Экспансия жаргонного слова в современной русской литературе на примере книг Валерия Роньшина

Казахстанский филиал 

Московского Государственного университета им. М.В. Ломоносова 

Кафедра языковой подготовки 
 
 
 
 
 
 
 

Экспансия жаргонного слова в современной  русской литературе (на примере книг В.Роньшина

«Тайна  зефира в шоколаде» и 

«охота  на красную шапочку») 
 
 
 
 
 

Курсовая  работа студента          

II курса филологического факультета

Головина  Ильи 
 
 

Научный руководитель

Кандидат  филологических наук

Доцент  Треблер С.М. 
 
 
 

Астана

2010

Оглавление

0. Введение………………………………………………………………3
1. Глава I. Проблема жаргона в современном лингвистическом описании………………………………………………………………4
1. Основные понятия и термины…………………………………4
2. История вопроса………………………………………………....6
2. Глава II. Экспансия жаргонного слова в современной русской литературе
1. Анализ произведений……………………………………………11
2. Номированность и ненормированность русского

литературного языка……………………………………………13

3. Заключение…………………………………………………………...16

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение

Причиной  для написания этой курсовой работы послужило повсеместное употребление жаргонизмов в разговорной речи и, более того, в печатных изданиях. Конечно, газеты могут пестреть жаргоном. Это придаёт ей простоту в понимании, чтобы читатель мог спокойно прочесть газетную статью и полностью ощутить её эмоциональную окрашенность.

Но жаргон стал появляться не только в языке СМИ, но и в художественной литературе, творимой современными авторами. И было бы не так страшно за литературу и литературный язык, если бы жаргонизмы употреблялись только в литературе для взрослых, образованных людей. Но, отнюдь, чаще получается как раз наоборот. Дети школьного возраста запоем читают книжки современных детских авторов. А эти книжки написаны чуть ли не разговорным языкам. Естественно, не обходится и без жаргонных словечек.

Актуальность  моей темы состоит в том, что современная  художественная литература кишит просторечиями и жаргонизмами, а к числу художественной литературы мы относим и детскую литературу. Целью работы являлось проведение анализа двух произведений одного автора, занимающегося написанием детских детективов, на наличие жаргонных лексем и языка арго.

В работе также будут представлены раскрытие  понятия «жаргон» и исторические сведения по интересующему нас вопросу. 
 
 

Глава I. Проблема жаргона в современном лингвистическом описании

1. Основные понятия и термины

  Жаргон — социальный диалект, который отличается от общеразговорного языка специфической лексикой и фразеологией, экспрессивностью оборотов и особым использованием словообразовательных средств, но не обладает собственной фонетической и грамматической системой.

Развивается в среде более или менее замкнутых коллективов: школьников, студентов, военнослужащих, различных профессиональных групп. Эти жаргоны не следует смешивать с профессиональными языками, которые характеризуются сильно развитой и довольно точной терминологией того или иного ремесла, отрасли техники, а также и от «воровских жаргонов», языка деклассированных, преступных элементов общества. Жаргоны лексически и стилистически разнородны, отличаются неустойчивостью и быстротой сменяемости наиболее ходовой лексики.

Термины "жаргон" и "арго" пришли в  русскую лингвистику из французского языка, а "сленг" - из английского. Во французской лингвистике встречаются  противоположные толкования терминов "жаргон" и "арго". Малый словарь  Робер дает общеупотребительное значение термина арго "язык криминала" и лингвистическое - "нетехническая лексика, используемая некой социальной группой". Этимологически арго - "corporation des gueux" - сообщество злоумышленников. Жаргон в Робере объясняется как "неправильный, искаженный" или искусственно изобретенный язык, понятный только членам конкретной группировки. Подобной трактовки придерживаются и создатели Ашетт. Однако составители словаря из Библиотеки Ларусс считают, что именно термин арго (а не жаргон) обозначает "совокупность слов и выражений, используемых людьми одной социальной и профессиональной группы с целью выделиться на фоне других социальных объединений". Термин сленг в Ларуссе отсутствует, а в Робере и Ашетт поясняется как "английское арго".

Жаргоны проникают в художественную литературу для речевой характеристики героев. Кроме жаргонов, возникающих на базе общенародного языка, существуют появляющиеся в результате общения разноязычного населения в пограничных областях или в местах скопления разнонационального населения, например, в морских портах.

Лексемы-жаргонизмы, с новым для них статусом "новые  слова", из лексикона маргинальных сред все чаще переходят в речь общеупотребительную. А из словарей жаргонов они постепенно "перебираются" в солидные справочные издания русского языка. И, продвигаясь в сферы лексики общеупотребительной, эти жаргонизмы, по дороге как бы теряют свою не нейтральную окраску: теперь как бы примелькались в речи, побледнели, стерлись и, как результат, не удостоились даже какой бы то ни было словарной пометы, кроме разве что "разговорно-сниженное", семантически безликое в случае слов-жаргонизмов. Таким образом, в современных словарях непоследовательно и скупо, но всё же представлены следующие разновидности русскоязычных жаргонов:

1) тюремно-лагерный жаргон тоталитарной России (сталинского и постсталинского периодов);

2) профессиональные жаргоны разных социальных групп (музыкантов, политиков, военных, предпринимателей, учителей, инженеров-информатиков, журналистов и других);

3) молодежный жаргон (школьников, студентов, неформальных группировок, наркоманов);

4) административно-партийный жаргон (как советский, так и постсоветский, хотя последний словари отражают весьма фрагментарно, чаще всего на уровне фразем);

5) жаргонные элементы, освоенные просторечием (однако этот факт не оправдывает - что еще раз подчеркнем - попытку введения в русскую лексикографию термина "общий жаргон", в разряд единиц которого составители словарей обычно включают лексические единицы самых разных жаргонов).

Следует обратить внимание и на тот факт, что определенная часть жаргонизмов, притом немалая, постепенно переходит на уровень лексики общеупотребительной, не переставая при этом оставаться жаргонной по своему происхождению. Поэтому проникновение подобных лексем в стилистически разные речевые контексты объясняется не только и не столько смешением стилей, свойственным современному русскому языку особенно, сколько маргинальностью речевых сред, которые еще несколько десятков лет назад не соприкасались или же почти не соприкасались.

Взаимопроникновение лексических единиц пограничных речевых сфер и создает сегодня феномен стилистических смещений и семантических расширений. Именно эти процессы наиболее продуктивны в контексте создания в русском языке активного слоя так называемой "новой лексики": старое и уже знакомое, претерпевая некоторые семантические изменения, кажется уже новым. И таких малоприметных метаморфоз в языке и особенно в его просторечных проявлениях сегодня гораздо больше, чем показалось бы на первый взгляд.

2. История вопроса

Письменные  тексты, хоть и отражают малую долю говоров и в них слегка заметны просторечные выражения, доказывают существование всевозможных арго в разные культурно-исторические эпохи. При этом именно те тексты, в которых использован потенциал так называемых сниженных стилей, являются наиболее богатыми, экспрессивными, волнующими даже современного читателя. Из памятников древнерусской литературы здесь уместно упомянуть "Моление Даниила Заточника", письма Ивана Грозного к Андрею Курбскому и "Исповедь" протопопа Аввакума, неистовая брань которого звучит совершенно не книжно, но живо и естественно. Но всё же по этим источникам, невозможно представить в полной мере устную речь Древней Руси, поэтому нам остается только сожалеть, что целенаправленное изучение и описание русских разговорных стилей началось лишь в 19 веке.

Впервые жаргонная лексика широкого употребления была представлена в лексиконе Микуцкого (Микуцкий С. Материалы для сравнительного и объяснительного словаря русского языка и других славянских наречий. - СПб., 1832).

Так же над этим работал Владимир Даль. Он назвал уголовный жаргон "блатной музыкой", которую в прошлых столетиях сочиняли "столичные мазурики, жулики, воры и карманники". Жаргон (феня) возник из языка офеней (коробейников) и напоминает языки некоторых этнических групп, в том числе африканских и греческих.

Некоторые исследователи считают, что в  седьмом веке на Руси проживал офенский народ, исчезнувший почти бесследно  и оставивший о себе память лишь в русских былинах. Археологи  не отрицают эту версию, но и прямых подтверждений пока не найдено.

Язык  офеней передавался поколениями, и  вскоре его стали употреблять  нищие, бродячие музыканты, конокрады, проститутки. Феней не просто общались, ею шифровали устную и письменную информацию, стремясь утаить смысл от лишних глаз и ушей. Жаргон вошел в воровские шайки, остроги и темницы, проник на каторгу. Их коренные обитатели даже отвыкали от родной речи, путая слова и выражения.

 Большинство  других исследований ненормированной  речи велось, в основном, в форме лексикографических описаний языка отдельных социальных и профессиональных групп: воров, нищих, бродячих торговцев и ремесленников. Так В.Боржковский составил словарь тайного языка кобзарей (Киевская Старина. - 1889. - № 9), а Ф.Николайчик - тайного языка подольских нищих (Киевская Старина. - 1890. - № 4), несколько ранее "Русско-нищенский словарь, составленный из разговора нищих Слуцкого уезда Мин. губ., местечка Семежова" издал Ф.Спецура (Записки Академии наук. - 1881. - Т. 37). Параллельно шла активная фиксация разнообразных наречий в литературных произведениях. В произведениях писателей натуральной школы с большим или меньшим успехом отображались говоры крестьян, канцелярских служащих, ремесленников и т.п.

На рубеже веков большой интерес был  направлен как на профессиональные и групповые жаргоны, так и на язык уголовного мира. Уголовный жаргон стали изучать еще в царской России (так, В. Трахтенберг, составивший  "Жаргонъ тюрьмы" ( г. Санкт-Петербург, 1908 год), насчитывающий более четырёхсот словарных единиц, сам был первостатейным мошенником и продал правительству Франции рудники в Морроко, которых никто и в глаза не видел). Ряд статей и монографий увидел свет в первые годы Советской власти. Позже исследовать феню считалось дурным тоном, и она печаталась лишь в справочниках Министерства внутренних дел сугубо для служебного пользования.

В 1982 году во Франкфурте-на-Майне издательство "Посев" выпустило "Словарь  Арго ГУЛАГа" под редакцией Б. Бен-Якова. Тогда же появилось и  нью-йоркское издание "Словаря блатного жаргона в СССР". Спустя год, в Нью-Йорке В. Козловский выпустил "Собрание русских воровских словарей" в четырех томах.   В начале 90-х "блатную музыку" начали печатать и в России.

Однако  качество этих словарей, с научной  точки зрения, низкое, и они имеют скорее познавательное значение.

Издающиеся  в настоящее время словари  вряд ли можно отнести к словарям в собственном понимании этого  слова, это скорее списки слов, в  которые наряду с действительно  жаргонными  включены и общеупотребительные.

"Блатная музыка" больше действует на эмоции, чем на интеллект. Академик Дмитрий Лихачев в статье "Черты первобытного примитивизма воровской речи" писал: "Воровская речь должна изобличать в воре "своего", доказывать его полную принадлежность воровскому миру наряду с другими признаками, которыми вор всячески старается выделиться в окружающей его среде, подчеркнуть свое воровское достоинство: манера носить кепку, надвигая ее на глаза, модная в воровской среде одежда, походка, жестикуляция, наконец, татуировка, от которой не отказываются воры, даже несмотря на явный вред, который она им приносит, выдавая их агентам уголовного розыска. Не понять какого-либо воровского выражения или употребить его неправильно - позорно..."