Интерес
к сверхъестественному, мистическому
падает, усиливается интерес к
проблемам практического бытия,
решаемым не озарением свыше, а
разумом. Религия в настоящее время перестала
быть господствующим мировоззрением,
и уже не является той силой, которая
определяет характер культуры; она
есть лишь часть культуры. И в этом смысле
естествознание явно противостоит религии,
более того - именно оно во многом
детерминирует общий взгляд человека
на мир и на самого себя, усиливая момент
научной рациональности. Вместе
с тем, справедливым будет следующее
замечание. Как бы ни развивалась наука
в обозримом будущем, ответов на вопросы
"что есть мир изначально?", "когда
и как произошел мир?", "что есть
основание мира?" ожидать не приходится.
Невольно возникает согласие с позицией
инструментализма, по которой наука не
может охватить мир в целом, открыть
"новый" мир в "старом" мире.
Она лишь должна анализировать наблюдаемые
явления, избегая, пользуясь терминологией
Ф.Бэкона, "конечных причин". С учетом
этого, вполне резонна точка зрения, согласно
которой естествознание занимается причинно-следственными
связями вещей, а религия - фундаментально-смысловыми
связями мира в целом. Как утверждает
Х. Ролстон, "наука ищет знания, а религия
- мудрость". Дело в том, что религия
уже давно дала ответы на вопросы о начале
мира, его творении и творящей его силе;
в этом смысле оно претендует на мудрость.
Естествознание же таких ответов предложить
не может. Религия, таким образом, отстаивает
свою роль в культуре, что далеко небезосновательно.
Естествознание достигло колоссальных
успехов в изучении и объяснении мира.
Эти успехи неизмеримо расширили
горизонты человеческой мысли, дали
возможность по-новому относиться к миру.
В культурологическом плане это, безусловно,
углубило процесс постижения человеком
смысла бытия мира и самого себя.
Усиление
естествознания обусловило секуляризацию
религии, что привело к потере
ею роли единственного способа объяснения
мира и человека. Но религия является
имманентным началом в культуре,
она близка человеку, более того
- в нравственном плане она весьма
ценна для него, тем как, основываясь
на общечеловеческих ценностях, безусловно,
является эффективным регулятором общественных
отношений. Естествознанию, очевидно,
религия не нужна, поскольку своими окончательными
ответами ограничивает его. Религии
же естествознание, очевидно, нужно,
так как своими открытиями оно может,
при умелом использовании попытаться
доказать всесилие и беспредельность
бога. Естествознание, подрывая многие
положения религии, не может, однако,
отвергнуть идею бога, идею существования
бога: это недоказуемо. Как, впрочем,
недоказуемо теоретически и само существование
бога. Вот почему религии необходима вера.
Таким образом, естествознание и религия
имеют свои места в системе культуры и,
безусловно, являются, по степени влияния
на человека, ее важнейшими элементами.
Но если естествознание имеет большие
перспективы в гносеологическом плане
(познание мира, открытие нового в
мире), то религия, очевидно, в большей
степени носит сейчас аксиологический
характер: она ценна как регулятор
человеческих отношений и в
этом смысле ближе к нравственности.3
Этапы
взаимоотношений
религии и естествознания.
Отношения
религии и науки не были однозначными.
Практически, можно выделить несколько
этапов этих взаимоотношений:
- синкретический;
- конфронтационный;
- синергетический.
Особенности
любого периода могут быть рассмотрены
по следующим параметрам:
- — доступность
научных знаний;
- — виды развиваемых
научных знаний;
- — влияние
научных знаний на жизнь общества.
1.1.
Синкретический этап.
Большая
степень гармоничности во взаимоотношениях
науки и религии присутствовала в традиционном
обществе. В древних цивилизациях доколумбовой
Америки, Египта, Индии, Китая, а затем
в эллинистическом мире научные знания
были частью эзотерики, хранимой жрецами.
Знание такое использовалось, в основном,
для возведения культовой архитектуры,
точного исчисления временных циклов,
совершения ритуалов над усопшими. Научные
знания естественным образом были вписанными
в традиционную культуру. Развивались,
преимущественно, математика, геометрия,
астрономия, медицина.
В
этот период идеал науки не вступает
в противоречие с религией. Знаменательно
в этом смысле, что из античного
идеала науки в дальнейшем развились
некоторые черты противостояния
науки и религии. Связано это
было с разработкой логических законов
мышления, правил, категорий; различением
эмпирической действительности и действительности
теоретической; организацией системы
знания в связи с правилами
и категориями. Установка Сократа
на общие понятия способствовала
выработке уникального культурного
феномена европейской мысли - появлению
теоретического сознания. Мы имеем
некую рефлексивно выделенную, необычную
реалию, которой не было, по крайней
мере, в столь резко выраженной
форме, в других культурных очагах,
но которая вовсе не является чем-то
естественным. Если мы, чуть ли не с
детского сада, выросли в этом типе
когнитивной культуре, она нам
кажется чем-то само собой разумеющимся.
В то время как эта безальтернативность,
непреложность есть не что иное как
попытка уклониться от истины, так
как на самом деле всё это является
чем-то обусловленным, созданным в
определённых формах культуры. Этот конкретный
ход культуры равно сопоставляем
с другими её решениями.
Платон
полагал, что познать можно лишь
отражение мира идей, следовательно,
такое познание не будет истинным.
Истинно лишь то знание, которое
можно твёрдо обосновать. Твёрдо обосновать
можно только математические истины,
поэтому возможна только математика
(аксиомы).
Аристотель
считал, что можно знать кое-что
и из опыта. Поскольку он поставил
задачу разработать системы частных
дисциплин, то, что описывало природу
как один из видов бытия, позволяло
констатировать разные движения (планет,
физических тел), он назвал физикой. Физика
Аристотеля опирается на принцип
явления и сущности.
1.2.
Конфронтационный этап.
Разногласия
между наукой и религий начинается
со времени формирования классического
идеала науки. Еще Аристотель не мог
себе позволить вмешиваться в
природу, он только наблюдал ее. В Средние
века представление о природе
меняется. Все переосмысляется в
соответствии с иудео-христианским
мировоззрением. Так, в связи с
идей живого Бога творца появляются представления
о природе сотворённой и природе
творящей. Сотворённая природа замышлена
и создана Богом. Творец Библии удивительным
образом подобен проектировщику-инженеру.
Он замышляет, творит и удостоверяется,
что творение соответствует проекту.
Природа есть объект, но пока не человеческой
деятельности, а объект замысла и
деятельности Творца. Для античности
это было не понятно, там природа
была бытием, в котором велось рассуждение.
Идея природы творящей приводит к
тому, что в ней начинают видеть
энергию. Бог не только создал, но и
стал присутствовать в природе (всё
происходит по воле Бога: камень падает
вниз, теплый воздух поднимается вверх).
Получается, что Бог разлит в природе,
присутствует в ней как активный
живой организм.
Другая
особенность этого мировоззрения
– природа сотворена для человека.
Наличие этих трёх смыслов, плюс то,
что человек создан по образу и
подобию Бога — эти идеи способствуют
формированию интересного замысла
со II половины Средних веков. Полагают,
что человек может этой природной
энергией воспользоваться, т.к. он создан
по образу и подобию Бога и он
может проникнуть в замысел Бога.
Если он сообразно Божьему промыслу
будет проникать в природу, ему
будет дана сила над этой энергией.
Отсюда появляются алхимия, астрология
(сопровождаемые молитвой, мистикой). Можно
вспомнить в этой связи фигуру
естественного мага (П.д.Мирандолла),
который действует, с одной стороны,
согласно математическим формулам, а
с другой стороны, согласно Божьему
замыслу, что позволяет ему делать
чудеса (превращать свинец в золото).
Общий эзотерический замысел
был таков: проникнуть в Божий
замысел и на основе этого создавать
сообразно божественной воле.
В
эпоху Возрождения появляется также
идея проверить соответствует ли
наблюдаемое нами знание действительности.
Если в эпоху античности описывали
природу, то здесь возникает идея
обосновать, что мы действительно
описывают природу (опытно). В античность
правильное знание - это такое знание,
которое получено согласно правильным
законам мышления, а здесь появляется
новое требование — удостовериться,
что знание соответствует природе.
Так формулируется идея новой
науки (Р.Бэкон).
После
Галилея было ясно, что существуют
три уровня действительности:
1.
Идеализированная, которая описывается
теорией (падение в пустоте).
2.
Природные условия, которые рассматриваются
как искажающие этот процесс.
3.
Технические параметры, которые
помогают элиминировать эти природные
условия.
Итак,
есть эмпирическая природа (т.е. природа
наблюдаемая), есть естественнонаучные
теории, который прошли экспериментальную
проверку. Что теории описывают? Не
эмпирическую природу, а природу, написанную
на языке математики (Галилей), т.е. падение
в пустоте, несжимаемую жидкость
и т.д. Мы получаем возможность выйти
на эту природу после постановки
эксперимента. Природа на языке математики
это не эмпирическая природа, а наша
идеализированная конструкция, которая
позволяет оседлать природу и
превращать её в материал человеческой
деятельности.
Естественно,
что в этом классическом идеале науки
не осталось места для религии, т.к.
ее феномены не проверяемы эмпирически.
Ученые стали сожалеть о печальном
опыте построения астрономии, геологии,
этнологии на Библии. Естествознание
(химия, биология, физиология), активно
развивающиеся в это время, еще
раз заставляет усомниться в истинности
религиозных догматов.
1.3.
Синергетический этап
На
волне критике позитивизма пришел
новый этап взаимоотношений религии
и науки, характеризующийся, со стороны
науки, синергией. В 19 веке было признано
целесообразным разделить науки
о духи и науки о природе
в силу различия их методов. Если раньше
происходила экспансия представлений
о природе как об идеализированной
конструкции на человека, исторический
процесс, общество, экономику, то к началу
20 века окрепло понимание автономии
и многообразия подходов к реальности.
Там, где не проходил естественнонаучный
подход, действовал гуманитарный, основанный
на непротиворечивой интерпретации (сама
такая герменевтика имела своим отдаленным
источником религиозную экзегетику).
Гуманитарный
метод стал подвергать мнимые величины
математики, идеализированные объекты
физики, говорить о «вере» ученого.
Обострившиеся экологические проблемы,
вынудили констатировать, что науку
не заботят вопросы нравственности.
Если жизнь – это всего-навсего
сложное сочетание случайных
химических реакций, и не существует
ни верховного сознания, ни творца, ни
верховного властителя, то какой смысл
следовать моральным ограничениям?
Природа принадлежит человеку, её
можно эксплуатировать. Для Аристотеля
вмешиваться в дела природы —
вещь невозможная. Естественнонаучная
революция произошла, когда стали
считать, что между естественными
процессами и процессами, которые
мы сконструировали, нет разницы. Природу
нужно пытать (Ф.Бэкон). Древние считали,
что пытать её нельзя, что вмешиваться
в её процессы недопустимо. Ценность
научного познания в античности была
эзотерической. Результатом такой
деятельности было приближение к
Благу. Ценность научного познания в
Новое время экзотерична, благо
то, что помогает жить человеку здесь
и сейчас. Отсюда новое понимание
человека, его места в мире, как
существа, способного пытать природу.
Другая
критика раздавалась по поводу того,
что в мироздании со времён Ньютона
упущена активная жизненная сила.
Ньютон брал изолированные объекты
из универсума и устанавливал между
ними связи. Ньютон объяснил падение
яблока действием законов гравитации,
однако он не поставил вопрос, кто заставил
яблоко упасть, кто создал законы гравитации.
Однако яблоко не падает, пока оно зелено,
но лишь когда оно созрело. Следовательно,
теории гравитации для объяснения падения
яблока недостаточна. Существует некая
другая причина, помимо самого падения,
и, следовательно, помимо закона гравитация.
В
добавок к критике со стороны
философов науки, несмотря на это, становится
все более очевидным, что в
некоторых основополагающих областях
естествознания, в первую очередь, в
теоретической физике, появлялись и
продолжали накапливаться противоречия,
деликатно именуемые "расходимостями",
которые носят фундаментальный
характер и которые являются серьезным
тормозом в дальнейшем развитии фундаментальной
и прикладной науки.
Несмотря
на многочисленные публичные выступления,
заявления и популярные и специальные
статьи, имеющие целью доказать величие
здания современной физики и грандиозные
возможности, ожидающие человечество
в связи с ее достижениями, приходится
констатировать, что на самом деле
ничего подобного нет. В теоретической
физике имеется серия противоречий,
так называемых "парадоксов", ряд
ее положений вошел в противоречие
с положениями диалектического
материализма. Например, идея "Большого
взрыва" противоречит положению
диалектического материализма об отсутствии
начала, отсутствии рождения или сотворения
Вселенной. Современные ученые порицают
"креационизм" как догматическое
учение и, одновременно, выдвигают такие
же не верифицируемые концепции типа
"Большого Взрыва" для объяснения
"происхождения жизни". Эта
концепция не содержит здравого математического
базиса. Даже повседневный опыт показывает
нам, что взрыв всегда приводит к
разрушению и хаосу (Хиросима и Нагасаки).