Брюллов Карл

Карл Брюллов родился 12 (23) декабря 1799 году в Петербурге. До 5 лет Брюллов был прикован болезнью к постели. Первоначально обучался под руководством своего отца Павла  Ивановича, художника, мастера декоративной резьбы. Трудолюбивый Павел Иванович знал, что искусство кроме таланта требует упорства и постоянных занятий. Каждый день маленький Карл должен был рисовать определённое число человечков и лошадок и только после этого получал завтрак. Братья Карла, старшие и младшие, все учились в петербургской Академии художеств. В десять лет он поступил в петербургскую Академию художеств, его учителями были Иванов, Егоров, Шебуев. И скоро Брюллов стал удивлять всех своими успехами в рисовании, но был слаб в науках. Что касается искусств, то в этом отношении Брюллов во все время пребывания в Академии считался первым между сверстниками. Система образования основывалась тогда, как и во всех европейских академиях, на принципах классицизма, направления рационалистического, имевшего строгий свод канонизированных правил. Последовательность обучения была незыблема. Вначале - копирование с оригиналов, сперва с натюрмортов, затем с фигурных композиций. Позже - рисование с гипсовых слепков античных голов и фигур. Далее - рисование с манекенов, задрапированных "под людей", своего рода переходная ступень от гипса к живому человеку. И только после всего этого шло рисование с живой натуры. Ему не только было позволено до времени начать рисование с гипсов, много раньше своих соучеников он получил разрешение заниматься собственными композициями. Первая среди них - большой, подцвеченный пастелью рисунок "Гений искусства". Прекрасный и величественный Гений искусства восседает, опершись на лиру. Автор словно бы вдохнул жизнь в античного бога, пребывающего в расцвете юных сил, увековеченного в блистательной, не проходящей юности. Тонкое чувство формы, поражающая пластичность картин Брюллова - результат любовного изучения классики. Еще в академии юный художник сорок раз рисовал сложнейшую группу Лаокоона. Карл легко выполнял академические задания, охотно помогал товарищам, делал картинки к настольным играм, писал декорации для ученических спектаклей. Дома, по воскресеньям, он работал ещё больше, чем в академии: рисовал, лепил, чертил географические карты, повторял – копировал – картины великих мастеров. Добиваясь точности и совершенства, юный живописец сделал семь копий с портрета монаха, написанного, как тогда считали, испанским художником Веласкесом. Голову старика, написанную другим мастером, он скопировал около двадцати раз.

В те годы, когда он самозабвенно трудился над "Гением искусства", в России происходили важные события. Былой авторитет Александра I окончательно развеялся в глазах мыслящего русского общества после того, как правление государством было по сути дела передано императором в руки ярого реакционера графа Аракчеева. Именно в те годы начинают возникать тайные декабристские общества. Только силой мог российский император сдерживать кипение умов. Всякое проявление свободомыслия тотчас вызывало жестокие репрессии. В свою очередь это рождало новые акты сопротивления, неповиновения. Национальное сознание было разбужено в ту пору в русском обществе и народе Отечественной войной 1812 года. Слухи обо всем, что происходило в российской действительности, так или иначе, проникали за высокие стены Академии художеств. Живая жизнь, живые впечатления начинают проникать и в работы Карла Брюллова. В его альбомах появляются сперва изредка, затем все чаще, то портрет сотоварища, то финн с лошадью, то набросок с кухарки, восхитившей Брюллова искусством печь блины. Растущее пристрастие к натуре не могло не просочиться и в академические программы.

Карла Брюллова по жизни  называли “Великим Карлом”. В день окончания Академии Карл вынес из актового зала целую пригоршню медалей. Его первым успехом стала картина “Нарцисс”, за которую художник получил золотую медаль 2-ой степени(1819); за работу “Явление Аврааму трёх ангелов” юный художник был награждён Большой золотой медалью (1821), получив право на поездку в Италию. Но в том же году состоялось постановление, чтобы молодые художники были отправляемы за границу лишь спустя три года по окончании ими курса в Академии. Общество поощрения художников пришло на помощь Брюллову, постановив, не ожидая истечения трехлетнего срока, послать его за свой счет за границу, что и было сделано в 1822 г. По Высочайшему повелению он должен был изменить свою фамилию Брюлло на Брюллова. Новые впечатления в каждом следующем городе лавиной обрушивались на учеников петербургской Академии художеств. В Мюнхене они потрясены духовным величием средневековой готики, столь удивительной глазу, привыкшему к спокойно-строгим формам русской архитектуры классицизма. Здесь братья задержались на изрядный срок, получив право ежевечерне работать в классах Мюнхенской академии. Карл Брюллов блестяще выполнил ряд заказов на портреты. С началом весны братья продолжили путь. Через Инсбрук, Боцен, Триент, Бассано, Тревизо они прибыли в Венецию, где Карла Брюллова ждет новое потрясение - он открывает для себя Тициана. В письме в Россию Брюллов с восторгом восклицает: тициановский "образ письма прекрасен, а краски - непостижимы..." Это признание особенно знаменательно, ведь в Академии пальма первенства отдавалась, согласно постулатам классицизма, рисунку, цвет же имел роль второстепенную, вспомогательную. Во Флоренции он видил новые работы Тициана, восхищается творениями Леонардо, подлинниками античных статуй.

В то время русские  художники проводили значительную часть своей жизни за границей обыкновенно в Риме. Бруни и  Басин уже три года работали в  Риме, когда прибыл туда Брюллов. Художник отправился сюда для изучения античной скульптуры и живописи мастеров Возрождения. Это и повлияло, главным образом, на стиль художника. Первое время своего пребывания в Италии Брюллов писал картины из римской жизни; между прочим, он написал две женские поясные фигуры, известные под названиями "Утро" и "Полдень". В течении 1825-28 он работал над копированием “Афинской школы” Рафаэля, написанную в стиле классицизма в натуральную величину. Так шлифовалось мастерство, намечался переход к самостоятельному творчеству. Воспитанный на традициях классицизма, Брюллов внёс в него обновляющую струю романтики, увлечённости красотой живого мира. Первые десятилетия XIX века в России богаты не только историческими событиями. Духовная жизнь общества, жизнь литературы и искусства той поры отмечены бурным развитием, сложностью, противоречивостью. Еще в начале века в недрах классицизма зарождается романтизм, давший блестящие плоды в изобразительном искусстве, прежде всего, в портретном творчестве О.А. Кипренского. Из Европы же приходят идеи нового направления - сентиментализма. Брюллов много острее большинства своих сверстников ощущал новые веяния. За недолгий период самостоятельной работы - с 1821 по 1823 год - он постепенно приобщается к новым идеям, идеям романтизма, которыми уже были захвачены современные ему русские литераторы - Пушкин, Жуковский и другие писатели и поэты этого круга .. Уже в ранних работах проявилось его блестящее дарование, виртуозный рисунок, богатство колорита и мастерское владение композицией. За годы пребывания в Италии Брюллов в разных техниках - масле, акварели, сепии, рисунке - создал около ста двадцати портретов. Более сотни разных характеров, образы людей различных национальностей, разных профессий, индивидуального душевного склада. В обширную галерею воссозданных им образов входят русские художники, скульпторы, писатели, музыканты.

Мастер сумел найти  золотую середину между господствующей академической живописью классицизма  и новым романтическим влиянием. Во всех жанрах, к которым обращался Брюллов он смог сказать новое. Классицизм – художественный стиль европейского искусства XVII – XIX в.в., одной из главных важнейших черт которой было обращение к античному искусству. Искусство классицизма отражало идеи гармоничного устройства общества. Романтизм – направление в искусстве XVIII – конец XIX в.в., которое характеризуется изображением действительности лучше, чем она есть на самом деле. Художник очень разнообразен в своих жанровых пристрастиях. Ему доступно всё: исторические драмы (“Последний день Помпеи”), жанровые сценки, портреты (Ланчи), автопортреты (1848 г.), ню. Портрет – один из жанров в искусстве, в котором воссоздается облик человеческой индивидуальности. Вместе с внешним сходством портрет запечатляет духовный мир изображаемого человека. Портрет остается той областью, где талант Брюллова царствует полновластно и блистательно. Он пишет бравурные светские портреты, впечатляющие своими сильными красочными и композиционными эффектами ("Графиня Ю. П. Самойлова, удаляющаяся с бала с приемной дочерью А. Паччини", около 1842). Иное, спокойное настроение доминирует в образах людей искусства, более сдержанных по колориту, который как бы мерцает изнутри формы, подчеркивая духовную значительность моделей ("Поэт Н. В. Кукольник", 1836; "Скульптор И. П. Витали", около 1837, "В. А. Жуковский", 1837-38, Т. Г. Шевченко; "И. А. Крылов", 1839, "А. Н. Струговщиков", 1840,). В портретах художник обращается к анализу человеческого настроения, улавливая томящие душу модели противоречия, надлом. Он видит в лицах и позах сочетание воспламеняемости воображения и усталости, движения мысли и рассудочного холодка. К данному циклу примыкает и "Автопортрет" (1848), написанный теплым тоном и легкой кистью, но проникнутый настроениями глубокой меланхолии, усталости и нездоровья. Автопортрет – портрет художника, выполненный им самим. У Брюллова есть и выдающие ню – изображение нагого тела.

Самым великим и  знаменитым произведением Карла  Брюллова является картина “Последний день Помпеи”. Работе над ней предшествовали некоторые события. В 1830 году почта принесла русскому художнику прощальное письмо от Демулен бросившейся в воды Тибра от неразделённой любви. В письме Анриенна упрекала его в равнодушии. Карл схватился за голову. Он пошел бы на что угодно, даже на то, чтобы пришпилить свою свободу к одной-единственной юбке, лишь бы избежать трагедии. Но поздно! Брюллов почти бежал в дом русского посланника князя Гагарина, выбирая улицы побезлюднее. Ему казалось, что весь Рим показывает на него пальцем, а уличные торговки, смуглые и горластые, кричат в след ругательства. Князь, как мог, утишал Брюллова, уговаривал остаться поужинать. Тот отказывался, поминутно прикладывая платок к глазам, но в конце концов согласился. За столом отрешенно водил вилкой по тонкому фарфору. Он чувствовал, как впадает в беспросветную тоску.

Вдруг все обернулись к распахнувшейся двери. Карл вскинул голову и услышал от соседа насмешливо: “Берегись, мой друг! Это Самойлова…” Графиня Юлия Самойлова страдала “охотой к перемене мест” на улицах родного Петербурга её донимала холодная изморозь, а в гостиных – обилие кислых физиономий. В венах – берлинах не многим было лучше. Если графская карета где и притормаживала поосновательнее, то это в Италии. Юлия, которая слово “маэстро” предпочитала любому звонкому титулу, считала, что здешняя земля производит на свет исключительно певцов, художников, артистов, поэтов. Именно в их компании она чувствовала в своей среде. А быть может, давал знать голос крови. Злые языки утверждали, что мать Юлии позволяла себе изредка устраивать римские каникулы от нудного супружества. Ничто не убеждало в этом более чем внешность её дочери. Высокая, цветущая, с гривой тёмных волос и глазами цвета римской полночи, Юлия походила на ожившую богиню, которой прискучило стоять на мраморном пьедестале. Вот она спрыгнула и веретино жизни закрутилось как сумасшедшее.

Со своим мужем, после бурных размолвок и не менее  бурных примирений, Юлия вскоре после  свадьбы разъехалась. Граф Самойлов, правда, был отменным кутилой –  обстоятельство, которое не задержало  его на этом свете. Молодая вдова, пролив легкие слезы над могилой облачилась в траур. Современники запомнили любопытную деталь: Юлия сажала на длинный шлейф черного платья знакомых малышей и катала их по драгоценному полу своего дворца. Тут она – абсолютно “вывихнутая кость” не на кого не похожая – как на ладони. Её острого языка боялся сам царь. Из-за неё стрелялись на дуэлях. А Эммануилла Сен-При нашли однажды в луже крови: бедняг корнес не перенёс холодности прекрасной Юлии. Что делать, сердцу не прикажешь! Гагарин, нагнувшись к уху Самойловой, рассказал ей о печальном происшествии. Услышанное отнюдь не привело её в ужас. Бедная Анриенна! Любовь человека, дважды отмеченная Богом – красотой и талантом, - не по силам простушке… Самойлова увезла Брюллова к Неаполитанскому заливу. Ни к чему не обязывающее путешествие обернулось для обоих связью на всю жизнь. Карлу Брюллову оно подарило главную женщину в судьбе, главную картину в творчестве, а русскому искусству – один из самых знаменитых шедевров.

Спасибо Самойловой за этот маршрут: к бирюзовой воде, к навеки умолкнувшим Помпеям. Спасибо, что не убоялась она Везувия – в тот, 1828 год над ним вилось тревожное облачко, а земля под ногами путешественниками подрагивала. Всё было как, “тогда”… Можно себе представить состояние Брюллова вероятно, он был похож на гончую, наконец то взявшую верный след. К черту головки ясноглазых римлянок, от которых млеют в Петербурге. К черту миленькие пейзажи не смотря на то, что все от них в восторге, и Академия художеств, снарядившая своего выпускника в Италию, считают что не прогадала, но сам Карл знал: это только пробы. Нужен сюжет – колоссальный, громоподобный. И, кажется, этот сюжет найден. Путешествие к неаполитанскому заливу с прекрасной женщиной, наверное, было толчком, от которого творческие силы пришли в движение. Громадное полотно Брюллов написал всего за несколько месяцев, а подготовка к этому заняла долгих 6 лет. Художник стал историком и археологом. Он просматривал исторические документы связанные с гибелью Помпеи, исследовал остатки разрушенного города и даже скелеты людей, найденные среди раскопок и хранившиеся в местном музее. Он был настолько точным, что теперь можно указать место в Помпеях изображенное на полотне. Это Дорога Гробниц или Дорога Мертвых – единственная улица из раскопанных к тому времени, как там оказались Карл и Юлия. Брюллов делал бесконечное количество зарисовок утвари, одежды, обуви, оружия, предметов быта, на которые мы, стоя у Брюлловского полотна, мало обращаем внимания. А между тем они на столько точны, что тут в пору проводить урок по древнеримской истории.

Помпеи были не большим  городом, но по все Италии славились  своим мягким климатом, целебным воздухом и живописной природы. Богатые римляне  стали возводить здесь виллы  и летние дворцы. Скоро заурядное  поселение где занимались виноделием и изготовление знаменитых по всей стране соусов, превратилось в сказочное царство мрамора и бронзы. Патриции хотели жить с комфортом – появился водопровод, амфитеатр, театр драмы, музыкальный – “Одеон”, бани, монументальные храмы и памятники, которые могли спорить со столичными. Помпеи были так хороши, что на летние месяцы сюда приезжали отдыхать римские владыки. Наступило 24 августа 79 года до н. э. начавшись в полдень с чудовищного, оглушительного грохота, катастрофа нарастала с каждой минутой. Из кратера Везувия ударил громадный столб огня, пепла и камней, вес, которых достигал шести килограммов. Дома рушились на головы обезумивших людей. Пепел в несколько метров толщиной покрывал зрелище страшных страданий. Наступила кромешная тьма.

А в мастерской Брюллова все больше и больше скапливалось картонов с набросками, возле постели валялись листы с пока что еле намеченными фигурами, еще не различными лицами. Его картина должна была стать чем-то большим, чем упрёком бессмысленному произволу природы. Он столкнёт здесь две вечные темы: добро и зло. В последние мгновения жизни всё обнажено. Нельзя обмануть или притвориться. До Брюллова главным действующим лицом был герой, совершающий свой высокий поступок в присутствии оттеняющих его персонажей. Напротив, в основе картины Брюллова – романтическое переживание исторического события как движения народных масс с помощью внешнего приема: ослепительная молния, отбрасывая свет на все предметы, придавая картине холодный синеватый колорит. Однако сама толпа разбивается на отдельные группы, по которым зритель постепенно считывает литературный замысел художника. Трагический пафос картины усиливается бурной пластической экспрессией фигур и резкими светотеневыми контрастами. Брюллову удалось изобразить охваченную единым порывом толпу граждан в роковой момент ее исторического бытия, создав тем самым первый пример той многофигурной исторической картины-итога. Он показал любовь и благородство, не угасающие перед лицом смерти. Молодой человек спасает старика отца. Немощная мать – убеждает сына не обременять себя. Жених несёт из под града камней уже мертвую невесту, а отец семейства последним в жизни движение пытается укрыть своих близких. Но вот обуреваемый всадник, у которого спастись шансов куда больше, чем у других, мчит во весь опор, не желая ни кому помочь. И жрец, которого привыкли слушать и которому верили, трусливо покидает гинущий город, надеясь остаться незамеченным.