В современной практике достаточно четко  различаются три категории участников международного валютного оборота, которые могут быть отнесены к числу возможных субъектов процедур конвертируемости. Первое низшее, но самое многочисленное звено состоит из фирм, организаций и индивидуальных лиц, непосредственно занятых в различных отраслях внешнеэкономической деятельности. Во второе опосредствующее звено входят коммерческие банковские учреждения, обеспечивающие денежно-кредитное обслуживание внешних связей. Третье высшее звено образуют государственные учреждения, обычно представляемые в валютной сфере центральными банками.

     Представители первой категории больше других зависят  от степени обратимости местных  денег, как правило, не располагают  инвалютными накоплениями. В данном звене уровень конвертируемости национальной валюты непосредственным образом влияет на саму оправданность ведения дел за рубежом.

     По  существу то же самое можно сказать  о смысле и значении обратимости  для коммерческих банков, которые  в сфере кредитно-банковского  бизнеса являются такими же независимыми и самостоятельными участниками  рыночного оборота, как и их частнохозяйствующая клиентура.

     Совершенно  иначе выглядит проблема обратимости  с точки зрения третьей категории - высшего государственного эшелона, включая руководящее звено национального  денежно-кредитного устройства в лице центрального банка. Для этих верховных инстанций, имитирующих законные платежные средства и распоряжающихся государственными валютными резервами и золотым запасом страны, вопросы о возможности и невозможности обмена местной валюты на иностранные денежные ценности исключается в принципе.

     Конвертируемость  или неконвертируемость приобретает  смысл и конкретное экономическое  содержание лишь для независимых  от государства субъектов, которые  самостоятельно действуют в рамках частнохозяйственных рыночных отношений.

     Но  несмотря на все это конвертируемость валюты не является атрибутом “чистого рынка”. В настоящее время обеспечение конвертируемости кредитно-бумажных денег в решающей степени зависит от воли и политики государства, берущего на себя разработку и реализацию соответствующих правовых норм внутри страны и необходимых договоренностей с заграницей.

     Но  государство не может просто объявить валюту обратимой: совершенно необходимо, чтобы подобная прокламация основывалась на комплексе экономических факторов, делающих такую обратимость реально осуществимой.

     Не  всякое рыночное хозяйство может  иметь конвертируемую валюту. Для  этого, как показывает исторический опыт, должны обязательно соблюдаться  некоторые экономические критерии.

     Прежде  всего, должен существовать разносторонний динамично развивающийся внутренний рынок, где бы устойчиво удовлетворялся спрос со стороны владельцев денег на разнообразные товары и услуги по конкурентным ценам. Достаточно диверсифицированное производство должно определенным образом сочетаться с регулярными импортными закупками и экспортными поставками. Равновесие платежного баланса является одной из ключевых предпосылок конвертируемости.

     Необходимо  также отметить влияние инфляционных процессов на обратимость валют. Как показывает мировая практика, они не являются помехой восстановлению и поддержанию стабильности, если соблюдаются два условия. Во-первых, обесценивание данной валюты должно быть на уровне падения ценности других денежных единиц (используемых в международном обороте); во-вторых, номинальный рост цен должен компенсироваться номинальным увеличением доходов.

     Если  же инфляция носит бурный, неуправляемый  характер, то в таких случаях обратимость  исключена.

     В целом государственная финансовая и кредитно-денежная политика по обеспечению  статуса конвертируемости должна исходить из критериев максимально возможной экономической стабильности как внутри страны, так и во взаимоотношениях с заграницей.⁷ 
 
 

     2. Мировой опыт перехода к конвертируемости валют.

     Перед тем как перейти непосредственно  к изложению возможных путей  достижения обратимости российской национальной валюты, следует рассмотреть опыт стран, валюта которых уже стала конвертируемой.

     В странах, валюта которых давно признана полностью конвертируемой, ограничений  на проведение валютных операций не существует, но есть регистрационные правила, рассказывает научный сотрудник Гуверовского центра Стэндфордского университета, профессор экономики Михаил Бернштам: «Для ввоза и вывоза денежных инструментов, включая наличность, акции и долговые обязательства, свыше, скажем, 10 тысяч долларов, их надо зарегистрировать, и эта информация идет в центральный банк. Такое правило существует в США и в других странах. Но надо сказать, что отмена всех регуляций - это довольно недавнее явление, в США - с 1974 года, в Германии - тоже с 1974 года, а в Южной Корее - вообще с 1998 года».

     Внешняя и внутренняя конвертируемость валюты той или иной страны – очень  по-разному зависят от регулирования  внутреннего валютного рынка. Более  того, они вообще могут формироваться  в разной последовательности. По словам Михаила Бернштама, внешняя конвертируемость зависит от спроса и предложения валюты, и, прежде всего, от международного спроса. То есть она никак не связана с внутренними ограничениями: «Скажем, Италия до 80-х годов имела крупные внутренние ограничения, но поскольку Италия - крупная, важная страна, то во многих странах был спрос на итальянскую лиру, и, соответственно, можно было говорить о внешней конвертируемости, а внутренней конвертируемости не было», - говорит эксперт.

     На  сегодняшний день самый яркий пример внешней конвертируемости валюты при явном отставании внутренней – китайский юань. Спрос на него в мире велик, учитывая объемы экономики Китая, четвертой в мире после США, Японии и Германии, и ее влияние на мировую экономику. При этом в Китае существует огромное количество ограничений по валютному регулированию, говорит Михаил Бернштам: «Все иностранные фирмы, которые работают в Китае, не могут держать в банках свыше 50 или до 80% годового оборота в иностранной валюте. Это недавнее улучшение, потому что до этого было до 30%, не больше они не могли держать. И это все специально для каждой отдельной компании решается правительством. Существуют ограничения на репатриацию прибыли иностранными компаниями в Китае. А для китайских компаний ограничений еще больше: они не могут держать деньги в иностранных банках, есть ограничения на то, сколько они могут держать в иностранных отделениях китайских банков. И, тем не менее, поскольку Китай - крупная экономика и имеется спрос на юань, соответственно, внешняя конвертируемость существует, а до внутренней конвертируемости еще очень далеко».

     Все перечисленные ограничения валютных операций в Китае были поэтапно отменены в России в последние годы. Что  касается денежных переводов за границу  или открытия счетов в иностранных банках – ограничений для граждан России не существует уже два года. Нынешнему российскому рублю - формально – 15 лет. И определенной степени конвертируемости он, безусловно, достиг. Но полная конвертируемость валюты – это результат длительного процесса, который невозможно форсировать, считает руководитель отдела Рейнско-Вестфальского института мировой экономики в германском Эссене Роланд Дёрн:

     «Чисто  теоретически любое государство  может объявить свою валюту конвертируемой. Но как это отразится на национальной экономике? В Германии, например, одной из предпосылок конвертируемости дойчмарки было полное доверие к ней со стороны населения. То есть люди, несмотря на отсутствие ограничений, не стремились переводить свои сбережения в другие валюты или за границу. Именно это и создает конвертируемость».

     В Германии денежная реформа, в результате которой в обороте появилась  дойчмарка, началась 20 июня 1948 года. Новые  купюры были отпечатаны в США и  тайно перевезены в Германию на пароходе – всего 23 тысячи ящиков с деньгами общим весом 1100 тонн. Но прошло еще 10 лет, прежде чем дойчмарка стала считаться валютой конвертируемой. В 1959 году, рассказывает Роланд Дёрн, в Западной Европе были отменены ограничения на валютные операции. «Таким образом, все европейские валюты стали конвертируемыми. Но в самом начале в послевоенной Германии обменного курса новой валюты как такового еще не было, каждый немец получил 40 новых марок, а затем еще 20. И лишь гораздо позже прежние сбережения граждан, хранившиеся в рейхсмарках, были частично обменены по очень невыгодному курсу 10 к 1 на дойчемарки. Для крупных сумм обменный курс был еще хуже. Так что для граждан первая конвертируемость дойчемарки возникла даже раньше, чем для компаний и банков». При этом последние ограничения по валютным операциям были отменены в Германии лишь через 15 лет.

     Внутренней  конвертируемости валюты можно добиться, изменив национальное законодательство... Внешнюю конвертируемость будут  «определять» другие страны, их инвесторы  и просто граждане. «Дело в том, что внешняя конвертируемость - это не экономическая категория, это вопрос психологический, - говорит Михаил Бернштам. - Поэтому можно говорить только о внешних признаках. Например, если в крупных международных аэропортах начинают обменные пункты оперировать с валютой данной страны, скажем, с русскими рублями, то можно будет говорить, что наступает вот такая внешняя конвертируемость. Или, скажем, люди, которые хотят сделать перевод в Россию и идут в местное отделение, но не маленького, а крупного банка, тем не менее, в обычное отделение в Европе или в США, их там спрашивают: "Этот перевод вы хотите сделать в долларах, в евро или в рублях?" Тогда банк пойдет на межбанковскую биржу, сам купит рубли и пошлет. Вот это будут такие психологические признаки, это будет означать, что обменным пунктам, банкам уже выгодно оперировать с рублями, они их покупают и продают в своей стране, то есть за пределами России. Тогда можно будет говорить о внешней конвертируемости».

     Эти или другие подобные факторы, определяющие внешние признаки полной конвертируемости валюты той или иной страны, в отношении рубля вряд ли проявятся уже через неделю-другую после волевого решения российского правительства... ⁸

     2.1. Страны Западной Европы.

     Опыт  восстановления обратимости в странах Западной Европы примечателен и поучителен. Именно путь, подобный этому, рассматривается некоторыми ведущими экономистами как наиболее приемлемый для нашей национальной единицы.

     Замкнутые бумажные валюты стран Западной Европы, растерявшие за годы экономического кризиса и Второй Мировой войны остатки былой силы и авторитета, казалось, мало подходили для обслуживания европейских внешнеэкономических связей. Возможный альтернативный выбор состоял из чужих валют - доллара, частично фунта стерлингов и товарно-валютных клирингов, типичных для международной практики предвоенных лет.

     И тем не менее ни один из перечисленных  вариантов не стал достоянием послевоенной системы межъевропейских платежей. При всей слабости и ненадежности именно национальные денежные единицы были положены в основу послевоенного устройства международных расчетов и платежей внутри Западной Европы.

     Европейские страны пошли по пути двух сторонних  соглашений, предусматривающих децентрализованный порядок осуществления сделок непосредственными  участниками внешнеэкономического обмена, использования для ведения взаимных расчетов национальных денежных единиц обеих стран на равноправной основе, обеспеченным твердым курсовым соотношением между ними. В середине 1947 года уже имелось свыше 200 подобных валютных и платежных соглашений, которыми были связаны между собой практически все государства Западной Европы.

     Подобная  система позволяла каждой паре стран  использовать свои национальные валюты в качестве регулярных международных  платежных средств, и при равенстве взаимных поставок ничего другого и не требовалось. Нарушение равновесия, естественно осложняло ситуацию: у страны-кредитора скапливались нереализуемые излишки валюты страны-должника, и их приходилось выкупать за золото и доллары. В итоге каждое валютное соглашение, по существу, обеспечивало взаимную конвертируемость участвующих валют, и с ростом сети подобных соглашений такая локальная и региональная обратимость охватывала все более значительное пространство. Вершиной коллективных действий в данной области явилось создание европейского платежного союза, который на протяжении восьми с половиной лет обеспечивал урегулирование взаимных платежей его 17 участников, что послужило важным вкладом в решение проблемы достижения обратимости.

     Уже к середине 50-х годов сначала в Великобритании, а затем и в других странах сложилась, по существу, свободная рыночная торговля европейскими валютами: операциями по купле-продаже стали заниматься преимущественно коммерческие банки. Сложился основной механизм обратимости - валютный рынок.