Западники и славянофилы о путях развития России

   Нельзя  обосновать обязательность правовых велений  биологически или утилитарно. „Идея о праве, - продолжает Хомяков, - не может разумно соединяться с идеею общества, основанного единственно на личной пользе, огражденной договором. Личная польза, как бы себя ни ограждала, имеет только значение силы, употребляемой с расчетом на барыш. Она никогда не может взойти до понятия о праве, и употребление слова „право" в таком обществе есть не что иное, как злоупотребление и перенесение на торговую компанию понятия, принадлежащего только нравственному обществу".¹⁰

   Цель  всякого закона, его окончательное  стремление есть - обратиться в обычай, перейти в кровь и плоть  народа и не нуждаться уже в  письменных документах.¹¹

   Киреевский  и Хомяков были сторонниками идеи конкретности и цельности реальности.

   Хомяков придавал величайшее значение русской  деревенской общине, миру с его  сходками, принимающему единодушное  решение, и его традиционной справедливостью  в соответствии с обычаем, совестью и внутренней истиной.

   Что касается Аксакова, то его ненависть  к Западной Европе была такой же сильной, как и любовь к России. Киреевский и Хомяков, указывая на пороки западной цивилизации, в то же время  признавали ее достоинства. Они любили западную цивилизацию и настаивали на необходимости синтезирования ценных элементов западного и русского духа. К. Аксаков видел только темные стороны западной цивилизации: насилие, враждебность, ошибочную веру (католицизм и протестантизм), склонность к театральным  эффектам, «слабость».

   Здесь мы непосредственно подходим к учению славянофилов о государстве. Н. А. Бердяев  утверждает в своей монографии о  Хомякове, что „славянофилы были своеобразными  анархистами, анархический мотив у  них очень силен".¹² Но все же нужно оговориться, что этот анархизм был именно своеобразным, сильно отличным от типических его образцов. Анархизм в буквальном, обычном значении этого термина был чужд славянофильской идеологии. Славянофилы не отрицали государства абсолютным отрицанием, как, например, штирнерианство или толстовство, они лишь смотрели на него, как на „необходимое зло", „неизбежную крайность", как на „постороннее средство, а не цель, не идеал народного бытия".

   Пристального  внимания заслуживает славянофильская  теория власти, как повинности, как обязанности, а не привилегии. Власть понимается не как право, не как односторонняя воля, противополагающая себя воле подчиняющейся, – нет, и властвующий, и подвластный объявляются служителями одной и той же идеи, одной и той же цели. Власть не есть самоцель и самоценность, она - тяжкий долг, служение и самопожертвование.

§ 4.2. Западники

   Если  старания славянофилов были направлены на разработку христианского миропонимания, опирающегося на учения отцов восточной  церкви и православие в той  самобытной форме, которую ему придал русский народ. Они чрезмерно  идеализировали политическое прошлое  России и русский национальный характер. Славянофилы высоко ценили самобытные особенности русской культуры и  утверждали, что русская политическая и общественная жизнь развивалась  и будет развиваться по своему собственному пути, отличному от пути западных народов. По их мнению, Россия призвана оздоровить Западную Европу духом православия и русских  общественных идеалов, а также помочь Европе в разрешении ее внутренних и внешних политических проблем в соответствии с христианскими принципами.

   В свою очередь западники, наоборот, были убеждены, что Россия должна учиться  у Запада и пройти тот же самый  этап развития. Они хотели, чтобы  Россия усвоила европейскую науку  и плоды векового просвещения. Западники  мало интересовались религией. Если среди  них и были религиозные люди, то они не видели достоинств православия  и имели склонность к преувеличению  недостатков русской церкви. Что  же касается социальных проблем, то одни из них более всего ценили политическую свободу, а другие являлись сторонниками социализма в той или иной форме.

   Основные идеи «западничества» XIX века. Первая из них тезисно может быть сформулирована так: констатация «западниками» давней включенности России в контекст мировой, прежде всего европейской истории, зависимости ее развития от этого «контекста» (и вместе с тем — неприятие свойственной «славянофилам» идеи православного, российского мессианства, представлявшей собою плод идеализации ряда особенностей социально-духовного быта «допетровской Руси).

   Заслугой  западников является то, что в отличие  от славянофилов (Одним из постулатов которых было — мифологизированное представление об общине как социальной «личности», где каждый отдельный  человек добровольно отказывается от себя самого, свободно и сознательно  отрекается «от своего полновластия»  в пользу общинного, а также якобы  характерно славянской (русской) основе национальной нравственности, и — в этой связи — апологетика православного христианства как религии, вполне отвечающей духу, душе русского народа.),их приоритетной социально-нравственной ценностью являлась личность, ее освобождение от традиционных, преимущественно патриархальных и средневековых, пут, провозглашение ее свободы и самоценности.

   Таким образом, личность, сознающая сама по себе свое бесконечное, безусловное достоинство, есть необходимое условие всякого духовного развития народа. Этим определяется закон развития нашего внутреннего быта. Оно должно было состоять в постепенном образовании, появлении начала личности и, следовательно, в постепенном отрицании исключительно кровного быта, в котором личность не могла существовать. Степени развития начала личности и совпадающие с ними степени упадка исключительно родственного быта определяют периоды и эпохи русской истории».¹³

   Сходного  мнения придерживались и другие выдающиеся русские мыслители. «...Выше человеческой личности не принимаем на земном шаре ничего»,— писал Н. Чернышевский, будучи убежденным (и настойчиво убеждающим современников), что в России именно «потребность индивидуальной деятельности составляет главную черту нынешнего положения дел».¹⁴ «Самое драгоценное достояние человека — его личная независимость, его свобода..,— утверждал и Д. Писарев.— Чем развитее нация, тем полнее самостоятельность отдельной личности, и в то же время тем безопаснее одна личность от посягательств другой»¹⁵.

   Тот же «догмат» «западничества» был, пожалуй, наиболее сильно выражен Герценом в  таких словах: «Свобода лица — величайшее дело; на ней и только на ней может  вырасти действительная воля народа. В себе самом человек должен уважать  свою свободу и чтить ее не менее, как в ближнем, как в целом народе».¹⁶

§ 4.3. Резюме. Сравнение запада и России

   Резюмируя всё выше сказанное, надо понимать, что конечно славянофилы видели, что их философия русского самодержавия не есть апология факта, теория исторически  подлинного, всецело себя раскрывшего  явления. Они сами считали, что это - лишь философия идеи, начала, внутренно  заложенного в русскую жизнь, - в качестве идеала, перед нею  стоящего. Разумеется, этот идеал никогда  не воплощался целиком, жизнь всегда была ниже его, но важно то, что она всегда к нему стремилась и тяготела.

   Однако, здесь уместно оговориться, что  и самодержавие, подобно всякой земной политической форме, не являлось для славянофилов выражением абсолютного, непререкаемого совершенства, предметом поклонения, целью в себе. Религиозные предпосылки доктрины, составлявшие ее душу, предохраняли ее от какого бы то ни было идолопоклонства. Очень знаменательным в этом смысле представляется следующее заявление К. Аксакова: „Поняв с принятием христианской веры, что свобода только в духе, Россия постоянно стояла за свою душу, за свою веру. С другой стороны, зная, что совершенство на земле невозможно, она не искала земного совершенства, и поэтому, выбрав лучшую (т.-е. меньшую из зол) из правительственных форм, она держалась ее постоянно

   И, конечно, вполне ошибочно утверждение  славянофилов, будто русский народ  является народом безгосударственным по самой природе своей. Пусть  русская история начинается „призывом" государства со стороны, - Русь внутренно  прияла явившееся на ее зов государство, усвоило его, претворила его в  себя. Прав был Герцен, усиленно подчеркивая  социальную пластичность русского народа и в его вкус к мощной государственности усматривая главное его отличие от других славянских народов.¹⁷ Наивно думать, что великая держава российская создавалась народом, внутренно чуждым государственности.

   В общем же можно сказать, что несмотря на разногласия между западниками  и славянофилами. И те и другие увидели главное: необходимость  перемен, необходимость совершенствовать Россию.

  Заключение

   Подводя итоги можно сказать, что ранних славянофилов отличали: во-первых, идеализация  в той или иной мере древнерусского быта и связанная с ней патриархально-утопическая теория общества, исходящая из того, что оно должно строиться по типу семейных отношений, ибо его истинной основой является семья. Во-вторых, вытекающая из данной идеализации вера в то, что спасение России заключается в возвращении, к ее исконным началам, сохранившемся в народных воззрениях и в быту простого народа; кроме того, также мысль о том, что все проблемы и недостатки современного славянофилам российского общества в большей или меньшей степени обязаны своим происхождением прозападным петровским реформам. В-третьих, учению славянофилов была присуща определенная система религиозных воззрений, тесно связанных с социально-политическими. Славянофилы были сторонниками самодержавия как своеобразной и характерной черты русского общества, противостоящего западному абсолютизму.

   Что касается западников, то вопреки широко распространенным предрассудкам, родоначальники «западничества» были ничуть не меньшими патриотами, чем «славянофилы» («русофилы»). Просто они были «другого рода» патриотами. В 1864 году Герцен так отвечал славянофилу Ю. Самарину на обвинения в не патриотизме: «Любовь наша (к народу русскому) — не только физиологическое чувство племенного родства, основанное исключительно на случайности месторождения, она, сверх того, тесно соединена с нашими стремлениями и идеалами, она оправдана верою, разумом, а потому она нам легка и совпадает с деятельностью всей жизни».

   Что касается остальных тем рассмотренных  в данной работе, то все основные выводы уже были сделаны ранее.

   На  последок, хочется отметить, что  изучая данную тему, я заметил некоторую  странную закономерность, а именно большинство авторов (как мне  показалось), придерживаются большей  частью славянофильской точки зрения. Что касается славянофилов и западников XIX века, то тут можно увидеть довольно объективную оценку, как тех, так и других

   Что касается моих собственных взглядов, то в отношении духовности они  более близки к славянофилам. А  в отношении  внешней политики я могу сказать лишь то, что я  сторонних решительных мер, потому что если мы и дальше будем питаться только нефтедолларами мы не только задеревенеем, но и сгниём. Относительно культуры я считаю, что стоит прекратить столь интенсивное вливание западной культуры (которая ни что иное, как  порнография) в Россию.

   Заканчивая  скажу, что я надеюсь, что наш  выбор будет правильным, что я  искренне верю и надеюсь в будущее могущество и силу великой Руси.

 Список использованной литературы

1. 1 Бердяев Н. А, "А. С. Хомяков", [Электронный ресурс]. URL:

   http://www.vehi.net/berdyaev/khomyakov/index.html

2. Герцен  А. И. Собрание  сочинений.  [Электронный ресурс]. URL:

      http://www.biblioclub.ru/author.php?action=book&auth_id=187

3. Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа. М. Изд. «Республика»,  2005.
4. Кавелин К.Д. Наш умственный строй. Статьи по философии русской истории и культуры. М., 1989.
5. Молчанов Н.Н. Дипломатия Петра Первого. М., 1986.
6. Писарев Д. И.. Сочинения. [Электронный ресурс]. URL:

     http://www.biblioclub.ru/book/40313/

7. Тойнби А. Постижение истории. М., 1991.
8. Устрялов Н.В. «Политическая доктрина славянофильства», [Электронный

  ресурс]. URL:   http://www.book-read.ru/libbook_92853.html

9. Фараджаев К. Русская религиозная философия. М.:  Изд. «Весь мир»,.2002.
10. Философский энциклопедический словарь./Редкол.: С.С. Аверинцев и др. - 2-е изд. - М.: Сов.энциклопедия, 1989 г.
11. Хомяков А. С., т. I, [Электронный ресурс]. URL: