умелые рукодельницы вязали белые ажурные чулки из тонкой бумажной нити, но одевались они редко, разве что на балы. Повседневно провинциалки ходили в серых грубоватых чулках и черных башмаках из козлиной кожи. В столицах повседневная обувь женщин тоже не отличалась изысканностью — плоские туфли на низком каблуке, украшенные разве что шнуровкой сбоку или пуговицей.

Предательски портила любой модный наряд и характерная для купчих и купеческих дочек прическа — промасленные волосы, расчесанные на прямой пробор и прикрытые у замужних золотошвейным платком. В отличие от «благородных» дам, весьма деликатно использовавших косметику, купчихи щедро «приправляли» лицо румянами, белилами и сурьмой.

Крикливая роскошь сложных женских туалетов 1860-1890-х гг., особенно заметная в столицах, была вне стилей, как и архитектура России того времени: господствовала эклектика. В одежде россиянок вольно сочетались элементы костюма разных народов и эпох (средневековый рукав, корсаж ампир, греческий орнамент). Очень популярными с начала 1860-х гг. стали гусарские и турецкие курточки, заимствованные из военных форм.

К 1870 г. появились новые фасоны, плотно облегавшие бедра. Широкое распространение получили платья с тюниками (когда нижняя юбка драпировалась верхней, более короткой, часто — из контрастной ткани) и тюрнюрами (конструкциями из китового уса или подушечки, поддерживавшей пышные складки ниже спины). Костюмы из бархата, плюша, тяжелых шелков, которые шили расточительные дочери и жены богатых чиновников, органично вписывались в интерьер их домов, перегруженных мебелью с бахромой и помпонами, пышными портьерами, золочеными рамами и безделушками. Не только в среде разночинной интеллигенции, но и среди старого российского барства такой «буржуазный» стиль получил меткое и едкое наименование «tapissier» («обивочный»).

Одновременно с ним в российской женской моде возникло и иное направление, вызванное появлением эмансипированных женщин из мещан и интеллигенции. Они решительно отвергли все неудобные в ходьбе фасоны платьев, корсеты, мешавшие нормальному дыханью. Одежда студенток, курсисток, новых женщин была формой выражения их социальных настроений. Эти эмансипе носили блузы-гарибальдийки (рубашки красного цвета с отложным воротником, названные по имени Дж. Гарибальди), платья и кофты с жесткими стойками, чем-то напоминающими мужские, куртки и свободные блузы с галстуком. В сумочках этих новых женщин, кроме носового платка, кошелька и маленького бумажника, имелась, как правило, эмалевая (или перламутровая) коробочка с папиросами. Жилеты, высокие сапожки, прямые неприталенные пальто, шляпы с приподнятыми по сторонам и слегка опущенными спереди полями («амазонки»), считавшиеся элементами мужского костюма, говорили об их обладательницах как о сторонницах движения за равноправие.

С 1860-х гг. обычным «туалетом» деловой и работающей женщины для выхода на улицу и для визита стали простые в крое и практичные костюмы. К концу XIX в. особую популярность приобрели костюмы с юбками, мягко облегающими фигуру и расклешенными внизу («тайор»).

Когда с конца 1860-х гг. женские платья и костюмы укоротились, перестав закрывать щиколотки, приобрели значение цвет подбираемых чулок и изящество обуви. Аристократки выбирали для себя обувь с позволительной для их достатка тщательностью, соответственно времени года. В холодное время это могли быть бархатные сапожки, отороченные мехом, или фетровые боты, а также высокие ботинки на шнуровке. Летом, на вечер и дома надевали туфельки. Вся модная женская обувь непременно делалась на каблуках, с течением времени менялись лишь его высота и форма.

Наиболее распространенными аксессуарами модной женской одежды второй половины XIX — начала XX вв. были перчатки и зонтики. Перчатки — светлые, цветные замшевые, шелковые или нитяные — изготовлялись разнообразной длины и фасонов. Летом носили перчатки кружевные, нередко без «пальцев» (так называемые митенки), зимой — трудно было обойтись без шерстяных. Безусловное функциональное значение в дождливую русскую осень и в солнечное лето имели в России и зонтики, бывшие в то же время изящным дополнением платья или костюма. Ручки зонтиков делались из кости, дерева, панциря черепахи и даже из драгоценных металлов. Сумки, имевшие по большей части форму мешочков, россиянки носили нечасто, и чаще немолодые дамы.

Умение элегантно одеваться предполагало также тонкое соответствие между нарядом и прической или головным убором. Береты, тюрбаны, наколки, чепцы, сетки украшали головки и молодых девушек, и весьма почтенных дам.

Типичными цветами стиля модерн, который появился в начале XX в., считались водянисто-зеленый, серо-зеленый, пепельно-серый, черный в сочетании с лиловым или лиловато-сиреневым, а также, по контрасту, с огненно-рыжим. Модным дополнением прически почитались страусовые перья. Струящиеся платья и костюмы для визитов дополнялись своеобразными шляпами с огромными полями шире плеч или, наоборот, маленькими восточными тюрбанами с прикрепленной надо лбом отделкой, поставленной вертикально.[4]

В начале XX в. буквально все ощутили преимущества прорезиненных пальто и плащей. Практичностью объяснялась и возникшая мода на вязаные вещи (джемперы). Несомненное влияние на появление новых видов одежды оказало вошедшее в моду в конце 1890-х гг. увлечение спортом (велосипедным, конькобежным, верховой ездой). Благодаря ему, даже для повседневной носки стали изготавливаться и продаваться свободные блузы, сравнительно короткие юбки в складку и даже (впервые в истории женской моды!) широкие шаровары на манжетах ниже колен.

Модной обувью в начале XX в. считались лакированные или шнурованные ботинки со светлым верхом и черными лакированными носками и каблуками, а также «лодочки» с перепонкой. С вечерними и бальными платьями надевали, как правило, остроносые туфли на высоком каблуке, которые украшали блестящей пряжкой. Хороший вкус требовал подбора цвета чулок точно цвету туфель.

Европейская мода, которой вначале следовали лишь приближенные ко двору, завоевала тысячи приверженцев — в XIX в. во всех городских сословиях, а с начала XX в. — и в деревне. И сословные отличия в одежде, столь заметные еще на рубеже XVIII-XIX вв., стали стираться.