Жизнь в философии Фридриха Ницше

Нигилизм  негативности представлен движением  и известным как  нигилизм; он процветало в последние десятилетия  девятнадцатого века в Европе. Особенно в России 50-60-х годов, и получило своё наиболее известное выражение  в романе И.Тургенева « Отцы и  дети» (1861). Русский нигилизм, в сущности, представлял собой негативную и  деструктивную установку по отношению  к совокупности моральных, политических и религиозных учений, которые  нигилисты воспринимали как ограниченные и обскурантистские. В противовес своим старшим современникам  нигилисты заявляли, что они верят  в ничто, хотя конкретно это означало, что они утратили доверие к  убеждениям, вкусам и установкам старшего поколения, а заодно и к их авторитету. Они верили в реальный факт, причем делали это некритически, неразборчиво, встав на позицию вульгарно –  материалистически интерпретированной науки.

Нигилизм  Ницше представляет собой не идеологию, а метафизику, и ни в каком другом отношении его отличие от нигилистов не является столь заметным, как  в его трактовке науки. Её он рассматривает  не как хранилище истин или  метод их открытия, а как набор  удобных фикций, полезных соглашений, который не в большей степени  укоренен в реальности, чем любой  другой альтернативный  ему. И она  не в большей, но и в не меньшей  степени, чем религия, мораль или  искусство, была проявлением того, что  он назвал «волей к власти», а именно неким импульсом и порывом  навязывать хаотичной, в сущности, реальности форму и структуру, трансформировать её в доступный человеческому  пониманию мир до тех пор, пока он не станет удобным для нас. Но это было её единственным оправданием, ибо любая другая навязанная форма, отвечающая той же цели, в той  же мере была бы оправданной; содержание здесь  значит не более чем функция, а фактически не значит ничего. И  в соответствии с данной теорией  истины, которая была его собственной, Ницше обязан был сказать, что  он ни во что не верил, поскольку  в силу метафизической честности  не был на это способен.

Соответственно, его нигилизм был глубоким и всеобщим, по сравнению с таким нигилизмом соперничество русских нигилистов с объявленными ими идеологическими  противниками было лишь проявлением  борьбы за власть и форму, которая, на взгляд Ницше, везде и всегда характеризует  человеческую жизнь. В некотором  смысле это было единственной характеристикой, которую он готов был приписать  вселенной в целом, так как  и её он рассматривал как поле вечной борьбы одной воли с другой.

Обе ницшенианские  формы нигилизма во многом проистекают  из одной и той же установки. Каждая исходит из убеждения, что в мире должен быть некий порядок или  внешняя цель. Нигилизм пустоты, шопенгауэровский нигилизм, предполагающий некоторую  перспективу, становится удобным, находящимся  «в согласии с целями, установленными извне». Подобный нигилизм есть выражение  разочарования ввиду отсутствия такой цели, в то время как на деле именно то состояние ума, которое  требует цели, и должно быть преодолено. После его преодоления исчезают основания для пессимизма и отчаяния. Человек преодолевает свою досаду на скупость доброй волшебницы, когда начинает понимать, что не существует никакой доброй волшебницы, которая была бы либо щедрой, либо скупой. Русский нигилизм, между тем, типичен для мысли, которая также проистекает из только что отмеченной привычки доверять внешнему авторитету для определения цели в жизни, то есть «научившись не доверять какому-то одному авторитету, он стремился найти другой», в данном случае науку. Ведь людям трудно действовать в этом мире, не предполагая того или иного внешнего источника авторитета и значимости, «если не Бога и не науку, то совесть, разум, общественный инстинкт или историю», рассматриваемые как «имманентный дух с присущей ему целью, на чью милость можно положиться». В этом состоит общая направленность человеческого ума, которая, согласно Ницше, находится в изначально опасном противостоянии со способностью воображения, ибо она стремится установить некий целевой каркас, найти основание значимости в самом мире, нечто объективное, чему люди смогут подчиниться и в чем они смогут найти смысл для самих себя. Нигилизм пустоты в качестве настроя мысли и психологического состояния возникает как прямое следствие осознания или всего лишь подозрения, что в действительности такой вещи просто не существует, не существует мирового порядка, составными частями которого мы бы являлись, а также что наша  целокупная ценность проистекает из определенной зависимости от этого порядка.

Утверждение, что мир лишен ценности, отнюдь не означает, что он обладает низкой ценностью на шкале ценностей, подобно  тому, как когда мы говорим, что  нечто малоценно или вообще не представляет ценности, скорее, это  совсем не та вещь, о которой логически  осмысленно говорить, что она либо обладает небольшой ценностью, либо ей присуща та или иная высшая ценность. Ценности не более применимы к  миру, нежели вес к числам, ибо  сказать, что число два невесомо, не означает сказать, будто оно очень  легкое, а означает то, что ему  вообще бессмысленно приписывать какой-либо вес. Строго говоря, то,

Что мир лишен ценности, вытекает из факта, что в нём нет ничего такого, что имело бы смысл считать  обладающим ценностью. Там нет порядка, ни цели, ни вещей, ни фактов, вообще ничего, чему могли бы соответствовать наши убеждения. Так что все наши убеждения  ложны. Ницше рассматривает как  «крайнюю форму нигилизма – прозрение  того, что каждое убеждение, каждое принятое -за- истинное необходимо ложно, ибо вообще не существует  истинного  мира».

Нигилизм  Ницше имеет мало общего с обычными политическими коннотациями данного  термина и  под «нигилизмом» он подразумевал полностью лишенную иллюзий  концепцию мира,  до которой он мог себе это представить. Мир  враждебен  не потому, что он или  нечто отличное от нас имеет свои собственные цели, но потому, что  он безразличен к тому, во что  мы верим, к тому, на что мы надеемся. Признание и принятие  данного  ужасного факта отнюдь не должно означать «отрицание, нет, волю к ничто». Скорее, он чувствовал, что мы придем в возбуждение, когда узнаем, что мир лишен  формы и смысла, и это, помимо всего  прочего, продвигнет нас на то, чтобы  сказать «дионисийское да миру, как таковому, без исключений, привилегий и рассуждений». Чтобы быть способным принять и отстоять подобный взгляд, потребуется, полагал он, значительное мужество, ибо это означает, что нам следует оставить те надежды и ожидания. Которыми изначально с помощью религии и философии утешались люди. Для установки, которую, как он чувствовал, он мог, а мы должны были принять, Ницше предложил форму любви к своей собственной судьбе,  и, наконец, попытки жить в мире, невосприимчивом к этим потребностям, говорить «да» космической незначительности не только самого себя или человеческих существ вообще, но также жизни и природы в целом.

Философия Ницше  представляет собой непрекращающуюся работу по поиску причин и последствий  нигилизма. Нигилизм Ницше связан с  любовью к своей собственной  судьбе, а последняя – с вечным возвращением., а оно в свою очередь  связано с учением о сверхчеловеке.

Та картина, которая является результатом осуществленного  Ницше психологически- философского анализа, рисует человеческие существа постоянно пытающимися  навязать порядок и структуру лишенной порядка и смысла вселенной, дабы сохранить чувство собственного достоинства и значимости Ницше  выдвинул взгляд на вещи как на «изменение, становление, множественность, противопоставление, противоречие и война».

Отсюда следует, что для нас  не существует никакой подлинной, рациональной, упорядоченной или милосердной  вселенной. Он был убежден, что весь склад нашего мышления основывается на вере в существование подобной вселенной и, следовательно, будет  очень непросто разработать такие  понятия, которые соответствовали  бы нереальности вещей, каковы они и  суть на самом деле. Потребуется  полная революция в логике, науке, морали и в самой философии. Ницше  надеялся застать, по крайней мере, начало подобной революции.

1.2 Проблема морали

Бунтарь и имморалист - именно эти два слова приходят на ум первыми, когда мы говорим о Фридрихе Ницше. Попробуем все таки разобраться, как понимает эти слова сам философ.

Понятие морали появляется в связи с попыткой оценить  вещи и явления. Оценка - то, что мнимо упорядочивает окружающую человека хаотичную вселенную, определяет для него направление движения. ”Через оценку впервые появляется ценность и без оценки был бы пуст орех бытия” -уверяет нас ницшеанский пророк Заратустра. Добро и зло – фундаментальные оценочные понятия, абстракции призванные помочь человеку ориентироваться в окружающем мире превратились в тиранов, в картонный небосклон мешающий увидеть Солнце. Ницшеанская философия это одна из первых попыток заглянуть за него, встать “по ту сторону добра и зла”.

Первую и, возможно, свою главную книгу, посвященную  этой проблеме, философскую поэму  “Так говорил Заратустра” Ницше написал от лица небезызвестного персидского мыслителя. Что побудило философа вложить свои мысли в уста этого персонажа? Многие аналитики творчества Фридриха Ницше связывают это с тем, что Заратустра был одним из основателей нынешнего биполярного мира, мира стоящего на двух китах, имя которым Добро и Зло. Его философская концепция была полностью построена на этих понятиях, а концепция Ницше, мягко скажем, ставила эти понятия под сомнение. В своем сочинении, мысленно вернувшись в эпоху Заратустры, во времена младенчества Добра и Зла, он, со свойственной только ему и древним грекам решительностью, сбросил этих младенцев со скалы.

Заратустра у  Ницше смотрит на все с гор, и это позволяет ему увидеть  несколько больше чем остальные. Да Добро и Зло придает народам  силу, народ не состоится, если не будет  оценивать явления, но каждый народ  оценивает их по-своему, а значит, эти понятия далеко не абсолютны. Более того, народ непременно погибнет, если его взгляд на вещи не будет  отличаться от взгляда его соседа, потому, что народ закаляется в  борьбе. От этого сосед никогда  не поймет соседа. Мораль конкретной нации  обуславливается многими историческими  причинами, это не нечто неизменное, данное свыше. 

Вообще, найти истоки моральных чувств, в девятнадцатом  веке (и начале двадцатого), пытались многие. Фрейд копался в эмоциях  детей, Маркс в потребностях целых  классов, но самым главным нигилистом оказался Ницше. Все-таки его исторический подход к вопросу морали существенно  отличался от исторического подхода  Маркса мотивом поиска, стержневой идеей, утопией. Марксу грезилось идеально справедливое общество, поэтому для  него мораль – “внутренний регулировщик социальных отношений”. Ницше видел  будущее только в сверхчеловеке, а для сверхчеловека мораль (та мораль, что господствует в современной  Европе) не что иное, как кандалы.

В своем произведении “По ту сторону добра и зла” (“прелюдии к философии будущего” и одновременно сопроводительным документом к “Заратустре”) Ницше заверяет, что современная европейская мораль основана на обыкновенной трусости, а любовь к ближнему – не что иное, как потаенный страх перед ним. Страх быть наказанным. Слова “ты должен” для многих единственное, что наполняет их жизнь смыслом. Естественная, данная человеку природой, воля к власти выродилась у них в волю к подчинению. Им нравится чувствовать себя “орудиями общественного блага”, “первыми слугами своего народа”. Да “Мораль в Европе есть нынче мораль стадных животных”. В этом же произведении уже упоминается о “восстании рабов в морали” – главной беде современного общества. Позже эта тема будет более подробно освещена Ницше в полемическом сочинении “К генеалогии морали”.

В “Сумерках идолов” Ницше обращает особое внимание на отношение морали к страсти. Он уверяет, что “противоестественная мораль, т. е. почти всякая мораль, которой до сих пор учили, направлена против инстинктов жизни”. Разумеется, христианская мораль и здесь на круг опережает любую другую. ”Жизнь кончается там, где начинается «Царствие Божие»”

Мораль говорит  человеку: “погибни!”. Она есть “инстинкт  decadence делающий из себя императив”. Даже вовсе не имморалист Шопенгауэр подвел итог под тем, что было моралью два тысячелетия, определив ее как “отрицание воли к жизни” По-моему, весьма показательно. 

“К генеалогии морали” Ницше написал всего  за три недели. Это говорит о  том, что все идеи, освещенные в  произведении, созрели у философа уже давно. Здесь он просто подводит итог, собирает под общий знаменатель  и выносит окончательный приговор.

Сперва Ницше  обращается к анализу известных  ему языков и обнаруживает, что  в абсолютном множестве культур  слова “хороший” и “знатный”  имеют очень тесную родственную  связь (русский язык Ницше вряд ли рассматривал, но тем не менее слово  “благородный” явно происходит от слова “благо” т. е. “добро”). Значит во времена формирования языков, или  на каком то не таком уж далеком  этапе его развития, именно знатные  определяли “что такое хорошо и  что такое плохо”, т.е. давали оценку явлениям. Господствовала рыцарская  мораль. Эта мораль основывалась на высокоструктурных и трансцендентных  понятиях, например на понятии чести. Никакой стадности, высоко поднятый подбородок и уверенный взгляд вперед. У древних греков сострадание  если и было благом, то неявно граничило  с неким презрением, или чувством превосходства здорового над  больным. Это была мораль хищных животных.

Но очевидно у  плебеев тоже была какая то альтернативная оценка вещей, оценка стадных травоядных. Хорошо то, что полезно потому, что  оно сохраняет жизнь. Плохо то, что опасно т.к. оно жизнь отнимает. Разумеется, благородные хищники  находили такое отношение к миру, по крайней мере, смешным. “Если  наступить на червя, то он начинает извиваться, чтобы на него не наступили  снова” - это и есть главный тезис плебейской морали, основанной на самосохранении. Мораль черни была основана на примитивных потребностях, в то время как мораль господ основывалась на потребностях экзистенциальной ступени.

Оказалось, что  знать несколько недооценивала  творческие способности низов. Они  говорили: ”Мы преимущественные, мы добрые, мы прекрасные, мы счастливые”  и не очень жаждали посмотреть вниз, а если и смотрели, то видели там горсть копошащихся муравьев. Но однажды чернь начала творить  свою религию и свою философию

С появлением христианства стартовал процесс подмены благородных  ценностей на ценности черни, и теперь нам остается лишь пожинать плоды  двухтысячелетней деградации ценностных ориентиров. На первом плане уже  давно проблема всеобщего выживания. Современная цивилизация может  лишь производить и потреблять, и  что самое смешное, находит в  этом какой то смысл! Получив возможность  выживать, личность не переходит на другую ступень, потребности меняются не качественно, а лишь количественно. Просто хочется выживать лучше. Даже то, что некогда было предметами искусства, теперь стало продуктом  потребления. Роман качественно  не отличается от гамбургера.

С притуплением религиозного чувства в Европе доминирование  рабов в морали не прекратилось. На смену христианству пришли так  называемые демократические и гуманистические  ценности. 

“Какой смысл  в том, чтобы как можно больше людей жило как можно дольше” - спрашивал Ницше у современников, а те не отвечали, видимо, были заняты пережевыванием пищи.

Для того чтобы  оценить темпы подмены моральных  ценностей за последние два с  половиной века достаточно вспомнить  Вольтера. Всего за полтора столетия до Ницше он заявил: ”Когда чернь начинает рассуждать – все потеряно”, и, тем не менее, остался в истории как великий просветитель, подобные же мысли Ницше в конце девятнадцатого века были заклеймены как античеловеческие...

1. 3 Воля  к власти.

В философии  Ницше понятию «воля к власти»  предназначалась роль   конструктивной идеи, с помощью которой он намеревался  заменить всё то , что до сих пор  считалось философией, и большинство  из того, что котировалось как наука. Это понятие

представлялось ключом как к  его собственной философии, так  и к положению дел в мире как таковом.