Философия И. Канта

     И.Кант дает следующую таблицу категорий, рассудочных понятий, под которые  подводятся все данные опыта:

     Трансцендентальная  таблица рассудочных понятий

         Таким образом, по И.Канту человеческий опыт имеет два «ствола»: чувственный и априорный. И хотя никакое ваше знание не может выйти за пределы опыта, тем не менее оно частично априорно и не выводится однозначно из опыта. И всеобщность знания достигается опорой на априорную «часть» опыта.

     Как же обстоит дело с чистыми понятиями  разума, такими как душа, Бог, свобода, субстанция и т.д., которыми, собственно говоря, и оперирует метафизика, философия?

     В «Трансцендентальной диалектике»  И. Кант и анализирует такие трансцендентальные идеи разума как:

     1. психологическую идею,

     2. космологическую идею,

     3. теологическую идею.

     В первом случае И.Кант, рассматривая душу как субстанцию, приходит к выводу, что субстанциальность имеет  значение при рассмотрении души не самой по себе, а ее отношения  к возможному опыту. «Но субъективное условие всего возможного опыта  есть жизнь; следовательно, можно заключить  о постоянстве души лишь в жизни, а не после смерти».

     Во  втором случае И.Кант рассматривает  четыре варианта космологической идеи:

     1. Мир имеет начало во времени  и пространстве. Мир во времени  и пространстве бесконечен.

     2. Все в мире состоит из простого. Нет ничего простого, а все  сложно.

     3. В мире существуют свободные  причины. Нет никакой свободы,  а все есть природа.

     4. В ряду мировых причин есть  некое необходимое существо. В  этом ряду нет ничего необходимого, а все случайно.

     Данные  положения И.Кант называет антиномиями  чистого разума и показывает, что  разум с равной степенью доказывает для себя как тезис, первую часть  положения, так и антитезис - вторую часть, то есть он «мечется» между  этими суждениями, не зная, что принять  за истину при их равной убедительности.

     Подобные  метаморфозы возникают в результате выхода за пределы опыта, распространение  на идею, сформированную разумом, опытных  средств познания, а то время как  они неприменимы к идеям разума так таковым. Но разум предполагает, что хотя бы один из двух противоположных  тезисов является истинным. Тем не менее они оба ложны.

     Вывод, который делает И.Кант, однозначен: поскольку идеи чистого разума есть только идеи и не более того, так  как эти идеи не имеют аналога  в опыте, не могут быть исследованы  средствами опыта и поэтому их истинность или ложность не может  быть доказана теоретическим путем.

     И.Кант прекрасно понимает, что с появлением в свет его «Критики чистого разума»  догматической метафизике приходит конец. Но приходит ли конец философии  как таковой в ее стремлении ответить на важнейшие мировоззренческие  вопросы, стоящие перед человеком? И.Кант отвечает на этот вопрос однозначным  «нет». «На чем я основываю  эту надежду?, - спрашивает И.Кант, - я  отвечаю: на неотвратимом законе необходимости... Чтобы из опасения ложной метафизики дух человеческий бросил вовсе метафизические исследования - это также невероятно, как и то, чтобы мы когда-нибудь совсем перестали дышать из опасения вдыхать дурной воздух».

     Таким образом И.Кант отвечает на вопрос: «Что я могу знать?» Но перед И.Кантом стоят еще вопросы и не менее  важные, чем вопрос о познании, а  может быть даже и более важные. Ведь человек это не только и не столько познающее существо, а  существо деящее и надеящееся, а  познание, знание есть всего лишь составляющая деяния, составляющая надежды.

     Как же И.Кант отвечает на второй фундаментальный  вопрос, им сформулированный: «Что я  должен делать?» С точки зрения И.Канта любой человеческий поступок есть действие по отношению к другим людям, то есть он связан с другой сущностной способностью человека - с практическим разумом, с моралью, нравственностью. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2.   «Критика практического разума».

      Понимание оснований и сути нравственных правил, регулирующих отношения между людьми, И.Кант считал одной из важнейших  задач философии. «Две вещи, - заявлял  он, - наполняют душу всегда новым  и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее  мы размышляем о них, - это звездное небо надо мной и моральный закон  во мне».

      Поскольку И.Кант трактовал «моральный закон» как наличный в сознании всех людей  в виде неизменной данности, имеющей  абсолютную ценность, постольку он, следуя принципам «критической философии», склонен был усматривать в  нем еще одну априорную форму  сознания - в дополнение к тем, которые  перечислялись в «Критике чистого  разума». И.Кант был убежден, что  основу нравственной обязательности следует искать не  в тех обстоятельствах в мире, в какие он поставлен, а исключительно априори «в понятиях чистого разума».

     Заметим, что кантовская дефиниция воли шире, чем смысл, который он фактически вкладывает здесь в это понятие, обозначающее способность направлять такие намерения и действия, которые  могут оцениваться как добродетельные или порочные. По И.Канту, когда чистый разум определяет эту волю и она  функционирует именно как свободная  воля, тогда он становится «практическим разумом».

      Необходимым компонентом кантовского учения о доброй воле был тезис о ее автономии, понимаемой как полная независимость  этой воли от какого-либо внешнего по отношению  к ней обусловливания.

      Надо  иметь при этом в виду, что И.Кант не ставил под сомнение факт влияния  на человека, принимающего решение  совершить нравственно значимый поступок, соображений о личном и  общественном интересе, субъективных склонностей и предпочтений, религиозный  верований и т.д. Но И.Кант считал, что все эти соображения, интересы, склонности, верования искажают, деформируют нравственную волю и потому не должны к ней примешиваться.

      Практическое  основоположения, содержащие в себе общее определение нравственной воли, И.Кант подразделял на «максимы» и «законы». Максима, в понимании И.Канта, это «субъективный принцип воления», значимый для воли данного единичного лица, а закон - это «объективный» - в смысле общезначимости - принцип воления, имеющий силу для воли каждого разумного существа. Такой закон И.Кант называет «императивом», разъясняя, что императив есть «правило, которое характеризуется долженствованием, выражающим объективное принуждение к поступку...». Императивы, в свою очередь, делятся И..Кантом на «гипотетические», исполнение которых связывается с наличием определенных условий, и «категорические», которые обязательны при всех условиях и, значит, имеют силу независимо от каких бы то ни было условий. И.Кант далее уточняет, что «существует только одни категорический императив» как высший закон нравственности.

      В качестве антиномии практического  разума И.Кант представил невозможность  как того, чтобы желание счастья  было «побудительной причиной максимы  добродетели», так и того, чтобы  максима добродетели была «действующий причиной счастья» в мире земного  существования людей. «Критическое устранение» названной антиномии  И.Кант усмотрел в допущении, что  высшее благо, делающее добродетельную личность счастливой, осуществляется в потустороннем «умопостигаемом  мире».

      Утверждения «Критики практического разума»  о реальности бессмертия души, бытия  бога и самого «умопостигаемого»  мира противоречат тому, что говорилось обо всем этом в «Критике чистого  разума» Обстоятельно обсуждая это  разительное расхождение, И.Кант считал, во-первых, его неизбежным, а во-вторых, решаемым в пользу практического  разума, который тем самым объявлялся более авторитетной интеллектуальной инстанцией, нежели теоретический («спекулятивный») разум.

      Согласно  И.Канту, опора практического разума на «моральный закон» позволяла постичь  «объективную реальность» того, что  было совершенно непознаваемым для  теоретического разума вследствие ограниченности его возможностей.

      Если  теоретический разум впадал в  паралогизмы при попытках доказать бессмертие души, «так как у него не было признака постоянности, чтобы  психологическое понятие о субъекте в последней инстанции... довести  до реального представления о  субстанции», то практический разум  вводит понятие бессмертия души через  допущение бесконечной длительности ее существования, «необходимой для  соразмерности с моральным законом  в высшем благе...». Наконец, если теоретический  разум при попытке разрешить  антиномии выдвигал недоказуемое понятие  умопостигаемого мира, то практический разум обоснованно приходит «к космологической  идее умопостигаемого мира и к  сознанию нашего существования в  таком мире», причем делает это, опираясь на реальность свободы воли, которую  «доказывает посредством морального закона...». 
 

      3 . Концепция «способности суждения»

      Осознание принципиальной разнородности предметов, к которым применяется, с одной  стороны, теоретический разум («природа»), а с другой стороны, практический разум («свобода»), привело И.Канта  к мысли о необходимости отыскать опосредствующую способность души, соединяющую способность познания и способность желания, воплощенные  в названных видах разума. И.Кант назвал ее «способность суждения», имеющую  своим предметом целесообразность, поскольку, по его мнению, цели «бывают  либо целями природы, либо целями свободы». Критика способности суждения» была со своей стороны призвана органически связать между собой «Критику чистого разума» с «Критикой практического разума», придавая системе критической философии подобающий ей, как считал теперь И.Кант, триадический вид.

      И.Кант определял способность суждения как «способность подведения особенного под общее», различая при этом внутри нее рефлектирующую способность, выражающуюся в размышлении «согласно некоторому принципу о данном представлении  ради понятия, возможного благодаря  этому», и определяющую способность, выражающуюся в том, чтобы «определять  лежащее в основе понятие данным эмпирическим представлением». Предметом  кантовского исследования является лишь рефлектирующая способность суждения. Он подразделяет ее на эстетическую способность суждения о произведениях искусства и на телеологическую способность суждения «о природных вещах», под которыми подразумеваются биологические организмы. Соответственно этому первая часть «Критики способности суждения» представляла собой, по сути дела, философскую эстетику (или философию искусства), а вторая - философию органической природы.

      При рассмотрении эстетической способности  суждения И.Кант придавал базисное значение своеобразному чувству «удовольствия» («благорасположения»), испытываемому от предметов, которые оцениваются как прекрасные (или возвышенные).

      И.Кант с большой остротой поставил и  глубоко исследовал проблему специфики  эстетического «удовольствия» в  отличие от просто «приятного» в  чувственном смысле и «доброго»  в моральном отношении.

      Согласно  И.Канту, «мы можем мыслить и  сделать понятной для себя целесообразность, которая должна быть положена в основу даже нашего познания внутренней возможности  многих природных вещей не иначе, как представляя себе их и мир  вообще как продукт разумной причины (бога).

      Особого внимания заслуживает мысль И.Канта, что «телеологический способ объяснения отнюдь не исключает механического» и что «они вовсе не противоречат друг другу». Фактически И.Кант ставил вопрос о возможности объяснить  естественными, «физическими», «механическими»  причинами возникновение «внутренней  целесообразности организмов». Такую  возможность он предусматривал для  познания, которое смогло бы углубиться в «сверхчувственное реальное основание... природы» (причем этот «сверхчувственный  субстрат» явлений И.Кант считал сущностью самой природы, а не божественным разумом). По И.Канту, это  познание мог бы осуществить так  называемый «интуитивный разум», который  «идет от синтетически общего (созерцания целого как такового) к особенному...»  и который поэтому называется также «архетипным интеллектом». И.Кант сожалел, что познающий разум людей является не интуитивным, а только дискурсивным, т.е. вынужденным познавать через понятия, «идти от аналитически общего (от понятий) к особенному (к данному эмпирическому созерцанию)», ничего не определяя самостоятельно «в отношении многообразия особенного...» и будучи поэтому ограниченным, «эктипным интеллектом».