Философия Аристотеля

СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ

«Политика» Аристотеля интересна и в то же время важна: интересна она тем, что показывает предрассудки, общие образованным грекам его времени, а важна как источник многих принципов, влияние которых  сохранилось до конца средних  веков.

Аристотель чувствовал, что государство всё же ограничено в своих воспитательных возможностях, в его ведении находятся скорее этические, чем дианоэтические добродетели. Поэтому в «Политике» Аристотель говорит лишь об этических добродетелях, а если о дианоэтических, то в связи с практическим разумом. В качестве таковы Аристотель выделяет мужество, благоразумие, справедливость и рассудительность.

Аристотель понимает справедливость как общее благо. Достижению общего блага и должна служить политика. Достичь этой цели не легко. Политик должен учитывать, что человек подвержен страстям и что человеческая природа испорчена. Поэтому политик не должен ставить своей целью воспитание нравственно совершенных граждан, достаточно, чтобы все граждане обладали добродетелью гражданина – умением повиноваться властям и законам.

Такова программа-минимум  «Политики» Аристотеля. Программа-максимум распространяется Аристотелем лишь на правителей: для умения властвовать необходима не только добродетель гражданина, но и добродетель человека, ибо власть имущий должен быть нравственно совершенным.

Аристотель определяет государство как «форму общежития  граждан, пользующихся известным политическим устройством» (III, 1), политическое же устройство – как «порядок, который лежит  в основании распределения государственных  властей» (VI, 1). Политическое устройство предполагает власть закона, определяемого  философом как «бесстрастный  разум», как «те основания, по которым  властвующие должны властвовать  и защищать данную форму государственного быта против тех, кто её нарушает» (VI, 1).

Аристотель различает  в политическом устройстве три части: законодательную, административную и  судебную. Говоря о составе государства, Аристотель подчеркивает его многочастность и не подобие частей друг другу, естественное различие составляющих его людей – «из людей одинаковых государство образоваться не может» (II, 1), а также различие семей в государстве.

Основа государства  – гражданин. Государство состоит  именно из граждан. Отмечая, что каждое политическое устройство имеет своё понятие о гражданине, сам Аристотель определяет гражданина как того, кто  участвует в суде и в управлении, называя это «абсолютным понятием гражданина» (III,1). Кроме того, граждане несут военную службу и служат богам. Итак, граждане – те, кто исполняет  воинскую, административную, судейскую  и жреческую функции.

Государство, будучи формой общежития граждан, - не единственная его форма. Другие формы – семья  и селение. Они предшествуют государству, которое по отношению к ним  выступает как их цель. Государство – энтелехия семьи и селения, энтелехия человека как гражданина. Аристотель определяет человека как по своей природе политическое животное.

Больше Аристотель ничего не может сказать о стимулах создания государства, для него государство  существует естественно. Это означает, что философ не может найти  специфические законы общественного  развития, он даже не подозревает об их существовании.

Первый результат  проявления политической сущности человека – образование семьи. Семья в  изображении Аристотеля непременно имеет три двойные части и  соответствующие им три формы  отношений, «первые и самомалейшие части семьи суть: господин и раб, муж и жена, отец и дети» (I,2), а  потому «в семье имеют место отношения  троякого рода: господские, супружеские  и родительские» (I, 2). В соответствии с этим Аристотель различает в  семье власть господскую и власть домохозяина, первая власть – власть над рабами, вторая – над женой  и детьми.

Аристотель рассматривает  рабство как необходимое и  вечное явление. С самого рождения одни существа предназначены к подчинению, другие – к властвованию. «Природа устроила так, что и физическая организация  свободных людей отлична от физической организации рабов; у последних  тело мощное, пригодное для выполнения необходимых физических трудов, свободные  же люди держатся прямо и неспособны для выполнения подобного рода работ; зато они пригодны для политической жизни». У раба на первом месте тело, у свободного – душа, а душа –  начало властвующее.

Аристотель неправильно  считает, что несколько семей  со временем образуют селение. На самом деле, как известно, индивидуальные семьи выделяются из первобытной общины и из групповых семей. У Аристотеля же селение – разросшаяся семья, интересы которой уже превосходят обыденные нужды. Из нескольких селений как их энтелехия возникает государство. Аристотель не смог глубоко взглянуть на суть процесса генезиса государства. Неверно он представляет себе и природу государственной власти. Для него власть в государстве – продолжение власти главы семьи.

Такова патриархальная теория происхождения государства  Аристотеля. А так как власть домохозяина  по отношению к жене и детям, как  отмечалось, монархическая, то и первой формой политического устройства была патриархальная монархия.

Однако патриархальная монархия – не единственная форма  политического устройства. Таких  форм много.

Аристотель прежде всего разделяет государства на правильные и неправильные. В первых правительство заботится об общем благополучии, во вторых – лишь о собственном благополучии. Существуют три вида правильных государств: монархия, аристократия и полития (республика) и три вида неправильных государств: тирания, олигархия и демократия. Кроме того, существует множество переходных форм.

Хотя монархия –  древнейшая, «первая и самая божественная»  форма политического устройства, аристократия всё же лучше её. При  аристократии власть находится в  руках немногих, обладающих личными  достоинствами; аристократия возможна лишь там, где личное достоинство  ценится народом. Полития – власть большинства. Большинству присуща единственная общая им всем добродетель – воинская, поэтому «республиканское общество состоит из таких людей, которые по природе своей воинственны, способны к подчинению и власти, основанной на законе, по силе которого правительственные должности достаются и бедным, лишь бы они были достойны».

Среди неправильных форм государства прежде всего выделяется тирания. «Тираническая власть не согласна с природой человека». К ней Аристотель относится резко отрицательно. Вторая неправильная форма – олигархия. Это власть немногих, но не достойных (как при аристократии), а богатых. Далее следует демократия. Существуют два варианта этой формы государства: демократия, которая основана на законе, и демократия, при которой власть находится в руках толпы, а не закона; фактически же власть находится в руках народных льстецов-демагогов.

Говоря о наилучшем  политическом устройстве, Аристотель различает абсолютно наилучшую и реально возможную формы. Но идеальное государство Платона Аристотель не относит к этим формам.

Однако собственные  идеалы Аристотеля весьма не определённы. В наилучшем государстве граждане счастливы, их жизнь совершенная  и вполне себе довлеющая, а так  как умеренное и среднее –  наилучшее, то там граждане владеют  умеренной собственностью. Такое  среднее сословие и устанавливает  наилучшую форму правления. Казалось бы, что Аристотель – демократ, что  он сторонник средних слоёв населения, большинства. Однако и это не так. Хитрость Аристотеля в том, что он остаётся на стороне большинства  или даже всех граждан, предварительно исключив из их числа большинство  жителей государства. Для этого  философ различает существенные и несущественные, но тем не менее необходимые части государства. К необходимым, но несущественным частям государства Аристотель относит всех трудящихся, а к существенным – лишь воинов и правителей.

Аристотель прямо  заявляет, что «государство, пользующееся наилучшим политическим устройством, не даст, конечно, ремесленнику прав гражданина» (III, 3), что, с другой стороны, «граждане  такого (наилучшего) государства не должны быть земледельцами» (ведь у  ремесленников и земледельцев нет  философского досуга для развития в  себе добродетели).

Выход из создавшегося противоречия Аристотель находит в  экспансии греков. Грек не должен быть ни ремесленником, ни земледельцем, ни торговцем, но эти занятия в государстве  совершенно необходимы, и место эллинов  здесь должны занять варвары-рабы.

По программе Аристотеля, в наилучшем государстве все  граждане- греки превращаются в рабовладельцев, а все народы мира – в их рабов. Греки должны стать властелинами мира.

Теория познания Аристотеля опирается на его онтологию  и по своему непосредственному предмету есть теория науки. Аристотель отличает научное знание и от искусства, и  от опыта, и от мнения. По своему предмету научное знание есть знание о бытии. В отличие от знания» предмет  искусства — производство вещей (или произведений) при помощи способности, определенной к действию. Поэтому  сфера искусства — практика и  производство; сфера же знания —  созерцание предмета, теория, умозрение. И все же у науки есть общее  с искусством: как и искусству, знанию принадлежит способность  быть сообщаемым посредством обучения. Поэтому искусство есть знание в  большем смысле слова, чем опыт, и  оно сопровождается истинными суждениями.

Знание отличается также и от простого опыта. И для  знания и для искусства опыт —  их начало или исходная точка. Однако в отличие от знания предметом  опыта могут быть только факты, рассматриваемые  как единичные.

Основание опыта  — в ощущения, в памяти и в, привычке.

Но знание не тождественно с ощущением. Правда, всякое знание начинается с ощущения.

Однако это непосредственное постижение общего в единичном существенно отличается от знания. «То, что в вещах показывает чувственное познание, т. е. ощущение, зависит от всегда изменчивых условий пространства и времени. Напротив, то, что показывает в вещах научное познание, не зависит ни от пространства, ни от времени. Научное постижение предмета — мысль, покоящаяся и в известном смысле стабильная, остановившаяся». Но знание отличается от мнения. То, что дает мнение, основывается на всего лишь вероятных основаниях. Не таково знание. Правда, научное знание также выражается в суждении и принимается в качестве истинного, лишь когда в познающем возникло убеждение в его истинности. Но если суждение обосновано как достоверное знание, то нельзя указать оснований, посредством которых оно могло бы оказаться опровергнутым или хотя бы измененным. Напротив, для рвения или для веры справедливо, что по отношению к ним всегда возможны иное мнение и другая вера. Мнение может быть и ложно и истинно, убеждение в нем никоим образом не может быть «незыблемым», в то время как знание — прочная и незыблемая истина.

Предмет знания и  знание предмета, рассматривая отношение  знания к своему предмету, Аристотель твердо стоит на почве убеждения, что в порядке времени существование  предмета предшествует существованию  знания. Это та материалистическая или объективно-идеалистическая  точка зрения, которую, читая и  конспектируя «Метафизику» Аристотеля, отметил Ленин: «Прелестно! Нет сомнений в реальности внешнего мира». Предмет, по Аристотелю, предшествует познанию, которое человек может иметь  об этом предмете. В этом смысле отношение  знания к предмету то же, что и  отношение ощущения к предмету. Из того, что у ощущающего человека временно отсутствуют зрительные ощущения, никак не следует, будто свойства, воспринимаемые людьми посредством  зрения, отсутствуют в самом предмете. Однако в момент, когда к человеку вернется способность зрения, то, что  он увидит, будет уже необходимо относиться к области видимого. Начиная  с этого момента уже нет  смысла спрашивать, что чему предшествует: видимое или ощущение видения, они  оба, начиная с этого момента, одновременны, соотносительны.

И точно таково же отношение знания к своему предмету. Оно подобно отношению меры к измеримому или неизмеренному. Поскольку познание направляется во времени к постижению своего предмета, этот предмет предшествует познанию, а познание зависит от своего предмета. В этом смысле соотношение между ними однозначно, необратимо.

Но если знание рассматривается  как уже. возникшее, как уже осуществляющееся, как уже отнесенное к своему предмету, то предмет и знание о нем составляют нераздельное целое. Правда, в этом целом можно посредством абстракции выделить оба его элемента — предмет знания и знание предмета, но все же единство обоих не теряет от этого своей реальности. Предмет, рассматриваемый сам по себе, есть только возможный предмет знания. Если бы он остался только возможным, знание не могло бы возникнуть. Но как только у ученого возникает созерцание предмета знания, с этого момента разом и предмет знания, и знание предмета становятся действительностью: они уже составляют единство. Отсюда Аристотель заключает, что знание есть род обладания, т. е. способ бытия специфического рода.

Основные черты  научного знания. Как специфический  род бытия знание отличается, по Аристотелю, тремя основными чертами. Эти черты:

1) доказательность  — всеобщность и необходимость; 

2) способность объяснения;

3) сочетание единства  со степенями подчинения.

Начнем с первой черты науки — ее доказательности. По определению самого Аристотеля, наука есть вид бытия, способный  доказывать. Само же доказательство может  быть доказательством только о том, что не может происходить иначе. Оно состоит в получении заключения из начал: истинных, необходимых и  относящихся к предмету доказательства. Доказательство невозможно ни о случайном  бытии, ни о том, что возникает  и разрушается, а лишь об общем. Если же общего нет налицо, то предмет  доказательства — это, по крайней  мере, то, что случается всего  чаще. Пример — затмение Луны. Будучи тем, что оно есть, затмение это  происходит всякий раз одним и  тем же способом. И хотя оно не происходит всегда, оно. по крайней мере, есть частный случай общего рода.