Понятие и критерии разграничения убийства и причинения смерти по неосторожности от состава причинения тяжкого вреда здоровью человека, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего

     Лишено  оснований защищаемое в литературе мнение, что наличие значительного  промежутка во времени между причинением  травмы и наступлением смерти требует  квалификации по ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации и исключает квалификацию содеянного как убийства²⁴. Поэтому разграничение данных составов преступлений может быть проведено только по субъективной стороне. Однако, чтобы установить, входило ли в содержание умысла виновного причинение смерти потерпевшему, необходимо исходить не только из его объяснений, но и из сопоставления их с объективной характеристикой деяния и всей обстановкой совершения преступления.

     Пленум  Верховного Суда Российской Федерации  в постановлении от 27.01.99 N 1 "О  судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации)" указал судам, что, при  решении вопроса о направленности умысла виновного, следует "исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения"²⁵.

     Все обстоятельства дела должны оцениваться  в совокупности. При квалификации содеянного, предпочтение ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации должно отдаваться тогда, когда используется орудие, которым обычно нельзя убить, либо сознательно наносится удар небольшой силы, либо удар специально направляется в такую часть тела, которая не представляется жизненно важной. Оценка способа действия складывается из сопоставления орудия преступления с локализацией повреждения (например, прицельный выстрел из огнестрельного оружия в ногу не свидетельствует об умысле на убийство, а удары палкой (значительно менее опасное орудие) по голове могут свидетельствовать о таком умысле).

     Характер  причиненных телесных повреждений  сам по себе может служить достаточным  основанием для вывода о направленности умысла. Если виновный сознает опасность для жизни потерпевшего от причиняемых травм, то это свидетельствует о том, что он предвидит возможность смерти. "Сознание опасности для жизни" и "предвидение возможности смерти" - разные словесные выражения одного и того же психического отношения виновного к своему деянию.

     Приведем  пример из практики:

     «Военный  суд по делу Земнюхова С.Н., Корнеева Е.В. и Шмакова В.В. при отсутствии умысла на лишение жизни потерпевшего действия осужденных, необоснованно квалифицировал по п. п. "б" и "н" ст. 102 Уголовного кодекса РСФСР.

     По  делу установлено, что между Земнюховым и Шмаковым с одной стороны, и Афанасьевым с другой после распития спиртных напитков возник конфликт, в процессе которого Афанасьев допускал в адрес этих лиц нецензурные выражения. Будучи недовольным этим Земнюхов ударил сидевшего на стуле Афанасьева и сбил его на пол. Подняв и усадив Афанасьева на диван, Земнюхов несколько раз ударил его головой о переборку каюты, руками по лицу и в бок и сдавливал ему шею воротником его куртки. После этого стали избивать Афанасьева Шмаков и Корнеев, нанеся ему множественные удары руками и ногами в лицо, в грудь и в живот, отчего потерпевший потерял сознание.

     Желая привести его в сознание, они стали  лить на него воду, а затем вывели в тамбур, где Корнеев и Земнюхов нанесли ему по два удара кулаками по лицу. Затащив Афанасьева в каюту, они положили его на кровать, а сами легли спать.

     В результате избиения Афанасьеву были причинены переломы 7-8 ребер, разрыв почки, множественные ссадины и  кровоподтеки на различных частях тела, а также закрытая тупая черепно-мозговая травма с кровоизлияниями, отчего он в ту же ночь умер.

     Эти действия Земнюхова, Шмакова и Корнеева органами следствия и судом 1 инстанции были квалифицированы как умышленное убийство из хулиганских побуждений, совершенное по предварительному сговору группой лиц, т. е. по п. п. "б" и "н" ст. 102 Уголовного кодекса РСФСР.

     Рассмотрев  данное дело, Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации с такой  юридической оценкой указанных  выше преступных действий не согласилась и приговор изменила по следующим основаниям. Квалифицируя действия осужденных по п.п. "б" и "н" ст. 102 Уголовного кодекса РСФСР, указывается в определении Военной коллегии, суд сослался на то, что они, действуя совместно и согласовано, из хулиганских побуждений нанесли потерпевшему множество ударов, в том числе и тогда, когда он потерял сознание, а затем оставили его в беспомощном состоянии. На основании этого суд пришел к выводу о наличии в действиях осужденных прямого умысла на убийство, что нельзя признать правильным.

     Из  материалов дела видно, что после  употребления спиртных напитков Земнюхов предложил Афанасьеву идти на вахту, на что тот ответил нецензурной бранью и оскорблением Земнюхова. В связи с этим между ними возник конфликт, в процессе которого Афанасьева стали избивать, сначала Земнюхов, а затем Шмаков и Корнеев. При этом никакой предварительной договоренности не только на убийство, но и на избиение Афанасьева у них не было и никаких доказательство, опровергающих это обстоятельство, в материалах дела не имеется.

     Как усматривается из материалов дела, все осужденные на протяжении всего  производства по делу утверждали, что  убивать Афанасьева они не хотели. Об отсутствии у них умысла на убийство свидетельствует их поведение до конфликта, во время избиения и последующие  действия.

     По  делу также установлено, что до возникшего конфликта взаимоотношения между  осужденными и потерпевшим были нормальными и никаких причин для лишения жизни Афанасьева ни у кого из них не было. Во время  избиения, когда Афанасьев потерял  сознание, Земнюхов, Шмаков и Корнеев, желая привести его в чувство, лили на него воду, а затем вывели в тамбур, на свежий воздух, о чем указано и в приговоре.

     Осужденный  Корнеев в суде объяснил, что при  попытке привести Афанасьева в чувство  в тамбуре, они несколько раз  его ударили, но Земнюхов сказал: "Хватит бить, завтра разберемся!", после чего отнесли Афанасьева в каюту, положили на кровать, а сами легли спать.

     Из  показаний свидетеля Минеева  усматривается, что утром, обнаружив  Афанасьева мертвым, он сказал об этом Земнюхову, Шмакову и Корнееву. Последние, подойдя к Афанасьеву, пытались оказывать помощь, а когда убедились, что он мертв, Земнюхов сразу же побежал в штаб, чтобы доложить о случившемся. Никто из них мер к сокрытию преступления не предпринимал.

     Поэтому содеянное Земнюховым Шмаковым и Корнеевым, Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации переквалифицировала на ч. 2 ст. 108 Уголовного кодекса РСФСР»²⁶.

     Таким образом, обстоятельства, при которых  было совершено преступление, дают основания считать, что в данном случае у осужденных имел место умысел лишь на причинение потерпевшему тяжких телесных повреждений, поскольку они  наносили ему сильные удары по голове и не могли не предвидеть, что могут причинить таковые. Что касается наступления смерти потерпевшего, то такой исход не охватывался их предвидением и по отношению к наступившим последствиям у них усматривается неосторожная вина.

     Среди подгруппы повреждений, относящихся  к причинению тяжкого вреда здоровью по признаку опасности для жизни, относительно часто встречаются  такие, опасность которых для  жизни человека достаточно очевидна. Это различного рода проникающие  ранения черепа, грудной клетки, живота и некоторые другие травмы, с которыми обычно сталкивается судебная практика. Сознательное причинение такого рода травмы свидетельствует о наличии  интеллектуального элемента умысла на причинение смерти, т.е. виновный предвидит  возможность смертельного исхода. И, даже если не установлено, что он желал смерти жертвы, не следует забывать о том, что при сознательном допущении смертельного результата содеянное представляет собой убийство с косвенным умыслом, а не преступление, предусмотренное ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации.

     Приведем  характерный пример из практики:

     «По приговору суда присяжных Ростовского  областного суда от 15 сентября 2007 г. Селиванов осужден по ч.1 ст.222, пп."б", "в", "г" ч.2 ст.158, п."в" ч.3 ст.162, пп."з", "к" ч.2 ст.105 Уголовного кодекса Российской Федерации.

     Согласно  приговору суда, основанному на вердикте коллегии присяжных заседателей, Селиванов  признан виновным в умышленном убийстве Драгневой, совершенном 10 января 2007 г. при разбойном нападении, а также в незаконном приобретении, передаче, перевозке, хранении и ношении огнестрельного оружия и краже имущества Данилова.

     Кассационной  палатой Верховного Суда Российской Федерации приговор в отношении  Селиванова оставлен без изменения.

     Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации в протесте поставил вопрос о переквалификации действий Селиванова с пп."з", "к" ч.2 ст.105 на ч.4 ст.111 Уголовного кодекса Российской Федерации.

     Президиум Верховного Суда Российской Федерации 13 мая 2008 г. протест оставил без удовлетворения, указав следующее.

     Как обоснованно утверждается в приговоре  и в кассационном определении, вердиктом  коллегии присяжных заседателей  признано доказанным, что Селиванов  в процессе завладения ценностями в  магазине и с целью его облегчения выстрелом из обреза причинил продавцу Драгневой огнестрельное ранение шеи, от которого она на месте скончалась, и что эти действия Селиванов совершил, не имея намерения лишить жизни Драгневу.

     Исходя  из изложенных в вердикте коллегии присяжных заседателей обстоятельств, судья правильно признал установленным, что Селиванов совершил убийство Драгневой с косвенным умыслом, т.е., производя с близкого расстояния прицельный выстрел в шею потерпевшей с целью облегчить завладение ценностями, он предвидел наступление ее смерти и к этим последствиям относился безразлично.

     Поэтому изложенные в протесте доводы о необходимости  переквалификации действий Селиванова на другой уголовный закон необоснованны»²⁷.

     Поведение виновного после причинения тяжкого  вреда здоровью хотя и находится  за рамками состава преступления, но может свидетельствовать об отсутствии умысла на причинение смерти (например, оказание помощи жертве). В таком  случае неосторожное причинение смерти служит основанием для квалификации содеянного по ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации.

     Так, решая вопрос о содержании умысла виновного, суды не всегда принимают  во внимание способ и орудие преступления, характер и локализацию телесных повреждений, причины прекращения  виновным преступных действий, его  последующее поведение.

     «Так, отменен приговор Пермского областного суда в отношении Мухаматнурова, осужденного по ч.2 ст.111, ст.119 Уголовного кодекса РФ.

     Суд первой инстанции, квалифицируя действия Мухаматнурова по ч.2 ст. 111 Уголовного кодекса РФ, сослался на то, что умысел на убийство потерпевшей не доказан: смерть ее наступила спустя 40 дней после причинения телесного повреждения (удар ножом в область груди), а в течение дня и ночи потерпевшая находилась в одном доме с Мухаматнуровым, и он, хотя и видел, что она жива, не делал попыток наносить ей еще удары, считая, что рана неглубокая и все обойдется.

     Отменяя приговор, Коллегия по уголовным делам  Верховного Суда Российской Федерации  указала, что суд не дал оценки характеру ранения, его локализации (в область левой половины грудной  клетки), поведению Мухаматнурова, угрожавшего внуку и препятствовавшего ему принять меры к оказанию помощи матери, забил дверь гвоздями, а после того, как внуку удалось выбраться из дома, Мухаматнуров, вооружившись топором, угрожал работникам милиции, не подпуская их к дому.

     При новом судебном рассмотрении действия Мухаматнурова были квалифицированы по ст.105 Уголовного кодекса РФ».

     В ряде случаев при квалификации содеянного по ч.4 ст.111 Уголовного кодекса Российской Федерации необходимо назначение и производство экспертизы, что может привести к выявлению дополнительных обстоятельств, весьма существенных для защиты, а иногда - к обнаружению оснований для переквалификации содеянного на более мягкую норму Уголовного кодекса Российской Федерации. Приведем пример из практики:

     Так, Малявкин был осужден по ч.2 ст.111 Уголовного кодекса РСФСР за то, что в состоянии алкогольного опьянения в общежитии в ответ на действия внезапно напавшего на него и нанесшего ему по голове два удара бутылкой Чернышева избил последнего кулаками и ногами, причинив тяжкие телесные повреждения, повлекшие его смерть. Кассационная инстанция приговор оставила без изменения.

     Однако  надзорная инстанция - Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации - приняла иное решение и указала следующее.