Философия Сократа

      Термин  «софист» (sophists) первоначально у греков этот термин означал «мастер», «умелец», «искусник» и прилагался ко всем видам ремесел и «художеств» (искусств). Имея общий корень - soph – с существительным Sophia (мудрость), с прилагательным sophos (мудрый) и глаголом sophioromai (приобретать знания, становится искусным, выдумывать, мудрствовать, хитрить и т. п.), слово «софист» применялось к человеку, который обрел мастерство, накопил разумное умение в каком-либо деле, в том или ином виде ремесла и искусства, проявил изобретательность, сноровку и сметливость в своей профессии, а также вдохновение и творческие способности в любой сфере практической деятельности.

      С приобретением интеллектуального  смысла и расширением своего значения термин «софист» становится в V в. до н. э. почетным наименованием людей, отличающихся своими способностями и талантом, познаниями и опытом в самых различных областях деятельности и культуры: «софистами» стали называть выдающихся государственных деятелей, законодателей и стратегов; философов, врачей и поэтов; архитекторов, музыкантов, актеров и т. д.  Но с конца V в. до н. э. это слово, используемое в более узком смысле, относилось уже к платным учителям красноречия и философии. Кроме того, оно начинает употребляться в отрицательном смысле – как «лжемудрец», «шарлатан»,  «фокусник».

      Появление софистов и софистики (искусства  убеждать) в античной Элладе, особенно в Афинах, было обусловлено развитие древне греческой демократии и всем предыдущим ходом философской мысли, укреплением экономических и культурных связей между греческими полисами и расширением контактов с негреческим миром, знакомством с обычаями и образом жизни других народов.

      Успеху  софистов способствовали также некоторые  черты национального характера  греков, делавшие их «прирожденными»  диалектиками и заядлыми спорщиками. Искусство диалектики греков, их мастерство доказывать и опровергать вызывает восхищение и теперь, но их чрезмерная страсть к спорам, судебным процессам и сутяжничеством явились подлинным бедствием этого пылкого и красноречивого народа.

      Софизм, разного рода словесные уловки и  логические ухищрения создавались  на почве двусмысленности слов, путем  малозаметной подмены тезиса, намеренного удлинения речи, затруднявшего осмысление сказанного в целом, приведения противника в состояние раздражение и гнева, когда в состоянии аффекта он утрачивал способность следить за логической правильностью суждений, и т. д.

      Конечно, деятельность софистов не сводилась к словесным фокусам и забавным хитросплетениям. Многие из них были заняты серьезными философскими и научными проблемами и проявили себя в различных областях общественной деятельности.   

     Появление софистов на философском горизонте сопровождалось четкой постановкой вопроса о роли субъекта в процессе познания. Тем самым софисты впервые выдвинули гносеологическую проблему достоверности человеческих знаний и возможности объективных истин.

     Софисты же впервые подвергли решительной критике распространенное убеждение в возможности достоверного знания и выдвинули идеи о субъективном характере человеческих представлений и оценок, идею, согласно которой истина существует лишь для нас, для людей. С этой точки зрения нет и не может быть ничего истинного, справедливого или прекрасного вне и независимо от человека и общества. Но так как у разных людей, народов и групп общества – разные представления об истинном, справедливом и прекрасном, то отсюда следует, что, сколько людей, столько истин, столько оценок и мнений о справедливом и прекрасном.

     Внимание  софистов было направленно на отдельных  индивидов и на многообразие форм общественной жизни – на пестрое  разнообразие обычаев, нравов и укладов  жизни людей, на подвижный и изменчивый характер общественных явлений все неизменное и постоянное было объявлено фикцией. Они объявили фиктивными и всякие общие определения и понятия. С этой точки зрения нельзя говорить, например, о сущности человека вообще. Поиски «человека вообще» («универсального» человека философов) были признаны бесполезным занятием.

     Софисты довольно убедительно обосновали свой релятивизм и субъективизм поразительным  расхождением моральных (эстетических и т. п.) оценок и правовых норм разных обществ, стран и народов, утверждая, что бессмысленно говорить о добре и зле, справедливости и несправедливости, о похвальном и позорном и т.п. безотносительно к людям, народам и государствам.

     Против  индивидуализма, субъективизма и  релятивизма софистов со всей решительностью выступил Сократ, но с позиций, существенно отличающихся от позиций широкого круга его сограждан. Глубокая пропасть, разделявшая софистов и Сократа, казалось бы, исключала наличие элементов общего в их воззрениях. Однако это не совсем так. Достаточно сказать, что и для софистов, и для Сократа фундаментальной проблемой философии стала не космологическая,  как  у их предшественников, а антропологическая проблема, не мир и миропорядок, а человек и его жизнь. Все натурфилософские (космологические и онтологические) проблемы были объявлены ими второстепенными и мало значащими. Софисты и Сократ не разделяли представления своих предшественников о человеке как лишь части космоса; они провозглашали человека центром мироздания.

     В конечном счете, общим для  софистов и Сократа является то, что они ориентировали философию на постановку вопроса о сущности человека, его месте и назначении в мире. Этим они как бы «гуманизировали» философию, поставили перед ней гуманистические цели и задачи. Но за этой общностью понимания главных целей и задач философии кроются принципиальные разногласия. Прежде всего, они касаются трактовки понятия «человек».

     Софисты, имея в виду отдельного индивида, указывали  на различия между людьми.

     В отличии от софистов Сократ был убежден, что при всем многообразии людей, при всем различии их образа жизни, поведения и переживаний всегда имеется нечто, что объединяет их и может быть выражено единым понятием или идеей. Стало быть, разные лица могут иметь единое понимание чего-либо.

     Существенными были также различия в отношении Сократа и софистов к мифу, к мифологическим образам и преданиям. Софисты стремились к аллегорическому истолкованию мифов, пытались найти в мифических представлениях разумный смысл. ² 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Учение  Сократа. 

     Прежде  всего следует сказать, что, хотя софистам и принадлежит приоритет в постановке антропологических проблем, главным объектом их интереса оставались все же риторика и диалектическое (полемическое) искусство. Они увлекались также многими другими областями знаний и выступали в качестве всесторонне осведомленных людей. В отличии от них Сократ концентрировал свое внимание на человеке и поведении,  считая эти проблемы важнейшими для философии. Это и дало возможность Цицерону говорить, что Сократ «спустил» философию с «неба на землю» (иначе говоря, Сократ поднял философию «с земли на небо»). По свидетельству Ксенофонта, Сократ в первую очередь исследовал эстические проблемы, касающиеся того, что «благочестиво и что нечестиво, что прекрасно и что безобразно, что справедливо и что несправедливо».

     Таким образом, одним из отличительных  признаков истиной философии  и подлинного философа является, по Сократу, признание единства знания и добродетели. И не только признания, но также стремление к реализации этого единства в жизни. Сообразно  с этим философия, в понимании Сократа, не сводится к чисто теоретической деятельности, но включает в себя также практическую деятельность – правильный образ действия, благие поступки, то, что ксенофонтовский Сократ определил термином eupraxia (буквально – « благая деятельность»). Словом, мудрость есть добродетель, т.е. знание о добре, которое включает в себя внутренние переживания добра и потому побуждает к благим поступкам и удерживает от дурных.

     Предметом философии, ее основной задачей и  главной целью Сократ сделал познание «естества» человека, первоисточника его поступков и дел, его образа жизни и мышления. Такое познание он считал возможным лишь на пути самопознания, на пути следования дельфийскому призыву «Познай самого себя». В осуществлении этого девиза Сократ усматривал свое жизненное назначение и призвание.

     Исходя  из того, что философ – это  тот, кто на деле осуществляет свою философию, Сократ стал, как было сказано, испытывать «самого себя и других». Основным средством «испытания»  он избрал диалог, живую беседу, вопросно-ответный метод исследования проблем. 

     Диалог.

     Во  времена Сократа появилось два  вида философов: философы, и те кто  обучал философии и риторике. К  числу первых относился Сократ, вторых – софисты. Тот факт, что Сократ не оставил письменного изложения своего учения, так же примечателен, как и форма его философствования – диалог, предполагающий непосредственный контакт собеседников, современный поиск истины в ходе бесед и споров. Он считал жизнь вне диалогов, обсуждений и исследований бессмысленной. Даже смерть он воспринимал лишь как ожидаемую возможность вести диалог с бессмертными философами, поэтами и героями.

     Диалог, как образ жизни и способ философствования, был причиной литературного безмолвия  Сократа, его сознательного отказа от письменных сочинений. Сократ говорит, что письменное сочинение не только не может воспроизвести настоящего диалога и заменить его, но даже становиться преградой на пути общения людей: ведь книгу не спросишь, как спрашиваешь живого человека, а если и спросишь, то она отвечает «одно и то же».

     Диалог  – это подлинная, «живая и одушевленная речь знающего человека»; письменность же – это всего лишь «подражание» диалогу.

     Диалог  – своего рода лаборатория, одушевленное поисковое поле; он невозможен без  общения, без присутствия, точнее без соприсутствия двух людей при совместном поиске истины. Вне настоящего диалога, согласно Сократу, нет и подлинной мудрости, но возможны лишь мнимая мудрость и многознание, точнее, многознайство.

     Диалектика  Сократа.

     Термин  «диалектика» происходит от слова dialegomai и означает «разговариваю», «беседую», «обсуждаю». Хотя греческие философы вкладывали разное содержание в слово «диалектика», или «диалектическое искусство», тем не менее оно мыслилось в единстве с диалогом и большей частью означало искусство ведения диалога, искусство спора и аргументации.

       У софистов «диалектика» стала  искусством спора (эристикой), риторическим  искусством убеждать, техникой словесной  эквилибристики, средством доказательства  субъективного характера человеческих  знаний, понятий и представлений, не исключая и нравственно-этических.

     Вот почему Платон, резко осуждая равнодушие софистов к истине,  противопоставляет  диалектический метод Сократа эристическому  методу софистов, несмотря на то, что  оба эти методы, основные на вопросно-ответной формой ведения диалога, иногда совпадали, например, в тех случаях, когда Сократ (отчасти под влиянием эристики софистов) искал противоречия в суждениях собеседников. Сократ настоятельно требовал, чтобы собеседник, прежде всего, исходил из того, что он считает истинным. В нахождении истины он видел главный критерий, отличающий диалектику, «искусство вести рассуждение», от эристики, искусство спора, искусство словесного агона, словесного состязания государства.

     Определение.

     Диалектика, в понимании Сократа, есть метод исследования понятий, способ установления точных определений. Определение какого-либо понятия для него было раскрытием содержания этого понятия, нахождения того, что заключено в нем. Для установления точных определений Сократ разделял понятия на роды и виды, преследуя при этом не только теоретические, но и практические цели.

     Для Сократа диалектика, вопросно-ответный способ обнаружения истины, была, прежде всего, методом определения этических  понятий, т. е. методом нахождения в данном понятии общих и существенных признаков, выражающих его сущность.

     Обращает  на себя внимание еще одна своеобразная черта метода Сократа и всего  его учения. В сократовской диалектике безуспешность попыток определения  этических понятий сочетается с уверенностью в принципиальной возможности нахождения «всеобщего» нравственности, постижимости всеобщей нравственной основы отдельных, частных добродетелей. Складывается впечатление, что эта уверенность покоится в свою очередь на убеждение в том, что каждый человек, так или иначе, владеет «всеобщим».

     Свою  задачу Сократ видел в том, чтобы  «навести» собеседника на путь раскрытия содержания тех понятий, которыми владеет определяющий, но настолько смутно, что он не в состоянии дать им точное и всеохватывающее определение.

     Индукция.