Сто великих ученых

что за боковые звезды принималось кольцо Сатурна. Гюйгенс разгадал

загадку Сатурна и впервые описал его знаменитые кольца.

 

В то время Гюйгенс был очень красивым молодым человеком с большими голубыми глазами и аккуратно подстриженными усиками. Рыжеватые, круто завитые по тогдашней моде локоны парика опускались до плеч,

ложась на белоснежные брабантские кружева дорогого воротника. Он был

приветлив и спокоен. Никто не видел его особенно взволнованным или

растерянным, торопящимся куда-то, или, наоборот, погруженным в медлительную задумчивость. Он не любил бывать в «свете» и редко там появлялся, хотя его происхождение открывало ему двери всех дворцов Европы.

Впрочем, когда он появляется там, то вовсе не выглядел неловким или

смущенным, как часто случалось с другими учеными.

 

 

Но напрасно очаровательная Нинон де Ланкло ищет его общества, он

неизменно приветлив, не более, этот убежденный холостяк. Он может

 

86

 

 

выпить с друзьями, но чуть-чуть. Чуть-чуть попроказить, чуть-чуть посмеяться. Всего понемногу, очень понемногу, чтобы осталось как можно больше времени на главное — работу. Работа — неизменная всепоглощающая

страсть — сжигала его постоянно.

 

Гюйгенс отличался необыкновенной самоотдачей. Он сознавал свои

способности и стремился использовать их в полной мере. «Единственное

развлечение, которое Гюйгенс позволял себе в столь отвлеченных трудах, — писал о нем один из современников, — состояло в том, что он в

промежутках занимался физикой. То, что для обыкновенного человека

было утомительным занятием, для Гюйгенса было развлечением»

 

В 1663 году Гюйгенс был избран членом Лондонского Королевского

общества. В 1665 году, по приглашению Кольбера, он поселился в Париже

и в следующем году стал членом только что организованной Парижской

Академии наук.

 

В 1673 году выходит в свет его сочинение «Маятниковые часы», іде

даны теоретические основы изобретения Гюйгенса В этом сочинении

Гюйгенс устанавливает, что свойством изохронности обладает циклоида,

и разбирает математические свойства циклоиды

 

Исследуя криволинейное движение тяжелой точки, Гюйгенс, продолжая развивать идеи, высказанные еще Галилеем, показывает, что тело при

падении с некоторой высоты по различным путям приобретает конечную

скорость, не зависящую от формы пути, а зависящую лишь от высоты

падения, и может подняться на высоту, равную (в отсутствие сопротивления) начальной высоте. Это положение, выражающее по сути дела закон

сохранения энергии для движения в поле тяжести, Гюйгенс использует

для теории физического маятника. Он находит выражение для приведенной длины маятника, устанавливает понятие центра качания и его свойства. Формулу математического маятника для циклоидального движения

 

и малых колебаний кругового маятника он выражает следующим образом:

 

«Время одного малого колебания кругового маятника относится к времени падения по двойной длине маятника, как окружность круга относится

к диаметру»

 

Существенно, что в конце своего сочинения ученый дает ряд предложений (без вывода) о центростремительной силе и устанавливает, что центростремительное ускорение пропорционально квадрату скорости и обратно пропорционально радиусу окружности Этот результат подготовил

ньютоновскую теорию движения тел под действием центральных сил

 

Из механических исследований Гюйгенса, кроме теории маятника и

центростремительной силы, известна его теория удара упругих шаров, представленная им на конкурсную задачу, объявленную Лондонским Королевским обществом в 1668 году. Теория удара Гюйгенса опирается на закон

сохранения живых сил, количество движения и принцип относительности

Галилея. Она была опубликована лишь после его смерти в 1703 году

 

ХРИСТИАН ГЮЙГЕНС 87

 

Гюйгенс довольно много путешествовал, но никогда не был праздным

туристом. Во время первой поездки во Францию он занимался оптикой, а

в Лондоне ~ объяснял секреты изготовления своих телескопов. Пятнадцать лет он проработал при дворе Людовика XIV, пятнадцать лет блестящих математических и физических исследований. И за пятнадцать лет —

лишь две короткие поездки на родину, чтобы подлечиться

 

Гюйгенс жил в Париже до 1681 года, когда после отмены Нантского

эдикта он, как протестант, вернулся на родину. Будучи в Париже, он хорошо знал Рёмера и активно помогал ему в наблюдениях, приведших к

определению скорости света. Гюйгенс первый сообщил о результатах Рёмера в своем трактате.

 

Дома, в Голландии, опять не зная усталости, Гюйгенс строит механический планетарий, гигантские семидесятиметровые телескопы, описывает миры других планет.

 

Появляется сочинение Гюйгенса на латинском языке о свете, исправленное автором и переизданное на французском языке в 1690 году «Трактат о свете» Гюйгенса вошел в историю науки как первое научное сочинение по волновой оптике В этом «Трактате» сформулирован принцип распространения волны, известный ныне под названием принципа Гюйгенса На основе этого принципа выведены законы отражения и преломления света, развита теория двойного лучепреломления в исландском шпате Поскольку скорость распространения света в кристалле в различных

направлениях различна, то форма волновой поверхности будет не сферической, а эллипсоидальной.

 

Теория распространения и преломления света в одноосных кристаллах — замечательное достижение оптики Гюйгенса. Гюйгенс описал также исчезновение одного из двух лучей при прохождении их через второй

кристалл при определенной ориентировке его относительно первого. Таким образом, Гюйгенс был первым физиком, установившим факт поляризации света.

 

Идеи Гюйгенса очень высоко ценил его продолжатель Френель Он

ставил их выше всех открытий в оптике Ньютона, утверждая, что открытие Гюйгенса, «быть может, труднее сделать, нежели все открытия Ньютона в области явлений света».

 

Цвета Гюйгенс в своем трактате не рассматривает, равно как и дифракцию света. Его трактат посвящен только обоснованию отражения и

преломления (включая и двойное преломление) с волновой точки зрения

Вероятно, это обстоятельство было причиной того, что теория Гюйгенса,

несмотря на поддержку ее в XVIII веке Ломоносовым и Эйлером, не получила признания до тех пор, пока Френель в начале XIX веке не воскресил

волновую теорию на новой основе.

 

Умер Гюйгенс 8 июня 1695 года, когда в типографии печаталась «КосМотеорос» — последняя его книга.

 

АНТОНИ ВАН ЛЕВЕНГУК

 

(1632—1723)

 

 

 

 

В один из теплых майских дней 1698 года на большом канале близ

 

города Делфт, в Голландии, остановилась яхта. На борт ее поднялся очень

пожилой, но на редкость бодрый человек. По возбужденному выражению

его лица можно было догадаться, что привело его сюда не обычное дело.

На яхте гостя встретил человек огромного роста, окруженный свитой. На

ломаном голландском языке великан приветствовал склонившегося в почтительном поклоне гостя. Это был русский царь Петр I. Гостем его был

житель Делфта — голландец Антони ван Левенгук.

 

Антони ван Левенгук родился 24 октября 1623 года в голландском

городе Делфте в семье Антонизона ван Левенгука и Маргарет Бел ван ден

Берч. Детство его было нелегким. Никакого образования он не получил.

Отец, небогатый ремесленник, отдал мальчика на учение к суконщику.

Вскоре Антони стал самостоятельно торговать мануфактурой.

 

Затем Левенгук был кассиром и бухгалтером в одном из торговых учреждений в Амстердаме. Позднее он служил стражем судебной палаты в

родном городе, что по современным понятиям соответствует должностям

дворника, истопника и сторожа одновременно. Знаменитым Левенгука

сделало его необычное увлечение.

 

Еще в молодости Антони научился изготовлять увеличительные стекла, увлекся этим делом и достиг в нем изумительного искусства. На досуге

он любил шлифовать оптические стекла и делал это с виртуозным мастерством. В те времена самые сильные линзы увеличивали изображение лишь

в двадцать раз. «Микроскоп» Левенгука — это, по существу, очень сильная лупа. Она увеличивала до 250—300 раз. Такие сильные увеличительные стекла в то время были совершенно неизвестны. Линзочки, т. е. уве

 

АНТОНИ ВАН ЛЕВЕНГУК 89

 

личительные стекла Левенгука, были очень малы — величиной с крупную

горошину. Пользоваться ими было трудно. Крохотное стеклышко в оправе на длинной ручке приходилось прикладывать вплотную к глазу. Но,

несмотря на это, наблюдения Левенгука отличались для того времени большой точностью. Эти замечательные линзы и оказались окном в новый

мир.

 

Усовершенствованием своих микроскопов Левенгук занимался всю

жизнь: он менял линзы, изобретал какие-то приспособления, варьировал

условия опыта. После его смерти в рабочем кабинете, который он называл

музеем, насчитали 273 микроскопа и 172 линзы, 160 микроскопов были

вмонтированы в серебряные оправы, 3 — в золотые. А сколько аппаратов

у него погибло — ведь он пытался с риском для собственных глаз наблюдать под микроскопом момент взрыва пороха.

 

В начале 1673 года доктор Грааф прислал письмо на имя секретаря

Лондонского Королевского общества. В этом письме он сообщал «о проживающем в Голландии некоем изобретателе по имени Антони ван Левенгук, изготавливающем микроскопы, далеко превосходящие известные

до сих пор микроскопы Евстахия Дивины».

 

Наука должна быть благодарна доктору Граафу за то, что он, узнав о

Левенгуке, успел написать свое письмо: в августе того же года Грааф в

возрасте тридцати двух лет умер. Возможно, если бы не он — мир так и не

узнал бьГо Левенгуке, талант которого, лишенный поддержки, зачах бы, а

его открытия были бы сделаны еще раз другими, но уже много позднее.

Королевское общество связалось с Левенгуком, и началась переписка.

 

Проводя свои исследования без всякого плана, ученый-самоучка сделал множество важных открытий. Почти пятьдесят лет Левенгук аккуратно присылал в Англию длинные письма. В них он рассказывал о таких

поистине необыкновенных вещах, что седовласые ученые в напудренных

париках с изумлением качали головами. В Лондоне внимательно изучали

его отчёты. За пятьдесят лет работы исследователь открыл более двухсот

видов мельчайших организмов.

 

 

Левенгук действительно сделал такие большие открытия в биологии,

что каждое из них могло бы прославить и навсегда сохранить его имя в

летописях науки.

 

В то время биологическая наука находилась на очень низкой ступени

развития. Основные законы, управляющие развитием и жизнью растений

и животных, еще не были известны. Мало знали ученые и о строении тела

животных и человека. И множество удивительных тайн природы раскрывалось перед взором каждого наблюдательного натуралиста, обладавшего

талантом и упорством.

 

Левенгук был одним из наиболее выдающихся исследователей природы. Он первый подметил, как кровь движется в мельчайших кровеносных

сосудах — капиллярах. Левенгук увидел, что кровь — это не какая-то од

90

 

неродная жидкость, как думали его современники, а живой поток, в котором движется великое множество мельчайших телец. Теперь их называют

эритроцитами. В одном кубическом миллиметре крови находится около

4—5 миллионов  эритроцитов. Они играют важную роль в жизни организма как переносчики кислорода ко всем тканям и органам. Много лет спустя после Левенгука ученые узнали, что именно благодаря эритроцитам, в

которых содержится особое красящее вещество гемоглобин, кровь имеет

красный цвет.

 

Очень важно и другое открытие Левенгука: а семенной жидкости он

впервые увидел сперматозоиды — те маленькие клетки с хвостиками, которые, внедряясь в яйцеклетку, оплодотворяют ее, в результате чего возникает новый организм.

 

Рассматривая под своей лупой тоненькие пластинки мяса, Левенгук

обнаружил, что мясо, а точнее говоря, мышцы, состоит из микроскопических волоконец. При этом мышцы конечностей и туловища (скелетные

мышцы) состоят из поперечно-исчерченных волоконец, почему их и называют поперечнополосатым в отличие от гладких мышц, которые находятся в большинстве внутренних органов (кишечнике и др.) и в стенках

кровеносных сосудов.

 

Но самое удивительное и самое важное открытие Левенгука не это.

Он был первым, кому выпала великая честь приоткрыть завесу в неведомый дотоле мир живых существ — микроорганизмов, которые играют

огромную роль в природе и в жизни человека.

 

Отдельные наиболее прозорливые умы и ранее высказывали смутные

догадки о существовании каких-то мельчайших, не видимых простым глазом существ, повинных в распространении и возникновении заразных

болезней. Но все эти догадки так и оставались только догадками. Ведь

никто никогда не видел таких мелких организмов.

 

В 1673 году Левенгук первым из людей увидел микробов. Долгие, долгие часы он рассматривал в микроскоп все, что попадалось на глаза: кусочек мяса, каплю дождевой воды или сенного настоя, хвостик головастика,

глаз мухи, сероватый налет со своих зубов и т. п. Каково же было его

изумление, когда в зубном налете, в капле воды и многих других жидкостях он увидел несметное множество живых существ. Они имели вид и

палочек, и спиралей, и шариков. Иногда эти существа обладали причудливыми отростками или ресничками. Многие из них быстро двигались.

 

Вот что писал Левенгук в английское Королевское общество о своих

наблюдениях: «После всех попыток узнать, какие силы в корне (хрена. —

Прим. авт.} действуют на язык и вызывают его раздражение, я положил

приблизительно пол-унции корня в воду: в размягченном состоянии его