Учение Платона о знании и познании

дверями висела надпись: “Необученным геометрии вход воспрещен”. Математика

не только преподавалась  в Академии, но и была важным предметом  научных

исследований, проводившихся  учеными школы. Школа Платона  стала эпохой в

истории античной математики. Отсюда вышли знаменитые математики Теэтет,

Евдокс и многие другие. В умственной атмосфере Академии вырос и созрел

гений величайшего  из учеников Платона, Аристотеля, который  пробыл здесь

двадцать лет.

    После  основания Академии Платон совершил  еще две поездки в Сицилию  при

преемнике Дионисия I Дионисии II, получившем власть в 367 г. до н.э.

Инициатором приглашения  был Дион, с которым Платон подружился во время

своего первого  пребывания в Сицилии. Платон принял приглашение в надежде

теперь уже через  посредство Дионисия Младшего осуществить  свой проект

идеального государственного строя. Он настоял, чтобы тиран прошел курс

обучения, начинавшийся с изучения математики. Но придворные Дионисия

внушили ему мысль, будто целью Платона было отдалить Дионисия от

государственных дел  и возвысить Диона. Поводом для обвинения Диона

послужили также  перехваченные письма к карфагенским полководцам. Дион был

отправлен в ссылку, и все его попытки примириться  с тираном проваливались.

Платон же решил  вернуться в Афины, но при отъезде  был задержан. Только в

результате настояний Архита из Тарента ему удалось покинуть Сиракузы и

уехать в Спарту, где он встретился с Дионом.

    В 357 г.  до н.э. Дион поднял восстание против Дионисия. Его

поддерживали участники  Академии Платона: Евдем, Тимонид, Каллип. Дион

одержал победу, но в 354 г. до н.э. был убит бывшим платоновцем Каллипом,

который на короткое время захватил власть в Сиракузах. Политические планы

Диона, которые ему так и не удалось осуществить, несомненно, испытали на

себе влияние платоновских идей.

    Оставшуюся  жизнь Платон провел в Афинах, разочаровавшись в активной

политике и посвятив себя философским и научным занятиям: он читал лекции

слушателям Академии и сочинял философские диалоги. Умер Платон в 347 г. до

н.э., по иронии судьбы, 21 мая – в день рождения свой собственный  и бога

Аполлона. 
 
 

                         2. УЧЕНИЕ ПЛАТОНА ОБ ИДЕЯХ 

    Согласно  Платону, окружающий нас видимый  материальный мир является

всего лишь “тенью”  умопостигаемого мира “идей” (по-гречески “эйдосов”).

“Есть прекрасное само по себе, благо само по себе и так  далее в отношении

всех вещей, хотя мы и признаем, что их много. А  что такое каждая вещь, мы

уже обозначаем соответственно единой идее, одной для каждой вещи”1. В то

время как “идея” является неизменной, неподвижной и  вечной, вещи

материального мира постоянно возникают и гибнут. “Вещи можно видеть, но не

мыслить, идеи же, напротив, можно мыслить, но не видеть” (Гос-во, 305).

    Платон, чрезвычайно  любящий иллюстрировать свои  рассуждения образными

сравнениями, это  противопоставление вещей и “идей” наглядно объяснят в

“Государстве” с  помощью символа пещеры. В пещере сидят люди, скованные

оковами и не могущие пошевелиться. За их спинами в вышине горит свет. Между

ним и узниками проходит верхняя дорога, по которой идут другие люди и несут

различную утварь, статуи, всяческие изображения живых  существ, сделанные из

камня и дерева. Узники не видят всех этих предметов, они  сидят к ним спиной

и только по теням, отбрасываемым  на стену пещеры, могут составлять свое

представление о  них. Таково, по Платону, и строение всего мира. А эти

узники – люди, принимающие видимые вещи, которые  на самом деле всего лишь

жалкие тени и  подобия, за их сущность.

    Кроме  мира вещей и мира “идей”  существует еще мир небытия.  Это

“материя”. Но она  не вещественная основа, или субстанция вещей. “Материя”

Платона – беспредельное  начало и условие пространственного  обособления

множества вещей, существующих в чувственном мире. В образах  мифа Платон

характеризует “материю”  как всеобщую “кормилицу”, как “восприемницу”

всякого рождения и  возникновения. “Материя” совершенно неопределенна и

бесформенна. Чувственный  мир – то есть все окружающие нас предметы – это

нечто “среднее”  между обеими сферами. Между областью “идей” и областью

вещей у Платона  посредствует еще “душа мира”, или  мировая душа. Чувственный

мир не непосредственное, но все же порождение мира “идей” и  мира “материи”.

    Царство  “идей” Платона представляет  собой определенную систему: “идеи”

бывают высшие и низшие. К высшим, например, относятся “идея” истины и

“идея” прекрасного. Но наивысшей, по Платону, является “идея” блага. “То,

что придает познаваемым  вещам истинность, а человека наделяет способностью

познавать, это ты и считай идеей блага – причиной знания и познаваемости

истины. Как ни прекрасно  и то и другое – познание и  истина, но, если идею

блага ты будешь считать  чем-то еще более прекрасным, ты будешь прав” (Гос-

во, 307). “Идея” блага  стягивает все множество “идей” в некоторое единство.

Это единство цели. Порядок, господствующий в мире, есть порядок

целесообразный: все направляется к благой цели. И хотя “благо” скрывается

во мраке непостижимого, некоторые черты “блага” все  же могут быть уловлены.

В известном смысле Платон отождествил “благо” с  разумом. А так как, по

Платону, разумность обнаруживается в целесообразности, то “благо” Платон

сближает с целесообразным.

    В “Пире”  нет четкой картины строения  космоса. Речь в этом диалоге  идет

о любви и еще  шире, о прекрасном, и приходит к  описанию сущности “идеи”

прекрасного во всей ее безотносительности к чему-либо. Опираясь на это,

можно составить  представление о сущности платоновских “идей” вообще.

    Тот, кто  познает саму “идею” прекрасного,  “увидит вдруг нечто

удивительно прекрасное по природе <…>, нечто, во-первых, вечное, то есть не

знающее ни рождения, ни гибели, ни роста, ни оскудения, а во-вторых, не в

чем-то прекрасное, а в чем-то безобразное, не когда-то, где-то, для кого-то

и сравнительно с  чем-то прекрасное, а в другое время, в другом месте, для

другого и сравнительно с другим безобразное. Красота эта предстанет ему не

в виде какого-то лица, рук или иной части тела, не в  виде какой-либо речи

или науки, не в чем-то другом, будь то животное, земля, небо или  еще что-

нибудь, а сама по себе, через себя самое, всегда одинаковая; все же другие

разновидности прекрасного причастны к ней таким образом, что они возникают

и гибнут, а ее не становится ни больше, ни меньше, и никаких  воздействий

она не испытывает” (Пир, 77).

    Как было  сказано в самом начале, философская  система Платона, явилась

синтезом, существовавших до него идей, которые он развил до качественно

нового уровня. Интуитивное  привлечение таких досократовских элементов, как

земля, вода, воздух и огонь, является для Платона  уже некоторого рода

примитивным эмпиризмом. Вместо этого он пользуется уже такой  абстрактно-

всеобщей категорией, как необходимость или беспредельность. Понятие “идеи”

уже не отличается у  него таким описательным характером, как это было прежде

всего у Гераклита. Его “идея” уже не наивно-описательно, а с мыслительной

необходимостью, то есть чисто диалектически, объединяется с материей. 
 
 

                    3. УЧЕНИЕ ПЛАТОНА О ЗНАНИИ И  ПОЗНАНИИ 

    3.1. У ч  е н и е   о   з н  а н и и

    Учение  о знании тесно связано с  теорией “идей” Платона. Потому  что

знание и есть способность постичь вечное, истинное, тождественное себе

самому – то есть “идеи” и высшую из них “идею” блага. С учением о знании

связано также учение о душе, которая является посредником  между мирами

“идей” и чувственных  вещей. Цель души – постижение “идеи”. В диалоге “Федр”

говорится, что познание – это процесс вспоминания душой того, что она

знала, находясь в  мире “идей”, до своего воплощения в  чувственном мире.

    В “Государстве”  также говорится, что, будучи  приближенной к миру бытия,

душа имеет исконное знание истины, пробуждаемое в ее земном существовании с

помощью диалектического  рассуждения; сложенные вместе, знание и рассуждение

составляют мышление, направленное на бытие, то есть на то, что  не имеет

связи с материальным миром. Относительно вещей материальных, имеющих

рождение и пребывающих в становлении, невозможно знание, бессмысленно

рассуждение, непригодно мышление. Здесь душа пользуется совсем другими

инструментами - более  или менее правильным воззрением (мнением), которое

складывается из запечатленного в памяти подобия  вещи и убеждения в его

достоверности (уподобление  и вера).

    “Знание  направлено на бытие, чтобы  познать его свойства” (Гос-во, 273),

в то время как  мнение – это всего лишь становление. Знание – истинно, а

мнение неистинно. Мир бытия и мир становления - два нетождественных мира,

мышление и мнение относятся к разным мирам, а поэтому, хотя истина остается

все же за мышлением, мнение не становится от этого иллюзорным. Мнение

аналогично истине в той же пропорции, и поэтому  вполне допустима такая

ситуация, когда правильно  составленное мнение может именоваться  истинным

мнением.

    Собственно  мышлению, как его понимает Платон, принадлежат лишь идеи

чистого бытия, никак  не связанные с материей, из наук это только

арифметика, из разделов философии - только онтология. Все остальное -

физические науки, естествознание, геометрия, науки об обществе, из разделов

философии - космология, политика, этика, эстетика, психология ит. п., - так

или иначе связано  с миром становления и подлежит мнению. Следовательно, то,

что Платон именует  знанием, к практической жизни не имеет никакого

отношения, это узкая  область чисто теоретического знания и еще уже -

философской теории.

    Люди, обладающие  знанием, а не мнением –  это философы. Но естественно,

что подавляющее  большинство людей не таковы. Даже наоборот, философы в

современном государстве  порицаются и не понимаются толпой, которой доступны

только мнения, опирающиеся  на чувственные впечатления.

    Как же  достичь знания, умозрить “идеи”, стать философом? В “Пире” дана