Учение Платона о знании и познании

картина постепенного познания “идеи” прекрасного. Надо “начать  с

устремления к прекрасным телам в молодости”. Это устремление  родит в нем

прекрасные мысли. Потом придет понимание, что “красота одного тела

родственная красоте  любого другого” (Пир, 76), и человек  станет любить все

красивые тела. Путь любви – это путь обобщения, который  восходит к все

более абстрактному. Дальше юноша постигнет красоту  нравов и обычаев,

красоту души. После  этого родится любовь к наукам. Каждая новая ступень

открывает понимание  незначительности предыдущей, и, наконец, перед

человеком откроется  самое прекрасное – сама “идея”.

    В “Пире”  противопоставлены чувственность  и знание. “Правильное мнение”

толкуется здесь  как постижение, занимающее середину между знанием и

чувственностью. На значение понятия “середины” в  философии Платона указывал

еще профессор А. Ф. Лосев. В широком смысле, платоновская “середина”–

диалектическое опосредствование, категория перехода, связи. Мифологическим

воплощением середины представлен в “Пире” демон любви  и творческого

порождения –  Эрос. Единство знания и чувственности  толкуется здесь не как

“фиксированное”, а  как единство в становлении. “Идеи” – это результат

диалога души с самой  собой. Чувственный мир подталкивает душу к пробуждению

подлинного знания. Проблема состоит в том, чтобы  помочь душе вспомнить

подлинное знание, “идеи”, что возможно только на пути Эроса.

    Путь человека  к знанию показан и в “Государстве”  с помощью все того же

символа пещеры. Если снять с человека оковы и заставить  его пройтись и

оглянуться, то он не сразу сможет смотреть на свет. Чтобы  созерцать высшее,

заключает Платон, понадобится  привычка к восхождению, упражнение в

созерцании. Сначала раскованный узник сможет смотреть только на тени, затем

на отражающиеся в воде фигуры людей и других предметов  и только в последнюю

очередь на самые  предметы. Но и это еще не сам  источник света – Солнце.

Сначала узник будет  в состоянии смотреть только на ночные небесные светила.

И только в завершение всех упражнений он окажется способным  созерцать

Солнце – не изображение  его на воде, а Солнце само по себе. И тогда он

узнает, что оно  и есть причина всего того, что  он и его товарищи видели,

сидя во мраке  пещеры.

    Человек,  обладающий знанием, никогда больше  не станет завидовать людям,

созерцающим только тени. Он не будет мечтать о почестях, которые узники

воздают друг другу  в пещере. Его не прельстят награды, которые даются тому,

“кто отличался  наиболее острым зрением при наблюдении текущих мимо

предметов и лучше  других запоминал, что обычно появлялось сперва, что

после, а что и  одновременно, и на этом основании  предсказывал грядущее”

(Гос-во, 313).

    Все это  воззрение на знание теснейшим  образом связано с учением  о

“благе”. Солнце –  это причина зрения. Так и “идея” блага является причиной

знания и истины. Считать свет и зрение солнецеподобными можно, но считать

их самим Солнцем  нельзя. Точно так же признавать знание и истину

благовидными справедливо, но считать что-либо из них самим  благом

несправедливо.

    Наконец,  в “Государстве” уже без всяких  аллегорий и иносказаний описан

путь познания человека, в результате которого он может стать  философом.

Причем пройти его  может человек любой, даже самый  “дурной”. “Если сразу же,

еще в детстве, пресечь  природные наклонности такой  натуры, которые, словно

свинцовые грузила, влекут ее к обжорству и различным другим наслаждениям и

направляют взор души вниз, то, освободившись от всего  этого, душа

обратилась бы к  истине, и те же самые люди стали  бы различать там все так

же остро, как теперь в том, на что направлен их взор” (Гос-во, 316).

    Важнейшей  наукой, которая может помочь  на пути познания чистого бытия,

является арифметика. Она “ведет человека к размышлению, то есть к тому, что

мы с тобой ищем, но только никто не пользуется ею действительно  как наукой,

увлекающей нас к бытию” (Гос-во, 321). А с помощью рассуждения и

размышления человек  “пытается разобраться, об одном  ли предмете или о двух

разных предметах сообщает ей в том или ином случае ощущение” (Гос-во, 323).

Таким образом, у  человека заработает мышление – то, что уже относится к

области умопостигаемого, а не зримого. Далее долгий путь от становления к

познанию истинного  бытия человеку помогут пройти геометрия, астрономия

(“после плоскостей  мы взялись за объемные тела, находящиеся в движении”

(Гос-во, 328), и, наконец,  музыка, ведь можно обнаружить  “числа в

воспринимаемых на слух созвучиях” (Гос-во, 331). Диалектика же “будет у нас

подобной карнизу, венчающему все знания, и было бы неправильно ставить иное

знание выше нее” (Гос-во, 335). Именно диалектический метод  “отбрасывая

предположения, подходит к первоначалу с целью его  обосновать; он потихоньку

высвобождает, словно из какой-то варварской грязи, зарывшийся туда взор

нашей души и направляет его ввысь, пользуясь в качестве помощников и

попутчиков теми искусствами, которые мы разобрали” (Гос-во, 334).

    3.2. А к  а д е м и я   П л а т о н а

    Основание  Платоном в 388 г. до н. э.  Академии в Афинах стало

значительным событием не только для научной, но и для  политической жизни

греческих государств. Целью школы было воспитание государственных  деятелей

в духе политико-философского учения Платона. Распространенным является

мнение, что основание  ее было связано с невозможностью для Платона

выступить на политическом поприще и, отсюда - его обращением к "чистой

науке", представляется не совсем верным. Не желая принимать  участие в

политической игре, правила которой казались ему  недостойными, он, однако,

не отказался от политической деятельности вообще, но избрал для себя иной

путь и методы воздействия на погрязшее в смуте  общество, смысл которых

изложен в его  сочинениях. Орудием же изменения  окружающего мира должны были

стать его ученики - философы и ученые, люди, владеющие  искусством политики.

Этой цели должна была служить Академия.

    В самом  деле, влияние Академии и ее  членов на политические события  в

Греции и за ее пределами трудно переоценить. Направления  этого влияния были

совершенно различны - от вмешательства в политику целых  государств до

мягкого политического  давления. Самым впечатляющим по своим  результатам был

Сицилийский эксперимент  Платона и деятельность его учеников в Сиракузах. Из

среды слушателей Академии вышли законодатели, советники правителей,

ораторы, тираны, тираноборцы, политические мыслители.

    Следует  объяснить, почему политическое  влияние Академии проявлялось

столь разнообразно, а в сфере практической действиями вышедших из школы

Платона политиков  руководили подчас не только высокие, но и низменные

побуждения. Стремление Платона заложить философские основы в политике, в

которой он видел  высшее искусство, неизбежно наталкивалось  на жесткие

условия реальной жизни  в переходную эпоху, изменить которые  было не под

силу законодателю или философу-правителю. Значение Академии как школы

государственных деятелей заключалось не в способности  ее учеников излечить

больное общество, а  в том, что гражданской апатии, политическому цинизму и

авантюризму она  стремилась противопоставить программу  совершенствования

общества, "разбудить" политическую активность граждан, возродить  искусство

политики. А поразительное  разнообразие этой политической активности

учеников Платона, на наш взгляд, является свидетельством особого

(сократовского!) метода  воспитания, предполагавшего высокую  степень

терпимости, духовный суверенитет, свободу выбора. 
 
 

                                 ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

    Платон  – основатель одного из основных  течений в философии –

объективного идеализма. Его объективный идеализм это  учение о

самостоятельном существовании “идей” как общих и родовых понятий, а душа

платоновского идеализма  – учение о Благе. Это он ввел в культурный обиход

человечества не только понятие идеи, но и понятие  идеала. Платон

идеализировал познавательную деятельность человека. Познание, по Платону,

менее всего должно быть адекватно познаваемому миру, главное в познании –

это усмотрение перспективы  движения к совершенству. Платон проповедовал

всеобщую гармонию, он же впервые заговорил об идеальной, духовной любви, не

связанной с чувственными вожделениями.

    Философия  Платона не раз возрождалась  на протяжении истории под  именем

платонизма. Этим именем называется всякое учение, которое  в основание бытия

кладет идеальные  сущности, в основу познания -- интеллектуальное усилие,

отправляющееся от интуиции, рассматривающее опыт как результат, а не

источник, а в этике  проповедующее превосходство вечных ценностей над злобой

дня. В политике платонизм  выражается в превосходстве общегосударственных

интересов перед  частными; закон подчинения гражданина государству

понимается как  справедливость и становится залогом  спасения и будущего

блаженства каждой человеческой души.

    Влияние  Платона было явным в первые  века нашей эры, когда формировалось

христианское мировоззрение. Что-то из его учения вобрал в себя Гегель и его

идеалистическая диалектика.

    Ученик  Платона – Аристотель – ввел  другую методологическую программу  –

опору на наблюдение и опыт, а не на отвлеченные, умозрительные  рассуждения.

Она и сейчас определяет лицо научного познания. Чем же может  быть важен

Платон сегодня? В  последнее время происходит некоторая  переоценка роли

науки. Значение науки  для развития цивилизации бесспорно. Но всегда ли она

развивается в правильном русле? Сейчас наука стоит на пороге вторжения в

святая святых –  воспроизводство человека. Она постоянно  работает над

усовершенствованием и производством все более  и более разрушительного

оружия. Технические  и материальные достижения западной цивилизации огромны,

но на их фоне отступают  и забываются такие понятия, как  духовность,

нравственность. В  наше время очень важно обращение  к более духовным