Идентификация личности в условиях массовой культуры

     К этой группе можно отнести и авторов  Учения Живой Этики (Махатмы, семья  Рерихов). Согласно парадигме Живой  Этики, массовая культура по своей сути является псевдо-культурой, так как  в отличие от истинной (т. е. высокой культуры) в большинстве своих форм не способствует гуманистически ориентированному социальному прогрессу и духовной эволюции человека. Призвание и назначение истинной культуры – облагораживание и совершенствование человека. Массовая культура исполняет обратные функции – она реанимирует низшие аспекты сознания и инстинкты, которые, в свою очередь, стимулируют этическую, эстетическую и интеллектуальную деградацию личности.

     Между тем, исследователи, придерживающиеся оптимистической точки зрения на роль массовой культуры в жизни общества, указывают что:

• она притягивает к себе массы, не умеющие продуктивно использовать свое свободное время;
• создает своего рода семиотическое пространство, которое способствует более тесному взаимодействию между членами высоко технологичного общества;
• дает возможность широкой аудитории познакомиться с произведениями традиционной (высокой) культуры.

     И все же, вероятно, противопоставление определенно позитивной и определенно  негативной оценок массовой культуры будет не совсем корректным. Очевидно, что влияние массовой культуры на общество далеко не однозначно и не вписывается в бинарную схему «белое – черное». В этом заключается одна из главных проблем анализа массовой культуры.¹³

     Очень интересно, что в противовес в качестве реакции на «массовую культуру» в 70-х гг. нашего века в определенных слоях общества, особенно в молодежной и материально обеспеченной среде промышленно развитых стран, складывается неформальный комплекс поведенческих установок, получивших название «контркультура». Термин этот был предложен американским социологом Т. Роззаком в его труде «Становление контркультуры» (1969), хотя в целом идейным предтечей этого явления на Западе считают Ф. Ницше с его преклонением перед «дионисийским» началом в культуре. Пожалуй, наиболее наглядным и ярким выражением контркультуры стало быстро распространившееся по всем континентам движение так называемых «хиппи», хотя оно отнюдь не исчерпывает этого широкого и достаточно неопределенного понятия. К ее адептам можно отнести, например, и «рокеров» — фанатиков мотоспорта; и «скинхедов» — бритоголовых, обычно с фашиствующей идеологией; и «панков», связанных с музыкальным движением «панк-рок» и имеющих невероятные прически разных цветов; и «тэдов» — идейных врагов «панков», защищающих физическое здоровье, порядок и стабильность (ср. у нас недавнее противостояние «хиппи» и «люберов»), и многие другие неформальные молодежные группы. За последнее время, в связи с резким имущественным расслоением в России, появились и так называемые мажоры — обычно наиболее процветающие юнцы из коммерческого полууголовного мира — «богачи», поведение и жизненные установки которых восходят к западным «попперам», американским «йоппи», стремящимся внешне показать себя «сливками общества». Они, естественно, ориентируются на западные культурные ценности и выступают антиподами как прокоммунистических охранителей прошлого, так и молодежных национал-патриотов.

     Движения  «хиппи», «битников» и другие подобные им социальные явления были бунтом против послевоенной ядерной и технотронной действительности, угрожавшей новыми катаклизмами во имя чуждых «свободному» человеку идеологических и бытовых стереотипов. Проповедников и приверженцев «контркультуры» отличали шокирующая обывателя манера мышления, чувствования и общения, культ спонтанного, неконтролируемого разумом поведения, склонность к массовым «тусовкам», даже оргиям, нередко с применением наркотиков («наркотическая культура»), организация разного рода молодежных «коммун» и «коллективных семей» с открытыми, «беспорядочно-упорядоченными» интимными связями, интерес к оккультизму и религиозной мистике Востока, помноженным на «сексуально-революционную» «мистику тела» и т.д.

     Как протест против материального благополучия, конформизма и бездуховности  наиболее «богатой» части человечества контркультура в лице ее последователей делала главным объектом своей критики, а точнее, своего презрения, существующие социальные структуры, научно-технический прогресс, противоборствующие идеологии и постиндустриальное «общество потребления» в целом с его повседневными стандартами и стереотипами, культом мещанского «счастья», накопительства, «жизненного успеха» и нравственной закомплексованностью. Собственность, семья, нация, этика труда, личная ответственность и другие традиционные ценности современной цивилизации провозглашались ненужными предрассудками, а их защитники рассматривались как ретрограды. Нетрудно заметить, что все это напоминает извечный конфликт «отцов» и «детей», и действительно, некоторые ученые, обращая внимание на преимущественно молодежный характер «контркультуры», рассматривают ее как социальный инфантилизм, «детскую болезнь» современной молодежи, физическое созревание которой намного опережает ее гражданское становление. Немало бывших «бунтарей» становятся позднее вполне законопослушными представителями «истэблишмента».

     Видимо, такими неоднозначными способами молодежь хочет выразить свое «я», стремление к созиданию и новизне, помня, что величайшие движения нашего столетия — в защиту природной среды, антивоенное движение, движение за нравственное обновление человечества, как и новейшие художественные школы, рожденные из смелого эксперимента, — стали результатом бескорыстного, хотя порой и наивного порыва молодежи к совершенствованию окружающего мира.

     В заключение несколько слов о возможных  социальных перспективах массовой культуры. По всей видимости, она прочно укрепилась в современном обществе, и ожидать  ее спонтанного исчезновения, по крайней  мере, в ближайший исторический период, не приходится. Очевидно, что если она продолжит свое существование в настоящем виде, то общий культурный потенциал цивилизации не только не возрастет, но может понести и существенный ущерб. Псевдо-ценности массовой культуры все же слишком обременительны и даже разрушительны для личности и общества. Поэтому может рассматриваться возможность идейной трансформация мас-культуры через ее наполнение более возвышенными идеями, социально значимыми сюжетами и эстетически совершенными образами. Полагаю, что решающую роль в такой позитивной трансформации мас-культуры может и должна сыграть мировая духовная культура во всем многообразии своих видов и форм. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

  Список источников и литературы

1. С. Р. Аблеев, С. И. Кузьминская. «Специфика и тенденции массовой культуры: анализ основных аспектов».

2. Гофман  А. Б. Мода и люди: новая теория моды и модного поведения. – М., 1994.
3. Маркова Г. И. Массовая культура: содержание и социальные функции. // Диссертация на соискание ученой степени кандидата культурологических наук. – М., 1996.
4. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. – М., 1993.
5. Мамонтов С.П. Основы культурологии: М.: Олимп, 1999.
6. Шагинская Е. Н. Массовая культура XX века: очерк теорий. – М., 2000.
7. Шестаков В. П. Мифология XX века: Критика теории и практики буржуазной «массовой культуры». – М., 1988.
8. Ортега-и-Гассет. Избранные труды. - М.,1997.
9. Смольская Е. П. «Массовая культура»: развлечение или политика?» - М., 1986.
10. Флиер А. Я. Массовая культура и её социальные функции. // ОНС: Общественные науки и современность. – М., 1998.