Сущность и задачи возобновления дел по новым или вновь открывшимся обстоятельствам

Положения п. 4 ч. 2 ст. 384 УПК РСФСР признаны не соответствующими Конституции РФ в связи с тем, что закон в качестве оснований возобновления производства по уголовному делу не предусматривал «неправосудность вынесенных по делу решений, если она явилась результатом либо игнорирования собранных доказательств, нашедших отражение в материалах дела, либо их ошибочной оценки, либо неправильного применения закона»⁵.

Насколько адекватно  законодатель воспринял и воспроизвел  в УПК РФ правовую позицию Конституционного Суда РФ, сформулированную в названном  Постановлении? Попытаемся разобраться  в этом вопросе.

УПК РФ действительно расширил перечень оснований возобновления производства по уголовному делу. Наряду с традиционно характерными для российского уголовного процесса «вновь открывшимися обстоятельствами», в качестве самостоятельного основания для возобновления производства выделены «новые обстоятельства», к числу которых отнесены:

1) признание  Конституционным Судом РФ закона, примененного судом по данному  уголовному делу, не соответствующим  Конституции РФ;

2) установленное  Европейским Судом по правам  человека нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом РФ уголовного дела, связанное:

— с применением  федерального закона, не соответствующего положениям данной Конвенции;

— с другими  нарушениями положений Конвенции;

3) иные новые обстоятельства (ч. 4 ст. 413 УПК РФ).

К новым закон  относит обстоятельства, неизвестные  суду на момент вынесения судебного  решения, устраняющие преступность и наказуемость деяния (п. 2 ч. 2 ст. 413 Кодекса). Пожалуй, в этом законодательном  определении и кроются основные проблемы возобновления производства по уголовному делу.

Поскольку преступность и наказуемость деяния устанавливаются  только Уголовным кодексом РФ (ч. 1 ст. 3), то и устранить их можно лишь путем внесения соответствующих  изменений в уголовный закон или признания примененной судом нормы не соответствующей Конституции РФ. В этой связи можно предположить, что к числу новых обстоятельств, влекущих возобновление производства по уголовному делу, законодатель относит исключительно правовые основания, а точнее, правовые акты: решения Конституционного Суда РФ и Европейского Суда по правам человека, а также федеральные законы.

По мнению некоторых  авторов, оставив перечень «иных  новых обстоятельств» открытым, «законодатель  создал некий правовой задел на будущее, предвидев возможные изменения российского и международного права»⁶.

Такая точка  зрения, хотя и основанная на буквальном толковании положений ст. 413 УПК РФ, представляется все же не совсем правильной. Если поводом для возбуждения производства ввиду новых обстоятельств является ссылка на наличие «иных новых обстоятельств», то прокурор выносит соответствующее постановление и производит расследование данных обстоятельств либо поручает это следователю.

При расследовании  «иных новых обстоятельств» могут  производиться следственные и иные процессуальные действия, предусмотренные  ч. 4 ст. 415 УПК РФ. По окончании расследования (согласно закону расследоваться могут  только иные новые обстоятельства) прокурор направляет уголовное дело со своим заключением в суд (ч. 1 ст. 416 УПК РФ). Из этого следует, что понятие «иные новые обстоятельства», вопреки положениям п. 2 ч. 2 ст. 413 УПК РФ, включает в себя вовсе не правовые, а исключительно фактические основания возобновления производства по уголовному делу. Очевидно, что правовой акт, устраняющий преступность и наказуемость деяния, не нуждается в прокурорских расследовании и оценке.

В этой связи  абсолютно прав И. Л. Петрухин, утверждающий, что к фактическим основаниям относятся «иные обстоятельства фактического характера, не установленные ст. 413 УПК РФ, но предусмотренные ст. 416 Кодекса. Именно эти «иные» обстоятельства, — справедливо указывает он, — чаще других служат основанием для пересмотра дел по вновь открывшимся обстоятельствам (например, якобы убитый жив, похищены непригодные для употребления вещи, нашелся очевидец, наблюдавший, что убийство произошло в состоянии необходимой обороны, и т. д.)»⁷.

Следует отметить, что и судебная практика рассматривает «иные новые обстоятельства» не как правовые, а как фактические основания для возобновления производства по уголовному делу.

► По приговору суда М. былосужден по п. «в», «к», «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ на 13 лет лишения свободы, по п. «б», «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ — на 4 года лишения свободы. На основании ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений назначено 14 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Определением  Судебной коллегии по уголовным делам  Верховного Суда РФ от 03.10.2000 приговор оставлен без изменения. Постановлением судьи районного суда от 29.06.2004 (вынесенным в порядке главы 47 УПК РФ) судебные решения изменены: исключено осуждение по п. «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а наказание по п. «в», «к» ч. 2 ст. 105 снижено до 9 лет лишения свободы. На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений назначено 9 лет 6 месяцев лишения свободы.

Постановлением  Президиума Верховного Суда РФ от 28.07.2004 судебные решения изменены: исключено  указание на наличие опасного рецидива преступлений, действия осужденного  переквалифицированы с п. «б», «г»  ч. 2 ст. 158 на п. «в» данной нормы (в редакции от 08.12.2003), по которому назначено 3 года лишения свободы; наказание по п. «в», «к», «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ смягчено до 12 лет лишения свободы. На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ М. по совокупности преступлений назначено 12 лет 6 месяцев лишения свободы.

Заместитель Генерального прокурора РФ в заключении поставил вопрос об отмене постановления Президиума Верховного Суда РФ, мотивируя свою позицию тем, что высшая надзорная  инстанция не располагала сведениями об изменениях, внесенных в приговор в порядке ст. 399 УПК РФ, и своим решением ухудшили положение осужденного. Президиум Верховного Суда РФ данное заключение удовлетворил⁸.

Очевидно, что  положения п. 2 ч. 2 ст. 413 УПК РФ вступают в противоречие с положениями ч. 4 ст. 415, ч. 1 и ч. 2 ст. 416 Кодекса.

В специальной  литературе было высказано суждение, что новые обстоятельства, предусмотренные п. 1 и 2 ч. 4 ст. 413 УПК РФ, относятся к юридическим основаниям, т. е. связанным с ошибками суда при применении норм права. В отличие от самих судебных ошибок, являющихся кассационными и надзорными основаниями пересмотра решений, они выражаются в неправильном применении не только и не столько норм УК РФ или УПК РФ, сколько положений конституционного и международного права⁹.

С такой точкой зрения вряд ли можно согласиться. Ее сторонники исходят из того, что  при вынесении решения была допущена судебная ошибка. Однако так происходит не всегда. Неправильное применение судом норм международного права (являющихся составной частью законодательства РФ, регулирующего уголовное судопроизводство) представляет собой судебную ошибку, подлежащую исправлению в порядке главы 48 УПК РФ (за исключением случаев, когда это упущение не устранил или допустил Президиум Верховного Суда РФ, который по общему правилу должен исправить такую ошибку в порядке главы 49 УПК РФ)¹⁰.

В соответствии с ч. 1 ст. 120 Конституции РФ судьи  независимы и подчиняются только закону. Если при рассмотрении уголовного дела суд установит, что акт государственного или иного органа не соответствует закону, он принимает решение в соответствии с законом (ч. 2 ст. 120 Конституции РФ). Признание закона не соответствующим Конституции РФ относится к исключительной компетенции Конституционного Суда РФ.

Можно ли говорить о судебной ошибке, если у суда не возникло сомнений относительно конституционности  определенной нормы и его выводы основаны на подлежащем применению действующем  законе, который впоследствии признан  не соответствующим Конституции РФ либо положениям конвенции? Думается, что нет.

Предусмотренные п. 1 и 2 ч. 4 ст. 413 УПК РФ обстоятельства потому и выделены законодателем в качестве новых, что они не существовали и не могли существовать объективно на момент вынесения судебного решения и по этой причине не были известны суду. Наличие хотя бы одного из указанных обстоятельств, согласно действующему закону, автоматически влечет отмену или изменение судебного решения без проведения прокурорской проверки или расследования.

В данном случае целесообразно говорить исключительно  о приведении судебного решения  в соответствие с решениями Конституционного Суда РФ или Европейского Суда по правам человека. В этой связи не совсем ясно, почему пересмотр судебного  решения должен осуществляться в порядке главы 49 УПК РФ, а не по правилам главы 47 Кодекса¹¹.

Определение новых обстоятельств, сформулированное в  п. 2 ч. 2 ст. 413 УПК РФ, изначально исключает  пересмотр оправдательного  приговора в порядке  главы 49 УПК РФ, а  также возобновление  производства по уголовному делу ввиду необходимости применения уголовного закона о более тяжком преступлении, мягкости наказания или иных оснований, влекущих ухудшение положения осужденного.

А. В. Смирновым  в этой связи была высказана мысль  о том, что недопустимость ухудшения  положения осужденного при возобновлении производства по уголовному делу ввиду новых обстоятельств «объясняется тем, что новые обстоятельства, в отличие от вновь открывшихся, в принципе могли быть практически обнаружены и учтены судом, если бы заинтересованная сторона проявила большую активность, и, следовательно, она должна нести бремя доказывания за неустановление этих обстоятельств»¹².

Однако с такой  позицией вряд ли можно согласиться. Неизвестные суду новые обстоятельства, в отличие от вновь открывшихся, могли как существовать на момент вынесения судебного решения (иные новые обстоятельства), так и отсутствовать (обстоятельства, предусмотренные п. 1 и 2 ч. 4 ст. 413 УПК РФ). Вероятно, в некоторых случаях, когда по делу установлено наличие «иных новых обстоятельств», суд мог обнаружить данные обстоятельства при условии, что в этом была заинтересована хотя бы одна из сторон процесса. Вместе с тем представляется сомнительным утверждение, что суд был в состоянии обнаружить и учесть несоответствие примененного закона Конституции РФ или положениям Конвенции о защите прав человека и основных свобод¹³.

Думается, идея законодателя относительно недопустимости пересмотра судебного решения в сторону ухудшения положения осужденного ввиду обнаружения новых обстоятельств никак не связана с бременем доказывания таковых, а обусловлена совсем иными мотивами. К ним в первую очередь относится запрет пересмотра вступившего в законную силу судебного решения не в пользу осужденного, базирующийся на ошибочном понимании конституционного и общепризнанного правового принципа недопустимости повторного осуждения.

Предусмотрев  такое требование для стадии надзорного производства (ст. 405 УПК РФ)¹⁴, законодатель распространил аналогичный запрет и на стадию возобновления производства. Трудно предположить, что законодатель не был осведомлен о том, что «новыми» могут быть как обстоятельства, «устраняющие преступность и наказуемость деяния»¹⁵, так и свидетельствующие о необоснованном оправдании лица либо ошибочном применении к нему более мягкого уголовного закона.

Например, лицо осуждено за умышленное причинение тяжкого  вреда здоровью (ч. 1 ст. 111 УК РФ), но после  вступления приговора в законную силу потерпевший скончался, и наступление  смерти непосредственно связано  с совершенным преступлением. Очевидно, что смерть потерпевшего в данном случае выступает в качестве нового обстоятельства, влекущего возобновление производства по уголовному делу, отмену судебных решений и возвращение дела прокурору для предъявления обвинения в совершении более тяжкого преступления (ч. 4 упомянутой статьи).

Думается, что  законодатель, указывая на недопустимость ухудшения положения осужденного, стремился исключить возможность  преодоления запрета, установленного ст. 405 УПК РФ, путем восполнения  прокурором неполноты предварительного следствия (в ходе прокурорского расследования, организованного в рамках производства, возбужденного ввиду новых обстоятельств) и отмены судебного решения не в пользу осужденного. Учитывая, что ст. 405 УПК РФ признана не соответствующей Конституции РФ, можно вполне обоснованно говорить о несоответствии Конституции РФ и п. 2 ч. 2 ст. 413 УПК РФ¹⁶.

Подводя итог сказанному, с сожалением приходится констатировать, что правовые позиции Конституционного Суда РФ, сформулированные в Постановлении от 02.02.96, отражены в законодательстве с точностью до наоборот, и вместо расширения круга оснований возобновления производства по уголовному делу в целях устранения судебной ошибки круг этих оснований ограничен (даже по сравнению с ранее действовавшим законодательством) и введен абсолютный запрет на пересмотр судебного решения не в пользу осужденного.