Уголовная ответственность

Какие основания рассматривать этот акт  как стадию реализации уголовной  ответственности?

Во-первых, в Уголовном Кодексе сказано, что при определенных условиях лицо освобождается от уголовной ответственности. Следовательно, уголовная ответственность как определенная обязанность виновного дать ответ за совершенное преступление возникла с того момента, когда было совершено общественно-опасное деяние, однако при расследовании дела прокурор и следователь, придя к выводу о нецелесообразности применения к виновному наказания, принимают решение об освобождении его от несения уголовной ответственности.

Во-вторых, при наличии достаточных доказательств, дающих основание для предъявления обвинения в совершении преступления, следователь привлекает виновное лицо в качестве обвиняемого. Прокурор, осуществляющий надзор за дознанием и предварительным следствием, обязан привлекать к уголовной ответственности лиц, виновных в совершении преступления, строго следить за тем, чтобы ни один гражданин не подвергался незаконному и необоснованному привлечению к уголовной ответственности.

Таким образом, уголовно-процессуальное законодательство знает институт привлечения к  уголовной ответственности, который по содержанию и целям, а также по терминологии соответствует материально-правовому значению этого института.

Материально-правовое содержание акта привлечения к уголовной ответственности состоит в реальной угрозе конкретным наказанием. Предъявление обвинения по конкретной статье уголовного кодекса означает не абстрактную угрозу наказанием, а предупреждение об определенном виде и размере наказания,  которое может быть назначено судом  данному лицу.

Следственные  органы, привлекая  к ответственности,    лишь изобличают обвиняемого в совершении преступления, но не определяют его виновности. Виновным его признает суд от имени государства.³⁰ Но уже тогда, когда следователь предъявляет обвинение лицу, совершившему преступление, государство в лице следственных органов реализует свое право принудить это лицо дать ответ за совершенное деяние, а затем и подвергнуть его наказанию.

Учитывая  материально-правовое и процессуальное значения акта привлечения к уголовной  ответственности, законодатель предусмотрел, что следователь, виновный в привлечении  заведомо невиновного к уголовной ответственности, подлежит наказанию. Если бы значение института привлечения к ответственности не выходило за рамки чисто процессуального собирания доказательств и предварительной оценки собранных следователем материалов, то не было бы оснований для указанной выше уголовной ответственности следователя. Именно потому, что акт привлечения к уголовной ответственности имеет уголовно-правовой смысл и определяет границы и характер того наказания, которому в будущем может быть подвергнуто лицо, совершившее преступление, он воспринимается этим лицом как начальный этап реализации ответственности и влечет за собой соответствующую психологическую реакцию с его стороны. Необоснованное привлечение к уголовной ответственности причиняет большой моральный вред гражданину и нарушает гарантированные нашим законодательством права.

Преступник  не воспринимает деления норм на процессуальные и уголовно-правовые. Он воспринимает действие уголовного и процессуального законодательства как единый процесс принуждения его к соблюдению правил общежития. Воздействие на преступника объективно осуществляется путем применения взаимно связанных и не существующих друг без друга норм уголовного и уголовно-процессуального права.

А. А. Пионтковский справедливо указывал, что «нормы уголовного права и уголовного процесса в своей совокупности регулируют те отношения   между   государством   и   личностью, а также между обвиняемым и судебно-прокурорскими органами, которые   порождаются   фактом   совершения   преступления.. .»³¹. 

Уголовно-процессуальные отношения возникают, существуют и  развиваются лишь в связи и  на основе уголовно-правовых отношений,  поэтому воспитательные цели, которые  преследуют уголовное право и уголовный процесс, достигаются в результате применения уголовных и уголовно-процессуальных норм в единстве. Между тем в юридической литературе иногда не придается должного значения этой тесной связи.

Процессуалисты  правильно подчеркивают воспитательную роль уголовного процесса в целом  и отдельных его институтов в  частности. Однако воспитательные функции  процесса в первую очередь обращены к лицу, в отношении которого ведется расследование, а затем к тем неустойчивым, которые могут совершить преступление. Условием для воспитательного воздействия норм уголовно-процессуального права должно быть убеждение в наличии факта преступления, а на последующих этапах  в том, что это преступление совершено именно тем лицом, которому предъявляется обвинение. Таким образом, воспитательная функция процесса может быть осуществлена лишь на основе применения уголовно-правовых норм (квалификации действий виновного) и реализации обязанности лица претерпеть наказание за совершенное им преступление. В ряде случаев акт предъявления обвинения оказывает столь эффективное воздействие на лицо, совершившее преступление, что последующие стадии — назначение наказания, отбытие его — имеют значение как условия, благодаря которым закрепляются навыки общественно полезной деятельности и отрицательное отношение к собственному преступному поведению. Правильно писал Б. С. Утевский, что «даже угроза карой воспитывает, изменяет сознание, укрепляет моральные чувства, сознание моральной порочности преступлений, убеждает колеблющихся и неустойчивых людей, действуя на них организующе. Она укрепляет у них ослабевшее уважение к закону, воспитывает сознание необходимости выполнения законов, убеждает в справедливости наказания и воспитывает чувство ответственности за свое поведение».³²

Под переломом  в сознании обвиняемого, происходящим иногда в момент предъявления обвинения, понимаются не те изменения, которые  возникают под влиянием страха, а  раскаяние, обусловленное осознанием порочности содеянного и справедливости ответственности. Исследование проблемы уголовной ответственности привело многих  авторов   к  выводу  о стадиальности   реализации  ответственности. В. И. Курляндский пишет: «Уголовная ответственность возникает с момента совершения преступления, а началом ее реализации... является привлечение лица в качестве обвиняемого. Окончанием уголовной ответственности является момент отбытия наказания...»    

Из признания  осуществления уголовной ответственности  в стадии предварительного расследования  исходит И. И. Карпец, утверждая, что  «первоначальная стадия индивидуализации ответственности происходит до момента предъявления обвинения и завершается предъявлением ему обвинения».

По мнению И. И. Карпеца, вопросы индивидуализации ответственности в стадии предварительного расследования, индивидуализации наказания в суде и индивидуализации отбытия наказания следует рассматривать как единый процесс индивидуализации наказания.

     Признание привлечения к ответственности предъявления обвинения  начальной стадией реализации уголовной ответственности может вызвать сомнение в том, не означает ли это отказ от презумпции невиновности. Предрешая возможные сомнения и возражения, следует указать, что: признать лицо виновным в совершении преступления может только суд своим приговором. Вывод следователя о виновности лица  имеет ограниченное значение.  Это лишь предварительная   (а  не  окончательная)   констатация  факта  совершения  лицом преступления. С нею связано не назначение наказания, а лишь предварительное определение рамок возможного наказания в соответствии с юридической оценкой   содеянного;   нельзя   противопоставлять  друг  другу     предварительное следствие и судебное разбирательство. У них одна цель: найти истину.

Признание реализации уголовной ответственности  процессом, проходящим определенные этапы, стадии, вызвало ряд возражений. Так, например, В. Д. Филимонов писал, что привлечение в качестве обвиняемого не является реализацией уголовной ответственности потому, что никаких изменений в материально-правовом  положении лица  оно  не влечет,  что  оно  не имеет тех целей, которые стоят перед уголовной ответственностью и, наконец, что неправильно говорить о реализации уголовной ответственности в стадии предварительного расследования, поскольку правосудие осуществляется только судом. Нельзя также согласиться с тем, что предъявление обвинения представляет собой индивидуализацию ответственности. Объем и содержание индивидуализации значительно шире, чем определение квалификации преступления. Приведенные доводы нельзя признать убедительными, поскольку квалификация преступления вносит существенные изменения в материально-правовое положение лица: определяются границы наказания, которое может быть применено к виновному. Привлечение в качестве обвиняемого, как и многие другие следственные действия, кроме предварительной констатации факта совершения преступления, преследует и воспитательные цели, что аналогично цели уголовной ответственности. Что же касается исключительного права суда осуществлять правосудие, то это право не оспаривается, а делается попытка обосновать, что предварительное определение рамок возможного наказания  квалификация преступления является этапом единого процесса, связанного с ответственностью, возникшей в момент совершения преступления. Таким образом, признание привлечения к ответственности начальным, первым этапом реализации уголовной ответственности не умаляет значения презумпции невиновности как принципа уголовного процесса.