Этический аспект проблемы страха

       Следующим этапом развития «философии страха» стала эпоха Возрождения. В эпоху Возрождения тему страха затрагивает Монтень в своих «Опытах». Для него страх «это чувство весьма поразительное, и врачи говорят, что нет другого, которое выбило бы наш разум из рациональной колеи в большей мере…» (20,79). Монтень размышляет только о действии которое оказывает на нас страх. Он может приводить человека в оцепенение или наоборот «окрылить нам ноги», тем не менее для Монтеня страх понимается как отрицательная эмоция, ослепляющая разум человека.

     Таким образом, в Античности и в эпоху  Возрождения, в основном рассматривались лишь последствия страха, душевные или физические. Причины же его начали рассматриваться лишь в Новое время.                                                                              

     Прежде  всего, в рамках данной эпохи, следует  отметить философские воззрения на проблему страха Декарта. С творчеством Р. Декарта в философию в форме дуализма вошло учение о человеке как о существе, страсти которого обусловлены, с одной стороны, физиологическими телесными процессами, а с другой, — психической деятельностью души. Одна и та же причина, размышляет Декарт, может вызвать такие движения тела, которым душа не содействует и которые пытается сдержать: “Это испытывают, например, при страхе, когда духи направляются в мышцы, служащие для движения ног при беге, но задерживаются от желания быть храбрым” (13,487). Собственно страх, по Декарту,— это крайняя степень трусости, изумления и боязни. Главной причиной страха выступает неожиданность наступления каких-либо непредусмотренных случайностей: «Воздействие, оказываемое на железу присутствием устрашающего предмета, у одних людей вызывает страх, а у других может вызвать мужество и смелость»(13, 499).

     Достаточно  много места проблема страха занимает в философии Б. Спинозы. Спиноза, пожалуй, одним из первых предпринял попытку применить концепцию страха и обусловленных страхом суеверий к анализу поведения толпы. Толпа, по мнению Спинозы, всегда находится под воздействием аффектов, от которых ей никогда не избавиться, а посему всегда непостоянна. Это состояние психологического неравновесия выступает причиной многих социальных возмущений, в том числе и страшных войн. Поставив проблему массового страха, Спиноза неминуемо выходит и на проблему социальной организации людей. Анализируя различные формы государственного устройства, Спиноза приходит к выводу, что одни из них могут держаться преимущественно на страхе (монархия), другие же, напротив, исключают страх как средство подавления людей (республика).     Обобщенная модель концепции страха Спинозы может быть представлена следующим образом: будучи гораздо хитрее и коварнее, чем животные, люди из страха самоистребления вынуждены на основе соглашения объединяться в определенные сообщества; затем,обуреваемые теперь уже социальными аффектами неудовольствия, в том числе аффектом страха, люди рискуют встать на путь социальной деградации, а освобождаясь от этих аффектов, человек стремится к состоянию свободы, достигаемого посредством разумного осознания и планирования своих поступков, в том числе – осмысления и преодоления ситуаций страха. Индивидуальной свободы каждого отдельного человека недостаточно для освобождения от массовых страхов и суеверий, что демонстрирует неуправляемое поведение толпы; в поисках действительно свободного развития люди приходят к пониманию необходимости объединения на основе республиканской формы сообщества, предполагающего свободное развитие каждого посредством общей свободы, не оставляющей места массовым страхам и суевериям.

     Глубоко диалектичны для своего времени размышления о страхе Д. Юма. Рассматривая страх и его противоположную форму — надежду — в ряду других человеческих аффектов, таких как добро (удовольствие) и зло (страдание), печаль и радость, Юм обнаруживает, что страх и надежда возникают в силу недостоверности или вероятности состояния духа: “Событие, которое, будучи достоверным, породило бы печаль или радость, всегда возбуждает страх или надежду, если оно только вероятно или недостоверно”(36, 582- 583). Состояние вероятности или недостоверности возникает, как считает Юм, в силу постоянной борьбы противоположных возможностей реализации аффектов, в ходе которой дух не может остановиться на каком-либо одном аффекте, стороне противоречия, а непрестанно переходит от одной к другой. Если же в воображении противоположные аффекты, например, горе и радость, все же смешиваются, то из этого соединения образуются аффекты надежды и страха. Рассматривая эти вопросы, Юм открывает важнейший аффект параллельных причин страха, суть которого состоит в том, что страх могут вызывать, казалось бы, только возможные аффекты (например, зло), если они проявляются в большей степени. Юм отмечает, что вначале это не собственно страх, но чувство зла бывает столь большим, что, подавляя ощущение безопасности, оно вызывает страх. Страх может появиться и в результате невозможного бедствия, но в силу мощного влияния зла, что у человека появляется уверенность в достоверности этого бедствия. Наконец, достоверные несчастья, равно двум вышеназванным, также вызывают страх, поскольку дух постоянно отвращается от неминуемого зла, приходит в неравновесное состояние и порождает аффект, похожий на страх. Кроме того, фиксирует Юм, надежда и страх возникают не только в силу недостоверности блага или зла, но и в силу неопределенности рода этих аффектов. Известие о смерти одного из сыновей, считает Юм, не превратится у отца в чистое горе, пока он не узнает, кого из сыновей потерял (36, 584). Диалектическое понимание причин страха как потенциальной взаимообусловленности невозможного, возможного и действительного — несомненно, значительное открытие Юма.

     При анализе различных концепций  «философии страха»нельзя не обратиться к немецкой классике. Ключом к поиску наиболее обобщенного онтологического  объяснения природы страха может  служить теория рефлексии Г. В. Ф. Гегеля, который показал механизм появления этого качества через диалектическое взаимодействие внутренних и внешних противоположностей бытия. Страх выступает важнейшим аспектом развития бытия и заключается в возможности потери всяким конкретным бытием (нечто) своей непосредственности, собственного качества, возможности самовыдвижения. Природа страха двойственна: это, с одной стороны, беспокойство бытия по поводу охраны собственных границ, а с другой, - необходимость расширения собственных границ бытия. Страх как результат экспансии иного  имеет следующие модификации: временная уступка иному для будущего развития нечто; принятие иного для усиления мощности собственного качества нечто. Будучи имманентной характеристикой развития бытия, страх обусловливается его основными формами движения, взаимодействия его сущностных компонентов: действия – противодействия, притяжения – отталкивания, конечного – бесконечного, количества – качества и т. д.  Объективными предпосылками своего возникновения страх сопоставим с такими явлениями духовности, как любовь, надежда и свобода.     Гегель рассматривает механизм появления человеческого страха через диалектику взаимодействия отдельного, эмпирического, конечного сознания и сознания всеобщего, абсолютного, бесконечного.

     Другой  представитель немецкой классической философии - И. Кант - онтологизируя  феномен страха, вводит для его  объяснения понятие силы. Сила, считает  Кант, выступает присущей любому объекту  способностью преодолевать препятствия  на пути его развития. Но и каждый иной объект также обладает силой, препятствующей экспансии данного объекта. Поэтому возникают ситуации противостояния объектов, которые Кант понимает как ситуации страха. Наряду с реальными ситуациями страха Кант справедливо усматривает и возможные, потенциальные ситуации, создаваемые воображением человека. Страх как духовное образование Кант определяет через ощущение, возбуждаемое душевным волнением. В свою очередь ощущение определяется Кантом как достаточно сложное образование, синтезирующее в себе, по сути, все компоненты духовности. Однако, основываясь только на ощущении, где доминирует чувственность, человек может заблуждаться, воображая такие ситуации, которые могут вызывать страх. С другой стороны, и рассудок подчас не справляется со всем многообразием чувственных данных, что также может приводить к страху. Своим пониманием равно важности чувственного и рационального в познании и деятельности Кант одним из первых утвердил важнейшее методологическое направление в изучении человека, в том числе основанную на этом принципе его способность правильно предвосхищать, оценивать и преодолевать состояние страха.

     Важнейшую роль в понимании  страха сыграла  экзистенциалистская философия. Достаточно ярко в своем творчестве проблему страха отразил Кьеркегор. Именно с него начинается собственно философская проблематизация страха, уделяется внимание его сущности, а не причинам и последствиям. Страх рассматривается как психологическая стадия, предшествующая греху. Далее страх описывается Кьеркегором как страх бездуховности, ведущий к понятию судьбы и к понятию вины. С точки зрения Кьеркегора, в результате качественного скачка грех входит в мир. Можно бы предположить, что после совершения греха страх должен исчезнуть, поскольку этот страх относился лишь к возможности. Но, как ни парадоксально, и после совершения греха страх остается. Появляется возможность совершения нового греха, поскольку после качественного скачка вместе с грехом в индивиде полагается различие между Добром и Злом.  Как следствие у индивида зарождается страх перед злом, как страх, который пытается грех отвергнуть, и проявляется в раскаянии; а также возникает страх перед добром, который проявляется во всем демоническом в  человеке. Так о страхе перед добром Кьеркегор пишет: "В невинности свобода еще не полагалась как свобода, ее возможностью в индивидуальности был страх. В демоническом же отношении обратно. Свобода полагается как несвобода, ибо свобода тут потеряна. Возможность свободы здесь - это опять-таки страх"(17,224).

     Еще один представитель экзистенциализма Хайдеггер, очень четко различает понятие страх и боязнь. Боязнь, по его мнению, это испуг, растерянность, испытываемая при приближении, переживаемом или воображаемом, угрожающего, определенного или определимого сущего: человека, животного, стихийного бедствия и т.д. Как бы то ни было, боязнь является, следовательно, неадекватным ответом или же приводит человека в состояние, мешающее адекватному ответу кому-нибудь или чему-нибудь, что, по мнению человека, должно или может уничтожить часть его самого либо все его существование в целом. Напротив, страх, если он также связан с возникновением опасности, никогда не осознается как предмет определенной или определимой реальности. Не «то» или «это» заставляет нас дрожать от страха. Дело не только в неведении, но человек, испытывающий страх, достигает в позитивном откровении, что ничто «сущее» не может быть причиной этого страха.(7,301) 

     Теория  Сартра добавляет ко всему этому  мало нового, излагая те же идеи, только с еще большей силой, как это вообще свойственно данному автору. «Именно в страхе,– говорит он нам,– человек осознает свою свободу. Страх является открытием бессилия моего настоящего поведения определить какое-нибудь из моих будущих поведений.(7,303-304).

     Таким образом, мы видим, что в истории философии фактически в каждую эпоху, в каждом течении затрагивалась тема страха. Конечно, все концепции страха имели свою специфику. Начиная с античности и до Нового времени, мыслители пытались понять причины страха и способы избавления от него. Они проводили анализ, каким образом страх может повлиять на поведения человека, насколько позитивно или негативна данная эмоция. И только начиная с Немецкой классики и продолжая экзистенциализмом, страх пытаются  объяснить как само явление, как некий феномен. Особенно глубоко проблема страха раскрылась в экзистенциализме. Страх стал рассматриваться не только как человеческий аффект, эмоцию; но и как глубинное чувство,  довлеющее над нами и влияющее на жизнь человека.

     Итак, идейный потенциал проблемы страха, накопленный в истории его философской интерпретации, позволяет перейти к изучению этических контекстов данного феномена. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Глава2.Особенности этической интерпретации страха. 

     Итак, страх одна из самых сильных человеческих эмоций, связанная с инстинктом самосохранения и чувством безопасности. Страх по своей природе адаптивен: происходящие под его воздействием психологические трансформации заставляют человека приспосабливать свое поведение к внешним требованиям. Одновременно поведенческая адаптация нацелена на то, чтобы погасить эмоцию страха и вернуть психику в исходное уравновешенное состояние(2,237).

     Страх, по сравнению с другими эмоциями, способен оказывать наиболее сильное сдерживающее воздействие на поведение человека. Прежде всего, можно рассмотреть каким образом эмоция страха используется  в структурах власти и в религии, и соотнести данные проблемы с проблемой нравственности. Затем уже, раскрыть наиболее существенные этические особенности интерпретации самого феномена страха.

     Если говорить о структурах власти, то эмоция страха всегда использовалась как наиболее действенный сдерживающий фактор. В. А. Бачинин пишет о том, как механизмы правовой регуляции используют страх, таким образом: «Институты права призваны гасить эмоции страха у законопослушных граждан, делать все необходимое, чтобы те могли существовать в достаточно комфортной атмосфере правовой защищенности и психологической безопасности. Одновременно правоохранительные институты вынуждены будить эмоции страха у тех, кто не склонен проявлять должного послушания. Чтобы принуждать индивидов к должному поведению, праву необходимо обладать реальной силой и властью. Эта сила может иметь не только физический, но и психологический характер. Во втором случае она связана со способностью права апеллировать к эмоции страха. Страх имеет своим источником предположение, что несоблюдение норм права может обернуться для человека неприятными и опасными последствиями. Высокая социальная эффективность механизма права во многом объясняется его способностью делать ставку именно на эту человеческую эмоцию»(2,237). Данную ситуацию очень сложно оценить с позиции морали. С одной стороны не очень корректно использовать страх, дабы добиться от граждан законопослушания. В такой ситуации «запугивания» людей у них не будет возникать других мотиваций, например то, что законы обусловлены интересами граждан. В сознании человека будет существовать схема, что если он нарушит правило, то последует наказание, поэтому у него будет возникать страх наказания, и он, скорее всего, не будет задумываться о неправомерности своего поведения. Его будет сдерживать не моральные чувства, а лишь страх наказания. С другой стороны, использование эмоции страха, как наиболее эффективного сдерживающего фактора, дает более надежную защиту гражданам от правонарушителей. Таким образом, данная эмоция в этом контексте может рассматриваться и позитивно.