Неоевразийство

     ПЛАН 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

1. Идея «пассионарности», «ритмы Евразии» Л.Н. Гумилева.

    Лев Николаевич Гумилёв хорошо известен в широких кругах читателей, для ученого-историка даже очень известен, даже и знаменит, благодаря сделанному им исследованию принципов развития этносов и выдвинутой на этой почве гипотезе пассионарности.

    Простейшее  определение, которое дает там пассионарности Л.Н. Гумилёв, состоит в том, что «это признак... образующий внутри популяции некоторое количество людей, обладающих повышенной тягой к действию». То есть, можно сказать — пассионарность есть повышенная тяга к действиям, да еще, опять-таки по Гумилёву, «повышенная способность к напряжениям». Второе уточнение определяет, что у Гумилёва стоит за уровнями «пассионарного напряжения суперэтнической системы». В настоящем случае достаточным будет указать на то, что они образуют шесть фаз этногенеза: подъема, акматическую (от «акмэ» — расцвет), надлома, инерционную, обскурации и мемориальную.

    Концепцию пассионарности Л. Н. Гумилёв наиболее развернуто и полно изложил в  своей работе «Этногенез и биосфера земли». Здесь в изобилии представлены разнообразные аргументы автора в пользу своей концепции: и претендующие на философичность, и естественнонаучные, и опирающиеся на культурно-исторические реалии.

    Самую бурную и резкую критику вызывает теория пассионарных этногенетических скачков как по поводу своей сущности, так и адрес лично её автора, что часто случается с творениями неординарных людей.

    Основной  термин созданной Гумилёвым теории – «ПАССИОНАРНОСТЬ», не совсем понятное, новое слово. «Это слово с его  внутренним и многообещающим содержанием в марте 1939 года проникло в мозг... как удар молнии, — писал Л. Н. Гумилёв. – Откуда оно взялось – неизвестно, но для чего оно, как им пользоваться и что оно может дать для исторических работ, было вполне понятно». Изобретённый учёным термин указывает на стремление и способность человека изменять окружающий мир. Пассионарность может усиливаться и ослабевать, что лежит в основе универсального развития любого этноса.

    Пассионарность  в буквальном переводе на русский  язык означает «страстность» или «одержимость страстями». Очевидно, что это не то, что понимается под страстями в быту. По введённому автором понятию, сами пассионарии, носители пассионарной энергии, — это отдельные индивиды, способные аккумулировать колоссальное количество психической энергии и через особое (хотя и гипотетическое поле) передавать её своим ближним, вдохновив их либо на жертвенный подвиг (таковы Александр Невский, Жанна д'Арк), либо на великое общее дело (Ганнибал, Готфрид Бульонский и первые крестоносцы), либо на удовлетворение безмерного честолюбия (Корнелий Сулла, Наполеон), либо, наконец, на разбойничье завоевание и грабежи (викинги, испанские конквистадоры).

    Нужно лишь, чтобы в этносе было достаточно людей, готовых вдохновляться идеей, подверженных некой «пассионарной болезни», если, восприняв терминологию Гумилёва, чуть расширить созданный им понятийный аппарат.

    Итак, Гумилёв считает, что отличия  одного этноса от другого определяются не “способом производства”, “культурой”  или “уровнем образования”. Этносы отличаются друг от друга стереотипами поведения, которые человек усваивает в первые годы жизни от родителей, сверстников, а затем использует всю жизнь. В этносе в отличие от общества работают не сознательные решения, а ощущения и условные рефлексы. Этнос, каждый человек приспосабливается к географической и этнической среде.

    Но  на то, чтобы по-новому приспособиться к окружению (особенно к новому), а тем более создать этнос, нужна какая-то потенциальная энергия, нужны силы. В этом-то, подчеркивает Гумилёв, и есть “сердцевина новизны пассионарной теории этногенеза”. Она связывается со способностью людей “поглощать биохимическую энергию живого вещества биосферы”, открытую В.И. Вернадским. Способности разных людей поглощать эту энергию различны. Автор теории предлагает классифицировать всех людей по этому признаку на три типа.

    1. Наибольшее число людей располагает этой энергией в количестве, достаточном, чтобы удовлетворить потребности, диктуемые инстинктом самосохранения. Эти люди (их чаще всего называют гармоничными) работают, чтобы жить, и никаких иных потребностей у них не возникает.

    2. Есть определенное число персон, что наделены “экстремальной энергетикой”. Этот избыток Гумилёв назвал пассионарностью (от лат. passio – страсть). Если пассионарности больше, чем требуется для спокойной жизни, человек пассионарный живет, чтобы работать ради своей идеальной цели.

    3. Если пассионарность человека меньше, чем необходимо для обычной жизни, индивид, называемый субпассионарием, живет, чтобы не работать, и ориентируется на потребление за счет других людей.

    В каждом этносе соотношение людей  разных типов меняется со временем. Суммируясь, пассионарность индивидов  образует пассионарность на популяционном  уровне. Биологической нормой организма  считается приспособление ради воспроизводства потомства. Значит, популяция, воспроизводящая биохимическую энергию на уровне нормы, является неагрессивным, вполне довольным жизнью этносом. Но если в такой популяции появляется определенное число пассионариев, то поведение этноса меняется. Избыток энергии на что-то должен быть истрачен. Он может быть истрачен на какие-либо социальные идеи или достижение определенных материальных, политических и других целей.

    Гумилёв утверждает, что, стремясь к своему идеалу, люди пассионарные часто жертвуют своей жизнью ради других, но для достижения своих практических целей они перестраивают саму этническую систему, меняют ее стереотипы поведения и цели развития.

     Когда же лидеры-пассионарии, а затем их потомки оказываются уничтоженными (в войнах, на кострах инквизиции, в концлагерях, при взаимоистреблениях), то вновь виден трудолюбивый народ, довольный своей жизнью. От момента пассионарного толчка (появления первых пассионариев в спокойной популяции) до возвращения в новое состояние равновесия – гомеостаз – проходит около 1200–1500 лет. За это время пассионарность вначале устойчиво растет – это фаза подъема, когда структура этнической системы постоянно усложняется, из разрозненных субъектов (сословий) возникает единый новый этнос. Когда пассионарность достигает вершины, создается единый этнический мир – суперэтнос, состоящий из отдельных, близких друг к другу по поведению и культуре этносов. Вся последующая этническая история связана с обратным процессом – разрушением создавшегося суперэтноса вследствие спада пассионарности.

     Спад  пассионарности предопределен тем, что энергичных пассионарных людей  с каждым поколением становится все  меньше и меньше, а социальная система, созданная ими, не успевает за переменами, так как она более инерционна, чем природная среда. И в фазе надлома этноса систему приходится постоянно перестраивать, приспосабливая к ухудшающимся условиям. Если этот процесс заканчивается благополучно, этнос имеет шанс дожить до следующей фазы этногенеза – инерционной. В данной фазе пассионарность убывает медленно и плавно, люди наслаждаются материальными и культурными благами. Но когда пассионарность падает ниже критической точки, то обманчивое благополучие гибнет от рук собственных пассионариев, этнос исчезает, а отдельные люди либо ассимилируются, врастая в новые этносы, либо остаются в виде этнических реликтов.

     “Ритмы  Евразии” – последнее произведение Л.Н. Гумилёва, которое ему не суждено было завершить. Книга была задумана как широкая панорама событий евразийской истории, основанная на теории этногенеза. В этом произведении должна была найти отражение история всех народов, с которыми были связаны эпохи интеграции Евразийского континента, – тюрок, хунну, монголов, татар и русских.

     Границы Евразийского мегаконтинента Гумилёв  определяет следующим образом. Западная Европа отделяется от евразийского пространства отрицательной изотермой января (к востоку от этой границы средняя температура января отрицательна). С юга Евразия ограничивается цепями гор (Кавказ, Копетдаг, Памир, Тянь-Шань), с севера – массивами тайги, на востоке – Великой китайской стеной. Евразию можно разделить на три региона:

     1) Высокая Азия – Монголия, Джунгария, Тува и Забайкалье; климат довольно сухой, но в горах достаточно влажный;

     2) Южный район – Казахстан и Средняя Азия;

     3) Западный район – наиболее влажный, включающий Восточную Европу; имеется полоса черноземов, а также лесостепная полоса.

     Восточная часть Евразии населена монголоидами (в древности – тюрками, а с XIII в. – монголами), южная часть – смесью монголов, тюрок и иранцев, западная – славянами и утро-финнами. Все перечисленные народы следует считать аборигенами Евразии, так как их переселения носили характер простых передвижений в пределах своего или сходного этноландшафтного района. Вторжения иноземцев (китайцев, арабов, евреев, немцев, шведов, поляков и др.) происходили редко и не имели конечного ycпexa.

     Гумилёв полагает, что особый этнос великороссов сформировался под воздействием пассионарного толчка в результате тюркско-славянского слияния, и определяет его как союз Леса и Степи. Данный союз представляет собой симбиоз, т.е. взаимовыгодное сосуществование этносов, при котором каждый этнос сохраняет свое национальное своеобразие. В XII в. Русь разваливалась под влиянием междоусобных войн на отдельные княжества, и Гумилёв вовсе не считает нашествие монголов причиной упадка Древней Руси. Именно в этот период на краю гибели она испытала мощный пассионарный толчок, который прокатился по всей Евразии. В качестве доказательства Гумилёв приводит рождение примерно в одно время таких личностей, как Александр Невский (русский князь), Миндовг (великий литовский князь), Осман (турецкий султан), которые спасли свои страны от завоеваний иноземцев и подняли значение своих стран и народов. “Иго”, по Гумилёву, это не шествие монгольских войск через Россию, а смешение кровей, причем монголы на 2/3 были христианами – до 1313 г., когда хан Узбек принял ислам как государственную религию и заявил, что все иноверцы будут казнены. Масса христиан и язычников монгольских кровей бежала на Русь и принимала православие, смешивалась со славянами.

     Если  исходить из обычной продолжительности  цикла жизни суперэтноса, сейчас Россия находится в фазовом переходе от надлома к инерции (800 лет). Таким образом, переживаемый нами кризис вполне закономерен. Надлом в российском суперэтносе впервые обозначился после Отечественной войны 1812 г., и Гумилёв объясняет это предшествующими реформами Петра I, насаждавшего западную культуру, а также гибелью наиболее пассионарной части русских офицеров в войне против Наполеона. Поскольку общая продолжительность фазы надлома около 200 лет, становится понятным, что советский период нашей истории является наиболее тяжелой, финальной частью фазы надлома.

     От  уровня пассионарности в нашем обществе в настоящее время зависит, перейдем ли мы к инерционной фазе развития этноса или прекратим свое существование как суперэтнос. К примеру, европейцы старше нас на 500 лет, и то, что переживает сегодня Россия, Западная Европа пережила в конце XV – начале XVI в. Так, история Франции XV в. характеризуется жестокой гражданской войной между сторонниками герцога Орлеанского и герцога Бургундского. Пример инерционной фазы, к которой благополучно перешла Италия, а за ней и прочие страны в XVI в., – эпоха Возрождения.

     По  итогам анализа теории евразийства, этногенеза и пассионарности Л.Н. Гумилёва и с точки зрения геополитики можно сделать следующие основные выводы.

     1. Общечеловеческая культура, одинаковая для всех народов, невозможна. Культура каждого этноса своеобразна, и именно благодаря этой пластичности человек выжил на планете Земля.

     2. Контакт на суперэтническом уровне между этносами Евразии и иными этносами дает негативные результаты. Там, где сталкиваются два и более суперэтноса, множатся бедствия и нарушается логика творческих процессов. Поэтому конфликт между Западной Европой и Евразией как между двумя суперэтносами, не обладающими комплиментарностью, может привести к трагическим последствиям для всей планеты.

     3. Духовность евразийских народов представляет собой единую суперэтническую целостность, любой территориальный вопрос может быть решен только на фундаменте евразийского единства.

     Особенно  важно отметить, что Гумилёв ставит историю людей в сильную зависимость  от истории идей, разделяя последние  на две группы – жизнеутверждающие (оптимистичные и теистические) и жизнеотрицающие (пессимистичные и атеистические). Однако заявления ученого о неком “теистическом буддизме”, о православии, отрицающем Ветхий Завет, не всегда подкреплены соответствующими фактами.

     Главная причина этногенеза Гумилёву видится  в мутациях, вызванных космическим облучением биосферы, а в подтверждение этого он приводит наблюдение, согласно которому несколько вспышек этногенеза произошло примерно в одно и то же время на стыках ландшафтов, примерно совпадающих с границами между этносами (ибо каждый этнос приспосабливается к определенному ландшафту или группе ландшафтов). Сам же Гумилёв отмечает, что именно контакты разных этносов, и особенно суперэтносов, благодаря различию стереотипов поведения и перепадам уровней пас-сионарности рождают новые идеи, новые стереотипы поведения и новые этносы.