Особенности уголовно-процессуальных гарантий участников уголовного процесса

Это же понятие, но с дополнительными элементами «реальности использования» и «выполнение обязанностей» приводит

А. И. Глушков. Под таковыми он понимает средства и способы, которые обеспечивают правильность расследования и разрешения уголовных дел и дают всем участникам процесса возможность реально использовать предоставленные права и выполнять возложенные на них обязанности.

К. Ф. Гуценко считает, что гарантии в уголовном процессе есть не только средства и способы, но и условия. Кроме того, все три элемента должны регламентироваться уголовнопроцессуальным законодательством в целях обеспечения точного и единообразного соблюдения закона в деятельности всех участников, вовлеченных в сферу судопроизводства, осуществления ими прав и обязанностей для достижения целей и решения задач уголовного процесса.13

В. П. Божьев занимает близкую по содержанию точку зрения. Гарантии прав участников процесса он называет условиями, «без которых правосудие и уголовный процесс не могут обеспечить выполнение стоящих перед ними задач».14 В данной связи закон обязывает должностных лиц не только разъяснить участвующим в деле лицам их права, но и обеспечить возможность осуществления данных прав.

Именно в таком понимании - как средства обеспечения прав личности, средства прежде всего против осуждения невиновного и применения необоснованного, произвольного процессуального принуждения - понятие процессуальных гарантий используется в теории уголовного процесса некоторых зарубежных стран.

Существует точка зрения о том, что под уголовно-процессуальными гарантиями следует понимать все уголовно-процессуальное право.

Под уголовно-процессуальными гарантиями В. Г. Глебов понимает все предусмотренные Конституцией, УПК РФ и иными законами средства и способы защиты прав и законных интересов личности в сфере уголовного судопроизводства, а также способы, посредством которых обеспечивается их правомерная реализация для надлежащего осуществления уголовно-процессуальной деятельности и достижения целей правосудия15.

Принципиальную позицию также занял И. Л. Петрухин, утверждая, что «все уголовно-процессуальное право - от общих принципов до конкретных норм - представляет собой совокупность процессуальных гарантей обеспечивающих достижения целей уголовного судопроизводства.16

На наш взгляд, данная позиция является спорной. Выходит, что закон целиком гарантирует сам себя от самого же себя, не выделяя определенной системы. Отдельные положения УПК РФ представляют собой примеры законодательной техники крайне низкого качества, не дающие однозначного толкования, что в конечном итоге влечет отсутствие единообразного применения закона и юридические ошибки.

По нашему мнению, наиболее предпочтительной является определение уголовно-процессуальных гарантий прав участников уголовного судопроизводства, сформулированное Т. Н. Добровольской: это «установленные нормами уголовно-процессуального закона различные по своему содержанию средства, в совокупности своей обеспечивающие участвующим в деле лицам возможность реализовать предоставленные им права».

Например, право обвиняемого иметь защитника гарантируется разъяснением дознавателем, следователем или судом ему этого права, предоставлением ему в указанных законом случаях помощи защитника бесплатно (ст. 51 УПК РФ). Процессуальная независимость следователя гарантируется правом последнего обжаловать указания руководителя следственного органа и прокурора по ряду решений, не приостанавливая их исполнения (п. 5 ч. 2 ст. 38, ч. 3 ст. 39 УПК РФ).

В заключение можно констатировать, что все рассмотренные определения уголовнопроцессуальных гарантий несут в себе определенное рациональное зерно и по содержанию незначительно отличаются друг от друга (за исключением четвертой точки зрения, согласно которой уголовно-процессуальные гарантии есть все уголовно-процессуальное право).

Таким образом, под уголовно-процессуальными гарантиями участников уголовного судопроизводства следует понимать совокупность двух составляющих: во-первых, это установленная уголовно-процессуальным законом совокупность (система) процессуальных норм (правовые средства), которые реально обеспечивают (гарантируют), т.е. позволяют участнику процесса принудительно защитить и реализовать свои права, законные интересы или добиться выполнения обязанностей, независимо от воли противостоящих ему субъектов; во-вторых, это законная деятельность (способы) государственных органов и должностных лиц по реализации этих правовых средств в целях обеспечения точного и единообразного соблюдения закона в деятельности всех участников, вовлеченных в орбиту уголовного судопроизводства, для решения задач уголовного процесса. 

                1.2.Классификация уголовно-процессуальных гарантий

Общеизвестно, что научная классификация выражает систему закономерностей, присущих отображаемой в ней области действительности. Под классификацией обычно понимают систему соподчиненных понятий (классов, объектов) в какой-либо области знания или деятельности человека, используемую как средство для установления связей между этими понятиями или классами объектов.

В отечественной юридической науке вопрос о классификации уголовно-процессуальных гарантий не обойден вниманием. Рассмотрение данного вопроса во многом определяет решение задач дальнейшего изучения процессуальных гарантий, анализа механизма их действия и взаимодействия в процессе осуществления прав и законных интересов участников процесса.

В отличие от системы, которая аккумулирует целостность уголовно-процессуальных гарантий, обеспечивая права и законные интересы участников уголовного процесса в виде правовых средств (в широком смысле) и санкций (в узком смысле), взаимодействующих между собой, классификация позволяет на теоретическом уровне глубже рассмотреть особенности отдельных видов гарантий в уголовном процессе и придать тем самым наиболее полную и четкую картину рассматриваемого правового явления.

Анализ изученной нами юридической литературы за последние 55 лет, посвященной гарантиям в уголовном процессе, позволяет утверждать, что таковые классифицируются учеными по различным основаниям, на различные группы. Так, Л. А. Кротова классифицирует их по сфере действия уголовно-процессуальных норм на две группы: 1) процессуальные гарантии, предусмотренные нормами, которые охватывают регулирующим всю систему уголовного процесса, основные условия судопроизводства либо содержат разъяснения процессуальных понятий и институтов (принципы уголовного судопроизводства); 2) процессуальные гарантии, предусмотренные нормами, которые охватывают регулирующим воздействием определенные типичные процессуальные ситуации17.

Процессуальные гарантии второй группы распространяются лишь на отдельные, однородные группы общественных отношений в сфере уголовного судопроизводства. К ним в первую очередь относятся специальные процессуальные гарантии, закрепленные в отраслевом законодательстве, а также процессуальные средства обеспечения прав личности, сформулированные в международно-правовых актах определенной направленности.

Например, процессуальные гарантии прав и законных интересов обвиняемых и подозреваемых, заключенных под стражу, в отечественном законодательстве установлены помимо УПК РФ также Федеральным законом от 21 июня 1995 г. № ЮЗ-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», постановлениями Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнаных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» и от 29 октября 2009 г. № 22 «О практике приме нения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста», Приказом Следственного комитета при МВД России № 27 от 23 августа 2007 г. «Об организации процессуального контроля при продлении сроков предварительного следствия и содержания обвиняемых под стражей». К международно-правовым актам определенной направленности в рассматриваемой сфере следует отнести Международный пакт о гражданских и политических правах от 19 декабря 1966 г.8; Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, от 9 декабря 1988 г..

Схожую классификацию процессуальных гарантий демонстрирует С. Б. Россинский. Не касаясь вопроса оснований, он делит их на три вида: 1) законности (процессуальные формы, строгое разграничение функций между участниками процесса, прокурорский надзор и судебный контроль над деятельностью субъектов уголовной юрисдикции, возможность пересмотра судебных решений в вышестоящих инстанциях); 2) обеспечения достижения истины в уголовном процессе (связаны с властными полномочиями субъектов уголовной юрисдикции, например, применения мер принуждения); 3) обеспечения прав и свобод участников уголовного судопроизводства (принципы уголовного процесса).

Несмотря на разнообразие делений уголовно-процессуальных гарантий на различные виды, самой распространенной и дискуссионной, по нашему мнению, является классификация применительно к задачам судопроизводства (или к его участникам), на которой мы заострим свое внимание.

Согласно данному основанию процессуальные гарантии делятся на два основных вида: 1) гарантии прав и законных интересов личности в сфере уголовного судопроизводства (гарантии прав личности; гарантии прав отдельных субъектов; гарантии прав человека в сфере уголовного судопроизводства); 2) гарантии правосудия. Данной классификации придерживаются А. Д. Бойков, В. П. Божьев, Л. М. Вололина, В. Г. Даев, Н. И. Капинус и др.

Первый вид гарантий направлен на правильное применение закона с тем, чтобы ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и не были нарушены права и законные интересы всех участников уголовного судопроизводства. Второй вид - на быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных, правильное применение закона для защиты прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, а также защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.

Под гарантиями правосудия, в узком смысле слова, Н. И. Капинус понимает правовые средства и способы, обеспечивающие уголовно-процессуальную деятельность органов уголовного судопроизводства и их должностных лиц. Они гарантируют интересы общества и государства в уголовном процессе, которые воплощены в задачах уголовного судопроизводства. Гарантии правосудия и гарантии прав личности являются одновременно гарантиями установления истины, т.е. обеспечивают общую для всего уголовного процесса цель соответствующей деятельности .18

По мнению А. Д. Бойкова, эти гарантии в значительной части могут совпадать, но отождествлять их недопустимо.

Научная дискуссия о классификации процессуальных гарантий на гарантии прав личности и правосудия не случайна. Еще в начале второй половины XX столетия провозглашалось, что государство и граждане имеют в уголовном процессе общий, единый интерес.

В юридической литературе того периода доминировала позиция советских авторов о бессмысленности разделения понятий «уголовно-процессуальные гарантии прав личности» и «уголовно-процессуальные гарантии правосудия», поскольку последние органически в себя включали гарантии прав личности. Личные интересы законом не признавались и соответственно никакой защитой со стороны государства не обеспечивались.

М. С. Строгович рассматривал процессуальные гарантии как установленные законом средства, обеспечивающие правильное осуществление по каждому уголовному делу задач правосудия, среди которых в качестве особого вида выделяются гарантии прав участвующих в уголовном процессе лиц, являющиеся составной частью гарантий правосудия и поэтому не вступающие с ними ни в какие противоречия24.

В. И. Каминская в 1950 году писала, что государство и граждане всегда имеют в уголовном процессе общий интерес и речь может идти только об уголовно-процессуальных гарантиях правосудия. Выделение же из них особой группы - гарантий личности - не находит ни теоретического, ни практического оправдания. Несколькими годами позже схожее мнение высказывает H. Н. Полянский: интересы правосудия, интересы государства в уголовном процессе всегда соответствуют законным интересам личности.19 М. А. Чельцов придерживался идентичной точки зрения, подчеркивая, что гарантии правосудия охватывают гарантии прав личности.

В уголовном судопроизводстве несовпадение общественных и личных интересов можно наблюдать чаще, чем в других сферах отношений государства и граждан. Ведь совсем нередки случаи, когда обвиняемый, действительно совершивший преступление, стремится, прибегая к различным ухищрениям, уйти от ответственности, умалить степень своей вины, избежать наказания. Несмотря на данный факт, советские ученые давали следующие разъяснения: «Законность интересов обвиняемого, совпадающих с задачами судопроизводства, несомненна. Критерием законности интересов, расходящихся с этими задачами, является возможность удовлетворить их не в ущерб общественным».

Данное положение предопределялось сложившимися в советской теории права представлениями о том, что при возникновении коллизий между личными и общественными интересами действует юридический приоритет последних. При этом следует иметь в виду, что в подобных рассуждениях под общественными интересами на самом деле подразумевались государственные. Поскольку гражданского общества не существовало, оно было поглощено государством.

Впрочем, уголовно-процессуальный закон 1960 года подвергался резкой критике уже в постсоветское время, на завершающем этапе своего функционирования, в части ограничения прав личности. Е. Б. Мизулина в начале 90-х гг. высказывалась: «По некоторым оценкам, существующее состояние обеспечения прав личности в нынешнем уголовном процессе вообще не позволяет считать его таковым вследствие несоответствия тому, что он должен собой представлять». Спустя семь лет ситуация практически не изменилась. В. М. Савицкий, комментируя УПК РСФСР, констатировал, что действующий закон, несмотря на многочисленные в него в последние годы поправки, сохраняет свою изначальную сущность: он является законом неоинквизиционного уголовного процесса, в котором на первом плане стоят интересы государства, а личность фактически бесправна.