Историческое возникновение права собственности

Помимо своего практического значения, положение  этого рода имеет значение и с  чисто теоретической стороны: оно  содержит ограничение права собственности  критерием наличного интереса собственника и, с этой точки зрения, составляет дальнейшее продолжение той мысли, на которой покоится запрещение шиканы.

Все эти как  общие, так и специальные нормы, регулирующие право собственности  на недвижимость, свидетельствуют о  некоторой, несомненно, растущей и чрезвычайно  важной тенденции права по отношению  к недвижимости.

Как ни уподобляется современный гражданский оборот мифическому царю Мидасу, превращающему  все своим прикосновением в золото[211], тем не менее даже он не в состоянии превратить недвижимость в простой меновой товар. Конечно, и недвижимость имеет меновую ценность; конечно, и она может быть поэтому объектом оборота и даже спекуляции, - однако этим ее значение для народного хозяйства не исчерпывается. количество земли не может быть увеличено по произволу, а между тем она является важнейшим производительным капиталом народа. Даже при условиях нормального мирового обмена каждый народ получает продукты первой необходимости прежде всего из своей собственной территории; в моменты же каких-нибудь международных потрясений, прерывающих экономическое общение, производительность территории приобретает в этом отношении особенное значение.

Конечно, в условиях нынешнего децентрализованного  хозяйства земельный капитал  народа (за исключением земель государственных) находится в руках отдельных  частных лиц. Мы видели, что такое  распределение его в виде института  частной собственности диктовалось  всем ходом экономической истории, всеми потребностями экономического прогресса. Мы говорили о том, что  система децентрализации и частной  собственности в высокой степени  стимулирует личную инициативу и  личную энергию и что именно поэтому  принцип свободной индивидуальной собственности восторжествовал  в истории над принципами первобытного коллективизма. Но в то же время не может исчезать из виду и другая сторона вопроса, именно общественное, общенациональное значение недвижимости, вследствие чего перед правом стоит  бесконечно трудная задача сочетания  двух противоположных тенденций.

С одной стороны, если желательно пользоваться благами  личной предприимчивости, изобретательности  и энергии, если эта личная энергия, развиваемая каждым в своих собственных  эгоистических интересах, в то же время идет и на пользу всего народа, то необходимо сохранить принцип частной собственности и избегать всего того, что способно подорвать ее стимулирующее значение.

Однако, с другой стороны, действительность показывает, что принцип частной собственности  может при известных условиях вступать в резкие конфликты с  интересами общенародными. Тогда по необходимости приходится вспоминать о том, что недвижимость есть не только частное, но и национальное достояние.

Территория не только существеннейший производительный капитал нации; она - место для  ее жизни, она в подлинном смысле "дом" нации, дом, в котором она  живет всеми сторонами своего существования. Вследствие этого естественно, что положение недвижимости не может  быть в такой же степени предоставлено  частному определению, как положение  движимости, и что она должна быть в большей мере подчинена некоторому общему, публично-правовому режиму.

Если первая половина XIX столетия под влиянием теорий французской революции и экономической  доктрины "laissez faire" обращала главное внимание на первую сторону вопроса, то в настоящее время на авансцену выступает вторая. Она окрашивает все наши нынешние представления о собственности, сгущаясь временами в определенные социальные учения. Именно в том обстоятельстве, что недвижимость составляет не только частное, но и национальное достояние, заключается истинная причина для возникновения таких учений, как учение Дюги о "социальной функции" собственности. Мы видели, что в такой общей постановке это учение неверно, что практически оно приводит к самой неопределенной и к самой невыносимой опеке каких-то "gouvernants", - опеке, которая только подорвала бы важное стимулирующее значение собственности, не создав на ее место никакого иного порядка народного хозяйства. Но неверность и практическая опасность подобных учений не устраняет стоящей перед правом задачи.

Дойдет ли когда-нибудь право, разрешая эту задачу, до "национализации земли", т. е. до возведения мысли  о недвижимости как о национальном достоянии в юридический принцип  и до низведения права собственности  на нее на степень зависимого пользования  чужой (государственной) вещью, сказать, разумеется, нельзя. Но не подлежит сомнению, что все уже отмеченные выше ограничения  права собственности носят в себе уже зерно этой мысли и что дальнейшее развитие общественного благоустройства будет требовать все новых и новых шагов в этом направлении.

Мы говорили, что появление права собственности  в истории знаменовало собой  весьма важную победу личности над  примитивной связанностью и первобытным  коллективизмом. Эта победа была нужна  для экономического прогресса общества, для развития в его недрах личной предприимчивости и энергии. Она  была нужна не только по отношению  к движимости, но и по отношению  к недвижимости. И благодаря этой победе, благодаря свободному праву  собственности человечество преодолело бесконечную массу трудностей, подчинило  себе массу естественных богатств. Но чем далее идет время, чем теснее становится жизнь и чем сложнее  делаются условия общежития, тем  настоятельнее обнаруживается потребность  во взаимном ограничении и общественном регулировании, говоря иначе - потребность  в большей "солидаризации" и "социализации". И никакие подлинные интересы человеческой личности не стоят осуществлению  этой "солидаризации" на пути. Если еще полное уничтожение нынешнего хозяйственного строя и переход к социалистической системе централизации может наталкиваться на опасения с точки зрения положения личности перед лицом государства, то публично-правовая регламентация одних прав на недвижимости почвы для этих опасений почти не дает: недвижимостью далеко не исчерпывается арена возможной индивидуальной деятельности, и государственная регламентация пользования недвижимостью далеко не обрекает индивида опасности полного подавления его со стороны государственной власти. Но, разумеется, известные эксцессы власти и здесь возможны, и потому такая регламентация принесет хорошие результаты только тогда, если она будет проводиться строго продуманно и с наибольшей охраной индивидуальной свободы.