В этом случае М. преследовал цель предотвратить  порчу автобусов, но ради достижения этой цели (позитивной) он внутренне  соглашался с возможностью причинения возможных преступных последствий. М., предвидя возможность наступления преступных последствий, не желал, но сознательно допускал их наступление (косвенный умысел).

     Сознательное  допущение как волевой момент косвенного умысла в литературе чаще всего связывают с безразличным отношением виновного к преступным последствиям.¹

     Обратимся к другому примеру из судебной практики. Н., находясь в пьяном виде, открыл беспорядочную стрельбу в  комнате, полной людей, в результате чего убил одного из присутствующих и троих ранил. Н. в данной ситуации сознавал, что его действия опасны для окружающих, предвидел реальную возможность наступления преступных последствий, но отнесся к ним безразлично, сознательно допуская в числе последствий смерть кого-либо из присутствовавших.

     Однако  далеко не всегда виновный, действующий  с косвенным умыслом, относится к преступным последствиям с полным безразличием. Трудно быть безразличным к возможным преступным последствиям своих действий, если с их наступлением наступает угроза уголовной ответственности. Поэтому чаще лицо к преступным последствиям относится отрицательно, желает их ненаступления.

     Косвенный умысел предполагает определенное психическое  отношение лица к возможности наступления преступных последствий (сознательное их допущение), а поэтому область совершения преступлений с этим видом умысла ограничена только так называемыми материальными составами преступлений, объективная сторона которых содержит последствия в качестве обязательного признака.

     В формальных составах преступлений последствия не входят в число обязательных признаков объективной стороны и для решения вопросов о юридической оценке (квалификации), об ответственности не играют никакой роли. А следовательно, и не требуется установления к ним психического отношения.

     Что же касается вины в отношении самого действия, составляющего объективную  сторону формальных преступлений, то она может быть выражена только в прямом умысле, так как воля лица в этих случаях направлена на совершение действий, лицо желает совершить эти действия.

     Итак, прямой и косвенный умысел по волевому моменту различаются тем, что  при прямом умысле лицо желает наступления  предвиденных последствий, а при косвенном оно лишь сознательно допускает наступление таких последствий (не желает их наступления и относится к ним либо безразлично, либо отрицательно, желая их ненаступления).

     Деление умысла на прямой и косвенный имеет  практическое значение. Во-первых, чтобы установить умышленную форму вины, необходимо выявить признаки прямого или косвенного умысла (разновидности данной формы вины). Во-вторых, ряд преступлений совершается только с прямым умыслом; их обязательным признаком является цель преступления. Отсутствие признаков прямого умысла не позволяет привлечь лицо к уголовной ответственности. Приготовление и покушение на преступление возможно лишь при наличии прямого умысла.

     Таким образом, подразделение умысла на прямой и косвенный, основанное на различиях в их психологическом содержании, помимо чисто теоретического, имеет немалое практическое значение. Строгое разграничение обоих видов умысла необходимо для правильного применения ряда уголовно-правовых институтов (приготовление, покушение, соучастие и др.), для квалификации преступлений, законодательное описание которых предполагает только прямой умысел, для определения степени вины, степени общественной опасности деяния и личности виновного, а также для индивидуализации уголовной ответственности и наказания. 

3.2 Разграничение косвенного умысла от преступного легкомыслия и казуса

     Неправильное разграничение преступной самонадеянности от косвенного умысла может повлечь ошибку в установлении формы вины. Различие между ними следует проводить как по интеллектуальному элементу, так и по волевому. Косвенный умысел имеет некоторое сходство с преступной самонадеянностью.

     По  предвидению можем ли мы различить  косвенный умысел и преступную самонадеянность. Предвидение, согласно теории уголовного права - это отражение в сознании тех событий, которые произойдут, должны или могут произойти в  будущем. Поэтому под предвидением общественно опасных последствий следует понимать мысленное представление виновного о том вреде, который причинит его деяние общественным отношениям, поставленным под защиту уголовного закона. По своему интеллектуальному элементу легкомыслие имеет некоторое сходство с косвенным умыслом. Но если при косвенном умысле виновный предвидит реальную (т.е. для данного конкретного случая) возможность наступления общественно опасных последствий, то при легкомыслии эта возможность предвидится как абстрактная: субъект предвидит, что подобного рода действия вообще могут повлечь за собой общественно опасные последствия, но полагает, что в данном конкретном случае они не наступят.

     Предвидение абстрактно, т.е. отвлеченно от данной конкретной ситуации, возможности наступления общественно опасных последствий характеризуется тем, что виновный не сознает действительного развития причинной связи, хотя при надлежащем напряжении своих психических сил мог бы осознать это. Он легкомысленно, несерьезно подходит к оценке тех обстоятельств, которые, по его мнению, должны предотвратить наступление преступного результата, но на самом деле оказались неспособными противодействовать его наступлению.

     Если  выделить интеллектуальный элемент  указанных видов вины - предвидение, и сопоставить, то можно сделать вывод о том, что по законодательной формулировке мы не можем отличить косвенный умысел от самонадеянности, и ошибемся. Потому что в словесной формулировке разницы нет, а то что стоит за этим - есть, и отличается это как черное от белого. По характеру предвидения эти две формы сильно отличаются друг от друга. Однако этого нет в кодексе, но это понимание есть в жизни, в здравом смысле, реальности. И таким образом при косвенном умысле предвидение носит конкретный (реальный) характер, а при преступной самонадеянности абстрактный характер.

     Таким образом, отличие от косвенного умысла, при котором лицо предвидит реальную возможность наступления общественно опасных последствий своих действий, при самонадеянности возможность наступления последствий субъект предвидит отвлеченно от конкретной ситуации, от есть абстрактно, применительно не к данной, а к другим сходным ситуациям. Он предвидит, что подобного рода действия вообще могут повлечь за собой общественно опасные последствия, но полагает, что в данном конкретном случае они не наступят.

     Основное, главное отличие легкомыслия  от косвенного умысла заключается в  содержании волевого элемента. Если при  косвенном умысле виновный сознательно  допускает наступление общественно  опасных последствий, т.е. одобрительно относится к ним, то при легкомыслии отсутствует не только желание, но и сознательное допущение этих последствий, и, наоборот, субъект стремится не допустить их наступления, относится к ним отрицательно.

     Деяние  признается совершенным невиновно, если лицо, его совершившее, не осознавало и по обстоятельствам дела не могло осознавать общественной опасности своих действий (бездействия) либо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть (ч. 1 ст.28 УК РФ).

     Как видим, косвенный умысел отличается от казуса как волевым, так и интеллектуальным моментом.

     Используя разделительный союз «либо», законодатель в ч. 1 ст. 28 УК тем самым установил  четыре возможных варианта невиновного причинения вреда:

     1) лицо не осознавало общественной  опасности своего деяния и  по обстоятельствам дела не могло ее осознавать;

     2) лицо не предвидело возможности  наступления общественно опасных  последствий и по обстоятельствам  дела не должно было и не могло их предвидеть;

     3) лицо не предвидело возможности  наступления таких последствий,  не могло их предвидеть, хотя  и должно было;

     4) лицо не предвидело возможности  наступления общественно опасных  последствий, однако могло их  предвидеть, хотя и не должно  было этого делать.

     В уголовно-правовой литературе высказывалось  мнение, что случай является особой формой психического отношения лица к своим деяниям и наступившим от них результатам.¹

     Такое же мнение поддерживается некоторыми учеными и в настоящее время. Так, в одном из учебников по уголовному праву утверждается, что случайное  причинение вреда «представляет  собой самостоятельный вид психического отношения к общественно опасным последствиям».²

     Представляется  более правильным мнение ученых, полагающих, что «случай (казус) в отличие  от вины следует считать не психическим  отношением лица к содеянному (его не существует), а особым психическим состоянием лица, действующего (или бездействующего) в той или иной обстановке, исключающим общественную опасность содеянного им».³ При ином решении данного вопроса невиновное причинение вреда сливалось бы с неосторожной виной в виде небрежности, и тогда за случай должна была бы наступать уголовная ответственность на общих основаниях.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

     В результате проделанной работы можно  сделать вывод, что умысел является одной из двух существующих форм вины, предусмотренных в уголовном законе. Определяя наличие умысла в том или ином виде, имеется в виду прямой или косвенный вид умысла, мы устанавливаем виновность лица совершившего преступление, тем самым находим признаки субъективной стороны преступления, как элемента состава преступления.

     Устанавливая  виновность лица, посредством определения формы умысла, мы способствуем соблюдению одного из основных принципов, закрепленных в Уголовном кодексе Российской Федерации – принципа вины, а именно, лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина, а также одного из самых важных конституционных положений, касающихся прав и свобод человека и гражданина - каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.

     Для того, чтобы грамотно, в соответствии с законом оценить вид умысла следует в каждом конкретном случае учитывать все без исключения обстоятельства, исследуемого события, особенно, если это не теоретическая, а практическая задача, ошибка в которой ни при каких обстоятельствах не допустима и вряд ли оправдана.

     Деление умысла на прямой и косвенный имеет практическое значение. Чтобы установить умышленную форму вины, необходимо выявить признаки прямого или косвенного умысла (разновидности данной формы вины). Ряд преступлений совершается только с прямым умыслом, обязательным признаком которых является цель преступления. В таком случае отсутствие признаков прямого умысла не позволяет привлечь лицо к уголовной ответственности. Приготовление и покушение на преступление возможны лишь при наличии прямого умысла.

     Деление умысла на прямой и косвенный позволяет определить степень вины, степень общественной опасности деяния и личности виновного и, следовательно, должно учитываться при индивидуализации ответственности и наказания.

     Считается, что преступления, совершаемые с  прямым умыслом, при прочих равных условиях характеризуются более высокой степенью общественной опасности, так как при косвенном умысле воля субъекта по отношению к возможным последствиям занимает пассивную позицию.

     Преступления, совершаемые с прямым умыслом, встречаются  в практике деятельности правоприменительных органов значительно чаще, чем преступления с косвенным умыслом. О соотношении этих видов умысла в практике дает некоторое представление изучение уголовных дел. Так, по данным выборочных исследований дел об умышленных убийствах, было установлено, что в 88% случаев они были совершены с прямым умыслом и в 12% – с косвенным; по данным других ученых – соответственно 80% и 20%.