Соотношение государства и управления

    а) опыт, мастерство в реализации возможностей политического действия (политическое управление – это искусство возможного);

    б) способность угадывать, «нащупывать», улавливать верный способ действия (помимо логических умозаключений);

    в) способность к маневрированию, нахождению путей к компромиссам, своеобразному отступлению, выбору подходящего момента для решительных действий.

    Политическое  управление как искусство предполагает своевременное обнаружение противоречий и нахождение наиболее эффективных способов их разрешения, быструю и адекватную реакцию на изменение политической ситуации, принятие соответствующих мер по стабилизации обстановки, умение мобилизовать людей на реализацию принятых решений.

    Политические  управленцы, наделенные политическим искусством, просчитывают все шансы  на успех и только после этого приступают к действию. Иначе они могут и опоздать. Политическое же чутье как компонент политического искусства помогает быстро ориентироваться в каждой новой ситуации.

    Вместе  с тем политическое управление по содержанию, разумеется, не совпадает с искусством, которое прежде всего является художественным отображением мира.

    Политическое  управление должно адекватно отражать политическую и социальную реальность мира. Хотя политический управленец, так же, как и художник, обязан обладать особым, острым восприятием политического мира и способностью воссоздавать субъективный образ этого мира.

    Политический менеджер не может постоянно идти на риск, руководствуясь только интуицией. Это приводило бы к немалым и дорогостоящим ошибкам.

    Практика  показывает, что если политическое управление научно не обосновано, то его  не спасет от провала никакое искусство. Следовательно, научная обоснованность и искусство политического управления должны находиться в единстве. Любая односторонность чревата ущербностью и может превратить политическое управление в риторику и политиканство.

    Итак, политическое управление – это особый вид управленческих отношений и действий, складывающихся в политике, но с другой стороны – этим же термином можно обозначить и систему знаний об этом виде управления. Научное знание о политическом управлении – это знание об условиях возникновения данного вида управленческих отношений, о факторах, влияющих на его развитие и конкретные формы проявления, о процессах, связывающих участников политических кампаний, и о тех способах действия, которые могут обеспечить политическим управленцам успешное достижение поставленных целей.

    Научное знание о политическом управлении должно быть междисциплинарным, интегрирующим  научные достижения в области  различных социальных наук – политологии, политической философии, социологии, психологии и менеджмента. 
 
 

    Денис ГРИЩЕНКО

    2. ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ 

    Безопасность  как явление –  это такое состояние  страны, которое позволяет ей сохранять территориальную целостность, самостоятельно решать задачи развития, выступать суверенным субъектом межгосударственных отношений.

    Все виды безопасности диалектически  связаны между  собой не только общим понятием «безопасность», но и в первую очередь тем, что их основным объектом является общество.

    Очевидно, что современный  мир столкнулся с  вызовами, которые  носят довольно долгосрочный характер. Основные вызовы проявляются преимущественно в форме тенденций в политической, экономической, технологической и военной сферах.

    Появились и новые факторы, которые можно  оценивать как  угрозы, ранее не казавшиеся столь опасными: усиление национализма; расширение этнического противостояния, перерастающего в конфликты; экономическое неравенство и т. п. 

    В настоящее время ни одно государство  мира не сможет остаться в стороне от глобальных опасностей, вызовов и угроз. Поэтому под политической безопасностью в таком ключе понимается способность политической системы (в первую очередь государственной власти) противостоять негативным для себя и общества тенденциям (опасностям, рискам, вызовам и угрозам) и при этом активно расширять и реализовывать позитивные тенденции в развитии социума. Достаточно часто политическая безопасность отождествляется с государственной безопасностью, однако ее фактическое содержание существенно шире. Она означает безопасность всей политической жизни каждой личности, общества в целом (политических структур, отношений и деятельности), а также ее строгое соответствие как конституционным нормам, так и принятым законам.

    С точки зрения внутренних условий  функционирования социума его политическая безопасность означает устойчивость политической системы, выражающей коренные интересы основных социальных групп и обеспечивающей социально-политическую стабильность общества, отсутствие в нем социальных и политических конфликтов. Отметим три важнейших момента, характеризующих политическую безопасность. Во-первых, политическая безопасность означает устойчивость политической системы, то есть совокупности социально-политических институтов, осуществляющих управление обществом. Во-вторых, это выражение и реализация политической системой базовых интересов основных социальных групп с одновременным обеспечением социально-политической стабильности. В-третьих, это отсутствие в обществе жестких социально-политических конфликтов либо постоянные и одновременно эффективные действия, в первую очередь политической власти, по минимизации деструктивного воздействия на социум таких конфликтов.

    С точки зрения внешних условий  существования социума политическая безопасность означает способность  органов государственной власти отстаивать основные интересы страны на международной арене, обеспечивать ее целостность и суверенитет, активное участие в международных отношениях. Полагаем, что политическую безопасность необходимо рассматривать в единстве двух взаимосвязанных внутренних и внешних ее аспектов.

    Сформулируем  проблему в понимании политической безопасности с точки зрения внутренних условий следующим образом. Это прежде всего безопасность всей политической системы, политического режима или лишь безопасность органов государственной власти, бюрократического аппарата; узкого круга лиц (группы людей) – политической элиты или отдельных личностей? Нужно ли понимать политическую безопасность достаточно узко и фактически сводить ее только к безопасности небольшой группы или небольшого количества политических институтов, имеющих приоритетный доступ к властным ресурсам?

    Такая проблематизация позволяет достаточно выделить политическую безопасность в широком и узком смысле.

    В широком смысле политическая безопасность – это устойчивое состояние и эффективное развитие политической системы общества, которое позволяет адекватно реагировать на негативные внутренние и внешние воздействия, сохранять целостность социума и его сущностные качества. Она может быть охарактеризована как динамическое равновесие политической сферы общества.

    Согласимся с Г. Ю. Семигиным, который политическую безопасность соотносит с достаточно простым, на первый взгляд, показателем: насколько политическая система способна выдерживать внутренние и внешние деструктивные воздействия.

    В узком смысле под политической безопасностью предлагаем понимать систему определенных мер, органов и функций государства и общества по защите политических интересов государства, граждан и в целом всего населения. Так, исследователь А. А. Синицин под политической безопасностью в России понимает безопасность лиц, наделенных властными полномочиями, а также состояние, при котором существует минимум угрозы потерять политическую власть.

    Система же политической безопасности любого общества призвана решать довольно противоречивую задачу: с одной стороны – надежно защищать политику, которая отвечает национально-государственным интересам, а с другой – исключить ее трансформацию в ущербный и опасный для национально-государственных интересов процесс.

    Из  этого вытекает методологическая проблема: как четко провести границу между действиями политической системы в отношении общества с целью обеспечения социальной стабильности и устойчивого развития и действия власти по самосохранению. Обозначить такую границу весьма непросто, как и сложно определить грань между безопасностью общества и государства.

    Структурно  политическая безопасность включает угрозы политической безопасности, политические интересы.

    Действительно, в интересах обеспечения устойчивого  развития общество и государство должны быть гарантированно защищены от внешних и внутренних угроз конституционному строю, суверенитету и территориальной целостности страны.

    Другим  структурным элементом политической безопасности являются политические интересы. И если рассматривать их равноценными интересам нации, то политическая безопасность в широком смысле будет фактически совпадать с национальной безопасностью. Если же рассматривать политические интересы преимущественно лишь как интересы политического класса или политической элиты, то в узком ясно, чего хочет правящий класс: он стремится к гарантированному воспроизводству, в первую очередь деятельностью различных государственных, политических, общественных и спец структур по эффективному обеспечению безопасности.

    Каковы  характер и содержание деятельности различных факторов по поддержанию политической безопасности? Иногда считается, что политическая безопасность Российской Федерации обусловлена целым рядом факторов: особенностью ее геополитического положения; характером исторического становления, развития и нынешнего состояния российского общества; своеобразием традиций, обычаев и духовной культуры, а также самосознанием народа; постоянной борьбой с суровыми условиями жизни, необходимостью освоения огромных пространств; отсутствием естественных оградительных рубежей и непрерывными угрозами нашествия со стороны соседей; внутренней духовной свободой и способностью русского народа к самопожертвованию во имя благородных, справедливых целей.

    Такой, условно говоря, геополитический  подход, как представляется, не является функциональным. Особенно в условиях, когда основные социально-политические факторы, казалось бы, фактически не изменяются (например, в стране и ближайшем окружении нет войн, политических переворотов и т. п.), а безопасность в разные исторические периоды то обеспечивается, то нет.

    Поэтому, видимо, как минимум можно предположить, что основополагающими критериями политической безопасности как процесса могут являться другие показатели. Полезным и функциональным представляется институциональный подход, когда определяющими для обеспечения политической безопасности является деятельность институтов, создаваемых различными социальными и политическими факторами. Это такие основные институты, как социальный контроль масс и политический сыск.

    Политическая  власть в любом обществе прежде всего озабочена его стабильностью. При этом возникает объективная потребность в определенном социальном регулирующем инструменте с целью обеспечения социального взаимодействия и социального контроля. Социальный контроль масс является значительной частью культуры влияния на человека. Процесс «обработки людей людьми» (термин Стругацких) включает в себя образование и воспитание человека, его информирование, предполагает широкие возможности для его убеждения с помощью СМИ и других средств воздействия.

    Начинаясь с семьи, с ее базовых традиций и ритуалов, этот процесс затем  замыкается на институты культуры, религии, систему образования и СМИ.

    Согласимся  с Э. Ф. Макаревичем в том, что если нейтрализация угроз политической безопасности в немалой степени является полем деятельности спецслужб, то основным создаваемым для этого институтом будет политический сыск. О нем не любят писать ученые и политики, поскольку в советское время был накоплен противоречивый опыт именно политического сыска2. Массовые репрессии 30–40-х годов прошлого столетия, конечно, оставили в массовом сознании негативный осадок и страх перед сыскными действиями политической власти, которые еще не скоро будут забыты (считается, что этот страх уже может быть сформирован на генетическом уровне).

    Рассуждая о данной проблеме, известный советский  специалист в области спецопераций П. А. Судоплатов полагает, что «…спецслужбы – это единственные институты власти, которым законом предписано активно заниматься экстремистскими группировками, организациями и движениями, внедрять в них свою агентуру и доверенных лиц». Руководитель службы разведывательно-диверсионных операций СССР считал, что «работая» с террористами, привлекая в отдельных случаях экстремистские организации к боевым операциям, спецслужбы либо невольно, либо вынужденно в силу своего особого интереса к агентурным данным «подпускают» боевиков, потенциальных исполнителей терактов, к объектам покушения.