Философия техники

Сколимовски считает, что в каждой области технического знания имеется ключевая категория, определяющая специфику мышления в  данной области. Например, в геодезии это точность измерения (развитие геодезии предполагает повышение точности измерений  или сокращение материальных и трудовых затрат при сохранении той же степени  точности), в гражданском строительстве - прочность, в машиностроении - производительность (в узком смысле данного слова). Архитектурное мышление Сколимовски  характеризует как мышление одновременно с точки зрения прочности, эстетичности и полезности (отмечая, что две  последние категории могут быть более важны, чем первая). Выделение  подобного рода ключевых категорий  не означает, что только они определяют развитие техники. Сколимовски подчеркивает, что собственно технические элементы часто рассматриваются в более  широких экономических рамках (и  притом большое значение могут приобретать  эстетические и потребительские  качества технических объектов), что  усложняет техническую типологию  и затрудняет анализ с точки зрения чисто технических категорий. Однако задача философа техники - справляться  с такими трудностями, а не избегать их. Структура техники гораздо  более сложна, чем готов допустить  методолог науки, однако осознание  этой сложности и предоставление технике методологической автономии  является, по мнению Сколимовски, необходимым  условием развития философии техники.

Социально-антропологическому содержанию техники посвящена серия  работ французского социолога и  философа Ф. Эллюля (1912-1994), в том числе  его книги "Техника" (1962), "Техническая  система" (1977), "Технологический  блеф" (1988). Еще в 50-е годы Эллюль предложил собственный взгляд на Технику (с большой буквы) как  на новую среду существования  человека, заменившую прежнюю среду - природу. В такой ситуации, считает  французский философ, следует говорить не столько о влиянии Техники  на экономику, политику или культуру, сколько о том, что политика, экономика  и культура находятся в Технике, - а это изменяет все прежние  социальные понятия. Основываясь на широком понимании техники (которое  включает и организационную, и психологическую  технику), он утверждал, что сознание современного человека находится во власти технических ценностей, а  прогресс и счастье людей мыслятся как достижимые благодаря Технике. Человек больше не является мастером в мире инструментов, утверждает Эллюль. Никто не может выбирать ценности, чтобы дать Технике обоснование  или владеть ею. Этого не могут  сделать философы, поскольку им не доверяют ни техники, ни масса. Но Техникой не владеют и техники, поскольку  все, что они могут делать, - это  применять свое техническое знание и мастерство, помогая Технике  в ее совершенствовании. Ученые слишком  специализированы, далеки от общих  идей и так же удалены от дел, как  и философы. Политики в демократических  обществах подчинены желаниям его  частей, заинтересованных прежде всего  в счастье и благополучии, которое, как они думают, им обеспечит Техника. Что касается отдельных индивидов, то их усилия слишком слабы для  решения универсальной проблемы техники.

Тем не менее, считает  Эллюль, необходимо исследовать условия  возможного решения проблем, связанных  с техникой. В любом случае, представляется, мы можем выдвинуть следующий  тезис. Чем дальше продвигается технический  прогресс, тем в большей степени  проблемы управления этим прогрессом приобретают этический и духовный характер. В той степени, в какой  человек выделяет себя из области  материального, овладевает им и умножает средства эксплуатации материального, это перестает быть проблемой  лишь человеческих возможностей и пределов и становится скорее проблемой знания о том, какой человек (или группа людей) будет использовать технические  средства и какие моральные и  духовные качества позволят делать это.

В книге "Технологический  блеф" Эллюль демонстрирует пессимистический взгляд на технику. Этот взгляд связан не с несомой техникой чрезмерной рационализацией жизни, а, напротив, с абсурдностью техники. Эллюль отмечает, что до недавнего времени техническую  экспансию можно было представить  как модель рациональности, строгости, эффективности, точности, не имеющую  в себе ничего абсурдного и противостоящую философии абсурда. "Что мне  кажется новым в недавней эволюции технических средств, - пишет он, - так это то, что развитые технические  средства за последние десять лет (в  основном в секторе информатики, телематики) привели к абсурду, производят, требуют абсурдного поведения со стороны человека и ставят нас  в абсурдные ситуации с точки  зрения экономики. Иначе говоря, совершенно непредвидимо экстремальная точка  развития современной техники встретилась  с философией абсурда"[9] .

Эллюль считает  абсурдным чрезмерно принудительный порядок технического роста: "Мы производим то, в чем нет никакой  нужды, что не соответствует никакой  пользе, но производим это, потому что  имеется техническая возможность  сделать это, и нужно использовать эту техническую возможность, нужно  устремиться в этом направлении  неумолимо и абсурдно. Так же и  используем продукт, в котором никто  не нуждается, тем же самым абсурдным  и непреклонным образом". Что касается современных коммуникационных средств, то они, считает Эллюль, служат в  значительной степени для передачи "банальностей и пустоты", поскольку  невозможно найти столько интересного, чтобы заполнить все информационные мощности. Однако технические возможности  имеются, и их нужно использовать. "Философия, выстроенная в соответствии с техникой 1950 года, не имеет никакого смысла в 1980 году", - утверждает Эллюль. Современное обоснование техники - обоснование абсурдом. "Ничто не имеет смысла, ничто не имеет ценности, следовательно, развитие техники так же приемлемо, как и все остальное"[10] .

Немецко-американский философ техники Г. Йонас считает, что характерной чертой современной  цивилизации является отсутствие точки  технического насыщения. Если классические цивилизации прошлого сравнительно рано достигали точки технического насыщения, после чего инструменты, технология и цели оставались по существу теми же самыми в течение весьма долгого времени, то ни одна из областей современной техники не стремится  к точке насыщения, где установилось бы равновесие средств и целей. Напротив, новые средства ведут к новым  шагам во всех направлениях, при  этом и сами цели становятся подвижными. Новые технологии могут предлагать, создавать и даже навязывать новые  цели, о которых раньше никто не помышлял, - просто предлагать их в качестве осуществимых. Йонас формулирует  как риторические такие, например, вопросы: кто когда-либо желал иметь филармонический  оркестр в своей комнате, или  открытую операцию на сердце, или вертолет, уничтожающий вьетнамские леса? Или  пить кофе из одноразовых пластиковых  чашек? Или иметь искусственное  оплодотворение? Он утверждает, что  техническое изобретение порождает  цели, которые затем включаются в  социально-экономическую диету, осознаются как жизненная необходимость  и ставят перед техникой задачи дальнейшего  совершенствования средств для  их реализации. Современная техника  в отличие от традиционной, считает  Йонас, "есть предприятие, а не владение, процесс, а не состояние, динамичное наступление, а не совокупность орудий и навыков". Вдобавок к порождению новых целей просто через изобретение  средств техника как великое  предприятие стремится установить самое себя в качестве трансцендентной  цели. В вязи с этим особое значение приобретает этическая проблематика. В книге "Принцип ответственности" (1979) Йонас рассматривает ответственность  в качестве центральной этической  проблемы, связанной с развитием  современной техники.

Позже немецкий философ техники X. Ленк предложил  дифференцировать виды ответственности "в технике, за технику и с  помощью техники". С точки зрения Ленка, необходимо различать актуальную ответственность за совершённые  действия, ролевую, договорную, правовую и общую моральную ответственность  с тем, чтобы можно было обозначить и исследовать, а возможно, даже регулировать и разрешать типичные конфликты. Научные открытия и технологические  разработки, утверждает Ленк, имеют  вид двуликого Януса: они могут  быть применены в основном конструктивно, но вместе с тем деструктивно. Поэтому  его позиция в отношении техники  формулируется следующим образом: "Между чудовищно возросшим  техническим могуществом и ставшим  вновь актуальным осознанием его  бессмысленности и иррациональности, между усовершенствованным системным  контролем и изначальным страхом, между технической сверхпотенциальностью  и зависимостью от природы, между  квазимистическим техницистским самообожествлением и системно необходимым вынужденным  самоограничением человек обречен  искать свой разумный, взвешенный ответственностью средний путь"[11] .

Список  литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы  с сайта http://www.i-u.ru/

[1] Ясперс К. Современная техника // Новая технократическая волна на Западе. М., 1986. С. 120.

[2] Спиркин А. Г. Философия. М., 1998. С. 606.

[3] Философский словарь. М., 2001.

[4] См.: Указ. соч. С. 133.

[5] Философские проблемы развития технических наук. Саратов, 1983. С. 65-66.

[6] Бердяев Н. А. Человек и машина // Вопросы философии. 1989. № 2. С. 156.

[7] Там же. С. 157.

[8] Там же. С. 155.

[9] Эллюль Ж. Технологический блеф // Это человек: Антология. М., 1995. С. 268.

[10] Эмюлъ Ж. Технологический блеф // Это человек: Антология. М., 1995. С. 282.

[11] Ленк Х. Размышления о современной технике. М., 1996. С. 38-39.