Законы Хаммурапи. Памятник древневосточного права

Однако законы в этом случае предусматривают, что если муж будет  изменять ей со свободными, "ходить из дома в дом", то жена могла забрать  свое приданое и уйти в дом своего отца (п. 142).

В определенных обстоятельствах: болезнь жены (п. 148), женитьба на жрице, которой не позволялось иметь  детей (п. 145), плохое поведение жены (п. 141) - муж мог взять вторую жену. Целью этого брака являлось рождение детей, которые унаследуют семейное имущество, и будут поддерживать культ предков. Весьма интересна  в семейных отношениях статья 141: "Если жена человека, которая живет в  доме человека, вознамерится уйти и  станет поступать расточительно, станет разорять свой дом, позорить своего мужа, то ее должно изобличить, и если ее муж  решит покинуть ее, - он может покинуть ее; он может в ее путь не давать ей никакой разводной платы. Если ее муж решит не покидать ее, то муж  ее может взять замуж другую женщину, а та женщина должна жить в доме своего мужа, как рабыня". Слова "станет разорять свой дом" могут свидетельствовать  о том, что замужние женщины в  древнем Вавилоне могли наравне  с мужчинами заниматься торговыми  делами и распоряжаться средствами семьи по-своему усмотрению, естественно  на благо семьи.

Так как в браке большую  роль играло имущество, то Законы Хаммурапи  подробно рассматривают вопрос о  имущественных отношениях между  супругами: о приданом и брачном  выкупе (п. 159 - п. 164), о раздельной ответственности  по долгам, возникшим до брака (п. 151 - п. 152), об имуществе жены, о котором  сказано в п. 150, который сам  по своему содержанию очень оригинален: "Если человек подарит своей  жене поле, сад, дом или движимое имущество и выдаст ее документ с  печатью, то после смерти ее мужа ее дети не могут требовать от нее  ничего по суду; мать может отдать то, что будет после нее своему сыну, которого любит, брату она не должна отдавать". Эта статья говорит, что женщина в Вавилоне могла  иметь свое личное имущество, принадлежащее  только ей и которым никто, кроме  нее, не мог распоряжаться. Не случайно в статье упоминается, что муж  должен выдать ей документ, который  подтверждает право ее владения. Наследственного  права на это имущество тоже никто  не имел.

Хотя в законах есть упоминание о выкупе за невесту, однако вавилонский брак не был браком-куплей, так как размер приданого был  больше чем размер выкупа.

Как уже упоминалось, целью  брака было рождение детей и поэтому  в случае бездетного брака выход  искали в усыновлении чужих детей  по согласованию с их кровными родителями или найденышей (п. 185).

Хотя закон и признает наследование по завещанию, преимущественным способом наследования является наследование по закону. Наследниками являлись не только родные и усыновленные дети и внуки, но и дети от рабыни - наложницы, если отец признавал их своими. Причем отец не имел права лишить наследства сына, не совершившего преступления. Дети обычно становились полноправными лишь после смерти отца и наследования семейного имущества. Законы Хаммурапи  и здесь тоже вносят некоторые  правовые особенности: так, отец мог  лишить сына наследства, если тот дважды совершил тяжелый грех против него (п. 168 и п. 169). "Если он совершил по отношению к отцу тяжкий грех, достаточный  для лишения его наследства, они (судьи) должны на первый раз простить его; если же он совершил тяжкий грех во второй раз, то отец может лишить его наследства".

Отец также мог признать детей от рабыни своими собственными детьми, со всеми вытекающими отсюда правами, посредством формулы "Мои  дети". И после смерти отца они  получали свою долю наследства наравне  с законными детьми, но даже если он их таковыми и не называл, они  после его смерти все равно  получали свободу и их мать тоже, правда, в этом случае они уже  не могли претендовать на наследство (п. 170 и п. 171).

Известными имущественными правами пользовалась также и  вдова: она получала свое приданное  и вдовью долю, если муж дал ее ей. Если же муж при жизни не оставил  супруге вдовьей доли, то она получала из наследства долю, подобную доле одного наследника. В любом случае она  могла и дальше жить в доме своего мужа, правда не могла распоряжаться  им, "отдавать за серебро". Причем ее дети не могли насильно выселить ее из дома (п. 171 и п. 172)

Известны случаи, когда  престарелые отцы при жизни передавали детям свое имущество в обмен  на обязательство со стороны детей  выдавать отцу, пока он жив, определенное содержание. Такие же договоры заключали  иногда со своими детьми и матери, очевидно, передавая им свою "вдовью долю " (свое приданое, а также, если были, подарки  мужа).

Дворцовый раб или раб  мушкенума могли жениться на свободных, и их дети считались свободными (п. 175). "Если либо раб дворца, либо раб  мушкенума возьмет замуж дочь человека, и она родит детей, то господин раба не может предъявлять  претензии к детям дочери человека об обращении их в рабство ". Вдова  такого раба, если она была свободной  имела право забрать свое приданое и половину совместного нажитого имущества "для своих детей" (п. 176). Вторая половина отходила к господину  умершего раба. Характерно, что дети в этом именуются не "детьми раба", но "ее детьми". Прочие рабы, видимо не имели и этих скромных привилегий.

Всякий царский служащий или работник владел землей из дворцового фонда лишь условно, в зависимости  от выполняемой им службы. Царь мог  в любое время отнять такую  землю у владельца или заменить ему один надел на другой. В случае смерти владельца земля не переходила по наследству, если на наследника нельзя было возложить ту же службу; однако по мере того как во множестве случаев  эта земля все же переходила к  сыну владельца и так как администрация  редко считала нужным менять условия  землепользования, то надельная земля  со временем все более становилась  прочным достоянием владельца и  его семьи (п. 27 - п. 29, п. 31 - п. 32). Статья 31: "Если же он (воин) будет отсутствовать  только один год и вернется, то должно отдать ему его поле, сад и дом, и он сам будет нести свою повинность". И в письмах того времени эта  земля часто называется, так же как собственная земля, "владением  отцовского дома". Тем не менее  земля эта, а также дом и  огород, расположенный на ней, не могли  отчуждаться по произволу владельца (п. 35 - п. 38). Статья 38: "Редум, баирум или  приносящий доход не может отписывать из поля, сада или дома, связанных  с его повинностью, своей жене или дочери, а также отдавать за свой долг".

Вернувшемуся из плена  воину был обеспечен его надел (п. 27), а в случаи гибели воина  его надел передавался его  совершеннолетнему сыну, если же совершеннолетнего  сына не было, то его матери с детьми выдавалась треть надела на пропитание. "Если сын его малолетен и  не может нести повинность своего отца, то должно отдать треть поля и  сада его матери, и мать вырастит его".

Служащим царя не возбранялось приобретать частную землю из общинного фонда: "Из поля, сада и  дома, которые он купил и приобрел, он может отписывать своей жене и  дочери, а также отдавать за свой долг".¹⁸

2.3 Преступление  и наказание

Для рассмотрения уголовного права, мы возьмём первую группу норм (ст. 1 - 5), касающаяся убийства и все  остальные, где присутствует уголовное  правонарушение.

Уголовное право Законника  отличается, подобно другим древневосточным  кодексам, значительной суровостью.

В основе уголовно-правовых представлений авторов Законника  находится идея талиона: наказание  есть возмездие за вину, и потому оно должно быть "равным" преступлению. Эта доктрина обычно выражается афоризмом: "око за око, зуб за зуб".

В древнееврейском Второзаконии идея талиона выражена так: "И  да не сжалится глаз твой: жизнь за жизнь, око за око, зуб за зуб, рука за руку".

Мы часто усматриваем  в талионе одну жестокость. Между  тем для древних людей это  был наиболее логический способ ограничения  наказания: не больше того, что сделано  тебе. «Преследую самовольное кровавое проявление родовой мести и сосредотачивая права наказания в руках государственной  власти сборник Хаммурапи сам  не вполне еще освободился от влияния  правовых норм свойственных эпохе родового быта».¹⁹

Выросшее на основе первобытных  представлений о справедливости, оно питалось понятным стремлением  ослабить врага настолько, насколько  он ослабил тебя, твое племя, твой род. Первоначальный счет был очень простым. Одно из племен Новой Гвинеи вело свои войны до тех пор, пока число убитых не сравняется с обеих сторон. Каждая новая жертва включалась в счет, который противник должен был  оплатить. То же наблюдается у некоторых  североамериканских индейцев: пока число  убитых не сравняется, мира нет.

Прямолинейное применение принципа "равным за равное" исключает установление субъективной стороны действия, умысла, неосторожности, случайности.

"Если, - говорится в  Законнике, - строитель построит  человеку дом и сделает свою  работу непрочно и дом обвалится  и причинит смерть домохозяину,  должно строителя убить". Статья  предполагает установление халатности  строителя и осуждение на основе  талиона. Но вот ее окончание: "Если же он причинит смерть  сыну домохозяина - должно убить  сына строителя". Как видно,  закон допускает применение смертной  казни к лицу, которое никакого  отношения к совершенному преступлению  могло и не иметь. В современном  праве такого рода ответственность  без вины называется объективным  вменением.²⁰

Своеобразным выражением талиона в Законнике Хаммурапи  служило правило, согласно которому всякий ложный обвинитель (клеветник) должен был нести ответственность  в той мере, которая грозила  обвиненному: кто неосновательно обвинил  другого в убийстве, должен умереть  сам. Когда по характеру преступления применение принципа "равным за равное" в точном значении было невозможно, прибегали к фикции: непослушному рабу отрезали ухо: сыну, оскорбившему отца, отрезали язык: врачу, сделавшему неудачную операцию, отрезали пальцы и т. д. Это называют обыкновенно  талионом символическим.

Субъектами права могли  быть по современной терминологии, не только физические лица, но и лица юридические - храм и дворец (т. е. государство). И в этом отношении Законы Хаммурапи  далеко опередили не только свою, но и дальнейшие эпохи.

Законник Хаммурапи почти  не говорит о государственных  преступлениях, но в одном из вавилонских  литературных памятников (Диалог между  господином и рабом) мы читаем: "Не поднимай восстания". Человека, поднявшего восстание, или убивают, или ослепляют, или схватывают, кидая в темницу.

Законник Хаммурапи не знает различия между исполнителем преступления и его соучастниками (укрывателями, подстрекателями). Не различаются  и стадии развития умышленного преступления, то есть приготовление, покушение. Вместе с тем Законнику не чуждо представление  о смягчении наказания. Штрафом, а не смертью наказывается, например, убийство в драке, если будет доказано, что убийца не имел намерения убить. Здесь зародыш столь существенного  для современного уголовного права  различения умышленного и неумышленного  преступления. Следует, впрочем, оговориться, что шумерийские законы уже различают  выкидыш от нечаянного удара и  выкидыш от злостного избиения, назначая за эти преступления разные наказания.²¹