Массовая культура как угроза самоидентичности человека

       Итак, массовая культура – явление далеко не однородное. Оно имеет свою структуру  и уровни. В современной культурологии, как правило, выделяют три основные уровня массовой культуры:

1. кич-культура (т.е. низкопробная, даже вульгарная культура);
2. мид-культура (так сказать, культура «средней руки»);
3. арт-культура (мас-культура, не лишенная определенного, иногда даже высокого, художественного содержания и эстетического выражения).

       Проанализируем  каждый из этих уровней.

       Кич-культура – массовая культура в ее самом низкопробном проявлении. Само слово «кич» происходит от немецких глаголов «kitschen» (халтурить, создавать низкопробные произведения) и «verkitschen» (дешево распродавать, продавать за бесценок). Если первые проявления «кича» широко были распространены лишь в прикладном искусстве, то по мере его развития область кича стала захватывать все виды искусства, в том числе кино и телевидение. При этом специалисты отмечают (Т.А. Фетисова и др.), что в каждой стране можно четко определить специфические национальные черты «кича»: «слащавую пошлость» немецкого «кича», «откровенную скабрезность» – французского, экстатическую сентиментальность – итальянского, плоскую примитивность – американского [14]. Как правило, произведения, принадлежащие к «кич» культуре», мимикрируют под настоящие произведения искусств, но таковыми, разумеется, не являются. К ее основным характеристикам можно отнести:

• упрощенную подачу проблематики;
• опору на стереотипные образы, идеи, сюжеты;
• ориентированность на обывателя, чья жизнь протекает скучно и однообразно [7].

       «Кич» однозначен: он не ставит вопросов, он содержит только ответы, заранее подготовленные клише. Он не вызывает духовных исканий, сложного психологического дискомфорта. «Кич-культура» получила особое распространение в формировании жанра «бульварной прессы», кино и видео продукции; в различных формах стандартизированного бытового украшения. «Кич», как элемент массовой культуры – точка максимального отхода от элементарных ценностей и одновременно – одно из наиболее агрессивных проявлений тенденций примитивизации в искусстве. [8]. В настоящее время в индустриально развитых странах наблюдается преобладание именно «кич-культуры».

       Для кича характерны: аффектация чувств, гипертрофия аттракционов, шокирующий гиперболизм ситуаций. При этом гипертрофия чувств сопряжена с бесстыдной обнаженностью сокровенного. Поэтому в кичевых произведениях так часто встречается апология насилия и грубой эротизации [14].

       В конечном итоге кич формирует  примитивность, конформность, несамостоятельность  мышления, которым легко манипулировать. Вот почему кич формирует людей, способных легко воспринимать самые античеловечные, антигуманные идеи. Не случайно поэтому в век триумфа кича широко распространилась зараза фашизма, расистских идей и национальной разобщенности [4].

       Кич захватывает сферу не только самодеятельного  и профессионального искусства, но даже такую неподвластную разъедающему воздействию сферу, как народное искусство. Здесь мы находим элементы дефольклоризации, когда профессионалы "подправляют" народные танцы и песни, и уже эти псевдохудожественные произведения получают распространение как эталоны народного искусства.

       Что касается «мид-культуры», то, прежде всего, следует отметить ее двойственный характер. Она обладает некоторыми чертами традиционной культуры, но в тоже время включает в себя черты массовой культуры. По отношению к «кич», эта форма массовой культуры оказывается более высокой. Можно сказать, что «мидкультура» задает тон, на ее стандарты ориентируется массовая культура в целом [17].

       Наиболее высокий уровень массовой культуры – арт-культура, рассчитанная на самую образованную часть публики. Главной задачей арткультуры является максимальное приближение массовой культуры к нормам и стандартам традиционной культуры. 

       Кроме вышеперечисленных уровней некоторые специалисты считают необходимым выделять еще два особых подуровня массовой культуры, а именно – попкультуру и роккультуру [28].

2 Человек в «паутине»   массовой культуры.

    Итак, разобравшись в определении массовой культуры необходимо отметить тот факт, что массовая культура, как общественное явление, очень сильно влияет на людей. Какое же место занимает человек в культуре, он объект или субъект культурной деятельности? Прежде всего, необходимо сформировать понятие «субъект массовой культуры». Это понятие в своем содержательном смысле имеет мало общего с подлинным субъектом, который определяется такими характеристиками, как сознательность, целостность мировоззренческой позиции, самодетерминированность и т. д. Субъект массовой культуры — это не субъект в том значении, которое нас интересует, а просто человек, помещенный внутрь широкого контекста масскульта; такое использование категории «субъект» характеризуется скорее как предикат, а не совокупность человеческих качеств. А поскольку каждый член общества в той или иной форме подвержен воздействию массовой культуры, любого индивида можно конституировать как субъекта массовой культуры. Но проблема заключается в том, насколько этот субъект является подлинным и сохраняет свои субъектные качества, и каким образом происходит влияние массовой культуры на субъектность [30].

    В современном глобализирующемся  мире несомненно влияние продуктов  массовой культуры на сознание человека, на его субъектность. Однако остается не совсем понятным это влияние. Нельзя обобщить всю массовую культуру до какого-то одного неделимого целого, которое функционирует подобно единому организму и оказывает единое в своей направленности воздействие на субъектность человека. Скорее всего, логичным будет представляться предположение, согласно которому массовая культура подлежит разукрупнению на уровни, каждый из которых по-своему влияет на субъектность, и в целом, объединяя эти уровни, нельзя обобщить их воздействия до одного целенаправленно функционирующего механизма. То есть, продукция одного уровня уничтожает субъектность, другого — ее конституирует, действие третьего нельзя свести ни к первому, ни ко второму. [30] Мы же в нашей работе обратим внимание на более широкую проблему — проблему субъекта в массовой культуре в целом.

    В целом существующие точки зрения можно разделить на две группы. Представители первой группы (Адорно, Маркузе и др.) дают негативную оценку этого феномена. По их мнению, массовая культура формирует у ее потребителей пассивное восприятие действительности. Такая позиция  аргументируется тем, что в произведениях массовой культуры предлагаются готовые ответы на то, что происходит в социокультурном пространстве вокруг индивида. Кроме того, некоторые теоретики массовой культуры полагают, что под её влиянием изменяется система ценностей: стремление к занимательности и развлекательности становится доминирующим. К негативным моментам, связанным с влиянием массовой культуры на общественное сознание, относят также и то, что массовая культура основывается не на образе ориентированном на реальность, а на системе имиджей, воздействующих на бессознательную сферу человеческой психики.

       К этой группе можно отнести и авторов  Учения Живой Этики (Махатмы, семья  Рерихов). Согласно парадигме Живой  Этики, массовая культура по своей сути является псевдо - культурой, так как в отличие от истинной (т.е. высокой культуры) в большинстве своих форм не способствует гуманистически ориентированному социальному прогрессу и духовной эволюции человека. Призвание и назначение истинной культуры – облагораживание и совершенствование человека. Массовая культура исполняет обратные функции – она реанимирует низшие аспекты сознания и инстинкты, которые, в свою очередь, стимулируют этическую, эстетическую и интеллектуальную деградацию личности.

    Так, Л. Ф. Чертов говорит о подчинении сознания отдельного человека стереотипам массовой культуры, что влияет на степень серьезности понимания им искусства: обессмысливаются и редуцируются произведения высокого искусства [27].

    Н. Б. Маньковская связывает влияние  массовой культуры на субъекта с явлением постмодернизма: именно в эпоху этого философского течения субъект утратил иммунитет перед внешними воздействиями и превратился в распыленного субъекта постмодернизма [18].

    Г. Ашин упрекает массовую культуру в  навязывании индивиду системы ценностей и государственных норм, в элиминации революционного заряда, и называет ее способом интегрирования дезинтегрированного общества, средством искусственной социализации; конечный продукт масскульта — стандартизированный человек-конформист [3]. Автор описывает именно капиталистическую массовую культуру, подвергая ее жесткой критике. Э. Тоффлер выделяет стандартизацию как один из основных принципов индустриального общества, но последнее рассматривается им как коммунистическое, так и капиталистическое [21].

      И действительно, трудно поспорить  с тем, что стандартизация не  была присуща нашему недавнему  прошлому, равно как и сегодня  мы ее наблюдаем. Только, наличествуя  в разных общественно-политических  моделях, она представлена в  разных обличьях и несет в себе различные идеи. [29]

    Между тем, исследователи, придерживающиеся оптимистической точки зрения на роль массовой культуры в жизни общества, указывают что: 

    она притягивает к себе массы, не умеющие  продуктивно использовать свое свободное  время [6];

• создает своего рода семиотическое пространство, которое способствует более тесному взаимодействию между членами высоко технологичного общества [8];
• дает возможность широкой аудитории познакомиться с произведениями традиционной (высокой) культуры [22].

       И все же, вероятно, противопоставление определенно позитивной и определенно  негативной оценок массовой культуры будет не совсем корректным. Очевидно, что влияние массовой культуры на общество далеко не однозначно и не вписывается в бинарную схему «белое – черное». В этом заключается одна из главных проблем анализа массовой культуры.

       Л. Е. Климова убеждена в амбивалентном  воздействии массовой культуры на личность. Так, благодаря масскульту в обществе происходит распространение социокультурных  инноваций и обеспечивается дополнительный комфорт в повседневной жизни. Но одновременно с этим массовая культура, ориентированная в основном на технические способы производства, способствует эмансипации общества от природной среды, игнорирует и разрушает культурные традиции. А использование средств массовой коммуникации влечет за собой снижение планки любой идеи до уровня массового потребителя, «тем самым лишая и человека, и действительность их истинного уровня и значения» [15]. А главной особенностью массового человека исследовательница называет то факт ,что он представляет действительность через отражение ее в СМИ. Массовая культура, по мнению Климовой, фрагментирует личность, лишает ее целостности и ограничивает набором стереотипных проявлений; характерные черты массифицированной личности — социальная дезориентированность в отношении ценностных ориентаций, пониженная способность к рассуждению, поверхностное восприятие культурных ценностей, модификация сознания (управляющий личностью каркас внедренных путем СМК утверждений и норм). Мы можем провести здесь параллель с выделенными нами субъектными качествами и констатировать негативное влияние массовой культуры как на целостность субъекта, так на его автономность (по отношению к ценностным ориентациям), так и на осознанность. По Климовой, внутри культуры личность выступает как объектом культуры в процессе усвоения культурных ценностей, так носителем и выразителем культуры; но личность также и создает культуру, превращая последнюю в объект. По мнению Климовой, человек, привыкая потреблять продукты масскульта, перестает замечать их тривиальность (это потребительство отчуждает его от творчества), массовая культура не стимулирует человека к внутреннему развитию. Массовый человек, по замечанию исследовательницы, не является автором массовой культуры, а становится объектом управления.

    Анализируя  проблему адаптации личности в условиях распространения массовой культуры, Климова выделяет адаптационные  механизмы, основанные, по нашему мнению, не на приобщении к массовой культуре, а на ее избегании (возврат к национальной культуре, обращение к религии, замыкание личности на себе, стремление оказаться в другом культурном пространстве, возврат к корням путем обращения к земле и природе). Нам кажется выделение таких механизмов парадоксальным предприятием, поскольку непонятно, как личность может адаптироваться к массовой культуре, проявляя эскапизм по отношению к ней (если, конечно, вопрос поставлен об адаптации именно к масскульту). Если же разговор идет о самореализации личности в условиях массовой культуры, то данные механизмы также не имеют значения (конечно, если не постулируется идея о тотальной невозможности самореализации внутри масскульта и единственном выходе — побеге из данного культурного пространства). Эти механизмы напоминают нам защитные реакции избегания или вытеснения, не отличающиеся особой эффективностью. В общем, взгляд Климовой на возможность полноценного существования личности внутри массовой культуры кажется нам слишком пессимистичным, о чем свидетельствует недостаточность позитивного разрешение автором данной проблемы.

    Хочется добавить, что вот, например, американские социологи П. Лазарсфельди К. Мертон сообщают, что массовая культура выполняет в современном обществ наркотизирующую функцию. Она, мол, отвлекает людей от реальной жизни, питает их вымышленными картинами, погружает общество в летаргический сон. Эти авторы призывают скорее осознать пагубную роль феномена массовой культуры и внести коррективы в ее практику.

    Однако  в осмыслении массовой культуры определилась совсем новая тенденция. Все чаще культурфилософы стали фиксировать неудачи пропаганды. Мнимая политическая апатия обернулась вызреванием социальных битв. Конформистское сознание обнаружило себя как сложное и противоречивое, ибо на разных уровнях социальности оно показало противоположные признаки.

    В социологических исследованиях  стали анализироваться факты, свидетельствующие  о том, что в механизме безотказного влияния на массы нередки сбои. Отмечалось, что усиленная агитация против кандидата в президенты приводит нередко к результатам, противоположным ожидаемым. Так, в конце 1964 г. станция Хильверсум (Голландия) с целью психологического провоцирования аудитории передала сообщение о начале третьей мировой войны, но предполагаемой вспышки массовой истерии не последовало. Западные социологи эмпирики стали все чаще фиксировать низкую эффективность пропагандистских усилий, психологи - бесконтрольность коллективных эмоций. Исследователи научились правильно зондировать общественное мнение, но это далеко не всегда позволяло "скорректировать" его в заданном направлении.