Законодательные основы добросовестного приобретения и защита права собственности добросовестного приобретателя в Российской Федерации

Таким образом, с учетом того, что недвижимое имущество вышло из владения собственника помимо его воли, было у него похищено, несмотря на то, что это имущество в дальнейшем приобретено у неуправомоченного отчуждателя добросовестным приобретателем, такой добросовестный приобретатель не защищен от виндикационного иска собственника.

Следует отметить, что на сегодняшний день подходы Верховного Суда РФ и судов общей юрисдикции, касающиеся понимания правового статуса добросовестного приобретателя, существенно изменились, прежде всего, под влиянием постановления Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2003 г. № 6-п по делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой и В.М. Ширяева[42] , в резолютивной части которого указано: "Признать не противоречащими Конституции РФ, содержащиеся в пунктах 1 и 2 статьи 167 ГК РФ общие положения о последствиях недействительности сделки в части, касающейся обязанности каждой из сторон возвратить другой все полученное по сделке, поскольку данные положения - по их конституционно-правовому смыслу в нормативном единстве со статьей 302 ГК РФ - не могут распространяться на добросовестного приобретателя, если это непосредственно не оговорено законом. Конституционно-правовой смысл положений пунктов 1 и 2 статьи 167 ГК РФ, выявленный Конституционным Судом РФ в настоящем Постановлении, является общеобязательным и исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике". Таким образом, КС признал, что добросовестному приобретателю должна быть обеспечена защита от иска, бывшего собственника не только при виндикации, но и при реституции.

Эта правовая позиция подтверждена Конституционным Судом РФ в п.2 определения от 25 марта 2004 г. № 98-0 "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Белоусовой Аси Алексеевны на нарушение ее конституционных прав пунктами 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации"[43] , где отмечено, что согласно правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 21 апреля 2003 года, в случае, когда по возмездному договору имущество приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, и при разрешении данного спора судом будет установлено, что покупатель является добросовестным приобретателем, собственник вправе обратиться в суд в порядке статьи 302 ГК Российской Федерации с иском об истребовании имущества из незаконного владения лица, приобретшего это имущество (виндикационный иск), а в удовлетворении его исковых требований в порядке статьи 167 ГК Российской Федерации должно быть отказано.

Этот вывод Конституционного Суда Российской Федерации в силу статей 15 (часть 2), 17 (часть 3),19 (части 1 и 2) и 55 (части 1 и 3) Конституции Российской Федерации и общеправового принципа справедливости направлен на обеспечение защиты не только права собственности, но и иных вещных прав, а также прав и обязанностей сторон в договоре на основе соразмерности и пропорциональности в целях обеспечения баланса прав и законных интересов всех участников гражданского оборота - собственников, сторон в договоре, третьих лиц. В то же время он не может рассматриваться как ограничивающий право на защиту права собственности путем применения нормы о последствиях недействительности первоначальной сделки по отчуждению принадлежащего собственнику имущества лицом, выступающим под видом собственника, в нарушение действительной воли последнего.

Как известно, решения Конституционного Суда РФ с содержащимися в них правовыми позициями занимают особое место в общей системе источников права России, они обладают нормативной силой и как таковые приобретают прецедентное значение. Решения Конституционного Суда распространяются не только на конкретный случай, но и на все аналогичные случаи и имеют официальный характер, делающий их реализацию обязательной на всей территории страны, то есть эти решения приобретают прецедентный характер и становятся источниками права.

Приведем характерный пример, когда Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ в надзорном определении пришла к выводу, что права лица, считающего себя собственником жилого помещения, не подлежат защите путем удовлетворения иска к добросовестному приобретателю. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ в определении от 2 сентября 2003 г. указала следующее. Довод истцов о том, что при продаже квартиры ущемлены интересы проживающих в квартире несовершеннолетних детей, сам по себе не является достаточным основанием для признания договоров купли-продажи квартиры недействительными.

Признание недействительными договоров в таких ситуациях создает условия для нарушения прав добросовестных участников гражданских правоотношений, что противоречит основным началам гражданского законодательства (ст.1 ГК РФ) и не может иметь места с учетом положений ч.3 ст.17 Конституции Российской Федерации (осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц) и п.1 ст.10 ГК РФ (недопустимость злоупотребления правом при осуществлении гражданских прав).

Согласно показаниям М., приобретая спорную квартиру у Б., она не знала и не могла знать о том, что собственниками этой квартиры являлись также дети продавца и что их жилищные права нарушены. Это не опровергнуто судом. Следовательно, ее довод о том, что спорное жилое помещение не может быть у нее истребовано, поскольку она является добросовестным приобретателем, заслуживал внимания суда.

Такую же позицию подтвердил и Конституционный Суд РФ в постановлении от 21 апреля 2003 г. N 6-П "По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновой и В.М. Ширяева", в соответствии с которым, если при разрешении иска о признании сделки купли-продажи недействительной и о применении последствий ее недействительности в форме возврата переданного покупателю имущества судом будет установлено, что покупатель является добросовестным приобретателем, в удовлетворении исковых требований в порядке ст.167 ГК РФ должно быть отказано.

Поэтому судебные постановления подлежат отмене, а дело - направлению на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Таким образом, Верховным Судом РФ высказана четкая правовая позиция, позволяющая считать, что практика судов общей юрисдикции на сегодняшний день формируется с учетом позиции Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2003 г. № 6-П, то есть при приобретении добросовестным приобретателем недвижимого имущества от неуправомоченного отчуждателя добросовестному приобретателю предоставляется защита в порядке п.1 ст.302 ГК РФ как при виндикации, так и при реституции. Характерно, что в названном постановлении № 6 Конституционный Суд РФ назвал добросовестного приобретателя обладателем имущественного права, что свидетельствует о позиции, по которой добросовестное владение - это не факт, а право, подлежащее гражданско-правовой защите[44] .

В определении добросовестного приобретателя существенное значение имеет правильное понимание принципа добросовестности. Хотя В.В. Витрянский наоборот считает, что "ни в каком Кодексе, ни в каком-либо ином федеральном законе определить какие-то подходы, параметры, понятия добросовестности, справедливости разумности, в принципе невозможно"[45] . С такой позицией согласиться трудно, поскольку выработка общих подходов к использованию оценочных понятий, будет способствовать совершенствованию и единообразию судебной практики.

Одно из современных понятий содержания принципа добросовестности сформулировано В.А. Беловым следующим образом: "Добросовестное приобретение, осуществление, защита и прекращение субъективного гражданского права означают совершение данных действий в отношении субъективного права таким образом, чтобы при этом никому не причинялось вреда, не создавалось угрозы его причинения, а если динамика права не возможна без содействия третьих лиц - таким образом, чтобы необходимость в помощи, затраты и усилия, необходимые для её оказания, были бы минимизированы"[46] . То есть сущность добросовестности В.А. Беловым сводится к не причинению вреда (или минимальных затратах помощи третьих лиц в случаях необходимости) в процессе осуществления гражданских прав. Иными словами, каждый субъект права должен действовать так, чтобы исключить даже возможность причинения вреда. Недобросовестными же, в соответствии с этим определением следует признать действия: во-первых, причинившие вред; во-вторых, создавшие угрозу его причинения; в-третьих, превысившие необходимые минимальные затраты третьих лиц.

Близких к этому взглядов придерживается В.И. Емельянов, правильно полагая, что "лицо следует считать добросовестным в том случае, когда оно действует без умысла причинить вред другому лицу, а также не допускает легкомыслия (самонадеянности) и небрежности по отношению к возможному причинению вреда"[47] .

Наконец, следует отметить, что еще в начале 20 века И.Б. Новицкий обращал внимание на то, что в отечественном гражданском праве начало доброй совести используется в двух значениях. В одних случаях добрая совесть выступает в объективном значении как известное внешнее мерило, которое принимается во внимание законом, судом и которое рекомендуется участникам гражданского оборота в их взаимных отношениях. В других случаях принимается во внимание добрая совесть в субъективном смысле как определенное сознание того или иного лица, как неведение некоторых обстоятельств, с которыми законно связывает те или иные юридические последствия[48] . Представляется, что добрая совесть применительно к добросовестному приобретателю должна пониматься именно в субъективном смысле, поскольку добросовестный приобретатель не знал и не мог знать о том, что приобрел имущество у неуправомоченного отчуждателя. Как правильно подметила О.А. Напкова, "в данном случае имеется в виду поведение среднего разумного человека"[49] .

Согласно п.2 ст.10 ГК РФ в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются. Тем самым в ГК РФ закреплена важнейшая презумпция добросовестности действий участников гражданских правоотношений, руководствуясь которой можно сделать вывод, что поскольку добросовестность действий приобретателя имущества предполагается, доказывать обратное собственник должен самостоятельно. Добросовестность - вопрос факта и устанавливается судом.

Следует отметить, что ст.302 ГК РФ равно не возлагает как на "добросовестного приобретателя" бремя доказывания своей "добросовестности" при приобретении имущества, истребуемого собственником, так и на собственника - бремя доказывания "недобросовестности" приобретателя. В то же время постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25 февраля 1998 года № 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" предусматривает, что "приобретатель должен доказать, что он приобрел имущество возмездно и что он не знал и не мог знать о том, что имущество приобретено у лица, не имевшего права на его отчуждение" (п.24) [50] . Такой подход представляется правильным и воспринят судебной практикой не только арбитражных судов, но и судов общей юрисдикции, поскольку возложение на приобретателя имущества бремени доказывания, что он не знал и не мог знать о том, что имущество приобретено у лица, не имевшего права на его отчуждение, обусловлено тем, что в данном случае доказывается факт незнания и невозможности узнать о правах своего контрагента на имущество, а не разумность и добросовестность действий приобретателя при осуществлении им своих прав (п.3 ст.10 ГК РФ). Таким образом, добросовестным считается такой приобретатель, который не знал и не должен был знать о том, что лицо, у которого он приобрел имущество, не имело права его отчуждать.

Вместе с тем вышеназванное постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ обязательно только для арбитражных судов и в принципе его действие не распространяется на суды общей юрисдикции, поэтому вопрос о бремени доказывания добросовестности или недобросовестности приобретателя должен быть разрешен законодательно. Возложение на добросовестного приобретателя бремени доказывания своей добросовестности не является чем-то экстраординарным для гражданского законодательства. По такому принципу построена, например, ст.152 ГК РФ, возлагающая на распространившего порочащие сведения обязанность доказать, что они соответствуют действительности. Ответчик, если он ссылается на свою добрую совесть, должен доказать, что приобрел спорную вещь по возмездной сделке и при этом не знал и не мог знать о том, что лицо, у которого он приобрел вещь, не имело права на отчуждение имущества. Поэтому предлагается дополнить п.1 ст.302 ГК РФ словами "Приобретатель должен доказать, что он приобрел имущество по возмездной сделке и что он не знал и не мог знать о том, что имущество приобретено у лица, не имевшего права на его отчуждение".