Русская философия и её направления

     Наконец, в евразийстве, преимущественно, усилиями Н. А. Трубецкого, Н.Н. Алексеева, Л.П. Карсавина, было разработано учение о государстве нового типа, а именно идеократическом государстве как высшей форме самореализации «симфонической личности», каковой является народ. Данная концепция народа, как симфонической личности, разработана Карсавиным и Трубецким, и изложена, в частности, в сборнике "К проблеме русского самопознания”. Причём, евразийцы противопоставляли свою идеократию западной буржуазной демократии. В их идеократическом государстве всё подчинено не эгоизму и комфорту отдельной персоны, но служению "идее - правительнице", каковой, по словам С.Н. Трубецкого в его статье «Об идее–правительнице идеократического государства», должно быть, в конечном итоге, «благо совокупности народов, населяющих данный автаркический мир». Государственная идеология является абсолютным авторитетом, не подлежит критике и не предполагает инакомыслия. В основании государственной идеологии положено православие, каковое имеет вселенский потенциал и со временем неизбежно будет воспринято всеми народами. Государство жёстко централизовано, активно формирует и руководит всеми сторонами жизни. Правящий класс организован на принципах рыцарского ордена в единственную государственно-идеологическую организацию, её членам присуща "общность миросозерцания”, их отличают строгая дисциплина и готовность к самопожертвованию. При этом евразийцы полагали, что большевики в СССР строят по форме подобного рода идеократическое государство. Достаточно заменить коммунистическую идеологию православно-евразийской, а государственные и партийные структуры уже в наличии.

     Стоит заметить, что, хотя один из сборников  евразийцев назывался «Евразийство. Опыт систематического изложения», за относительно короткий срок существования  движения евразийцы не успели сформировать общеупотребительный корпус «священного писания», выработать жёсткую догматику. Поэтому выставлять представления одного из участников движения или даже отдельные высказывания, как выражение позиции евразийства, как такового, не всегда верно.

     Первые  же выступление участников движения вызвали неподдельный интерес со стороны крупных русских умов, которые в 20-ые годы почти все оказались в вынужденной эмиграции в Европе. С критикой нового течения выступали Н.А. Бердяев, И.А. Ильин, П.Н. Милюков, В.В. Зеньковский, П.Б. Струве, Ф.А. Степун, А.А. Кизеветтер. Но наиболее глубокую и подробную критику евразийства дал Г.В. Флоровский, который был среди основателей движения, но уже в середине 20-х резко отмежевался от него. В 1928 г. Флоровский опубликовал статью «Евразийский соблазн», начинавшуюся безапелляционной фразой: «Судьба евразийства - история духовной неудачи». Большая её часть посвящена анализу политической философии евразийства, но затрагиваются и иные аспекты.

     В частности, Флоровский обвинил евразийцев в нечувствии к сакральным основам  жизни, в абсолютизации в их историософских построениях географического фактора, превращении географического пространства в своего рода исторический субъект, подчиняющий себе человека и народы, лишающий их свободы воли. Определённая правда здесь была. Действительно, хотя сами евразийцы открещивались от географического детерминизма и материализма, и обвинений в таковых не принимали, тем не менее, акцент на географических, геоэкономических и геополитических аспектах в их работах, в том числе в трактовках истории очевиден.

     В части утверждения Н.С. Трубецкого относительно начал русской государственности, что русское государство является наследником, преемником и продолжателем  исторического дела Чингисхана, стоит  заметить также, что сам Чингисхан  и Чингисиды отнюдь не считали своим историческим делом объединение Евразии. Евразия была лишь одним из направлений монгольской экспансии, не имевшей строгого вектора. Пассионарная энергия – следствие пассионарного толчка 11-го века расплескалась через границы традиционной монгольской ойкумены в равной мере во все стороны. Амбиции Чингисхана и Чингисидов простирались гораздо шире условных границ Евразии. Монголы завоевали всю тюркскую Центральную Азию, всю иранскую Переднюю Азию, почти весь Китай, Северную Индию, вторглись в Западную Европу и на Ближний Восток. Как справедливо замечает В. Аксючиц, русские никогда не претендовали на монгольское «наследие» в этих регионах и в самой Монголии, зато осваивали малозаселённые территории, автохтонные племена которых не знали государственности - Поморье, Урал, Сибирь.

     То, что московские князья, устраивая  русскую державу, заимствовали многое у орды, а Московское Великое княжество, а затем и царство в части  форм организации государственной  жизни наследовало по целому ряду вопросов не древнерусскому Киеву, но Сараю - факт. И эти государственные формы оказались вполне адекватны и эффективны в реальных условиях той исторической эпохи, в реальных евразийских ландшафтах. Однако это были именно формы. Глубинное культурное содержание и глубинные духовные основания у русской государственности лежали, очевидно, в иной плоскости.

     Новое русское национально-государственное  самосознание, как уже замечено, начинало оформляться отнюдь не в  княжеских теремах, но в православных скитах и монастырях, которые в этот период множились в большом числе. Именно отсюда дух национально-религиозного возрождения распространялся по всей русской земле. И государство отнюдь не было навязано русским извне некими внешними силами, как пытаются иногда внушать нам иные «историки», но было порождено и вскормлено именно этим духом, поскольку Церковь в ту пору и была народом, а народ - Церковью. Митрополит Пётр, митрополит Алексий, Сергий Радонежский, благословивший 14 тыс. иноков на битву с Мамаем, могут считаться основателями русской государственности не в меньшей мере, чем Иван Калита, Дмитрий Донской и его потомки - Великие Московские князья и цари. Но, если московские князья наследовали ордынским ханам, то кому в Сарае наследовал Сергии Радонежский?

     Наиболее  же уязвимой для критики оказалась политическая теория евразийцев. Флоровским доказывал несовместимость евразийской социальной доктрины и христианской социальной философии. Действительно, идея правительница, к примеру, если это частная идея, то её нет смысла абсолютизировать. Если это универсальна идея, она с необходимостью обречена противопоставить себя в русском мире православию. Не идее правительнице и не абстрактному «благу совокупности народов» должно быть подчинено государство в русском христианско-православном миропонимании, но, прежде всего государство призвано обеспечить приемлемые внешние условиях для личного спасения - сохранения человеком для вечной жизни своей человеческой души, которая, по замечанию Достоевского, у русских суть православная христианка.

     Евразийская политическая философия в известном отношении была реализована в СССР. Крах СССР, в сущности, и был крахом идеократического государства, в котором коммунистическая идея, выросшая из просвещенческого гуманизма и секулярной формы иудаизма, как раз и выступала идеей-правительницей, а единственная в стране партия коммунистов – способом организации правящего класса. Ещё раньше многие аспекты евразийской политической философии были воплощены в Российской империи. Здесь правительницей выступала идея самодержавия, опиравшаяся на православие. Но вполне устойчивую в 18-19-м веках идею самодержавия в начале 20-го века стал отрицать сам правящий класс, который на ней и возрос.  
 
 
 
 
 
 

     ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

     По  своему содержанию русская философия  универсальна, она исследует различные темы. Нестандартность, противоречивость социального бытия обусловили ее особый интерес к социально-политическим проблемам. Причем русская философия занималась не столько социально-философской проблематикой вообще, сколько судьбами собственной страны. Интерес к этой теме особенно возрос в конце XlX – начале ХХ вв. связи с катастрофическим обострением социальной ситуации в России.

     Проблемы  особенностей русского самосознания и  культуры, судеб России, ее роли в  преображении человечества разрабатывались  русскими философами в начале века на основе выдвинутой В.Соловьевым «русской идеи» (1886). Начатое им исследование судеб России было активно продолжено его единомышленниками Е.Трубецким, В.Ивановым и др. Суть выдвинутой ими «русской идеи» сводилась к обоснованию глубокого духовного единства России и Запада и к критике славянофильских установок на особое мессианское призвание русского народа как народа избранного. По мнению Н.Бердяева, русская философская мысль XlX – ХХ в. выработала самобытную национальную концепцию культуры, которая отражает в полной мере характер и призвание русского народа. По Бердяеву, русская философия убедительно показала, что русская и европейская культуры несопоставимы, несовместимы. Русскому духу в отличие от европейского свойственны радикализм, нигилизм. По Бердяеву, уловив это свойство русского духа, большевики оказались ближе к народу, чем европейски воспитанные русские либеральные интеллигенты. Поэтому большевизм и стал судьбой России, ее частью. В силу этого коммунизм никогда не будет побежден в России силой, извне. Он будет преодолен только изнутри путем духовного перерождения народа, религиозного покаяния и возрождения. И хотя эти мысли Бердяева оказали огромное воздействие на целые поколения исследователей истории, судеб России, ими, конечно, не исчерпана эта вечная тема. Поэтому дискуссии вокруг этой проблемы не прекращаются и сегодня.

     Итак, в целом русские революционные  демократы делают упор опять таки  на самобытность России, полагая, что она  может  прийти  к  социализму,  минул капитализм именно на основе  русской  самобытности.  Признавалась  сельская община, которая и должна в первую очередь впитать в себя  идеи  социализма, т.е. ставка в переходе к социализму делалась  опять  таки  на  крестьянскую общину.

        Русская философия Х1Х-ХХ вв. отличается тем, что  философские  воззрения этого периода строились как раз  на  самобытности  России  и  как  один  из критериев  этой  смобытности,  её  религиозность  и  это  не  случайность. Философский процесс в России, не есть отдельный автономный процесс, а  один из аспектов существования российской  культуры  ,поэтому  духовным  истоком цельного процесса является Православие, во всей совокупности своих  сторон: как вера и как Церковь, как учение и как институт, как жизненный и духовный уклад.

        Русская философия  сравнительно  молодая.  Она  впитала  в   себя  лучшие философские традиции европейской и мировой философии.  В  своем  содержании она обращается и ко всему миру, и к отдельному человеку и направлена как на изменение и совершенствование мира  (что  свойственно  западноевропейской традиции), так и  самого человека ( что  свойственно  восточной  традиции).

     Вместе  с тем  это  очень  самобытная  философия,  включающая  в  себя  весь драматизм  исторического развития философских идей, противостояние  мнений, школ и направлений.  Тут  соседствуют  и  вступают  между  собой  в  диалог западники  и  славянофилы,   консерватизм   и   революционный   демократизм ,материализм и идеализм, религиозная философия и атеизм.   Из её истории и ее целостного содержания нельзя исключать никакие  фрагменты  -  это  ведет лишь к обеднению её содержания.

        Русская философия - это неотъемлемая  часть мировой культуры. В   этом  её значение как для философского познания, так и для общекультурного развития. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Антонов Е.А. История философии. Курс лекций. – Белгород, 2000. – С.152-171.
2. Громов М.Н., Козлов Н.С. Русская философская мысль Х – XVII веков. – М., 1990.
3. Замалеев А.Ф. Курс истории русской философии. Учебное пособие для гуманитарных вузов. – М., 1995.
4. Русская философия: Словарь /Под общ. ред. М.А. Маслина. – М., 1995.
5. Русский космизм: Антология философской мысли. – М., 1993.