Язык. Культура. Общество. Эволюция взглядов.

     Методы  социолингвистики представляют собой синтез лингвистических и социальных. Они подразделяются на методы полевого исследования и социального анализа языкового материала. Методы полевого исследования включают анкетирование, интервьюирование, наблюдение. В отличие от соответствующих социальных методов, их основная задача – получение сведений речи опрашиваемого.

     Получили  распространение некоторые методы моделирования социально-обусловленной  вариативности языка, используется импликационная волновая модель для  анализа социально-детерминированной вариативности в ситуациях языкового континуума и некоторые другие. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Глава II. Культурно-языковая взаимообуславливаемость

Язык  и культура. Исторический подход

     Диапазон, степень дифференциации сфер использования  языка претерпели колоссальные изменения в ходе истории. Сама практика пользования языком предоставляла немало возможностей других аспектов его использования. Место языка в процессе культуросозидания  всегда неограниченно, так как протекает в определенной этно-исторической среде, выражаемой в языковых структурах.

     Одним из первых исследованием роли языка  в процессе формирования этнического  опыта и культуры занимался В.ф. Гумбольдт. Согласно ученому, оба феномена, и культура и язык, определяются соответствующим этносом, «духом» народа. Язык у исследователя – константа, универсально выражающая этнический опыт народа. «Рассматривать язык не как средство общения, а как цель в самом себе, как орудие мыслей и чувств народа есть основа подлинного языкового исследования, от которого любое другое изучение языка, как бы основательно оно ни было, в сущности своей только уводит. Такое исследование языка самого по себе … должно объять все различия, поскольку каждое из них принадлежит к понятийному целому» [6, 377].

     В. Гумбольдт указывал на то, что язык проявляется как традиция, при этом невозможно определить начальный этап становления языка, лет « каждый данный язык данной нации уже перешедшем в определенном состоянии с определенными словами, формами и словоизменениями и поэтому уже оказавшем на эту нацию воздействие, которое объяснялось не простой реакцией на более раннее воздействие со стороны этого народа, но самим характером языка» [6, 373].

     Характер  же языков зависит от того, «чем он либо обладали изначально, либо приобрели  настолько давно, что получили способность воздействовать на поколения их носителей как нечто относительно постороннее» [6, 374].

     Согласно  В. Гумбольдту «различия между языками  суть нечто большее, чем просто знаковые различия, … слова и формы слов образуют и определяют понятия и различные языки по своей сути, по своему влиянию на познание и на чувства являются в действительности различными мировидениями» [5, 370].

     Ученый  указал на возможность и объективность  иного – нетрадиционного взгляда  на лингвистические исследования. Идеи В. Гумбольдта о взаимовлиянии языка и национальной культуры так или иначе использовали ученые всего мира. Наиболее подробно разработкой идей исследователя занимался Э. Сепир (в первый период его деятельности), Б. Уорф и Я Вейсгербер.

     «Язык становится все более ценным … в научном изучении той или иной культуры. …Переплетение культурных моделей данной цивилизации запечатлено в языке, который выражает эту цивилизацию, … когда-нибудь попытка уяснить первобытную культуру без помощи языка этого общества будет расцениваться как дилетантство…» [5, 209]. В другой своей работе Э. Сепир пишет: «язык не существует вне культуры, то есть вне социально-унаследованной совокупности практических навыков и идей, характеризующих наш образ жизни» [5, 193].

     Это отношение к языку как к важнейшему элементу этнологического исследования дало направление антропологической лингвистики. Наиболее ярким представителем которой является Г. Хойер, он понимает её как область лингвистического исследования, посвященную в основном синхронному или диахронному изучению языков, связь языка и среды понимается представителями антропологической лингвистики как отражение в языке условий жизни данного общества. Представители данного направления (Г. Херцог) считают, что язык более чутко, чем другие отрасли культуры реагирует на культурные изменения; при этом лексика, по их мнению, в отличие от грамматики более чувствительна к подобным изменениям. Прямое заимствование, словопроизводство и расширение значений уже существующих слов – выделяются как способы, путем которых словарный состав языка приспосабливается к новым понятиям, предметам и явлениям.

     В связи с этим был сделан вывод, что язык, располагающий многочисленными  описательными выражениями и  словообразовательными моделями, скорее передает новые идеи своими средствами, чем тот, в котором новые конструкции и грамматические приемы ограничены; в последнем случае (по мнению Г Херцога) язык вынужден прибегать к заимствованиям.

     В работах в области антропологической  лингвистики (или этнолингвистики) большое внимание уделяется терминологии (где наиболее ощутима связь языка и материальной культуры), исследования в этом направлении наметили прорыв в лингвистике, рассматривая язык с точки зрения его этнической и ареальной отнесенности. Работы подобного типа зачастую содержат богатый материал для межпредметных исследований.

     Исследования  этнолингвистического характера, в  то же время, проводились в рамках этнографической, а не собственно лингвистической  теории (Н.Б. Малиновский и его  школа). Другим недостатком вышеуказанных работ является нечеткое разграничение плана синхронии и диахронии, так как подвижный и исторически разнородный материал заставляет исследователя отступать от строго синхронного изложения, тогда как другая часть представителей данной школы, напротив, оперирует не отдельными фактами, а набором моделей.

     Использование моделей в качестве объектов исследования присуще и представителям других направлений так называемой внешней  лингвистики. Так, С Клукхон, последователь  Э. Сепира, приходит к выводу, что все социальное поведение моделировано, то есть поведение индивида рассматривается не только с точки зрения его как биологической особи, но с точки зрения обобщенной манеры поведения, присущей обществу в целом. При этом модель – генерация (или образец для поведения) поведения, конфигурация – отвлечение от поведения.

     Однако, по мнению Э. Сепира, культура не просто поведение, а «абстрагирование»  от поведения. Понимание культуры как  совокупности обобщенных форм, моделирующих типы поведения, и языка как систему знаков привело исследователей к идее изоморфности знаковых систем, отличающихся лишь различием в конфигурации составляющих их частей.

     Б. Уорф разработал наиболее подробную  теорию об изоморфности в моделировании  языка, структуры мышления и общества, основанную на положениях, высказанных Э. Сепиром. «Языковые нормы общества», по мнению Э. Сепира, определяют воспринимаемую действительность и тем самым моделируют её. Поскольку отдельные языки разнятся, то люди «находятся под влиянием того конкретного языка, который является средством общения для данного общества» [15, 192].

     Б. Уорф считает наличие влияния  языка «на различные виды деятельности лбюдей не столько в особых случаях  употребления языка, сколько в его  постоянно действующих общих  законах и в повседневной оценке им тех или иных явлений» [17, 135].

     По  мнению Б. Уорфа, «рассмотрение лингвистических  формул, обозначающих данную ситуацию, может явиться ключом к объяснению тех или иных поступков людей  и каким образом эти формулы  могут анализироваться, классифицироваться и соотноситься в том мире, который бессознательно строится на основании языковых норм данной группы» (Э. Сепир). Мы ведь всегда исходим из того, что язык лучше, чем это на самом деле имеет место, отражает действительность» [18, 138-139].

     Б. Уорф приходит к заключению, что язык как система слишком сложен и недостаточно чуток для немедленного отражения новшеств, «тогда как в сознании производящих изменение это происходит моментально» [17, 164]. В связи с этим Б. Уорф решает, что «хотя язык и культура взаимообусловлены и развиваются параллельно, природа языка является тем фактором, который ограничивает его свободу и гибкость и направляет его развитие по строго определенному пути» [17, 164].

     Итак, был сделан основной вывод, до сих  пор не потерявший актуальность: поскольку языковые нормы определенным образом  отражают действительность, они тем самым «моделируют» её. Б. Уорф и Э. Сепир выдвинули также и ряд уточнений: культурные нормы и языковые модели взаимосвязаны, хотя и не имеют прямых соответствий; язык отражает действительность недостаточно объективно; в отличие от сознания, языковая система (в силу своей сложности) не способна моментально реагировать на «новшества» и поэтому природа языка определяет его развитие по определенному пути и, наконец, влияние языка на деятельность людей имеет место и осуществляется в рамках постоянно действующих общеязыковых законов.

     Дальнейшие  исследования в этой области выявили  и ряд неточностей в предложенной теории. Так, в противовес Сепиру –  Уорфу утверждалось, что нормы языкового поведения способны оказывать обратное влияние на действительность, а не является причинами её моделирования (В.М. Ярцева).

     Исследователи также указывают на недостаточное  разграничение между функционированием  языка как системы и процессом формирования языка и некоторые другие неточности.

     Дальнейшие  исследования вылились в формирование культурной антропологии. Представителями  этого направления язык относится  к культуре как часть к целому, язык как и культура определяется этническим взглядом на мир, «национальным характером» народа.

     Б. Малиновский рассматривает язык как одну из важнейших форм человеческого  поведения и предлагает превратить лингвистику в часть общей  теории культуры, в «эмпирическую  науку о человеческом поведении».

     У К. Фосслера, В. Шмидта, Н. Марра, напротив, сам язык определяется типом культуры.

     Марксистская  философия признает за языком и культурой  вторичную функцию, оба явления  объясняются материальной действительностью.

     Российская  научная традиция исследования соотношения  языка и культуры начинается с трудов М.В. Ломоносова, В.К. Тредиаковского, продолжается в работах А.Н. Афанасьева, А.И. Потебни, А.А. Шахматова, Г.О. Винокура, В.В. Виноградова и др. вплоть до современных исследований.

     Для большинства указанных ученых проблема «язык – культура» не является ведущим направлением исследований, она раскрывается в рамках вопросов  поэтического языка, в ходе изучения русского литературного языка, в рамках общетеоретических концепций языкознания.

     Уже в самих приводимых определениях языка заметна его культурная обусловленность. «… Язык есть одно из культурно-исторических условий, определяемых предшествующей традицией и современными отношениями» [3, 15]. В этих исследованиях начала 20 века предлагается как минимум два понимания языка: «действительно» языка, с его национальными, социальными и т.п. признаками и только некоторые необходимые и достаточные условия языка «как знака». Рассматривая язык как условие и продукт человеческой культуры делается вывод о том, что любое изучение языка неизбежно имеет своим предметом соответствующую культуру и в то же время, как явление «вписанное» в соответствующую национальную культуру. Г Винокур, в частности, выделяет язык среди других явлений культуры, т.к. он (язык) составляет условие таких культурных образований как письменность, наука, искусство, мораль и т.д., но будучи формальной структурой он имеет и свою специфику.

Лингвокультурологические  исследования на современном этапе

     Современные исследователи (Г.П. Нещименко, А.И. Домашиев, Ф. Данеш, В. Гак и др.) рассматривают цепочку взаимодействий язык – культура – этнос. Культура рассматривается Г. Нещименко как «духовное освоение действительности» [13, 31]. Я зык, по мнению ученого, является «важнейшим средством объективации культуры, язык активно участвует на всех этапах духовного освоения действительности: при производстве и хранении духовных ценностей, при их распространении, при их восприятии» [13, 31]. Исследователь выделяет два направления исследований: язык – культура и культура – язык.

     В первом случае язык выступает в качестве т.н. «транслятора культурных ценностей», осуществлению этой его функции способствует субстативные свойства языка. Среди таких свойств автор выделяет следующие: язык – универсальная знаковая система открытого типа, постоянно развивающаяся, но имеющая конвенциональный характер, т.к. зарождается внутри этносоциального коллектива; способность языка к эволюционному развитию, которая обеспечивает историко-культурную преемственность общества; высокая степень эксплицитности вербальной информации, способствующая снижению коммуникативных потерь; асимметричный дуализм языкового знака, способствующий богатству средств выражения; само строение языковой системы и т.п.