Гражданский процесс в Риме

    Перечисленные части формулы являются основными, однако помимо них в формуле могли  быть также второстепенные части, а  именно: exceptio и praescriptio. Эксцепция буквально значит изъятие, исключение. В случае включения эксцепции в формулу судья, установив правильность интенции, должен удовлетворить иск, «за исключением того случая, если…». Таким образом, в форме эксцепции ответчик выдвигал свои возражения против иска. Однако не всякое возражение ответчика называлось эксцепцией. Если, например, в интенции говорится, что ответчик должен истцу 100 сестерциев, а ответчик заявляет, что он ничего не должен, это – отрицание иска, а не эксцепция. Если же ответчик подтверждает, что он действительно принял на себя обязательство уплатить 100 сестерциев, но заявляет, что это произошло вследствие применённого со стороны истца насилия, то такая ссылка называлась эксцепцией. В приведённом примере эксцепция могла быть заявлена, когда бы истец не предъявил иск. Такая эксцепция называется погашающей или уничтожающей. В отличие от таких эксцепций возможны  эксцепции отсрочивающие. Например, против иска истца ответчик ссылается на состоявшееся между сторонами соглашение не взыскивать долга в течение двух лет. Прескрипцией, то есть надписанием, называлась часть формулы, которая следовала непосредственно за назначением судьи. Нередко такая надпись делалась для того, чтобы отметить, что в данном случае истец ищет не всё, что ему причитается, а только часть. Такая оговорка была нужна ввиду важной особенности римского процесса: однажды предъявленный из какого-либо правоотношения иск уже не мог быть повторён. Включением прескрипциии истец предупреждал погашающее действие литисконтестации и обеспечивал себе возможность в дальнейшем довзыскать остальную часть причитающейся суммы.  

    Подобно легисакционному формулярный процесс  состоял из двух стадий. Сильные  изменения произошли в первой стадии – in jure. Производство начиналось с указания истцом иска. Истец ещё до вызова к претору знакомил ответчика с тем иском, который он ему хочет предъявить. Необходимо было ещё подготовить конкретные данные, требуемые для заполнения формулы, в особенности правильно обозначить объект иска, указав его не родовыми чертами, а видовым образом.

    Истец обращался потом к претору  с просьбой выдать соответствующую обстоятельствам дела формулу для разбирательства по ней судьей дела во второй стадии. Обычно претор давал её без предварительного расследования дела - sine  causae cognitione. В отдельных случаях, однако, претор заранее удерживал за собой в эдикте право подвергнуть дело такому рассмотрению и в зависимости от его результатов дать или не дать формулу.

    Ответчик  должен был не только явиться с  истцом к претору, но и защищать себя надлежащим образом, как-то: заключать  дополнительные соглашения (спонзии и стипуляции), выставлять свои эксцепции, участвовать с истцом в составлении формулы, выборе судьи и засвидетельствовании спора. Если он не исполнял этих обязанностей, он считался indefensus - незащищённым in jure, что влекло важные последствия¹⁰.

    При исках на определенную денежную сумму долга истец мог немедленно приступить к исполнению. Магистрат, по его представлению, произносил присуждение - addictio. При неопределенных по ценности исках магистрат вводил истца во владение всем имуществом ответчика. Эта missio in bona давала истцу возможность принимать все охранительные меры, с правом, по истечении определённого, срока, продать имущество целиком особому emptor bonorum, который являлся универсальным преемником ответчика. Этот порядок применялся в тех случаях, когда: а) ответчик умышленно скрывался, б) дав поручительство, не являлся в назначенный срок и в) просто отсутствовал на суде.

    Явившись  в суд, ответчик мог оспаривать требование истца, подвергать критике испрашиваемую  истцом редакцию формулы и делать со своей стороны другие предложения, в особенности настаивать на включении в формулу выгодных для него возражений - эксцепции. Окончательная редакция формулы не зависела, однако, от предложений истца или ответчика и всецело находилась в руках претора. Претор в письменном виде предоставлял формулу истцу. Истец, в свою очередь, передавал ответчику копию полученной формулы или прочитывал ее. Ответчик, принимавший формулу, тем самым подчинял себя суду присяжного судьи. Предъявление формулы истцом и принятие её ответчиком было завершительным актом производства in jure, называемым «засвидетельствованием спора» - litiscontestatio. В случае отказа ответчика принять формулу он становился indefensus и подвергался последствиям отказа, указанным выше.

    Производство в первой стадии могло тут же и закончиться без передачи дела на дальнейшее рассмотрение in judicium. Это бывало, когда ещё в первой стадии магистрат приходил к заключению, что требование истца было юридически необосновано (по несоответствию требованиям закона, нравов и справедливости), или сам истец признавал возражения ответчика. В этих случаях преторы и другие судебные магистраты оставляли за собой в эдикте право отказать истцу в выдаче формулы.

    Этот  акт назывался denegatio actionis - отказом в иске. Он не обладал погашающей силой, которую имело бы оправдывающее ответчика решение. Отказ не был бесповоротным, и истец мог вторично обратиться к тому же или другому претору с новым иском по тому же делу, исправив допущенные ранее недостатки.

    Если  одна из сторон не является к судебному разбирательству, то по законам XII таблиц её ждали до полудня, после чего дело решалось в пользу прибывшей стороны - praesenti litem addicito. Это было наказанием за неявку. В формулярном процессе положение изменилось. Заочное разбирательство было допущено и получило название eremodicium. При неявке ответчика истец обязан был привести доказательства, чтобы получить решение в свою пользу. Если присяжному судье были известны основательные причины, оправдывающие неявку сторон, то он мог назначить другой день для разбирательства. Даже после пропуска данной отсрочки стороны всё же могли представлять оправдывающие их неявку причины, и судебный магистрат был полномочен произвести восстановление в прежнее состояние - restauratio eremodicii.

    Название  последнего момента производства in iure именем litiscontestatio объясняется исторически. При легисакционном процессе производство в первой стадии заканчивалось тем, что спорящие стороны приглашали приведённых ими свидетелей, в случае необходимости, подтвердить перед присяжным судьей всё, что обсуждалось в их присутствии. Это называлось contestari litem. В формулярном процессе сначала магистрат устно сообщал формулу, которая заносилась в протокол, откуда стороны могли получить засвидетельствованные копии. Это действие называлось по-старому контестацией спора.

    Момент  контестации спора устанавливал процессуальное отношение между  спорящими сторонами и тем  судьей, который назначен в формуле  для разбора дела. Сам же  иск  прекращал своё существование, так как наступало его процессуальное погашение. Истец уже не мог более по тому же предмету вторично обратиться к претору с требованием предоставить ему новую формулу иска.

    Квинтилиан  передаёт это правило в такой  формулировке: bis de eadem re ne sit actio - дважды по одному делу недопустим иск. В классическом праве каждый процесс должен был заканчиваться в определённый срок после litiscontestatio судебным решением. Закон Юлия в начале принципата установил срок решения в полтора года. Дела должны были заканчиваться в течение срока службы того магистрата, при котором они были начаты.

    Процессуальное  погашение действует ipso jure, т.е. на попытку вновь начать процесс магистрат отвечал отказом дать формулу иска, а если бы дело дошло до судьи, ответчик мог указать на действие погашения и без соответствующей эксцепции в формуле: его обязанности оппонента более не существовало. Для такого действия литисконтестации требовалось следующее: a) judicium должно быть legitimum;б) иск должен быть личным и в) интенция иска должна быть формулирована по jus.

    Причина поглощающего действия при личных исках  заключалась в том, что в формуле actio воплощалось все право истца, которое формально погашалось доведением до момента контестации иска. Между тем вещный иск всегда является только однократным внешним проявлением против одного лица права на вещь, существующего постоянно и направленного против любого возможного нарушителя.

    «Если же был предъявлен личный иск в  законном суде по такой формуле, которая  заключает интенцию цивильного права, то позднее не может в силу самого закона быть возбужден иск по тому же делу, и по этой причине, эксцепция представляется излишней; если же будет предъявлен иск [направленный] на вещь или [основанный] на факте, то в силу самого закона позднее можно тем не менее вести процесс и по этой причине необходима эксцепция о решении дела или передаче [его] в суд»¹¹.

    Этот  текст указывает, что при вещных и личных исках  контестация спора  не погашала требования, почему возможно повторение иска. Однако если иск касается тех же лиц и того же предмета, претор мог в формулярном процессе оказать содействие, но уже путем слабее действующей эксцепции о последовавшем решении или о передаче дела в суд, а также, если не последовало решения, сослаться на контестацию дела и тем предупредить вторичный процесс.

    Действие  контестации спора можно описать  так, что в последний момент процесса in jure фиксируется вся совокупность обязанностей ответчика, и задача судьи состоит в том, чтобы точно установить, что именно должен был ответчик в этот заключительный момент.

    Именно  по этому моменту решается, следует  ли ему dare oportere или имеет ли он право собственности. Истец должен получить всё, что он имел бы, если бы процесс был окончательно решён в момент контестации.

    С этого момента контестации на ответчика ложится ответственность  за гибель предмета спора. Требования и обязанности, которые до контестации  не переходили на наследников сторон вследствие чисто личного характера  этих требований, становились после  контестации переходящими по наследству на обеих сторонах. Римляне объясняли погашение иска тем, что контестация иска производила обновляющее действие на обязательства, происходила как бы новация, которую называли необходимой - necessaria. Но это неверно, так как за сторонами оставалось право не совершить контестации и не вызвать тем новации требования. Отличие контестации от новации имеется и в том, что при новации прекращаются последствия просрочки, а также обеспечение, а именно поручительство и залог, тогда как при контестации остаются в силе и последствия просрочки и ручательства. Ответчик теперь, после контестации иска, должен подвергнуться присуждению и пассивно подчиниться действию процесса.

    «Многие примеры показывают, что одни основания  бывают при добровольной новации и другие при вступлении в процесс. Теряется привилегия из приданого и опеки, если после развода приданое требуется из  стипуляции или, по наступлении зрелости, новируется иск из опеки, если это было сделано со специальной целью: но никто не сказал, что это от контестации спора»¹².

    Если  ответчик исполнит требование в промежуток времени между контестацией и  решением in iudicio, то он должен был бы быть присуждённым, потому что в момент контестации ещё существовало право истца. Однако практика постепенно признала, что судья по долгу службы должен освободить его. Гай сообщает краткое правило сабинианцев: omnia iudicia sunt absolutoria (все решения являются освобождающими), если присуждение не может последовать.

    При иске, направленном на вещь, ответчик должен представить обеспечение при содействии поручителей, что он выплатит присуждённое с него cautio. Эта cautio состояла из трёх клаузул: a) de re iudicata - что он исполнит решение; б) de re defendenda - что он будет надлежащим образом защищаться; в) de dolo malo - что он не будет поступать и не поступал злоумышленно. При личных исках обязанность предоставлять обеспечение наступала только в виде исключения по отношению к подозрительным ответчикам (например, которые ранее были объявлены несостоятельными) и при известных привилегированных требованиях. Ответчик, который изъявляет готовность совершить контестацию иска, но не представляет требуемого обеспечения, приравнивается к отказывающемуся от своей защиты. Против него допускается немедленное принудительное исполнение или ввод во владение его имуществом и продажа последнего с аукциона.

    Теперь  рассмотрим производство во второй стадии – in judicio. Гай сообщает, что стороны при легисакционном процессе, после назначения судьи, взаимно вызывали друг друга явиться к этому судье на третий день.  Сохранился ли этот срок для формулярного процесса, остается неизвестным. Перед назначенным присяжным судьей процесс развивался в свободной устной форме и при господстве принципа свободной оценки доказательств. Такими доказательствами служили свидетели, сведущие лица, осмотр на месте, документальные данные, присяга. Свидетелей обыкновенно допрашивали под присягой, но обязанности являться в суд для дачи показаний до Юстиниана не существовало, кроме тех лиц, которые были свидетелями при формальных юридических сделках. Решение спора зависело от того, доказали ли стороны свои утверждения. Предметом доказывания служили лишь спорные факты. Тяжесть доказывания - onus probandi - распределялась в процессе так: истец должен был доказать те факты, которыми он обосновывал иск, а ответчик - факты, на которых он основывал свои возражения. Доказывание ложится на истца, ответчик, возражая, становится в положение истца.