Неоевразийство

     Не  исключено, что автор видит причину  этногенеза в виде космического излучения  как дань воззрениям своего учителя  Савицкого и учению об энергии  живого вещества академика Вернадского. Мысль о космическом воздействии на историю человечества разрабатывалась не только Вернадским, но и русскими космистами К.Э. Циолковским и А.Л. Чижевским. Гумилёв очень часто использует термин Чижевского “причинно-следственные цепочки”. Для него совершенно ясно, что все должно иметь свои причины, которые носят естественный, природный характер, при этом одна и та же причина при одних и тех же условиях порождает одни и те же следствия.

     Время, научно-технический прогресс и другие факторы, безусловно, наложили отпечаток  не только на внешний облик этносов, проживающих в Евразии. Они внесли существенные коррективы в их менталитет. Но тем не менее силы влияния месторазвития воздействуют на жителей этого ареала до сих пор.

2. Теория этногенеза.

    «Этногенез, — по приведённому учёным определению, — это инерционный процесс, где первичный заряд энергии ... расходуются вследствие сопротивления среды, что ведёт к гомеостазу... Именно благодаря высокому накалу пассионарности происходит взаимодейст- вие между общественной и природной формами матери».

    Итак, этногенез обусловлен «пассионарным толчком», то есть накоплением в населении, занимающем некий ландшафт, пассионарных личностей. При этом автор теории подробно говорит о том, какие ландшафты более, а какие менее благоприятны для возникновения сильных этносов. Причём «этнос», как пишет Л. Н. Гумилёв, — не нация, не конфессия, не класс и не государство. Это та общность, которая на уровне самоощущения определяет противопоставление «наши – не наши»; с другой стороны, этнос есть неотъемлемая часть породившего ландшафта, и то, что называется «менталитет», формируется средой обитания этноса; таким образом, есть этносы равнинные, есть городские, есть островные (хотя создаётся такое ощущение, что в этом тезисе немного более чем следовало бы, ставится ударение на географический фактор расположения этносов, потому как можно сделать вывод о том, что все «равнинные» или, например, «островные» этносы Земли имеют схожий менталитет, располагаясь в противоположных частях планеты, в зонах иных климатов и географических широт, в окружении носителей разных культур, что не может сформировать схожее мироощущение этноса, а также всё то, что входит в понятие «менталитет». Итак, если ничего не помешает, этнос проходит различные стадии, зависящие именно от уровня пассионарности. Они, по мнению автора, у всех народов одинаковы и весь цикл занимает примерно одинаковое время: 1200—1500 лет. За этот период история любого этноса характеризуется сменой его энергетических состояний: толчок (вспышка пассионарной энергии) – подъём – перегрев – упадок — затухание (рассеяние энергии), адекватно отвечающим фазам этногенеза в собственном историческом времени этноса: рождение – взлёт (акматическая фаза) – спад (резкий надлом) – инерционная или мемориальная фаза (происходит всплеск науки и культуры) – обскурация – смерть (вовсе не значит, что умирают все носители этноса – одни могут стать частью соседнего, набирающего пассионарность, этноса (здесь Гумилёв делает попытку выяснения закономерных взаимоотношений между различными этносами; приняв этнические единицы за замкнутые системы, можно предположить различные формы взаимоотношения – от конфликтов до сосуществования на основе разделения труда), другие же живут в гармонии с окружающей средой — это будет гомеостаз. Важным моральным критерием для оценки деятельности этносов Л. Н. Гумилёв считал взаимодействие человека и природы, или, по его терминологии, этноса и ландшафта. Завоевание этносом энергетической ниши в биосфере происходит иногда с большими потерями для природы, иногда – органично. Утвердив как аксиому положение «У народов есть родины!», Л.Н. Гумилёв делает логичный вывод, что даже в случае крупной миграции этносы выбирают условия, близкие к тем, которые они покинули.

    «Фазы жизни» народа, подобные обозначенным Гумилёвым, до него называл Тойнби, о смертности этносов писал Данилевский  и Шпенглер, но никто не назвал движущую силу этногенеза. По мнению Л. Н. Гумилёва, движение этносов определяет пассионарный толчок. Возникает закономерный вопрос: откуда же берётся этот пассионарный толчок? В своей работе «Этногенез и биосфера Земли» учёный утверждает, что время от времени «Ближний Космос» посылает в биосферу Земли очистительные пассионарные толчки. Хотя надо отметить, что в последних своих работах Гумилёв не уделяет особого внимания этому самому «Ближнему Космосу».

    Важно то, что цепь причинно–следственных  явлений обрывается Гумилёвым именно в том месте, где она уходит за пределы Земного шара. Пассионарный толчок – это такой разрыв естественной причинности, который закрыт для научного познания. Причина возникновения этносов вынесена Гумилёвым в Космос. Это равнозначно признанию, что теория не претендует на познание, поскольку условия, создающие в Космосе причину пассионарных толчков, невоспроизводимы. Не случайно «космос» — не научное понятие.

    Для учёного нашего времени создать  научную теорию, но не поддающуюся научному обоснованному доказательству, основанную почти лишь только на авторской эрудиции и интуиции, было неслыханной дерзостью. Хотя Колумб, открывший новый континент, вообще не понял, что же он открыл, Гумилёв же, гениально угадав, что этногенный фактор – энергетический, так и не понял, что такое значит энергия его пассионарных толчков.

    Можно предположить, что гумилёвская пассионарность ближе всего к физическому действию, введённому в XVIII веке П. Мопертюи как характеристики перехода кинетической энергии в потенциальную и обратно. Строгое определение таково: действие есть интеграл по времени разности между кинетической и потенциальной энергиями.

    Гумилёв нашёл метод изучения этногенеза в открытой В. Вернадским биохимической  энергии, привносимой в организмы  из Космоса. Обнаружил способ действия этой силы – пассионарный толчок. Рождение этноса сопровождается повышением энергии, биологически трансформированных через микромутации у отдельных индивидов — пассионариев.

    До  открытия Гумилева предполагалось, что  этнос, точнее народ, национальность, нация — это сообщество, членов которого объединяет что-то одно: язык, государственная власть, инерция истории, жизнь в одном обществе. Но это не более чем поверхностное суждение и как наблюдение над фактами является иллюзией, свойствен-ной наблюдателям. Этнос, по Гумилеву, — это реальная категория, которая позволяет выделить по ряду признаков группу людей, выступающую в истории как большая замкнутая система с определенным динамическим стереотипом поведения, именно поведения, и оригинальной внутренней структурой, меняющейся в зависимости от времени жизни этноса — от фаз этногенеза. Этнос, движущийся во времени, постоянно стремится путем выработки своего поведения и утверждения его в потомках к расширению ареала присутствия на исторической арене, и вся нацеленная энергия этноса, если ее суммировать, зависит, во-первых, от лимитирования определенной окружающей среды, где этнос добывает свои средства жизнеобеспечения, и, во-вторых, направленности его действий по созданию все большего для себя социального пространства.

    По  мере движения во времени этнос испытывает сопротивление среды, которая начинает оказывать отрицательное воздействие на его жизнестойкость, и с растратой пассионарной заряженности первоначального импульса это в конце концов приводит любой этнос в состояние равновесия между собой, соседями и природной средой, к исчерпанности ресурсостойкости этноса. Он теряет резистентность, сопротивляемость. Жизнь этноса, определенная Гумилевым опытно-историческим путем на материале Всемирной истории, фиксированной хронологией событий, длится в пределах от 1200 до 1500 лет, и в течение этого жизненного цикла наблюдается постепенная растрата жизненных, энергетических сил, биосферной заряженности этноса. Вопрос в том, откуда, из каких источников возникает, берется эта "запасливость" этноса, но об этом и говорит теория пассионарности.

    Каждый  этнос при своем рождении, появлении на свет обладает инерцией первоначального толчка. Можно не спрашивать, как это происходит, стоит лишь рассмотреть, как это происходило в истории. Так, от толчка — мутации возникли все народы на Земле. Как бы из "ничто", из неизвестности, из оболочки каких-то событий, зачастую под чужим именем — проявляют себя группы людей, являющиеся первоначальным ядром будущей этнической организации или организма, работающим в определенном ландшафте и совершенствующимся в дальнейшем — в превращениях этноса движениями, скачками, прерывистыми фазами, не эволюционно, а через войны, кризисы, самоуничтожение и приступы переустройства этногенеза. Новорожденный этнос живет не плавной растратой своих биосферных запасов, но скачкообразно, некими пусками — фазами, которые имеют определенные ритмы.

    Основной  единицей измерения истории выступает  этнос. Он может быть малым и большим, как китайцы, русские, бенгальцы, арабы. Элементом структуры этноса выступает субэтнос, на которым вначале может покоиться образование этноса, а потом большая система все-таки снова разбивается, распадается на ряд субэтнических единиц. Так, в русском этносе субэтносами являются поморы Севера, казаки южных областей, сибиряки — потомки первопроходцев (чалдоны) в Сибири, разнообразные метисные образования, интеллигенция XIX века, старообрядцы, русско-горские общины на Кавказе, молокане, русские евреи, туркестанстанцы-русские, родившиеся в Средней Азии, москвичи в середине XX века и другие.

    Еще меньшей единицей этноса являются консорции- группы людей, объединенные одной исторической судьбой, не мировоззрением, но поведением. Это нестойкие объединения, связанные одними интересами или делами, и они могут быть разного рода и "жанра": секты и тайные культы, партии, банды и нелегальные образования, кружки, воинственные или отреченные от жизни сообщества: скальды в Скандинавии или суфии в Персии, викинги, нестяжатели на Волге, трапперы в США, беглые в Новороссии в XVIII веке или борцы за веру, газии в средние века на Ближнем Востоке. От них могут рождаться новые этносы и возникать затем новые государства, но в основном консорции — это первичная ячейка "формообразования" этногенеза, из ста образований лишь одно-два при благоприятных обстоятельствах могут создать этнос. Как правило, этнос стремится к реализации себя в чем-то значительном — в военной державе, империи, королевстве, сверхсистеме — суперэтносе, в какой-то огромной исторической задаче: в стремлении Александра Македонского, Чингисхана, Наполеона к мировому господству или Николая I в России — к созданию неовизантийской империи.

    Выполнив  свою роль, суперэтнос "утяжеляется", становится перегруженным, разбитым на составные части по общежитейским разнородным интересам и с разными внутренними запасами прочности жизни. Собрать его на очередную историческую задачу бывает невозможно, как, например, невозможно на этой стадии пассионарности воссоздание господства российского суперэтноса под видом СССР в Евразии, и тогда на первый план выступает желание этноса упорядочить отношения внутри себя. Другая стадия формирования этноса — конвиксия. Это общность людей, объединенных уже на фазе упадка этноса, на фазе инерционного развития — обыкновенным семейным или частным укладом, культурными связями. Конвиксии возникают уже как общежитейские общины, говорящие на господствующем в государстве языке, не "высовываются" из ниши, стремятся реализовать свою "малую" судьбу внутри большой судьбы и потому чаще всего встречают либо поддержку, либо равнодушие соседей. Так, советские-российские немцы становятся сегодня конвиксий для целей сохранения своей исторической фазы существования и желают вернуться на родину в Поволжье, чтобы создать там некий социальный организм, который непонятен окружающему населению. Аналогичные процессы происходят и в Европе, и особенно остро на Ближнем и Среднем Востоке, в Азии, да и везде.

    Гумилёв выделяет три основных формы контактов  этносов: симбиоз, ксения и химера.

     Симбиоз – сочетание этносов, при котором каждый занимает свою экологическую нишу, свой ландшафт, полностью сохраняя свое национальное своеобразие. При симбиозе этносы взаимодействуют и обогащают друг друга. Он повышает жизненные возможности народов, делает могущественными страны.

     Ксения – сочетание, при котором один этнос – “гость”, вкрапление в теле другого. “Гость” живет изолированно, не нарушая этнической системы “хозяина”. Присутствие ксений безвредно для вмещающего этноса. Но когда “гость” начинает утрачивать свою изолированность, сочетание этносов чаще всего превращается в химеру.

     Химера – соединение несоединимого. Она возникает, если два этноса, принадлежащих к суперэтносам с отрицательной взаимной комплиментарностью. (несовместимостью ценностей), живут перемешавшись, пронизывая друг друга. В этих случаях неизбежны кровь и разрушения, гибель одного или обоих этносов. Процесс распада этносов может длиться 150–200 лет и более^.

     По  Мысли Гумилёва, экономико-географическое единство региона, в котором сочетаются зональные и азональные (речные долины) ландшафты, определяло необходимость  создания целостной системы, где  части не противостоят друг другу, а дополняют одна другую. Он ссылается на исследование А.Ю. Якубовского, который писал: “Русская буржуазная историография... не сумела заметить того факта, что для отношений между русскими княжествами и половецкой степью более характерными и нормальными являются не война и набеги, а интенсивный товарообмен”.

     Русская земля в XII в. была вместилищем многих этносов, но славяне были ведущим, наиболее инициативным этносом, восприимчивым  к византийской культуре. Они могли  успешно противостоять другим этносам – более агрессивным, с более низким уровнем культуры. Но шло соперничество и между славянскими субэтносами, например киево-волынским и чернигово-северским. Инициаторами междоусобиц были не князья Рюриковичи, а люди, их окружающие, которые кормили князей, боролись за власть в своем княжестве и за власть в других княжествах Руси. Таким образом, Русь и завоеванная Степь составляли в XII в. единое, хотя и не централизованное государство, впавшее в XIII в. в состояние глубокого кризиса

     3. Неоевразийство и будущий мир

     Огромный  континент Евразию Гумилёв, как  и его предшественники, не противопоставлял всему остальному миру. Общеметодологическим принципом евразийства является полицентризм. Евразия выступает как один из геополитических центров, а не доминирует в мире. Мы отмечали, что виднейший теоретик геополитики англичанин X. Маккиндер обосновывал именно эту идею. И русские евразийцы и неоевразийцы считали ее плодотворной и развивали этот тезис в своих работах: “Европейский полицентризм предполагал, что таких центров много. Европа – центр мира, но и Палестина – центр мира, Иберия и Китай – то же самое”.

     По-иному  смотрят на эту проблему многие видные ученые (геополитики, политологи, экономисты и т. д.), политики и военные, руководители монополий, особенно ориентированных на добычу и переработку сырья, компаний, производящих средства связи, аэрокосмическую технику.

     Такой повышенный интерес американо-европейских  ведущих политиков и обслуживающих  их ученых носит далеко не праздный или теоретический характер. Они преследуют свои геополитические цели, связанные с захватом новых невосполнимых источников сырья (прежде всего энергоносителей).

     Вот что, например, пишет по этому поводу З. Бжезинский: “Евразия – это суперконтинент земного шара, играющий роль своего рода оси. Та держава, которая на нем доминирует, будет оказывать решающее влияние в двух из трех наиболее развитых в экономическом плане регионов планеты – Западной Европе и Восточной Азии”. Кто будет господствовать в Евразии для Бжезинского совершенно ясно. Он пишет об этом с циничной откровенностью: “... вряд ли какое государство может сравниться с Соединенными Штатами в четырех ключевых областях – военной, экономической, технической и культурной, придающих стране глобальный политический вес”.