Эстетические ценности

Вести себя ответственно — значит быть способным  активно действовать со своего места, поступать согласно логике событий, понимая и осознавая, как отзовутся  твои действия на тебе и на других. Это  значит предвидеть (чувствовать, схватывать) последствия каждого своего шага и стремиться предотвратить возможный  негативный ход событий. Ответственное  поведение в этом смысле — это  поведение разумное и в хорошем  смысле слова расчетливое — поведение  того, кому не все равно, что будет  с ним и с другими. Ответственность  означает также способность правильно  понять нужды как других людей, так и свои собственные. Мы ответственно ведем себя по отношению к другим, когда уважаем в них личностей, стремимся помочь при просьбе о помощи, поддержать в случае необходимости, когда утверждаем их бытие и способствуем их развитию. Равнодушие, как и попытка «ломать другого через колено», — это всегда безответственное отношение к нему. То же касается отношения к самому себе. Быть ответственным за себя означает и заботу о своем сохранении и развитии, и разумное умение руководить собственным поведением, не давая воли иррациональным страстям.

Первым важнейшим  условием ответственности является сама свобода совершаемого действия. Если человек был связан, находился  в беспамятстве или был заключен в тюрьму, о свободном выборе говорить не приходится, и мы не можем считать  индивида морально ответственным за то, что происходило с ним и  вокруг него. У него не было выбора. Он не мог поступать сообразно  своей воле.

Вторым важнейшим  условием полноты моральной ответственности  человека является преднамеренность его  поступков. Мы морально отвечаем прежде всего за то, что хотели сделать, что сознательно выбрали, к чему стремились. А если мы принесли другим зло случайно, по ошибке, непреднамеренно? Как тогда? Надо сказать, что непреднамеренность, хотя и смягчает моральную ответственность, полностью ее не снимает. Если некто играл с ружьем и случайно убил своего лучшего друга — он также испытывает муки совести и страдает от чувства вины. И если суд оправдает такого случайного убийцу или накажет его лишь за халатность в обращении с оружием — то есть за легкомыслие, то нравственная ответственность будет гораздо выше. Возможно, это и парадоксально, но люди, невольно ставшие причиной чужих бед, часто вовсе «без вины виноватые», переживают весь груз ответственности за случившееся, даже если извне их никто строго не осуждает. Наверное, это происходит потому, что нам трудно утешиться ролью «игрушки судьбы» и «орудия рока». Всегда возникает вопрос: «Почему именно я, а не другой?» Мы не желаем быть простым средством даже в руках Провидения, напряженно ищем скрытый собственный импульс, способный объяснить нашу драматическую роль в чужой жизненной истории, и эта «личностная интерпретация» случившегося заставляет нас чувствовать ответственность.

В широком  смысле любовь — это нравственно-эстетическое чувство, выражающееся в бескорыстном и самозабвенном стремлении к  своему объекту, в потребности и готовности к самоотдаче. Любовь понятие необычайно емкое, многозначное и многогранное: оно включает в себя и любовь к людям (гуманизм), и любовь к Родине (патриотизм), к искусству, природе, путешествиям, и родительскую любовь, и любовь детей к родителям. Но умы людей больше всего занимает любовь женщины и мужчины.

 Индивидуальная  половая любовь — межличностное  единство с другим человеком.  Однако можно ли любое межличностное  единство назвать любовью? Любить  в нравственном смысле означает, прежде всего, давать, а не получать. Но, делясь своей жизнью, человек  духовно обогащает другого человека. Таким образом, мы побуждаем  другого так же отдавать и на этой основе создаем нечто новое. Способность любить, отдавая зависит от развития личности.

 Древние  греки различали четыре вида  любви: 

 Эрос  — восторженная влюбленность, телесная  и духовная страсть, буйная  тяга к обладанию любимым человеком.  Это страсть больше для себя, в ней много эгоцентризма. Она  «мужского типа», это скорее  чувство пылкого юноши или  молодого мужчины; она реже  встречается у женщин. Филиа — любовь-дружба, более духовное и более спокойное чувство. В психологическом отношении она ближе всего к любви молодой девушки. У греков филиа соединяла не только возлюбленных, но и друзей.

 Агапе — альтруистическая, духовная любовь, полная жертвенности и самоотречения, построенная на снисходительности и прощении, похожая на материнскую любовь. Это любовь не ради себя, а ради другого. У греков это не только любовное чувство, но и идеал гуманной любви к ближнему. Стпорге — любовь-нежность, семейная любовь, полная мягкого внимания к любимому. Она выросла из естественной привязанности к родным и подчеркивает плотское и душевное родство любящих. Этическая, нравственная природа любви глубоко раскрыта русским философом Вл. Соловьевым в трактате «Смысл любви». По Соловьеву, смысл человеческой любви есть «оправдание и спасение индивидуальности через жертвы эгоизма».

 • Любовь  как давание — это высочайшее проявление силы человека, способного отдавать, силы, рождающие ответную любовь - это способ самореализации, заключающийся в том, чтобы давать, а не брать.

 • Любовь  как проявление заботы и интереса  предполагает душевный отклик, изъявление  многообразных чувств по отношению  к любимому человеку. Она созидательна  и плодотворна, она противостоит  разрушению, конфликтности, вражде. Это форма продуктивной деятельности. Любовь как ответственность есть  ответ на выраженные или невыраженные  потребности другого человеческого  существа, состояние и готовность  «отвечать». Любящий человек чувствует  ответственность за своих ближних,  как он чувствует ответственность  за самого себя. В любви ответственность  касается, прежде всего, духовных  потребностей другого человека.

 Уважение  в любви — это способность  видеть и принимать человека  таким, каков он есть, а не  таким, каким он необходим мне  в качестве средства для моих  целей. Это готовность осознавать  его уникальность и индивидуальность.

 Но «уважать  человека невозможно, не зная  его: забота и ответственность  были бы слепы, если бы их  не направляло знание» (Э. Фромм). Знание - необходимый аспект любви, позволяющий проникнуть в суть, «тайну» любимого человека и реализовать все другие аспекты любви. Абсолютно полная, всеохватывающая любовь предполагает органическое единство всех этих аспектов.

 Итак, любовь  – это не только высшая моральная  ценность, но и реальное земное  отношение, и влечение, и относительно  самостоятельное стремление, и потребность,  и в этом качестве – высшая  форма межличностного общения.

Религиозные ценности

Религиозные ценности занимают совершенно особое место в иерархии человеческих целей  и ценностей. В той или иной степени к ним причастно большинство  населения нашей планеты. Так  было на протяжении всей истории человечества, так обстоит дело и сейчас, в начале XXI в. Это, разумеется, не означает, что неверующие, свободомыслящие и атеисты не имеют отношения к религиозным ценностям. Очевидно, что практически каждый взрослый человек так или иначе соотносит себя с миром этих ценностей.

Чтобы разобраться  в их сути, необходимо обратиться к  миру религии. Под религией обычно понимается особая духовно-практическая связь  между людьми, возникающая на основе общей веры в высшие ценности, которые  для них являются основным смыслом  жизни. Этимологически термин «религия»  означает восстановление утраченной связи, ибо, согласно христианской традиции, после грехопадения первого человека такая связь была утрачена и может  быть восстановлена в полном объеме после второго пришествия и полного  обновления человека и мира. Главным  в понимании феномена религии  и его роли в жизни человека является уяснение сущности веры. Этимологически термин «вера» происходит от древнеиранского корня «вар», что означает «правда» и «верность». Содержательно вера понимается как мировоззренческая позиция и одновременно психологическая установка, направленная на осуществление высшего смысла жизни человека, не сводимого к его биологическому существованию. Вера дает человеку абсолютную уверенность в достижении желаемой цели (спасения души, воскресения, вечной жизни и т. д.) и в этом смысле она не требует доказательств.

Это совсем не значит, что вера не нуждается  в разуме и знаниях; более того, как будет показано далее, вера и  знание дополняют друг друга в  сложном процессе познания Мира человеком. Выделяют рациональную веру, основанную на предполагаемой вероятности того или иного собы­тия и готовности в это поверить, и иррациональную веру, сутью которой является абсолютная убежденность в существовании иного мира, по сравнению с нашим обычным, мира потустороннего, не подчиняющегося физическим законам. Этот мир не является параллельным нашему повседневному миру и опыту, а он находится внутри нас и не менее реален, чем мир обычных вещей и явлений. Более того, этот сверхъ­естественный мир открывается человеку тем или иным способом, с ним можно общаться и, наконец, он дается человеку в словах и действиях «святых», «учителей», «пророков» и т. д. Именно этот высший мир, данный человеку в акте религиозной веры, является той высшей ценностью, которой человек отдается полностью.

Важно подчеркнуть, что мир религиозных ценностей  не творится самим человеком, а дается ему в актах богопознания и откровения. Вера или неверие выбирается человеком свободно и является актом личностного самоутверждения, но, сделав этот выбор, личность не может не измениться внутренне, не изменить своего отношения к миру и людям, своего поведения. В этом смысле нужно подчеркнуть как сходство, так и различие религиозного и философского подходов к реальностям мира и человека. Философия есть осознание самого человеческого сознания, его границ и возможностей в смысле решения самых коренных вопросов человеческого бытия — о жизни и смерти, смысле существования и его противоречиях, материи и духе, пространстве и времени. Религиозное сознание пытается понять Откровение, замысел Творца относительно человека и его истории, исходя из того, что человек в христианской теологии «образ, подобие» Бога. Если в классической теории познания, о чем еще будет идти речь далее, объект «дается» субъекту в зависимости от своей природы и возможностей познающего, то по отношению к Богу это невозможно в принципе.

Не менее  важен практический аспект исповедания  той или иной системы ценностей, понимание того, что человек должен делать ежедневно и ежечасно. Если по отношению к Богу или богам  человек выстраивает вертикаль  отношений, осознавая себя малой  частицей творения или Универсума, то сейчас нас интересует горизонталь, т. е. отношение между людьми в  свете той или иной системы  религиозных ценностей. Речь идет о  треугольнике: Бог, мир, человек, где  под миром понимается природная  и социальная среда, окружающая человека. Известно, что суть христианства можно  выразить одной евангельской фразой: «Возлюби Бога и возлюби ближнего как самого себя». Ислам рассматривает  своих приверженцев как братьев, объединенных общей покорностью  Аллаху. Любовь к человеку и человеческому, стремление к просветлению лежит  в основе восточных религиозно-духовных систем. Наибольшего развития идея человеческого в человеке как  богочеловеческого достигает в  христианстве. В личности Христа «нераздельно и неслиянно» соединились две природы — божественная и человеческая. Задачей христианина является уподобление и подражание Христу и в этом усматривается подлинная природа человека. Следовательно, отношения между людьми должны быть пронизаны духом любви и братства, независимо от возраста и пола, социального положения и отношения к собственности, здоровья и болезни и т. п.

Нужно особо  подчеркнуть существенное различие в моральном отношении человека к Богу и к людям. В первом случае мы имеем дело с абсолютным неравноправием (человек есть творение Бога, но ни в коем случае не сам Бог), из чего вытекает необходимость служения Богу как высшему идеалу. В то же время, верующий в Бога и любящий его всеми силами души, не может не ненавидеть его антипода — Дьявола и не может не бороться со злом, прежде всего в своей душе. В отношениях с другими людьми на первый план выходит идея равноправия и равноцен­ности, где вражда и борьба принципиально недопустимы. Однако другой человек может быть носителем зла, противником моего отношения к Богу и, следовательно, с ним нужно вести борьбу, иногда смертельную. Для разрешения этого парадокса в христианстве есть формула: «Ненавидь грех, но возлюби грешника». Известен ответ Александра II на просьбу о помиловании Дм. Каракозова, который предстал перед судом за попытку покушения на императора: «Как человек я его прощаю, но как государь простить не могу».

Соотнесение Бога как высшего идеала и нравственной ценности с ценностью жизни и  духовного мира каждого человека чревато еще одной труднейшей проблемой. Речь идет о том, что пламенная  вера в тот или иной идеал (религиозный  или светский) может вести к  жестокости и бес­человечности, когда  миллионы человеческих жизней приносятся в жертву этому идеалу. Говоря словами  русского религиозного мыслителя С. Л. Франка, «ненависть к злу превращается в ненависть ко всей живой жизни». Вот почему так трудно отделить добро  от зла, ценность от анти­ценности, служение идеалу от поклонения идолу. В этом смысле к человеку неприложимы абсолютные моральные оценки с позиций того или иного вечного нравственного идеала. Деление людей на плохих и хороших, нравственных и безнравственных, «наших» и «не наших» основано на вещном подходе к человеку, игнорировании его главного сущностного качества — свободы и возможности изменения. Жесткое следование нормам религиозной (конфессиональной) морали в сущности ведет к тому, что представители других конфессий, а тем более неверующие люди заведомо рассматриваются как ущербные, неполноценные, не овладевшие подлинными ценностями.

Особенно  ярко такая позиция проявляется  у представителей религиозного фундаментализма, когда отрицаются такие ценности, как автономия личности, авторитет  Разума, понятие прогресса и т. д. В то же время религиозный фанатизм и экстремизм как духовная основа фундаментализма несут в себе все черты тоталитарной идеологии  с ее отрицанием гражданского общества и прав человека. Вот почему феномен  религиозных ценностей во всем объеме его проявлений, от постановки свечи  в храме до гибели религиозного фанатика, может быть рассмотрен в связи  с системой нерелигиозных ценностей.