Миф третий

«Ползучая колонизация приграничных территорий РФ»

     Еще одна опасность порою усматривается  в «заселении» приграничных районов  мигрантами из сопредельных стран. Так, в числе угроз пограничной  безопасности России аналитики Пограничной службы РФ в одной из работ назвали «попытки оседания части мигрантов в приграничье и экономического освоения приграничной территории».

     При изучении результатов переписи 2002 года трудно, однако, найти серьезные признаки того, что какие-либо приграничные территории РФ в обозримом будущем могут быть отторгнуты от нее в пользу соседних государств. Лишь в одном российском регионе — Астраханской области — доля представителей титульной для сопредельной страны этнической группы (в данном случае казахов) превысила 6 процентов, составив 14,2 процента. На уровне непосредственно прилегающих к границам районов этнический состав населения часто сложнее: в некоторых из таких районов, особенно на той же российско-казахстанской границе, русские (или титульное население республик в составе РФ) даже уступают по численности титульным этническим группам из сопредельных государств. Но таких приграничных районов очень мало: вряд ли их значительно больше десятка, даже если брать все пограничье РФ в целом.

     Соотношение между различными этническими группами может, конечно, меняться в результате временной миграции из соседних стран  на российские приграничные территории. Но в подобных случаях речь идет о естественных трансграничных контактах, а не о целенаправленном заселении иностранцами прилегающей к границе зоны.

     Итак, утверждения о том, что некоторые приграничные территории РФ стали объектом «демографической экспансии» со стороны соседних государств, пока не подкрепляются сколько-нибудь серьезными конкретными аргументами. Вряд ли можно формировать пограничную политику на столь зыбком основании, предпочитая субъективные впечатления статистическим данным.

Миф четвертый

«Центральноазиатские  мигранты — это  наркоторговцы»

Еще одним  аргументом в пользу ужесточения как миграционной, так и пограничной политики РФ является участие некоторых мигрантов в торговле наркотиками, в первую очередь героином. К сожалению, немалая часть работников государственных структур, журналистов и общественного мнения в целом в той или иной степени ассоциирует наркоторговцев с определенными этническими группами: чаще всего народами Центральной Азии, отчасти Кавказа, а также цыганами. Явно некорректные материалы, в которых вполне отчетливо прослеживается такое отождествление, публикуются даже в изданиях официальных структур, в том числе и Госнаркоконтроля.

Основная  часть героина и марихуаны (по оценкам правоохранительных органов, до 90 процентов) доставляется в Россию через границу с Казахстаном. Пока силовые структуры способны выявлять, по всей видимости, лишь ничтожную долю тяжелых наркотиков. За весь 2004 год Федеральная таможенная служба РФ задержала более 680 килограммов героина, а «улов» пограничников за тот же период не достигал 450 килограммов. Путем несложных арифметических вычислений можно прийти к выводу, что в 2004 году эффективность границ РФ как «фильтра» против наркотрафика составляла не более 0,6 процента, и вряд ли можно ожидать, что в обозримом будущем этот показатель кардинально изменится. При этом, согласно известным автору оценкам представителей силовых структур, основная часть наркотиков пока преодолевает постсоветские границы отнюдь не в обход пунктов пропуска, а через них.

Вряд  ли можно отрицать, что этнические криминальные группировки играют очень  серьезную, возможно решающую, роль в контрабанде героина. Однако гигантская разница между ежегодным объемом миграции из стран Центральной Азии (не считая Казахстана) в Россию (1,5—2 миллиона человек ежегодно, в том числе примерно по 700 тысяч из Таджикистана и Узбекистана) и числом выявляемых пограничниками и таможенниками попыток упомянутой контрабанды через российско-казахстанскую границу (около 200 в год) не позволяет отождествить наркоторговлю с какой-либо определенной этнической группой. Даже если допустить, что 70 процентов задерживаемых наркокурьеров являются представителями народов Средней Азии, а доля выявляемых пограничниками и таможенниками попыток контрабанды наркотиков составляет всего 1 процент, из этого следует, что наркоторговцами являются никак не более 2 процентов трудовых мигрантов из региона и 5 процентов представителей какого-либо одного его государства.

Все это  не дает никаких оснований отождествлять наркоторговцев с какой-либо этнической группой, возлагать на мигрантов тех или иных национальностей коллективную ответственность за трансграничный наркотрафик.

Миф пятый

«Мигранты из мусульманских  стран (регионов) —  потенциальные террористы»

Не более  корректно было бы ассоциировать внешнюю миграцию из традиционно мусульманских стран (регионов) с угрозой терроризма. Такой подход, имеющий, кстати, сторонников среди представителей властных структур и публицистов, предполагал бы, что главный источник проблемы находится вне России, а не внутри нее.

В числе  лиц, пытающихся проникнуть из сопредельных стран в РФ как легальным путем — через пункты пропуска, так и нелегальным — в обход их, порою выявлялись боевики и экстремисты, в том числе причастные к деятельности чеченских сепаратистов и подготовке террористических актов. Чаще всего такая активность отмечалась в зоне границ России с Азербайджаном и Грузией, где в течение долгого времени действовали (а возможно, и продолжают действовать) нелегальные центры поддержки боевиков в Чечне.

    Другим  важным каналом проникновения потенциальных боевиков в Россию стала российско-казахстанская граница. По данным Федеральной пограничной службы, в 2000 году правоохранительными органами в ходе фильтрации было выявлено 300 человек, которые намеревались присоединиться к чеченским сепаратистам. Периодически появляется информация о возможности перехода через российско-казахстанскую границу террористов-смертников, прошедших предварительную подготовку на зарубежных базах, о существовании реабилитационных центров и даже лагерей для подготовки боевиков в районах компактного проживания чеченцев по обе стороны границы.

    Существование чеченских общин в ряде приграничных районов России и Казахстана, а  также нелегальная миграция в РФ из традиционно мусульманских стран дальнего зарубежья в некоторых случаях по умолчанию связываются с опасностью проникновения экстремистов на территорию РФ.

    Итак, проблема экстремизма  и терроризма является для России в первую очередь внутренней. Ее «внешнее измерение» в большинстве случаев второстепенно, ибо количество произведенных на границе задержаний иностранных граждан невелико. Однако угроза национальной безопасности РФ со стороны трансграничных экстремистов является во многом иррациональной, а ее степень не может быть измерена на основе статистических закономерностей.

    Миф шестой «Внешняя миграция — рассадник преступности»⁶

    Сторонники  ужесточения как миграционной, так  и пограничной политики зачастую утверждают, что внешняя миграция несет резкий рост преступности. Это  касается в том числе и пограничных  регионов, что создает опасность дестабилизации ситуации в приграничье.

    Однако  анализ статистической информации правоохранительных органов показывает, что в большинстве случаев доля совершаемых иностранцами преступлений в общей преступности, как правило, относительно невелика. По данным Министерства внутренних дел, наиболее значительна она в Москве и Московской области, Санкт-Петербурге, Ханты-Мансийском автономном округе, Краснодарском, Красноярском, Хабаровском, Приморском краях и Свердловской области. Но даже если брать именно эти регионы, то лишь в немногих из них (в первую очередь Москве и Московской области, где такой показатель практически достигает 7 процентов) доля совершаемых иностранцами преступлений выше среднероссийской (составляющей 3 процента). В приграничных же областях и республиках РФ такая доля существенно меньше: например, в Волгоградской области она составляет всего около 0,5 процента, в Оренбургской — 0,8. Таким образом, повышенный уровень совершаемых иностранными мигрантами преступлений является вызовом для некоторых мегаполисов, а не системной проблемой, в том числе для регионов приграничья.

Нелегальная миграция и ее влияние на социально - экономическое развитие страны

     В современных условиях международные миграционные потоки населения складываются под влиянием разнообразных причин, основными из которых являются экономические и социальные (поиск работы, получение образования, замужество и т.п.)⁷. Существенную значимость приобрели также политические, национальные, религиозные, военные, экономические и другие причины. В результате усиления их влияния значительно увеличилось число перемещений людей, связанных с постоянным или временным изменением места жительства по независящим от них причинам. Важно учитывать, что миграционные потоки формируются в условиях резкого изменения численности населения нашей планеты. Так, за 1900—2000 гг. численность увеличилась с 1,6 млрд. человек до 6 млрд. человек. Данный процесс можно охарактеризовать как демографическую революцию, которая крайне противоречиво влияет на разрешение насущных проблем. При этом на фоне значительного роста численности населения, сложившегося прежде всего в странах третьего мира, в России возникла особая ситуация, вызванная незавершенностью адаптации воспроизводства населения и процессом его старения в связи с действием разнообразных исторических, экономических и социально-политических факторов.

     В условиях глобализации все более динамизируются процессы международной миграции населения, что оказывает весьма противоречивое воздействие на социально-экономическое развитие современных государств. С одной стороны, она приводит к росту предложения рабочей силы и конкуренции на рынках труда, увеличению объемов валового внутреннего продукта и снижению уровня цен, повышению эффективности использования рабочей силы и требований к наемному работнику, подстегивая рост профессиональной и образовательной подготовки, способствуя повышению конкурентоспособности национальной экономики. В связи с этим появляется необходимость в изменении системы образования и профессиональной подготовки кадров, ее адаптации к меняющимся условиям. С другой стороны, миграция населения способна оказать существенное влияние на формирование дисбаланса на рынке труда, вызывая рост безработицы, снижение уровня оплаты труда и ухудшение социально-экономического положения коренных жителей данного региона. Эти и другие проблемы, связанные с миграцией населения, должны найти адекватное отражение в системе мер государственной миграционной политики. Однако разработка данной системы мер во многом затрудняется из-за нелегальной миграции, которая приобретает значительные масштабы.

     Возрастание масштабов нелегальной миграции является важнейшей отличительной особенностью современных процессов международной миграции населения. В настоящее время, согласно данным МОТ, в мире не контролируется около трети потока международной миграции. Это обусловлено как развитием глобализационных процессов, которые сопровождаются повышением мобильности населения в целом и все большим числом людей в международном перемещении, так и ростом ограничений и запретов на пути легальных форм миграции во многих странах, наиболее привлекательных для мигрантов. Ситуация в значительной степени осложняется тем, что потоки международной миграции остаются трудно контролируемыми, и введение ограничительных мер в отношении легальных мигрантов обычно сопровождается лишь ростом масштабов нелегальной миграции.

     При изучении процессов нелегальной  миграции возникают существенные затруднения, поскольку нелегальные мигранты обычно стремятся избежать любых форм, связанных с учетом их пребывания, перемещением и хозяйственной деятельностью. При этом исследователи сходятся в том, что официальная статистика притока иностранных граждан в Россию лишь в незначительной степени отражает реальную картину из-за огромных масштабов нелегальной миграции, которая осуществляется в скрытой, нерегистрируемой форме. Экспертные оценки общей численности нелегальных мигрантов варьируются от 1 до 10% от общей численности населения нашей страны. Десятикратная разница в оценках свидетельствует не просто о сложности количественного определения явления, которое по своей природе носит скрытый, подпольный характер, но также о том, что у служб, призванных заниматься борьбой с незаконной миграцией. отсутствует сколько-нибудь четкое представление о масштабах явления, что уже само по себе предполагает высокую вероятность неудачи этой борьбы.

     Представляется, что основной причиной такой неопределенности оценок является отсутствие скоординированности в работе разных ведомств, которые пользуются принципиально различными методами сбора данных, не обмениваются информацией, а иногда жертвуют точностью данных во имя ведомственных интересов⁸. Наиболее вероятной представляется оценка общей численности нелегальных мигрантов в России в 4—5 млн. человек. Подавляющее большинство из них, если не по форме, то по сути, являются трудовыми мигрантами, поскольку, какова бы ни была их цель прибытия в Россию (транзит в Западную Европу, вынужденная миграция, собственно нелегальная трудовая миграция), в поисках средств к жизни они ищут возможности трудоустройства, причем чаше всего в неформальном, теневом секторе экономики.