Флора атлантического времени наиболее разнообразна и многочисленна по сравнению с другими отрезками голоцена. В ней широко распространены евросибирские и европейские элементы (рис. 16). Среди пантаежных следует отметить Ledum palustre L., Betula pubescens Erv., Padus racemosa L., Menyanthes trifoliata L., Naumburgia thyrsiflora (L.) Reichb.,; Thalictrum simples L., из европейских — Rubus idaeus L., Lycopus europae-us L., Cirsium palustre (L.) Scop., Nuphar luteum (Hoffm.) D. C, Nymphaea candida Jiet. С Presl., Potamogeton luceus L. (отмечены древнесредиземно-морские формы Scirpus maritinus (L.) Palla, Najas major All.).

    Сибиро-монгольские  виды атлантического времени представлены Ulmus pumila L., Thelycrania alba (L.) Pojark, Pinus sibirica Mayer (Rupr.) и др. Очень интересным и достоверно установленным фактом являются находки широколиственных элементов в голоценовых отложениях атлантического времени юга Средней Сибири. Это маньчжурские виды Quercus mongolica, Betula dahurica и сибирский Tilia sibirica. Виды Ulmus pumila,, Betula dahurica обнаружены во флоре Чикой-Ингодинской и Селенгинской провинций; Quercus mongolica, Corylus heterophylla, Ulmus pumila — во флоре Хамар-Дабанской провинции в Тункинской котловине; Ulmus pumila и Tilia sibirica — в Приангарской и Предсаянской провинциях; Quercus mongolica и Tilia amurensis определены в ископаемой флоре Ангаро-Ленской провинции. Эти виды отражают климатический оптимум голоцена во второй половине атлантического времени (6,5—5,5 тыс. лет). Особый интерес представляет находка в среднеголоценовых отложениях Байкальской котловины Picea sec. Omorica. Один из ближайших видов этой секции — ель аянская — в настоящее время встречается в лесных насаждениях далеко на востоке и является продуктом муссонного климата.

    В Западно-Становой провинции во флоре Чарской котловины второй половине атлантического времени соответствуют карпологические остатки Pinus sibirica, Larix Gmelinii (dahurica) и травянистые формы, чуждые современной флоре провинции: Trapa natans, Najas flexilis, Nymphaea Candida.

    Во  флоре суббореального времени доминируют европейские (28%), евросибирские (24%), евразиатские (8%), сибирские (16%) виды; древне-средиземноморские  виды имеют подчиненное значение (4%).

    К числу европейских видов относятся Rubus idaeus L., R. saxatilis L.„ Coronaria flos-cuculi (L.) A. Br., Stachys palustris L., Scheuchzeria palustris L., Matricaria chamomilla L., Cicuta virosa L. и др. евросибирские — Nuphar luteum (Hoffm.) D. C, Potamogeton natans L., P. perfoliatus L.„ P. pusillus L.; древнесредиземноморских — Atriplex hastata L., ScirpuS maritinus (L.) Palla, последние встречаются только в юго-западной части Предсаянской  провинции.

    Разнообразен  списочный состав арктоальпийских  видов: Selaginella selaginoides (L.) Link, Trichophorum caespitosum (L.) Hartm., Carex rostrata Stokes., Polygonum viviparumh., Empetrum nigrum L. и др.; арктических — Papaver lapponicum (Folm.), Betula tortuosa Ledeb., Allium scho-enoprasum L. Увеличение роли арктоальпийских и арктических видов в составе растительного покрова в суббореальное время совпадает со временем подвижек ледников в горах стадии зимминг. С этим этапом совпадает увеличение роли кедра в составе горно-таежного лесного пояса Алтая, Западного Саяна, Хамар-Дабана, Баргузинского хребта, Кодара. Увеличивается роль кедра и в составе лесных таежных насаждений от юга Сибирской платформы до г. Якутска. Максимальное распространение кедра по всему региону отмечается в Саянах в интервале 3990 ± 140 лет, на Хамар-Дабанском побережье — от 4400 ± 50 до 2790 ± 120 лет, на западном побережье Северного Байкала — 4000 + 80 лет, на севере в районе Якутска — 5180 ± 180 лет. Субатлантичёское время связано с увеличением роли сосны и лиственницы в составе лесов, по всему региону. В первой половине субатлантического времени сосна {Pinus silvestris) преобладает в составе спорово-пыльцевых спектров по всему региону в интервале от 2 до 1,5 тыс. лет. Роль Larix sibirica в западных провинциях и Larix Gmelinii (dahwica) в восточных заметно возрастает в интервале от 1,5 тыс. лет до 300 лет.

    [1]

Метод установления типа растительности.

    Метод спорово-пыльцевого анализа, посредством которого можно установить состав любого типа растительности, распространенной в районе исследований, и проследить его изменение во времени и пространстве, является одним из ведущих среди палеоботанических методов исследований в целях стратиграфического расчленения i четвертичной и дочетвертичной толщ и выяснения их палеогеографических особенностей.

    Благодаря хорошей сохранности наружных оболочек — экзины пыльцевых и споровых зерен — последние присутствуют в достаточном количестве в отложениях различных генетических тип^в. Послойное изучение разреза по вертикали дает возможность проследить по смене состава спектров изменение растительности исследуемой территории в течение длительного времени.

    Спорово-пыльцевой  метод, как и всякий другой, не лишен некоторых недостатков, связанных с неодинаковой сохранностью и летучестью пыльцы. Все это не позволяет составить полного представления о составе растительного покрова прошлого и вызывает большие трудности при палеоботанических реконструкциях.

    Однако, несмотря на все отмеченные недостатки, спорово-пыльцевой метод в настоящее время прочно вошел в практику геологоразведочных работ, а также широко используется как один из надежных биостратиграфических методов определения возраста осадочных толщ. Особенно актуальное значение он приобретает в связи с поставленными в настоящее время вопросами уточнения единой стратиграфической шкалы четвертичных, неогеновых и палеогеновых отложений и корреляции их в пределах Восточно-Европейской равнины и смежных с ней территорий.

    [2]

Заключение.

    Проведенные автором исследования, включающие анализ палинологических данных, статистическую обработку их, изучение флористического состава разновозрастных, фитоформаций, с учетом многообразной геологической (в том числе биостратиграфической) и геоморфологической информации, дали возможность воссоздать (в первом приближении) историю преобразования природной обстановки юга Восточной Сибири на протяжении  кайнозоя.

    Вся позднекайнозойская история природных  ландшафтов разделена на ряд крупных  этапов: миоценовый, плиоценовый, позднеплейстоценовый и голоценовый. Они охарактеризованы в соответствии с исходным фактическим материалом с большей или меньшей степенью детальности. Важно подчеркнуть, что удалось выявить взаимозависимость многих природооб-разующих факторов — тектонической структуры, геоморфологических особенностей, характера осадкоиакоплеыия, генезиса осадков, принадлежности их к разным фациям, разнообразия спорово-пыльцевых комплексов, а следовательно и флор, а, также влияния на формирование растительных сообществ климатических особенностей планетарного и местного значений. На основе синтеза этих факторов представилось возможным выделить такие крупные палеогеографические события, как климатический оптимум первой половины миоцена — эпохи, изначальной в формировании последующих природных ландшафтов; похолодание в позднем миоцене, вызвавшее распад тепло-умеренной тургайской флоры; заметную аридизацию в среднем плиоцене и образование степной флоры бореаль-но го типа; похолодание в конце позднего плиоцена — начале плейстоцена, когда на формирование ландшафтов, кроме планетарных причин,, оказали влияние провинциальные — подъем гор, вулканизм, обособление озерных впадин; детальное расчленение этапности в голоцене и сопоставление ее по всему изученному региону, выделение пяти временных Этапов преобразования флор.

    В плане изучения становления и  дальнейшего развития флор юга Восточной  Сибири важен вывод о том, что в неогене оформились многие современные рода деревьев, кустарников и трав, а четвертичный период явился этапом окончательного формирования флор на видовом уровне.

    Растительный  покров на протяжении позднего кайнозоя имел сложную историю развития, что отразилось на его флористической структуре, зональном, провинциальном и поясном распределении. История формирования флор в кайнозое показала, что в миоцене и плиоцене возникали иные по сравнению с современными зональные ландшафты, структуре которых в первом приближении близки ландшафты, существующие ныне в Тихоокеанских районах Северной Америки, в Японии,' на юге Дальнего Востока.

    [1]

Список  использованной литературы:

    [1] Белова В.А. Растительность и климат позднего кайнозоя юга Восточной Сибири.- Новосибирск: Наука, 1985.

    [2] Н. А. Махиач, Я. К. Еловичева, А.Ф. Бурлак, Т.Б. Рылова. Флора и растительность Белоруссии в палеогеновое, неогеновое и антропогеновое время.- Мн. :Наука и техника, 1981.-106 с. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

    Содержание