Компенсации морального вреда в России

Понятие «достоинство»  вряд ли уместно применять к юридическому лицу, искусственному образованию, которое  не обладает собственным сознанием и психикой. Что же касается чести юридического лица, то представляется, что это понятие полностью охватывается понятием «деловая репутация», т.е. оценка обществом поведения юридического лица не только в гражданско-правовых, но и в любых других, свойственных природе юридического лица отношениях.

В ст. 152 действующего ГК РФ сняты противоречия, связанные  с вопросом о применимости понятий  «честь, достоинство» к юридическому лицу. Пункт 7 ст. 152 ГК полностью устраняет  эти понятия из области правового  регулирования ГК, предусматривая гражданско-правовую защиту только деловой репутации юридического лица. Однако, формулируя п. 5 ст. 152 ГК, законодатель допустил, неточность, которая приводит к спорам по поводу применимости понятия «моральный вред» к юридическим лицам, а также вызвать иные осложнения.

В п. 5 ст. 152 ГК установлено, что гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие  его деловую репутацию, вправе требовать  «возмещения убытков и морального вреда», а в п. 7 той же статьи предусмотрено, что правила этой статьи о защите Деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица.

Таким образом, по-прежнему остается неясным, имеет ли юридическое лицо право требовать компенсации морального вреда.

Пленум Верховного Суда РФ в постановлении № 11 от 18 августа 1992г. выразил противоположный  взгляд на эту проблему, указав, что  правила, регулирующие компенсацию  морального вреда в связи с  распространением сведений, порочащих  деловую репутацию гражданина, применяются и в случае распространения таких сведений в отношении юридического лица.

Однако, Пленум совершенно необоснованно проигнорировал слова  «применяются соответственно», не дав  им должной оценки. Это привело  к предъявлению исков о компенсации  морального вреда юридическими лицами, а суды, в свою очередь, непреклонно  отказывают в удовлетворении таких исков, основываясь при этом, например, на п. 1 того же постановления Пленума, так как истец — юридическое лицо не сможет доказать факт претерпевания им физических или нравственных страданий. Так, Савеловским народным судом г. Москвы был рассмотрен иск страховой компании к средству массовой информации. Предметом иска было требование страховой компании об опровержении сведений, порочащих ее деловую репутацию (осуществление деятельности без соответствующей лицензии), сопряженное с требованием о возмещении убытков и компенсации морального вреда. Суд удовлетворил требования об опровержении сведений и возмещении убытков и отказал в удовлетворении требования о компенсации морального вреда, исходя из неприменимости понятия морального вреда к юридическому лицу (Материалы судебной практики по делам о возмещении компенсации морально вреда// Аюпов К.Д. - Спб. - 2003 год. С.53).

Казалось бы, в пользу возможности применения института компенсации морального вреда к юридическим лицам  можно привести следующий аргумент: действительно, юридическое лицо не обладает собственной психикой; между тем гражданское право применяет категорию «вина», под которой понимается психическое отношение субъекта к своему противоправному поведению или его последствиям, в отношении юридического лица при применении норм, регулирующих гражданско-правовую ответственность. Что же мешает применять в отношении юридического лица категорию «физические или нравственные страдания».

Как уже говорилось выше, юридическое лицо, в отличие  от физического, это искусственная правовая конструкция, не имеющая телесной оболочки и не обладающая ни сознанием, ни психикой. Все, что совершается юридическим лицом в качестве участника гражданского оборота (сделки, исполнение обязательств, неправомерные действия), есть результат действий физических лиц, являющихся органами или работниками юридического лица. Поэтому волевые и виновные действия физических лиц могут лишь считаться (а не являться) действиями самого юридического лица, и только в тех случаях, когда соответствующая норма права предписывает считать их таковыми. Так, ст. 53 ГК устанавливает, что юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы. Именно эта норма позволяет считать волеизъявление физического лица, действующего в качестве органа юридического лица, волеизъявлением самого юридического лица. Соответственно, если бы в законе не было такого специального указания, то нельзя было бы и говорить о совершении юридическим лицом волевых действий.

Статья 1068 ГК, возлагает  на юридическое лицо обязанность  возмещения вреда, причиненного работником при исполнении им трудовых (служебных) обязанностей. Такой вред считается  причиненным самим юридическим  лицом, а вина его работников —  виной самого юридического лица.

Итак, во всех случаях, когда мы встречаемся с категориями  которые применительно к юридическому лицу могут подразумевав его некую  «психическую деятельность», это оказывается  психическая деятельность физических лиц, и лишь наличие в каждом конкретном случае специальной правовой нормы позволяет считать ее психической деятельностью юридического лица.

Конечно, в случае распространения сведений, порочащих  деловую репутацию юридического лица, возможно возникновение страданий (переживаний) у физических лиц, являющихся его органами или работниками. Такие переживания могут быть связаны как с умалением деловой репутации самого юридического лица, так и с возможным умалением репутации этих физических лиц. Нужно заметить, что переживания физического лица по поводу умаления деловой репутации юридического лица вообще не порождают права на компенсацию морального вреда, поскольку лицо приобретает право на компенсацию только в случае, если неправомерные действия умаляют принадлежащие ему нематериальные блага (ст. 151 ГК).

Но с чем  бы ни были связаны страдания физического  лица, лишь специальная норма права  может позволить считать ее страдания  страданиями юридического лица. Подобной нормы в действующем законодательстве нет, что позволяет сделать вывод  о том, что моральный вред юридическому лицу компенсироваться не будет. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

1.4.   Размер компенсации морального вреда 

Одну из немаловажных ролей в развитии института компенсации морального труда играют судебная практика и доктринальные толкования. Как показывает время, в мире имеется тенденция к расширению перечня защищаемых путем компенсации морального вреда благ, путем судебного толкования. Также в судебной практике имеется тенденция к упорядочению системы определения размеров компенсации. Проблема отсутствия точно сформулированных критериев и общего метода оценки размера компенсации морального вреда ставит судебные органы в сложное положение. Это осложняется еще и тем, что даже Верховный суд Российской Федерации не дает разъяснений и рекомендаций по этому вопросу. При этом после принятия второй части ГК РФ в ст. 1099 -1101 появились дополнительные требования, подлежащих учету судами при определении размере компенсации. Важно отметить, что единственное постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994г. № 10 не содержит указаний, которые позволили бы суду обоснованно определять размер компенсации при разрешении конкретного дела.

Многие ученые и теоретики, среди которых А.М. Эрделевский, предлагает путем анализа  в ГК РФ критериев оценки размера компенсации морального вреда вывести определенный метод их применения.

В ст. 151 ГК РФ законодатель установил критерии, которые суды должны учитывать при определении  размера компенсации морального вреда, среди них выделяют:

-  степень  вины нарушителя;

- степень   физических   и   нравственных   страданий,   связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред;

- иные заслуживающие внимания обстоятельства.

Сходные критерии содержатся и в статье 1101:

- характер физических и нравственных страданий, который должен оцениваться с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего;

- требования разумности и справедливости.

В случае противоречия между установленными в ст. 151 и ст. 1101 ГК критериями размера компенсации морального вреда, следует руководствоваться ст. 1101 ГК, которая, не только является более поздней по сравнению со ст. 151 ГК нормой, но и, как следует из ее названия, представляет собой специальную норму, устанавливающую правила определения размера компенсации морального вреда (Гаврилов Э.Н. Как определить размер компенсации морального вреда? // Российская юстиция. - №6. - июнь 2000 г. С. 18).

Рассмотрим поподробнее  критерии оценки размера компенсации морального вреда.

Один из критериев  — степень вины причинителя вреда  в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. Перечень случаев, когда  вина не является основанием ответственности, содержится в ст. 1100 ГК.

Следующие критерии — это степень и характер физических и нравственных страданий потерпевшего, которые, должны приниматься во внимание во взаимосвязи с рядом других обстоятельств. Так, законодатель предписывает учитывать степень страданий, связанных с индивидуальными особенностями потерпевшего (ст. 151 ГК).

Под степенью страданий  следует понимать их глубину, например, говоря о боли нужно различать  «слабую», терпимую», «сильную», «нестерпимую», что определяет, насколько глубоко  мы при этом страдаем.

Глубина страданий  для «среднего» человека зависит в основном от вида того неимущественного блага, которому причиняется вред, и степени умаления этого блага, а индивидуальные особенности потерпевшего могут повышать или понижать эту глубину (степень) страданий. Поэтому во внимание должны приниматься как эта «средняя» глубина, так и обусловленное индивидуальными особенностями потерпевшего отклонение от нее, что даст возможность суду учесть действительный моральный вред и определить соответствующий ему размер компенсации.

Таким образом, индивидуальные особенности потерпевшего по ст. 151, 1101 ГК — это подлежащее доказыванию обстоятельство, которое суд должен устанавливать предусмотренными процессуальным законодательством способами и принимать во внимание при оценке действительной глубины (степени) физических или нравственных страданий и определении соответствующего размера компенсации.

Делая выводы можно  сказать, что законодатель, упоминая о степени страданий, связанной  с индивидуальными особенностями  потерпевшего, предполагает наличие  некоей средней глубины страданий, но об учете ее законодатель специально не указывает, поскольку наличие страданий, т.е. морального вреда, — это необходимое условие возникновения права на его компенсацию вообще. И законодатель делает акцент на тех критериях, которые позволяют определить размер компенсации применительно к конкретному   делу.   Следовательно,   необходимым   критерием размера компенсации во всех случаях будет средняя глубина страданий, или

презюмируемый моральный вред для определенного вида правонарушения.

Анализ такого критерия, как «характер физических и нравственных страданий» вряд ли может подразумевать под собой  не что иное, чем вид страданий.

Под видами физических страданий можно понимать боль, удушье, головокружение, зуд и другие болезненные  симптомы (ощущения), под видами  нравственных  страданий — страх,  горе,  стыд, беспокойство, унижение и другие негативные эмоции. На практике нет смысла вести какое либо соотношение между, например, тошнотой и удушьем, страхом и горем. По моему мнению, «учитывать» характер физических страданий можно, лишь принимая во внимание те нравственные страдания, которые могут оказаться с ним связаны, например ощущение удушья может сопровождаться негативной эмоцией в виде страха за свою жизнь. Поэтому для определения размера компенсации следует, характер и значимость тех нематериальных благ, которым причинен вред, поскольку именно их характер и значимость для человека и определяют величину причиненного морального вреда.

Критерии разумности и справедливости указанные в  ст. 1101 являются совершенно новыми по сравнению с ранее действовавшим законодательством.

Законодатель, вводя  такие принципы, как разумность и  справедливость руководствовался в  первую очередь тем, что нет инструментов для точного измерения абсолютной глубины страданий человека, а также оснований для выражения глубины этих страданий в деньгах. В деньгах может быть выражена лишь компенсация за перенесенные страдания. Поскольку глубина страданий не поддается точному измерению, а в деньгах неизмерима в принципе, невозможно говорить о какой-либо эквивалентности глубины страданий размеру компенсации. Однако разумно и справедливо предположить, что большей глубине страданий должен соответствовать больший размер компенсации, и наоборот, т.е. размер компенсации должен быть адекватен перенесенным страданиям.

Требование разумности и справедливости следует рассматривать  как обращенное к суду требование о соблюдении разумных и справедливых соотношений присуждаемых по разным делам размеров компенсации морального вреда (Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда: анализ и комментарий законодательства и судебной практики II-М.: Волтерс Клувер 2007г). На территории России расположено большое количество судов разных уровней, каждый из которых, так или иначе, сталкивается с взыскание моральной компенсацией в пользу какого либо лица. Поэтому так важно, чтобы существовали писаные, единые для всех судов базисный уровень размера компенсации и методика определения ее окончательного размера, придерживаясь которых конкретный суд, сможет определять размер компенсации так, как это предписывает закон, т.е. с учетом требований разумности и справедливости.